Взаимосвязь этики и теории в истории экономической мысли тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Взаимосвязь этики и теории в истории экономической мысли"

ГГ Г 3 МАКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

0 лит г "" им.М.В.ЛОМОНОСОВА 2 3 ОЛ» ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

На правах рукописи

Макашева Наталия Андреевна

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЭТИКИ И ТЕОРИИ В ИСТОРИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

Специальность 08.00.02 История экономических учений

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва 1995

Работа выполнена в Институте научной-информации по общественным наукам РАН

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук, профессор - Сорокина С.Г.

доктор экономических наук - Осадчая И.М.

доктор экономических наук, профессор - Маневич В.Е.

Ведущая организация - Институт экономики РАН

Защита состоится" Л^"" у 1995 Г- в « /^ часовУв"ауд1 а заседании диссертационного совета Д 053.05.49 в Московском государственном университете им.М.ВЛомоносова по адресу: 119899 Москва/Воробьевы Горы, 2-ой учебный корпус. С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки им. А .М.Горького МГУ им М.В.Ломоносова.

Автореферат разослан 1995 Г-

Ученый секретарь диссертационного совета доктор экономических наук

профессор М.Н.Осьмова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Радикальная социально-экономическая трансформация, свидетелями и участниками которой мы являемся, со всей остротой поставила вопрос о роли ценностных ориентиров в экономической жизни и связанную с ним проблему роли этико-философского основания экономической теории. В периоды слома общественной системы обнажаются глубинные, ценностные пласты социальной жизни. Сегодня изменения затрагивают не только хозяйство, политику, общественную жизнь в целом; происходят сдвиги в общественной науке, в экономической прежде всего. Речь идет не только и не столько о создании или заимствовании новых концепций, сколько об изменении ценностных ориентиров, которые в конечном счете составляют основу теоретических рассуждений, во всяком случае тех, которые претендуют на некоторую общность. Иными словами, расширяется и изменяется этико-философский и методологический фундамент экономических исследований.

Расхождение ценностных ориентаций и недостаточная проработанность методологических основ научного дискурса часто предопределяют малую продуктивность дискуссий между экономистами, поскольку различные теории - это не просто разные ответы на одни и те вопросы, а разное видение реальности и разный язык ее описания.

Для отечественной экономической науки специфика момента состоит также и в том, что она оказалась в поле зрения широкой общественности. С одной стороны, сложности трансформации формируют спрос ira простые и универсальные рецепты, заставляют обращаться к научным или псевдонаучным разработкам в надежде на быстрое решение практических проблем. С другой стороны, многие »■-рекомендации, полученные якобы на основе научных разработок, быстро обнаруживают свою неэффективность, что порождает недовольство, побуждает общество усомниться в истинности предлагаемых рецептов и более того, в экономической науке и ее практической значимости п целом. Непомерные надежды на

могущество "правильной" науки, способной предложить убедительные объяснения и надежные рекомендации, сменяются порицанием и разочарованием. Процесс этот закономерный и в принципе может способствовать выработке более трезвого подхода к экономическому знанию, если, разумеется, здоровый критицизм не превратится в неумеренный нигилизм.

Ситуация усложнена тем, что долгие годы отечественная экономическая наука развивалась в отрыве от мировой. Этим отчасти можно объяснить склонность к некритическому восприятию многих положений западной экономической теории и использование авторитета ее лидеров в качестве аргумента в политических дискуссиях, вне связи с философско-методологичсскнми рамками, в которых имеют смысл высказанные идеи и концепции.

Так, например, Адам Смит часто призывается в союзники теми, кто отстаивает идею этической нейтральности экономической науки и безгранично верит в гармонизирующую силу свободных рыночных сил. Между тем Адам Смит относился к экономической науке как к прикладной этике, рассматривал хозяйство через призму проблемы справедливости и видел в свободной рыночной системе скорее некий идеал, предуказанный Богом, нежели способ эффективного распределения ресурсов или реальную картину хозяйственной жизни. Другой пример - Фридрих Хайек, который призывается в союзники сторонниками радикальных социальных преобразований, направленных на скорейшее создание рыночной экономики. При том, что именно Хайек известен своей оппозицией социальному конструктивизму и приверженностью философии эволюционизма. Во всяком случае—он сторонился каких-либо активных политических действий.

Создание легенд вокруг имен и идей крупнейших экономистов - это явление обычное и известное в истории экономической мысли. То, что потомки или современники захотят воспринять из идейного наследия, определяется спецификой момента и обусловленными ею пристрастиями. Опасность возникает, когда научный авторитет превращается ь средство аргументации.

Сегодня мы говорим о трудностях, переживаемых отечественной экономической наукой, которые вызваны социально-экономическими и политическими потрясениями. При этом часто как бы подразумевается, что современная западная наука пребывает в состоянии единодушия и спокойного развития в рамках давно определившегося русла. Между тем это далеко не так. Правильнее было бы сказать, что сегодня она представляет собой плавильный котел различных проблем, идей, направлении, концепций, методов, в том числе и "иммигрирующих" из других наук и даже культур. Для экономистов всегда было характерно отсутствие единства мнений, сегодня своеобразная калейдоскопичность стала едва ли не наиболее характерной чертой науки.

Ушли в прошлое и оптимистическая вера в возможности науки однозначно решать злободневные вопросы хозяйственной жизни, и увлеченность моделированием, и претензии на знание универсального метода анализа социальных процессов. Теперь экономисты понимают, что никакая победа не может быть прочной и, размышляя накануне нового столетия о будущем своей науки, высказывают все большую готовность принять к рассмотрению новые вопросы и искать новые подходы к их решению.

В наше время немногие рискуют делать прогнозы на перспективу, но сегодня почти все ведущие экономисты говорят о наметившейся тенденции возвращения экономической науки в русло нравственной философии ( по поводу путей этого возвращения единства, разумеется, нет ) и о расширении и одновременном изменении сферы ее интересов. И подобные идеи разделяют ученые, принадлежащие к совершенно различным школам и направлениям: например, Дж.К.Гэлбрейт, Дж.Бхавати, Л.Туроу, П.Козловский, А.Сен, К.Эрроу, Ф.Ханн, А.Лейонхувуд, Дж.М.Бьюкеннен1).

I _ ^ - ' .I-

См.,например, The future of economics/ed. by J.D.Hey. Oxford:Blackwell Publ., 1992; Economics and philosophy/ed.by P.Koslowski. Tübingen,1985; Buchannan J.M. Ethics and economic progress. Norman,1994.

Будущее экономической науки неотделимо от ее прошлого, причем именно в прошлом часто можно увидеть прообраз настоящего, а, возможно, и будущего2). Прошлые поколения, как говорил еще Сенека, оставили нам не столько готовые решения вопросов, сколько сами вопросы. Поэтому так важно понимать суть этих вопросов, а также по возможности то, почему и каким образом они были поставлены в тот или иной период.

СтремлаГие применить наследие экономической науки к решению вопросов, интересующих нас сегодня, обращение к философскому базису экономических концепций и изучение того, каким образом философско-методолодическая и этическая позиции ученого проявляются в его экономической концепции, - все это представляется продуктивным способом расширения знания.

Исходя из невозможности существования единых правил построения теории и полагая, что то, чем экономическая наука может и должна быть, показывает ее история, автор обращается к исследованию обозначенной проблемы в исторической перспективе, сосредоточиваясь на некоторых ключевых для экономической науки фигурах. Как сказал Фук ид ид, "история - это философия в примерах".

Оба эти обстоятельства и определили выбор темы диссертации и способ ее раскрытия.

Цель диссертации состоит в рассмотрении взаимосвязи этического и этико-философского основания и теории через призму идей крупных представителей мировой экономической «яуки.

^ Здесь нельзя не вспомнить выразительное название книги Дж.К.Гэлбрейта "История экономической теории. Настоящее в прошлом* (Galbraith J.K. A histojy of economics: The past as the present. L.,1987.)

геализация этой цели предполагает решение следующих

задач:

выделение основных методологических проблем экономической науки в ретроспективе;

выявление базисных этико-философских и мировоззренческих предпосылок теоретических систем, сыгравших большую роль в истории экономической науки;

определение характера . воздействия этики на формулирование задач, которые ставит теория, и подходы к их решению.

Объектом исследования являются взгляды А.Смита, Дж.С.Милля, К.Менгера и Ф.Хайека, Дж.М.Кейнса, М.И.Туган-Барановского и С.Н.Булгакова. Этот выбор определен следующими обстоятельствами: прежде «сего ключевой ролью, которую сыграли Смит, Милль, Менгер, Хайек и Кейнс в эволюции западной экономической мысли и в формировании нынешнего облика экономической науки. По существу, вся современная экономическая наука и тематически, и методологически выросла из наследия Адама Смита. Дж.С.Милль завершил ее классическую традицию и одновременно наметил будущий раскол, К.Менгер применил методологические идеи Милля к экономической науке. Что же касается Ф.Хайека и Дж.М.Кейнса, то направления, которые они собой олицетворяют, и борьба между ними во многом определяли интеллектуальный ландшафт нашего столетия.

Присутствие в этом перечне имен русских экономистов М.И.Туган-Барановского и С.Н.Булгакова - не только и не столько дань отечественной традиции, достаточно значимой с точки зрения рассматриваемого круга проблем, сколько проявление интереса к предпринятым этими экономистами попыткам непосредственно подчинить экономическую науку этическому идеалу.

Все перечисленные выдающиеся экономисты были также философами, непосредственно занимавшимися проблемами методологии науки и вопросом о роли этики в экономической науке.

В этом перечне нет имени К.Маркса, который и по роли в развитии экономической науки, и по глубокому проникновению в мировоззрбические проблемы должен был в нем присутствовать. Некоторым оправданием подобного отсутствия может служить тот факт, что в отечественной литературе наследию К.Маркса уделено несравненно больше внимания, чем идеям перечисленных выше ученых.

Хотя любой отбор неизбежно субъективен, сказанное выше позволяет надеяться, что эта субъективность в данном случае не чрезмерна.

Общетеоретической и методологической основой диссертации являются конкретно-исторический метод в его применении к проблеме взаимосвязи _ этики и экономической теории и междисциплинарный подход.

Автор опирается на работы отечественных и зарубежных историков экономической мысли, специалистов в области теория и методологии экономической науки, философии, этики.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- анализ теоретического наследия А.Смита, Дж.С.Милля, К.Менгера, Ф.Хайека, Дж.М.Кейнса, М.И.Туган-Барановского и С.Н.Булгакова представлен через призму этико-философской позиции этих экономистов. Это является новым подходом в отечественных исследованиях в области истории экономических учений, который позволил осознать мировоззренческий контекст ряда теоретических положений и практических рекомендаций;

- показано, что экономическая теория, претендующая на общность, является не только описанием действительности, но и пропагандой определенного социального идеала. Таким идеалом для А.Смита была рыночная система, воплощавшая естественный порядок, установленный Богом, для Ф.Хайека - расширенный рыночный порядок, являющийся продуктом социальной эволюции, понимаемой в естественнонаучном смысле, для Дж.М.Кейнса -экономика цивилизованного общества, преодолевшая проблему богатства и тем самым утратившая роль базиса общественной жизни,

для С.Н.Булгакова - хозяйственная система цивилизованного, т.е. живущего в соответствии с православной моралью, общества, воплощающая в себе творческую хозяйственную активность человечества как целого, для М.И.Туган-Барановского - система хозяйства, подчиненная принципу верховной ценности человеческой личности;

- выявлена взаимосвязь этико-философского фундамента и теоретических положений, которые выдвигали перечисленные ученые. В частности было установлено:

что положение А.Смита о принципиальной согласованности личного корыстного интереса и общественного блага является прямым следствием его этико-религиозных представлений, теснейшим образом связанных с философией деизма и идейными исканиями представителей Шотландского Возрождения:

чю теоретические инновации Дж.М.Кейнса, имевшие принципиальное значение для развития западной экономической науки нашего столетия и системы регулирования экономики, были инициированы его критическим отношением к моральным ценностям викторианства и стремлением следовать этическим принципам, выдвинутым некоторыми английскими философами в начале ХХ-го века;

что в теоретическом наследии Дж.С.Милля, и в частности в предложенном им разграничении процессов производства и распределения, проявилась его двойственная оценка социальных достижении современного ему капитализма с точки зрения отстаиваемых им этических принципов свободы личности и максимального счастья для максимального числа людей;

что идея свободного рыночного хозяйства австрийской школы (в современной трактовке - расширенного рыночного порядка) является следствием соединения субъективизма и методологического индивидуализма с эволюционным подходом как основным принципом развития сложных систем (включающего в случае социальной системы формирование моральных норм);

- установлено, что этическая позиция проявляется на этапе формулирования проблемы, формирования понятий, выработки языка теории. Так, трудовая теория стоимости в конечном счете выражает признание человека, прежде всего свободного человека, творцом богатства, теория предельной полезности подчеркивает в человеке способность придавать смысл и значение предметам и явлениям, иными словами, обе эти теории признают первостепенную важность человеческой личности, хотя и выражают это различными способами.

Средством убеждения и способом восприятия мира является язык теории, придающий многим привычным понятиям специфический философский и этический смысл. Так, знаменитое выражение Смита о "невидимой руке" - выразительная метафора, обладавшая силой доказательства для людей с определенными пелигиозными и культурными представлениями; аналогичную роль для современного человека играют экономические термины, заимствованные из естественнонаучных дисциплин, например, "естественная норма безработицы", "равновесие";

- установлено, что этико-философская позиция определяет понимание наиболее насущных проблем экономической жизни, их взаимодействие, наконец, принципиальные подходы к их решению. Так, определение роста богатства как главной проблемы политэкономии было связано у Смита с моральным оправданием богатства и хозяйственной деятельности в рамках христианской этики и философии деизма; разделение производства и потребления у Милля и признание производства предметом научного анализа в конечном счете отражало, во-первых, его стремление дать капитализму некоторую перспективу развития, во-вторых, возможность подойти к экономическим процессам с точки зрения принятого Миллем морального императива; в кейнсианском представлении о недопроизводстве и вынужденной безработице как о характерных чертах капиталистической экономики и потому важнейших проблемах экономической теории большую роль сыграли

сомнения относительно непреложности некоторых викторианских ценностей, и прежде всего, морального оправдания сбережения как основы индивидуального И общественного благополучия;

- показано, что наличие этической установки, в том числе и заданной в явном виде, не является препятствием для роста научного знания. Так, попытки М.И.Туган-Барановского и 5 С.Н.Булгакова непосредственно подчинить экономическую науку I этическим принципал» позволили рассмотреть целый ряд 1 экономических явлений с неординарной точки зрения и высказать идеи, значение которых подтвердила история. Это прежде всего касается тезиса Туган-Барановского о принципиальной способности капиталистического хозяйства к развитию и о необходимости ) сознательного воздействия на него с целью утверждения принципа [ высшей ценности человеческой личности. В частности, с точки зрения этого принципа процесс специализации и разделения труда может рассматриваться как положительный толькодв Х^^редел.ях, когда он не ведет к ущербу для развития личности. История показала обоснованность позиции Туган-Барановского и тем самым подтвердила тезис о гносеологическом значении этической основы экономической теории;

на основе исторического анализа и рассмотрения современного состояния западной экономической науки высказано предположение, что будущее науки связано с расширяющимся осознанием неизбежности этического фундамента экономической теории и движением от "чистого" теоретизирования в сторону теорий, ориентированных на решение новых проблем в мире, изменяющихся ценностных ориентиров.

Практическая значимость диссертации

Результаты исследования могут быть использованы в преподавании курса истории экономической мысли и современной экономической теории.

Предложенный автором подход открывает возможность более глубокого понимания сущности современной экономической теории.

а также ее роли в процессе социального оценивания и реформирования.

Апробация результатов исследования осуществлена в докладах и выступлениях на научных конференциях, в частности: "Экономика и культура" (международная конференция, Загорск,

1991), "Психоанализ и науки о человеке" (российско-французский симпозиум, Москва, 1992), "Н.Д.Кондратьев: научное наследие и современность." (международная конференция, Москва, 1992), "Развитие научной информации в области социальных и гуманитарных наук"(международная конференция, Москва, 1994), "Эволюционная теория и проблема перехода к рыночной экономике" (международная конференция, Пушимо, 1994), "СН.Булгаков: экономика и культура" (международная конференция, Москва,1994); в лекциях в Университете Сент-Галлена ( Швейцария,

1992), в Свободном университете Западного Берлина (1990), в Университете Монпелье (Франция 1992), в Федеральном институте восточно-евпопейских исследований (Кельн, ФРГУ1992V

Основное содержание и выводи диссертации опубликованы в 32 работах автора, общим объемом более 50 ал. В числе публикаций две монографии: "США: консервативные тенденции в экономической теории" (1988), "Этические основы экономической теории. Очерки истории" (1993), а также статьи в журналах: "Вопросы экономики", "Общественные науки и современность", "Экономика и математические методы", "Мировая экономика и международные отношения", "Problems of economic transition" (USA), "Books and manuscripts"(Japan), "Economies et sociitcs" (France), "Економическа мисьл" (Болгария).

Диссертация имеет следующую структуру:

Введение

Глава I. Проблема позитивной и нормативной науки. Современная интерпретация.

1. Методология экономической науки: из истории вопроса.

2. Объект анализа и функции теории.

Глава II. Нравственная философия у истоков экономической науки: естественный порядок и рыночная система у Адама Смита.

1. Взаимосвязь философских и экономических воззрений Адама Смита.

2. Шотландское Возрождение: философия деизма и идея естественной гармонии.

3. Справедливость, личная выгода, общественное благо.

4."Невидимая рука": непреднамеренные, но благотворные для общества результаты.

Глава III. Экономическая наука на переломе. Дж.С. Милль: политическая экономия и проблемы методологии социальных наук .

1. В преддверии трех научных революций.

2. Логика научного знания и методология экономической науки .

3 Утилитаризм- и принцип максимизации ,

4. Политическая экономия и проблема достижения общественного блага.

4.1.Методология науки и разграничение производства и распределения у Милля.

4.2.3аконы производства н пределы экономического роста.

5. Просвещенный либерализм: свобода и экономика .

Глава IV. От субъективизма к этическому эволюционизму: австрийская традиция от К.Мегера до Ф.Хайека.

1. Австрийская школа в контексте теоретико-методологических сдвигов в экономической науке в 70-е годы XlXn.

2. Методологические основы австрийской школы: априоризм, субъективизм и методологический индивидуализм.

3. Австрийская школа о рынке, деньгах и экономическом цикле.

4. Австрийская традиция и принцип эволюционности: нравственные нормы и естественный отбор.

Глава V. Интеллектуальный вызов и. теоретический' новаторство Дж.М.Кейнса.

1. Отрицание викторианских ценностей. Этика Дж.Мура и этический идеал Дж.М.Кейнса.

2. Мотив денег: социальная значимость и теоретическая обоснованность.

3. Экономическая наука как моральная дисциплина. Нравственньш„консенсус и интеллектуальная элита.

4. Экономическая теория и экономическая политика. Капитализм и его перспективы: взгляд из 30-х годов.

Глава VI. Русская экономическая наука в поисках нравственной основы.

1. Проблема нравственности в русской социально-экономической мысли конца XIX - первой четверти ХХв.

2. М.И.Туган-Барановский: кантианская идея верховной ценности человеческой личности как этическая предпосылка политэкономии

2.1. Проблема сущего и должного у М.И.Туган-Барановского. Принцип верховной ценности человеческой личности и методология политэкономии.

2.2. Важнейшие понятия и положения политэкономии в свете идеи верховной ценности человеческой личности.

3. СН.Булгаков: к христианской политэкономии. 3.1.Политическая экономия как прикладная этика

хозяйственной жизни ?

V 3.2.Нравственное оправдание богатства.

3.3. Критика экономизма и индивидуализма .

3.4.Христианская политэкономия как политическая экономия активного действия.

Заключение. Список литературы.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ

Этика и экономическая теория: проблема и ее история

Вопрос о соотношении экономической теории и этики и о том, может ли и была ли когда-нибудь экономическая наука свободной от ценностных установок, является одних из важнейших вопросов ее методологии и истории.

Со времени Адама Смита экономической науке была свойственна некоторая методологическая двусмысленность. Утвердившаяся как самостоятельная дисциплина в эпоху подъема естественных наук и тесно связанная с естественнонаучным мировоззрением, она одновременно сохраняла связь с нравственной философией, имела некоторую профэтическую направленность, несла этическую и даже, как сегодня признается, эстетическую нагрузку.

Несмотря на заманчивый пример естественных наук и их высокий престиж, экономическая наука не встала в один ряд с ними, при этом сохранилась некоторая неясность ее места в системе научного знания. Даже в периоды наивысшего престижа экономической науки, когда общество с доверием и надеждой ожидало от экономистов решения актуальных проблем, сами экономисты возвращались к вопросу о том, в каком смысле можно говорить об экономике как о науке, насколько ее утверждения универсальны и насколько можно полагаться на них в реальной жизни.

Разумеется, подобные вопросы становятся особенно острыми в периоды, когда в обществе растет подозрительность в отношении советов и рекомендаций, предлагаемых экономистами. Не случайно в последнее десятилетие заметно активизировались •методологические дискуссии о целях экономической науки, о способах достижения этих целей, о роли теории и о ее связи с практикой, о способах оценки теории, о роли идеологии и т.д. Совершенно особое место в этом списке занимает проблема

соотношения нормативного и позитивного элементов, или проблема этики в экономической теории. По существу это не только дополнительный вопрос к обозначенному списку, а проблема, пронизывающая большую часть всех проблем методологии. Эта проблема сама может быть сведена к следующим вопросам: можно ли вывести ценностные установки за рамки чистой теории и лишь потом, решая практические задачи и используя результаты теории, исходить из этих оценок; чем определяется выбор задач, которые ставит перед собой экономическая теория; насколько задачи независимы от инструментов их решения; какое влияние теория оказывает на умы людей, в том числе и принимающих решения на уровне экономической политики. Ответы на эти вопросы предлагается искать в истории экономической мысли.

Методологические споры: от Дж.С.Милля до М.Фрицмена

Современная "методологическая история" экономической науки началась в середине прошлого века, когда Дж.С.Милль впервые поставил вопрос о методологии экономической науки и попытался ответить на него в рамках предложенной им философии позитивизма,..., Одним из безусловных достижений позитивизма следует признать стремление определить границы науки и сущность научного подхода в принципе. Именно позитивизм сформулировал проблему метода как проблему поиска правильной методологии экономической науки.

Как известно, еще Милль определил основной принцип экономического теоретизирования как дедуктивно-эмпирический, но уже и он отмечал уязвимость этого метода н предлагал рассматривать экономическую науку как "гипотетическую", т.е. занимающуюся изучением возможных направлений развития событий. Подобная уступка, как подчеркивается в работе, была неизбежна в период, когда идущая в авангарде английская политэкономия (на примере рикардианской теории ренты) испытала на себе всю зыбкость дедуктивного метода.

Целью науки Милль считал выявление фундаментальных

законов развития экономики. Эта позиция была подхвачена

»

Н.Сениором и усилена Дж.Кэрнсом, писавшим, что цель политэкономии состоит "не в получении осязаемых результатов, не в доказательстве каких-либо определенных тезисов, не в защите каких-либо практических планов, а в том, чтобы пролить свет на происходящее, выявить законы природы, какие явления связаны между собой и какие следствия вызывают те или иные причины"3).

Аналогичной позиции придерживались Г.Сидхсвик и Дж.Н.Кейнс. Известно следующее высказывание Дж.Н.Кейнса, ставшее своеобразным манифестом позитивной экономической науки: "Функция политической экономии состоит в том, чтобы исследовать факты и обнаруживать истину, касающуюся их, а не предписывать правила жизни. Экономические законы представляют собой теоремы, а не практические предписания. Другими словами, политическая экономия не является искусством или частью этики. Она нейтральна по отношению к конкурирующим социальным схемам. Она дает информацию о вероятных последствиях тех или иных действий, но сама по себе не предлагает моральных оценок и не говорит о том, что должно быть, а чего не должно. В то же время огромное значение имеет практическое применение экономической науки; и все соглашаются с тем, что экономист должен обращать на него внимание, но не как чистый экономист, а как социальный философ, который, именно потому, что он экономист, обладает необходимым теоретическим знанием"4).

Одним из наиболее известных сторонников позитивной науки являлся и М.Вебер, который, как известно, считал научными только такие рассуждения и выводы, которые не содержали каких-либо оценок или рекомендаций. Однако позиция М.Вебера не была столь

Jf Cairnes J.E The character and logical method of political economy. L.,1888. P.34, 4) Keynes J.N. The scope and the method of political economy.L.,1891.P.12-13.

однозначной, как позиция упоминавшихся выше философов, специально занимавшихся методологией экономической науки. Отстаивая принцип разделения нормативного и позитивного знания, признавая научным только последнее и подчеркивая, что наука не может разрабатывать идеалы ( в этом он упрекал марксизм), Вебер тем не менее не только не призывал игнорировать ценностную основу теории, но и признавал за ней большую гносеологическую роль5).

Методологические дискуссии конца прошлого века отражали противостояние между исторической школой, австрийской школой и марксизмом в их борьбе за лидерство в экономической науке. При этом и марксизм, и историческая школа открыто признавали свою этико-философскую направленность, австрийская школа, объявляя субъективно-индивидуалистический подход основой своего ведения социальных процессов, пыталась придать ему статус естественного, а потому этически нейтрального.

Идея этически нейтральной экономической науки получила свое развитие и в нашем веке. Л.Мизес, Л.Роббинс, Ф.Найт наиболее последовательно отстаивали идею теоретической экономии как свободной от ценностных суждений и стремились превратить экономическую науку в "чистый" инструмент. Они рассматривали ее как "науку, которая изучает человеческое поведение как отношение между целями и ограниченными ресурсами, которые могут быть использованы различными способами"6).

Следует подчеркнуть, что сторонники позитивнои экономики выдвигали требование этической нейтральности как императив, придавая своей методологической позиции нормативный характер.

Вебер М. "Объективность" социального-научного и социально-политического и(инания//Избра1Шые произведения. М., 1990.

Robbins L. An essay on the nature and significance of economic science.L.,1935.P.16.

1b

В методологических дискуссиях как прошлого, так и настоящего не было единой линии водораздела. Противостояние шло по многим вопросам: о целях и роли экономической науки, о способах получения научного знания, о критериях оценки теории, о соотношении теории и наблюдаемых фактов, об отношении науки к идеологии, о значении прогноза и, конечно, над всеми этими или, по крайней мере, большинством вопросов витала проблема нормативного и позитивного подходов. Уже в конце прошлого века дискуссия о методологии вышла за рамки позитивизма. Наряду с марксизмом, экономическая теория которого пыталась соединить в себе дедуктивный метод и исторический подход и при этом несла вполне определенную нормативную нагрузку, абстрактно-дедуктивному подходу австрийцев противостоял конкретно-исторический метод исторической школы, а всем им вместе -различные этико-социальные, прежде всего религиозные направления. Яркие и весьма примечательные свидетельства подобных направлений можно найти и в русской экономической мысли конца прошлого - начала нынешнего веков.

В 30-е годы в рамках позитивистского направления обнаружились новые веяния. Были подорваны позиций логического позитивизма и усилилось эмпирическое направление в экономической науке, которому последняя в значительной степени обязана своими достижениями в области экономического регулирования. В 1938 г. Т.Хатчисон заявил о необходимости эмпирической проверки теории, а следовательно о необходимости формулировки ее выводов пригодным для этого способом7). Сторонники чисто теоретической науки в ответ заявили, что подобные критерии естественных наук в экономике неприемлемы, поскольку предполагают четкое определение "прочих равных

7) Hutchison T.W.The significance and basic postulates of economic theory. L.,1938.

условий", что в действительности невозможно. Подобные возражения были по своему обоснованными. Возможно, это обстоятельство, а также вера ряда экономистов в возможность использования разумных критериев естественных наук подтолкнули к выработке более простого принципа оценки теории - по надежности прогноза, который и был сформулирован М.Фридменом в 1953г.8)

Однако „ ни инструментальный подход Фридмена, предлагавшего не обращать внимание на качество исходных предпосылок, ни дедуктивный метод, допускающий как принцип фальсификации, так и верификации, не отражают всего многообразия методологических позиций сегодня. Более того, экономическая наука, которая в 60-е - начале 70-х годов пыталась навязать другим дисциплинам признанные в ней методы анализа (явление так называемого экономического империализма), сегодня демонстрирует готовность к восприятию методов других наук, что еще больше усложняет проблему методологии.

Методологический бум последнего десятилетия, связанный 1 как с подрывом позиций позитивизма в целом, так и с новой Ч экономической н социальной реальностью, не привел к ( консолидации методологических позиций. Во всяком случае, как выяснилось, ни попперовский принцип фальсификации, ни принцип верификации не воспринимаются экономистами как универсальные критерии, возможно, уже потому, что стала очевидна невозможность их строгого применения.

Было признано, что несмотря на указанные "научно разработанные" критерии, приговоры, вынесенные на их основе, не являются окончательными: хороший прогноз не становится однозначным аргументом в пользу признания научной достовепности

Friedman М. The methodology of positive economics// Essays in positive economics. Chicago, 1953.

теории, но и факт опровержения не ведет к признанию ее ложности9).

Иными словами, подтверждение и опровержение теории являются процессами ограниченными и субъективными, во всяком случае отношение к теории мало напоминает отношение к инструменту решения какой-либо задачи, эффективность и пригодность которого может быть легко установлена. Возникает и вопрос о самих задачах.

Эпистемологическое значение ценностных ориентиров и язык теории

Идея о том, что общество формулирует перед экономистами задачи, которые те решают, - важный тезис сторонников позитивной науки. Однако возникает вопрос, насколько процесс формулирования задач отделен от процесса решения, насколько люди, определяющие задачи, независимы от представлений тех, кто призван их решать.

Опыт показывает, что политики, которые выступают от имени общества, как правило, находятся в плену далеко не самых передовых идей10). Но даже если отвлечься от подверженных влиянию политиков и обратиться к "чистому" теоретику, пытающемуся непредвзято смотреть на мир экономики, нельзя не заметить, что ему приходится сталкиваться не с упорядоченным набором проблем, а "с бесформенной кучей взаимопереплетающихся и сползающих друг на друга вопросов"11). В этом хаосе жизни эпистемологическую функцию упорядочения выполняет этико-философская позиция

Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992.Т.2.С.228. •

Кейнс Дж.М Общая теория занятости, процента и денег.М.Д978.С.458.

Ryle G. Dilemmas. N.Y.,1954.r.7.

ученого, задающая приоритеты и позволяющая тем самым превратить эту кучу хотя бы в некое подобие структуры.

Тезис о полном разграничении целей и средств, каким бы полезным и правдоподобным он ни казался, имеет мало общего с реальностью12). Ценностные установки проникают в теорию уже на стадии формулирования проблемы, а также с языком анализа, который она формирует.

Как утв&рждают сегодня многие лингвисты, сам по себе язык накладывает определенную структуру на реальность. И "экономическая лингвистика" не является исключением. Экономисты с помощью, например, таких понятий, как "эволюционный процесс", "конкурентный отбор", "функции предпринимателя", "равновесное состояние", "оптимальное распределение" и т.д. предлагают не только инструмент анализа, но и способ видения реальности и отношения к ней. Лингвистика "работает" и на степень убедительности приводимых доводов. Закономерно, что в прошлом веке началось заимствование терминов из биологии, физики, математики, поскольку именно тогда наиболее убедительными для людей были естественнонаучные аргументы.

Очень многие важные экономические термины несут двойную нагрузку: "что есть" и "что должно быть". Причем, две эти стороны, как правило, трудно поддаются разграничению, часто происходит незаметное соскальзывание в нормативную плоскость без явного выявления ценностных установок. В этом случае объективность нормы как принципа подпирает объективность ее как теории.

Так, само слово "принцип" означает основу теории или теорию и рабочую гипотезу. И такая двойственность не случайна, а выражает нормативно-теологическую природу мышления, традиционную для

См, например, Dewey J. Theory of valuation. Chicago,l939; Myrdal G. The political element in the development of economic thought. Cambrige (Mass.),1954.

социальных наук и запрограммированную в философии естественного закона, на которой и выросла экономическая наука. Термин "совершенная конкуренция" говорит сам за себя, а соответствующая теория не просто предлагает описание того, как будут вести себя гипотетические экономические субъекты при некоторых специфических условиях, а содержит намек на то, что эти гипотетические условия приведут к максимуму "совокупный доход" или создадут максимально возможное удовлетворение потребностей общества в целом. "Совершенная конкуренция" - это не только и даже не столько набор абстрактных допущений, сколько "political desideratum"13).

Другой не менее важный термин - равновесие, который в экономической теории не только имеет математический смысл, хотя и это очень важно для убедительности, но и несет нормативную нагрузку - обозначает состояние некоторого удовлетворения, которое обеспечивает конкурентная. система. Формальный смысл понятия равновесия как оптимального в строго определенном математическом смысле уступает место представлению о нем, как о хорошем, идеальном состояниивообще. Соответственно, например, равновесные цены приобретают "свойства" правильных, хороших цен.

Отдельного упоминания заслуживают термины, включающие [ прилагательное "естественный". Само использование подобных терминов свидетельствует о том, что экономическая наука исходно была тесно связана с философией естественного закона, в которой норма воспринималась как основанная на природе вещей. Экономическая наука делает как бы обратный ход: вводит экономическую природу через норму.

Сегодня мы встречается со словом "естественный" и в смысле "неизбежный", и "желательный". Таковы термины "естественнап

13) Myrdal G. implicit values in economics// The philosophy of economics: An anthology /Ed.by D.M.Hausman Cambridge,1993.P.254.

норма безработицы" или "естественный уровень инфляции". Когда подобный термин употребляется, мало кто помнит о предпосылках модели, в рамках которой формально определяется уровень безработицы, снижение ниже которого методами стимулирования агрегированного спроса приводит к ускорению инфляции. "Естественная" норма воспринимается как неизбежная, но уже не в модели, а в реальной жизни.

В экономической науке существует немало очень важных терминов, которые вообще скорее могут быть отнесены к разряду выразительных метафор. Возможно, как раз именно этой выразительностью и неточностью и объясняется их долгая жизнь. Важнейшая из таких метафор, возникшая вместе с самой экономической наукой, - знаменитая "невидимая рука". Как показано в работе, существует множество смыслов, в которых употребляется это выражение. И уже это открывает огромный простор для различного рода интерпретаций и толкований. Смысл этих толкований менялся и меняется в зависимости от того, кто, к кому, когда и с какими идеями обращается. Возможно, особое отношение многих поколений экономистов к этой метафоре объясняется не ее научной строгостью, а поэтичностью.

"Мировоззренческой" метафорой является "рынок", в сочетании с прилагательным "свободный". Некоторый метафорический смысл приобретают и исходно вполне конкретные и строгие понятия, например "оптимальный".

К знаменитым словам Г.Мюрдаля, что сила слов формирует мысль, можно добавить, что слово формирует и наш мир.

Выбирая проблемы для рассмотрения, формируя язык анализа и давая интерпретацию происходящему, экономическая теория неизбежно формирует оазис селективного одобрения и критики, тем самым активно включается в процесс социального конструирования.

Предлагая решения проблем, особенно волнующих людей, теория в какой-то мере удовлетворяет их потребность в стабильности, надежности, порядке. Хотя и иными средствами, она

выполняет функции, в чем-то аналогичные функциям религии и искусства - служит глубокой потребности человека в упорядочении с трудом воспринимаемого многообразия фактов, создает ощущение надежности и устойчивости в мире неизвестного и непредсказуемого, раскрывает неизбежные, но не очень приятные тайны и помогает избавиться от сомнений14).

Сказанное выше ставит под сомнение идею строгой разделимости проблем, над которыми экономическая наука работает, и способов их анализа и решения, а соответственно, и идею разделимости нормативной и позитивной граней экономической науки.

Свободная от ценностных установок теория представляется при таком взгляде мифом, а призывы к свободной от ценностных суждений науке, скорее, результатом неверного понимания связи между существующим порядком, принятыми ценностями и наукой.

Доказательство тезиса о неизбежности этической нагрузки теории не может быть предложено на логическом уровне, но его обоснованность может быть продемонстрирована на исторических примерах. При этом, выявление этико-философских основ экономических теорий и анализ того, как эти основы проявляются в теооетических построениях, является важным для понимания сущности конкретной теории и ее места в истории экономической мысли и значения сегодня.

14)

Эту функцию легко проследить, например, у количественной теории. Предложив простое объяснение причин нестабильности цен, а также указав на простой и доступный способ их стабилизации, она давала шанс избежать разрушающей нестабильности.

Взаимосвязь этики и теории: подход с позиции истории экономической мысли

Перенесение вопроса о возможности разграничения экономической науки и этики в плоскость исторического рассмотрения имеет важное методологическое значение, поскольку позволяет переключиться с обсуждения того, какой должна быть истинная наука, на рассмотрение того, какой она действительно была и есть в лице ее выдающихся представителей.

Исторически систематические взгляды на хозяйство и хозяйственные процессы формулировались в связи и в контексте практических идей об основах политики государства, правилах ведения домашнего хозяйства, отношений между людьми. На этой основе, например, античные философы сформулировали некоторые категории будущей науки. Последние были пронизаны нормативным содержанием. Средневековые мыслители гораздо меньше внимания уделяли практическим вопросам хозяйства, но при этом нисколько не ослабили этической нагрузки понятий, относящихся к хозяйственной жизни. В основном их интерес в этой области был сосредоточен на проблеме справедливых цен и процента с точки зрения христианской этики. В Новое время интерес к практическим вопросам усилился, а накопленные знания создали предпосылки для теоретических обобщений. Эта эмиирико-практическая линия была слабо связана с христианской этикой. Теоретические обобщения опирались уже не столько непосредственно на христианские заповеди и теологические учения, сколько на философские системы. Последние, разумеется, опирались на христианство как на мировоззренческую основу, но уже вне непосредственной связи с конкретными положениями, касающимися хозяйства. В этом смысле учение Адама Смита уникально именно как базирующееся на философском подходе, соединяющем христианскую традицию с духовными достижениями эпохи Просвещения. Идея гармонии мира и вера в человека покоились у него : вере в мудрость Проведения. Религиозное, философское и эстетическое восприятие гармонии и признание значимости человека определили применительно к

области социального знания как собственно проблему соотношения интересов индивида и общества, так и принципиальный подход к решению этой проблемы.

Свободная рыночная экономика как проявление справедливого мирового порядка

В этическом фундаменте экономического учения Адама Смита можно выделить два элемента: идею гармонии мира, опирающуюся на веру в мудрость Провидения, которая проявляется через человека и его врожденное, и потому естественное, нравственное чувство, и моральное оправдание богатства и труда, заложенное в христианстве и утвердившееся в ходе Реформации. Опираясь на соединение труда и богатства в христианстве и их моральное оправдание, Смит соединил их в трудовой теории стоимости. Оправдание богатства как факта жизни явилось и оправданием экономической науки как науки, исследующей этот факт.

Философская и этическая сторона экономического учения Смита была заложена в "Теории нравственных чувств", именно в ней было определено представление о справедливости и природе человека, о свободе и моральных обязательствах, заложенных природой и Богом, о значении и месте материального интереса в жизни человека и общества. Важнейшей идеей, проходящей через всю эту работу, была идея доверия к человеку, которая была тесно связана с признанием его права на свободу, в том числе и на свободу в области хозяйствования.

"Теория нравственных чувств" и "Богатство народов" формально относятся к разным предметам, и выделение экономической части в отдельную книгу явилось своеобразным толчком для признания соответствующей области исследования самостоятельной научной дисциплиной. Но внутренне обе работы оставались сторонами одного и того же предмета, с разных сторон изучающего природу человека.

Многие принципиальные положения, относящиеся к экономической области, были высказаны Смитом в философских трудах. Так, идея непреднамеренности результатов действий

человека и их благотворности для общества - имевшая столь большое значение для всей экономической науки - была высказана в "Теории" как символ веры в мудрость Провидения, организовавшего и нас самих, и весь мир должным образом, т.е. таким образом, который человек и воспринимает как правильный и справедливый. Эта идея получила образное выражение в знаменитой "невидимой руке". Эта метафора, высказанная в "Теории", приобретала в "Богатстве" дополнительное звучание, но при этом она не была выводом, полученным логическим или эмпирическим путем. Тезис о том, что следование корыстному материальному интересу благотворно для общественного благосостояния, являлся лишь экономической интерпретацией веры в гармонию, в естественный порядок вещей, определенный Богом и потому морально оправданный.

Отождествление свободной рыночной экономики с естественным порядком также было перенесением на область хозяйства представлений о человеке и его месте в мире. Признавая за человеком право на свободу, естественно было признать за ним и право на свободную хозяйственную деятельность при условии, что сама эта деятельность, направленная на умножение богатства, является морально оправданной. В рамках религиозно-философской системы А.Смита присутствовали оба эти момента.

С точки зрения рассматриваемого в данной работе круга проблем важно подчеркнуть, что идея свободного рыночного порядка была не столько теоретическим обобщением наблюдаемой картины экономической жизни, сколько идеалом, который был сформулирован Смитом на основе религиозно-философского учения и который'он хотел бы видеть реализованным. Это была, по словам Поланьи, утопия, а не реальность, и сам Смит, и его работы внесли заметный вклад в претворение этой утопии в жизнь.

Для Смита по существу не существовала проблема разграничения этики и экономической науки. Она была порождением более позднего времени и была связана с

формированием позитивистских представлений, у истоков которых находился другой великий философ и экономист Дж.С.Милль.

Позитивизм и экономическая наука

Историческая судьба Дж.СМилля была в каком-то смысле сложнее судьбы А.Смита, поскольку он оказался свидетелем реализации идеала свободной рыночной экономии, о котором писал Смит. Милль разделял этот идеал, но не мог примириться с его реализацией. Отсюда двойственность в отношении как к социально-экономической реальности, так и к экономической науке.

Милль поставил проблему метода социальных наук, высказался в пользу их этической нейтральности и сформулировал принцип методологического индивидуализма, т.е. в значительной мере предначертал развитие если не всей современной экономической науки, то значительной ее части. Хотя хронологически его экономические работы были написаны раньше собственно методологических работ, можно сказать, что экономическая наука стала для него сферой апробации общеметодологических принципов.

В стремлении создать надежную методологическую основу экономической науки можно обнаружить проявление некоторой неудовлетворенности ее состоянием, вызванной кроме всего прочего критическим отношением к тому, как она объясняла происходящее и какие практические рекомендации предлагала, а также критического отношения к социально-экономической реальности.' Не случайно политэкономия Милля имела ярко выраженную критическую социальную направленность, а его методологические искания имели целью расширить аналитические возможности науки как источника практических рекомендаций для улучшения социально« • экономического порядка. Им была предпринята, если вспомнить слова Поппера о Марксе, честная попутка применить рациональные методы к насущным проблемам, и, возможно, именно честность заставляла Милля делать отступления от" строго следования провозглашенным им же самим принципам построения науки.

согласно методологии Милля, предметом научной политэкономии должны стать законы производства, вопросы же распределения могут и должны быть вынесена за ее рамки. Его политэкономия и была посвящена установлению законов производства, которые он сформулировал в виде нескольких теорем, касающихся экономического роста. Установленные им законы производства указывали на весьма пессимистическую перспективу развития капитализма. Принимая эти законы как научные истины и одновременно будучи озабоченным перспективами развития капитализма и не желая мириться с его мрачным будущим, он обратился к той части знания, которую выводил за рамки чистой науки, - к проблеме распределения. Его философия науки допускала возможность целенаправленного воздействия в этой области. Здесь, по мнению Милля, проходил водораздел между практической и теоретической сторонами экономического знания.

Проблему распределения, как и вопрос о вмешательстве государства, он рассматривал с точки зрения общественной пользы и справедливости, представления о которых определялись моральными императивами: максимального счастья для максимального числа людей и свободы личности.

Пытаясь следовать "истиной теории справедливого распределения", Милль пришел к необходимости некоторого ограничения права частной собственности, и здесь ему пришлось затронуть не только практическую, но и теоретическую часть своей системы. Чтобы избежать противоречия, он ввел предположение о том, что экономическая эффективность определяется не столько характером собственности, сколько конкуренцией. А это означало корректировку в той части знания, которая должна была оставаться чисто теоретической.

Одновременно для того, чтобы не вступать в противоречие с требованием индивидуальной свободы, он разделил идею свободы личности и принцип свободной торговли. В этом случае огр чичения торгоьли « экономический деятельности могли быть подчинены моральным императивам без ущерба для лотки научного

анализа. Но это вело к сужению пространства научного, т.е. свободного от оценок, анализа. В итоге моральные соображения и оценки проникали в чистую экономическую теорию.

Возможность разрешения наиболее важных проблем в духе принятых им этических установок в конечном счете основывалась у Милля «ta вере в человеческий разум и прогресс. Причем последний он не отождествлял с ростом материального богатства, отступая тем самым от роли "чистого" экономиста и делая шаг в сторону морали.

Попытка создать логически стройную и соответствующую методологии позитивной науки экономическую теорию была предпринята австрийской школой. Последняя провозгласила принцип методологического и онтологического централизма экономического субъекта и рассматривала сам по себе этот централизм одновременно и как факт эмпирический, и как априорное, интуитивное утверждение. Непосредственным следствием подобной установки явилось отрицание объективного характера стоимости.

За методологическими рассуждениями австрийцев стояла социально-биологическая картина мира. Естественнонаучный подход в данном случае проявлялся в том, что психологические мотивы поведения человека в сфере хозяйства рассматривались как естественные особенности человека как представителя определенного биолошчесхого вида. Можно сказать, что в философии дарвиновские идеи заняли место, которое ранее принадлежало идее бол ственного порядка.

Важнейшим положением, тесно связанным с естественнонаучным взглядом на социальные процессы, являются принципы непреднамеренности и спонтанности порядка в социальных системах, которые в отличие от аналогичных принципов у Смита, не имели опоры в религии. Эти принципы, соединенные с принципом методологического индивидуализма, обеспечили создание непротиворечивой абстрактной схемы обмена, которая была названа спонтанным рыночным порядком. Уже само по себе использование терминов "рыночный" и "порядох" "приближало" эту схему к реальности и придавало сположительный смысл.

однако вопрос о том, в какой мере данная схема отражала реальный порядок, т.е. в какой степени идеальный способ ее функционирования мог быть спроецирован на реальную действительность, оставался открытым. Более того, осознавая сложность подобной проблемы, представители старой австрийской школы стремились не выходить за рамки теоретической схемы, справедливо опасаясь за чистоту метода. Не случайно они не были склонны придавать своим идеям социальное измерение. Хотя принцип методологического индивидуализма впоследствии стал рассматриваться едва ли не как методологическое выражение либерализма, исходно эта связь явно не просматривалась, во всяком случае старые австрийцы К.Менгер, Е.Бем-Баверк, Ф.Визер не были проповедниками либеральных идей.

Соединение либеральных ценностей и австрийской теорий взяли на себя Л.Мизес и Ф.Хайек. Позиция последнего замечательна тем, что он никогда не скрывал своей приверженности этим ценностям и стремился доказать их органичность для человеческого общества. И здесь он рассуждал в двух плоскостях: теоретической и эмпирической. На теоретическом уровне идеи эволюционной теории использовались для объяснения в рамках принципа методологического индивидуализма механизма появления моральных норм, которые понимались как правила поведения, обеспечивающие обществу способность к выживанию и экспансии, т.е. в утилитаристском смысле. При этом сам процесс возникновения новых норм рассматривался сквозь призму основополагающего для чистой экономической теории принципа - оптимального использования ресурсов, который в данном случае распространялся на процесс эволюции. На эмпирическом уровне исторический анализ привлекался для выявления взаимосвязи между характером норм, принятых в обществе, и его жизнеспособностью.

В результате соединения двух стороя анализа Хяйек пришел к следующему выводу: те общества, которые принимали спонтанно возникающий рыночный порядок (основу которого составляла частная собственность и институты се защищающие) и связанные с

мим ценности, включая право на иигосщныи оомен в широкол. смысле, совершали заметный рывок в экономическом и культурном развитии.

Что касается теоретической стороны аргументации Хайска, то здесь, как показано в работе, основная проблема возникла в связи с применением принципа методологического индивидуализма к анализу процесса спонтанного возникновения норм социального поведения. Если эволюционная теория применительно к биологическим процессам не противоречит принципу методологического индивидуализма, то при попытке распространить ее на социальные процессы обнаруживается ряд существенных проблем и прежде всего проблема перехода с индивидуального на надындивидуальный уровень анализа.

Исторический анализ Хайека не свободен от оценочной позиции: и выбор примеров из истории, и их интерпретация подчинена идее защиты рыночного порядка. И во многом именно благодаря мощному эмоциональному заряду этот анализ интересен и убедителен. Однако вопрос о его соотнесении с теоретической частью остается открытым. В итоге защита Хайеком рыночного порядка и рыночных ценностей, если и убедительна, то как проповедь определенного идеала, а не вывод из теории, как ее понимает сам Хайек.

Методологический индивидуализм VI субъективизм определили структурный подход австрийской школы к вопросу о вмешательстве в эконо гику и к анализу важнейших экономических явлений и процессов. К числу последних относятся:

- экономический цикл, в трактовке которого соединились кредитно-денежная концепция Мизеса и принцип диспропорционального распределения капитала между отраслями, выдвинутый еще старыми австрийцами. Циклический процесс в этом случае рассматривается через призму изменения относительных цен, которые выступают в роли главных регуляторов инвестиционного процесса. В рамках этого подхода кризис является проявлением накопившегося дисбаланса между структурой

производства и временными предпочтениями людей. В результате целый ряд проблем, в том числе и проблема безработицы, из чисто макроэкономических превращаются в структурные. Отсюда и требование обеспечения гибкости относительных цен, включая заработную плату, как средства преодоления кризиса;

деньги, которые рассматриваются как спонтанно сформировавшийся институт, играющий роль носителя рыночной информации. Основная идея австрийцев состоит в признании эндогенного характера денег, а следовательно в невозможности их подчинения воле политиков и в желательности "приватизации" денежной системы; а инфляция, которая хотя и связывается с чрезмерной эмиссией денег, трактуется не как рост общего уровня цен, а как неравномерное изменение их структуры, влекущее за собой сдвиги в распределении доходов и богатства. Отсюда критика монетаристской программы борьбы с безработицей, предусматривающей обеспечение стабильно низких темпов роста денежной массы, и предложений контролировать цены и заработную плату, а в качестве противовеса им - рекомендация устранить жесткость относительных цен, и в первую очередь на рынке рабочей силы, а также ограничить мероприятия, осуществляемые правительством ради достижения социально-экономических целей, в первую очередь - высокого уровня занятости.

Вопрос о характере вмешательства или, правильнее сказать, невмешательства в экономику решается австрийцами на философском и методологическом уровне. Поскольку спонтанный рыночный порядок рассматривается как система социально-экономической организации, обеспечивающая выживание и процветание обществу, то при доказательстве превосходства рыночного хозяйства уже не необход"мости касаться проблемы эффективности распределения ресурсов, провалов рынков и провалов регулирования, масштабов государственного регулирования и т.д. Поэтому австрийцы формулируют задачу правительства как "создание структуры, в рамках которой индивиды могут успешно рсал...»овать свои цели и которая допускает использование силы

принуждения, прежде всего через механизмы перераспределения доходов, чтобы обеспечить производство благ, которые по той или иной причине рынок не может обеспечить"15).

Однако признавая необходимость или даже возможность подобного вмешательства, Хайеку так или иначе приходится отойти от жесткого принципа эволюционизма и от методологического индивидуализма. Подобные отступления плохо согласуются с методологическими принципами "чистой" теории в духе Менгера. Но сегодня подобные отступления скорее следует не к 1тиковать, а рассматривать как фактическое признание неизбежности проникновения в теорию оценочных суждении, от которых она пыталась отгородиться.

Новые ценностные ориентиры и кейнсианская революция

На протяжении нашего столетия развитие западной экономической науки во многом определялось противостоянием австрийской традиции и кейнсианства. Причем это

противостояние, проявлявшееся в теоретических построениях и практических рекомендациях, корнями уходило в социальную и моральную философию, на которую эти направления опирались.

В работе показано, что общая экономическая теория Кейнса не просто представляла собой реакцию экономической науки на проблемы, поставленные Великой депрессией, а была подготовлена сдвигами ценностных ориентиров, которые наметились в западном обществе в 20 - ЗП-е годы и выразителями которых были представители английской интеллектуальной элиты.

Кейнсианский подход не может быть сведен к хрестоматийной схеме, так называемому "кресту Хикса", а предполагает специфическое видение экономических проблем и содержит определенную их оценку. Особенности этого подхода определили

!5) Butler E. Hayek, his contribution to the political and economic thought of our time. L, 1983.P.108.

несколько взаимосвязанных моментов, относящихся к этико-философской области:

- критическое отношение к викторианским ценностям, которые представляли нормативную рамку капитализма XIX в. и определяли отношение к социальным проблемам;

- влияние антирационалистических тенденций в философии и этике (прежде всего идеи английского философа Дж.Мура);

- связанное с двумя предыдущими моментами признание практической ориентации экономической теории, ее влияния на экономическую реальность, в том числе и посредством воздействия на умы тех, кто реально принимает решения.

Одной из важных новаций Кейнса была его критическая позиция по вопросу о моральном оправдании богатства и роли денег в жизни общества. Если А.Смит, безусловно, оправдывал мотив богатства, Дж.С.Милль относился к нему более сдержано и критически, Ф.Хайек вообще не занимался вопросом нравственной оценки этого мотива и сосредоточил внимание на информационной стороне денег, признавая за ними жизненно важную функцию средства коммуникаций в сложной социальной системе, то Кейнс выступал скорее с позиций сдержанного оптимизма в отношении к богатству и осторожного недоверия в отношении денег как носителя экономических сигналов. Оба эти момента проявились в его теории.

Одним из наиболее важных с точки зрения экономической философии выводов теории Кейнса, как показано в работе, является утверждение, что рациональное на индивидуальном уровне поведение экономических субъектов (например, стремление больше сберегать при повышении уровня процента) может привести и часто приводит к снижению деловой активности, т.е. к неблагоприятным для экономических субъектов и для об; ¿ства в целом результатам.

..В.. этом утверждении выражено не только недоверие. к "невидимой руке" Смита, но и сомнение в отношении ценностных ориентиров старого капитализма. Теория предпочтения лиг идности, если посмотреть на нее с этих позиций, дает объяснение того, как деньги - это, по мнению Кейнса, связующее

звено между настоящим и будущим, становясь объектом погони, могут "работать" на разрушение экономики. Среди негативных результатов, к которым может привести "правильно" функционирующая экономика, безработице отведено центральное место, так как она не просто является одним из индикаторов спада производства, но и фактором, реально ограничивающим экономическую свободу человека. Последнюю Кейнс понимал в позитивном смысле - как реальную возможность выбора. Именно поэтому его волновал вопрос о реальной материальной обеспеченности граждан, в решение которого он не мог полностью полагаться на рыночные силы.

Недоверие к "вечным" истинам и ценностям капитализма объясняет принципиальную возможность вмешательства в процессы, связанные с проявлением этих ценностей. Сегодня имя Кейнса, и вполне справедливо, ассоциируется с современной системой регулирования экономики, на него же возлагается вина и за связанные с нею неблагоприятные явления, в том числе и опасность ограничения индивидуальной свободы, прежде всего свободы выбора. При этом, как правило, упускается из вида то, что в отношении индивидуальной свободы Кейнс занимал скорее радикально-либеральные позиции, признавая за человеком право поставить под сомнение сложившиеся в обществе моральные нормы, причем здесь свободу он понимал скорее в негативном смысле - как отсутствие сковывающих человека социальных рамс.;.

История показала, какую большую роль сыграли идеи Кейнса в формировании восприятия обществом в целом и его лидерами специфики социально-экономических проблем современного общества и принципиальных подходов к их решению.

Пример Кейнса уникален в том смысле, что его теоретические рассуждения способствовали формированию критического отношения к традиционным моральным ценностям, и в то же время сама его теория была порождена стремлением отказаться от этих ценностей и убедить современников в необходимости подойти к новым явлениям с принципиально новых позиций. В этом смысле

!

можно говорить о том, что Кейнс выполнил провозглашенное им самим требование сделать экономическую науку моральной дисциплиной.

Этический идеал как непосредственная основа политэкономии

В работе рассматриваются две попытки непосредственно подчинить политэкономию этическому идеалу: 1) М.И.Туган-Барановского, провозгласившего в качестве единого этического принципа, который может быть принят современным ему обществом, кантианскую идею верховной ценности, а следовательно, и равноценности человеческой личности; 2) С.Н.Булгакова, который попытался определить философию экономической науки, исходя из этических принципов христианства, и в частности православия. Каждый из этих подходов имеет свою специфику, проявившуюся, например, в различной оценке западной науки, и в частности австрийской школы. Тутан-Барановский нашел в ней идеи, созвучные его этическим принципам, а Булгаков - глубоко чуждые его представлениям о свободе личности и взаимоотношениях между человеком и обществом.

Уникальность позиции Булгакова определяли его озабоченность религиозным содержанием философских и нравственных арпоп политэкономии, а также то, что в этих поисках он вышел за границы политэкономии как позитивной науки и обратился к философии хозяйства как общему хозяйственному мировоззрению, являющемуся частью его религиозно-философского мировоззрения.

Здесь с особой силой проявилась общехристианская идея единства материального и духовного мира, которая в свое время послужила религиозной основой учения Смита, в частности оправданию корыстного интереса и богатства и приданию моральной ценности труцу. Но преломленная в учении Булгакова о Софии, эта идея определила представление о богатстве не столько как о наборе материальных благ, вторыми располагает индивид, сколько как о некоторой "мощи общества в целом" и о труде как о "живой снязи субъекта и объекта".

Таким образом, на этико-религиозном и философском уровне была снята проблема индивида и общества, что с методологической точки зрения означало примирение холизма и индивидуализма, а с теоретической - микро- и макроподходов. Замечательно то, что конкретную социальную задачу роста народного богатства в целом Булгаков понимал как улучшение материального состояния всех членов общества. Как отмечается в диссертации, Булгаков фактически сформулировал условие Парето-оптимальности, придя к нему с совершенно иных, если не сказать противоположных, мировоззренческих позиций, и наполнил его другим содержанием. Это философское содержание определяет в конечно счете и общую позицию по конкретным социально-экономическим вопросам (в частности, по вопросу о собственности) и общие принципы их решения.

Учение М.И.Туган-Барановского может быть сведено к следующим основополагающими тезисам:

- о неизбежности и желательности оценочных суждений в общественных науках в целом и в политической экономии в частности, а, следовательно, о невозможности объективной общественной науки в том смыслъ, в каком этот термин употребляется применительно к естественнонаучным дисциплинам;

- о принципиальной возможности выявления общего для данного общества этического принципа, который может быть положен в основу политэкономии и позволит подняться над личными пристрастиями и групповыми интересами, и в силу общепризнанности гарантирует ей объективность;

- о кантианском принципе верховной ценности и, следовательно, равноценности человеческой личности как отвечающем устремлениям людей с "нормальным нравственным сознанием";

- о трудовой теории стоимости и о субъективной теории полезности как об отражающих в области экономической теории кантианский идеал, и в связи с этим о принципиальной возможности объединения на этой основе марксовой теории

стоимости и теории предельной полезности (представленной главным образом австрийской школой), причем это объединение, "осуществленное" в специфическом логическом пространстве - в пространстве продукта, а не стоимости, открывало перспективу разграничения стороны производства и распределения со всеми вытекающими отсюда последствиями для возможности воздействия на социально-экономические процессы;

* - о структурном подходе к экономическим явлениям и процессам как отвечающему нравственному идеалу и способу формирования понятий, предложенному субъективной и трудовой теорией стоимости и приведшего Туган-Барановского к выводу о том, что причина циклов и кризисов заключена в неравномерном распределении капитала между отраслями и что капитализм, хотя и не может постоянно поддерживать пропорциональность, в принципе способен разрешить проблему реализации;

- об отсутствии тенденции нормы прибыли к понижению, что вместе с предыдущим тезисом говорит о жизнеспособности капитализма как экономической системы;

- о том, что капитализм, с его погоней за прибылью, углублением разделения труда, потрясениями в виде безработицы вступает в конфликт с принципом высшей ценности человеческой личности;

- о том, что проблема целенаправленного изменения социального устройства является следствием признания жизнеспособности капитализма как экономической системы, его несоответствия кантианскому принципу и в то же время принятия этого принципа обществом в целом.

Рассматривая идеи Туган-Барановского в широкой временной перспективе, можно сказать, что его пример уникален в нескольких отношениях Как показала история, стремление рассматривать социально-экономические явления через призму этического идеала оказалось теоретически и практически оправданным в том смысле, что позволило подойти ко многим явлением с неординарной точки зрения, а в ряде случаен, заглянуть в будущее. Сегодня мы видим не

только подтверждение тезиса об отсутствии тенденции нормы прибыли к понижению, но и можем оценить опасения Туган-Барановского относительно углубляющегося разделения труда, вадим, какие силы сегодня действуют в противоположном направлении. Мы можем также говорить о в целом благотворных последствиях целенаправленного воздействия на экономику, которое, как было показано в главе V, возникло как стремление ограничить рынок ради большей реальной свободы человека. И в этом смысле рассуждения Туган-Барановского о социализме как о позитивной задаче также можно считать косвенно подтвердившимися.

На первый взгляд парадоксальным выглядит тот факт, что актуальность сохраняют не только и даже не столько так называемые ; "объективные закономерности", поиском которых занимались многие | современники Туган-Барановского, а идеи, непосредственно | связанные с этической основой. Здесь находит свое подтверждение общий методологический тезис о гносеологическом значении этической основы. Более того, сам принцип высшей ценности человеческой личности сегодня не утратил своего значения и как общественный идеал, и как основа экономической науки будущего.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что история экономической мысли дает нам убедительные свидетельства того, что экономические концепции, занимающие заметное место в истории науки и пре ждующие на роль обобщающей картины экономической жизни, неизбежно выходят в область нравственной ' философии и одновременно с описательной функцией выполняют . функцию нормативную.

Наличие этической основы экономической теории не снижает ее научной значимости и объективности уже хотя бы потому, что общественная жизнь неотделима от нравственности, так же, как восприятие этой жизни людьми неотделимо от оценочных суждений.

Если и можно говорить сегодня о перспективах развития экономической науки, то в свете всего сказанного убедительным

представляется следующее высказывание одного из видны к современных философов экономической науки: "Экономические условия будущего постиндустриального общества благоприятны для интеграции этики, теории культуры и экономической теории. Экономическое развитие требует пересмотра основ хозяйственной этики и создания теории этической экономии"16).

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1. Этические основы экономической теории; Очерки истории.М:ИНИОН, 1993.- 11,25 ал.

2. США: консервативные тенденции в экономической теории.М.:Наука, 1988.- 10 ал.

3. Проблемы методологии современной буржуазной экономической науки.М/.ИНИОН, 1987. -3 ал.

4. Проблема рынка в современной экономической науке. М.:ИНИОН, 1989.-3 ал.

5. Консервативное направление в современной буржуазной экономической науке. М.:ИНИОН, 1987. - 2,75 ал.

6. Современный монетаризм и кризис буржуазной экономической теории. МлИНИОН, 1985. - 3 ал.

7. Этика и экономическая теория: проблема и ее история// Общественные науки, и современность. 1992.N3.-1.2 ал. [перевод на англ. в: Problems of economic transition. N.Y.,1993. Feb.].

8. С.Н.Булгаков: к христианской политэкономии// Общественные науки и современность.1994.НЗ.-1 ал.

9. Этика добра и общая экономическая теория. Интеллектуальный вызов Дж.М.Кейнса// Общественные науки и современность. 1993. N б - 1,5 ал.[перевод на англ. в : Problems of economic transition. N.Y., 1994. April.)

l(') Koslowslti P. Prinzipien der Ethischen Ökonomie. Tübingen,1'Л\л.

10. Эволюционная экономика и эволюция экономической теории// Эволюционный подход и проблемы переходной эхономнки/Матепиалы конференцин.М.: Ин-т экономики. 199^0,¿¡ал.

11. С.Н.Булгакоп: От марксизма к христианской политэкономии (на болгарском языке)// Економическа мисъл. София.1995.-1 ал.

12. Дисскуссии по проблемам длинных волн в России (на английском языке)//Воок and manuscript. Fujisawa, Japan.1995. -0,75.

13. Экономическая наука на рубеже тысячелетия// Общественные науки и проблемы информационного обеспечения их развития. Конференция, посвященная 25-летшо ИНИОН РАН. М.:ИНИОН,1994.-0,25 ал.

14. Н.Д.Кондратьев и проблемы методологии экономической науки /Наследие Н.Д.Кондратьева и современность/Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения. М.:Ин-т экономики, 1992.- 0,75 ал.

15. В поисках объективного знания/Рец.на книгу: СВ.Брагинскнй, Я.А.Певзнер. Политическая экономия: дискуссионные проблемы, пути обновлсния.М.,1991// Мировая экономика и международные отношения. 1992.N.3.- 0,3 ал.

16. Н.Д.Кондратьев: судьба ученого и его идей// Научное наследие Н.Д.Кондратьева и современность.Ч.1.М.:ИМЭМО, 1991.1,2 ал.

17. Рынок и проблема этики в экономической теории //Проблемы перехода к рыночной системе хозяйства в СССР и мировой опыт. М:ИМЭМО, 1991. Вып.1. -1,6 ал.

18. Введенис//Взгляды М.И.Туган-Барановского, Н.Д.Кондратьева, А.В.Чаянова и современность, М.:ИНИОН,1991.-0,5 ал. з

.19. Наследие Н.Д.Кондратьева и проблемы методологии экономической науки// Экономика й математические методы. 1992.N2. -1 ал.

20. Фридрих фон Хайек: мировоззренческий контекст экономической теории//Вопросы экономики. 1989.N4.-1 ал.

21. Истоки теории длинных волн в России (на английском языке) // Economie et sociétés. Série Développement, croissance et progrès. Paris, 1993: N7-8.-1 ал.

22. Н.Д.Кондратьев: краткая научная биография (на английском языке)// The economic bulletin 1990-1991. ICHI-KAWA Workshop, Japan.- 0,6 ал.

23. Теория общего экономического равновесия и противоречия буржуазной политэкономии// Мировая экономика и международные отношения.1980.N6.-1 ал.

24. Современный монетаризм: некоторые вопросы теории и политики//Экономика и математические методы.1983.N5.-1,5 ал.

25. Дж.К.Гэлбрейг: история экономической мысли //Мировая экономика и международные отношения.1989.- 0,25 ал.

26. Неоклассическая модель денежной экономики //Экономика и математические методы. 1979.Т.4.-1 ал.

27. Современный капиталистический цикл: некоторые направления исследования// Известия Академии Наук: Серия экономическая. 1982.N3 -1,6 ал.

28. Монетаризм: теоретическая концепция и экономическая доктрина//Методологические проблемы современного научного знания. Рига: Лат.гос.ун-т, 1981.- 0,3.ал.

29. Старые принципы - "новые" тенденции// Мировая экономика и международные отношения. 1985.N5.-0,3 ал.

30. Введение//Современные концепции буржуазной политической экономии и экономическая политика. М.:ИНИОН, 1984.- 0,5 ал.

31. М.Фридмен: Избранные труди/ Рец. на книгу// Мировая экономика и международные отношения. 1989.N2.-0.5 ал.

32. Наследие отечественной науки и проблемы перехода к рынку. Выступление// Материалы советско-японского симпозиума учег 1х-экономистов.Ч.1.М.:ИМЭМО, 1989.- 1,2 ал.