Прямые инвестиции Китая за рубежом тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Прямые инвестиции Китая за рубежом"

005007979

ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ КИТАЯ ЗА РУБЕЖОМ

Специальность 08.00.14 - Мировая экономика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук

1 9 ЯНВ 2012

Москва, 2012

005007979

Диссертация выполнена на кафедре мировой экономики Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России

Научный руководитель: доктор экономических наук, профессор

Карлусов Вячеслав Всеволодович

Официальные оппоненты: доктор экономических наук, член-корреспондент

РАН

Кузнецов Алексей Владимирович

доктор экономических наук, профессор Котляров Николай Николаевич

Ведущая организация: Институт экономики РАН

Защита состоится «.{¿у> февраля 2012 года в часов на заседании

Диссертационного совета Д 209.002.06 Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России по адресу: 119454, г. Москва, проспект Вернадского, 76.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. И. Г. Тюлина Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России.

Автореферат разослан «УЗ» января.2012 г. Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат экономических наук, профессор ^ Соколова М.И.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Прямые зарубежные инвестиции (ПЗИ) Китая стали заметно расти с начала 1990-х гг. в рамках официальной китайской политики «открытости», а с принятием в 2002 г. на XVI съезде КПК стратегии «выхода за рубеж» потоки китайских ПЗИ начали стремительно нарастать. Китай становится одним из наиболее мощных экспортеров прямых инвестиций в мире, что особенно заметно на фоне почти двукратного сокращения мировых инвестиционных потоков во время последнего мирового финансово-экономического кризиса. Это во многом обусловило серьезные изменения позиций Китая в мировой экономике и послекризисном преобразовании мирохозяйственных связей.

Китайские ПЗИ выступают одним из главных инструментов реализации выдвинутой в 2003 г. премьером Госсовета КНР Вэнь Цзябао политики «мирного возвышения страны путем соразвития». Выгоды от китайских прямых инвестиций для экономического и социального развития отмечаются принимающими эти инвестиции странами Азии, Африки и Латинской Америки. Однако помимо выгод для развития принимающих стран прямые инвестиции Китая сопряжены для них и с потенциальными рисками. Соотношение между выгодами и рисками для развития во многом зависит от характера взаимодействия китайских ПЗИ с национальным капиталом принимающей страны, а также от эффективности инвестиционной политики стран-реципиентов. Анализ движущих сил этого взаимодействия и взаимной мотивации сторон, как с точки зрения теории, так и с позиции практики, на наш взгляд, является весьма актуальным.

Актуальность избранной темы обусловлена также непривычным для традиционных моделей ПЗИ направлением потоков экспорта капитала по линии «Восток-Запад» и отчасти «Восток-Юг», что, в свою очередь, обусловлено, прежде всего, быстрым повышением уровня экономического развития стран Азии и их веса в мировой экономике, особенно Китая. При этом обоснованные сомнения в адекватности используемых научно-методологических подходов к описанию и прогнозированию данной переориентации инвестиционных потоков

в существующих теоретических моделях прямых инвестиций требуют критического разбора этих моделей и их возможной модификации.

Степень разработанности и изученности темы в научной литературе. Тематика прямых зарубежных инвестиций Китая была рассмотрена в ряде работ западных, китайских и российских ученых. В числе западных аналитиков эту тему разрабатывали П.Бакли, А.Кросс, Дж.Клегг, К.Савант, И.Алон, Фр.Ву, К.Браун, Т.Барк, Т.Реол, Б.Йен, С.Понсетт, Ф.Туглер, Б.Бойе, Дж.Чайлд, С.Родригес, Дж.Мэтьюз, Р.Стоун, Е.Келлер, Р.Морк, С.Алом, Дж.Кантвелл, Г.Барнард, Г.Восс, М.Родс, Ч.Макрабарт, Ч.Бартлет, Ф.Николас, С.Томсен, Ч.Эрднер и др. В числе китайских экономистов - Цзин Бэй, Ли Чжого, Фу Липин, Ван Чжилэ, Ли Инин, Лю Вэйган, Чжан Вэйинь, Лу Тунь, Мао Юйши, Го Тэмин, Чжан Лицинь, Хуа Шэнь, Сяо Циньфу, Чжан Ювэнь, Ван Чжиминь, Ба Цзиньсинь.

Данная тематика затрагивалась и в работах известных российских китаеведов М.Л.Титаренко, Е.Ф.Авдокушина, В.Г.Гельбраса, В.В.Карлусова, Н.Н.Котлярова, Л.В.Новоселовой, А.В.Островского, Э.П.Пивоваровой, В.Я.Портякова, Т.Г.Терентьевой, правда лишь в контексте исследования других, более общих синологических проблем.

Однако в силу новизны исследуемой тематики целый ряд ее аспектов - как теоретико-методологических, так и научно-практических - еще не были объектом фундаментального исследования. Это, в частности, касается инвестиционной мотивации и корпоративной стратегии ТНК КНР, форм организации ими инвестиционного процесса. В российской научной литературе до сих пор фактически не разработан вопрос о максимизации экономического эффекта от привлекаемых из азиатских стран инвестиций, при одновременной минимизации связанных с этим рисков, в том числе посредством сопоставительного анализа конкурентных преимуществ и мотивации поведения на российских рынках таких глобальных игроков, как Китай, Япония и Южная Корея.

Недостаточная, на наш взгляд, степень разработанности исследуемой темы послужила одним из основных мотивов для проведения данного диссертационного исследования. Объектом исследования выступают прямые инвестиции Китая за рубежом.

Предметом исследования является инвестиционная деятельность ТНК КНР за рубежом, ее масштабы, динамика, формы, механизмы реализации и особенности воздействия на страны-реципиенты, а также возможности и перспективы привлечения китайских прямых инвестиций в российскую экономику.

Хронологические рамки исследования охватывают весь период пореформенного Китая с 1978 г. по начало 2011 г.

Целью диссертационного исследования является системный анализ теории и практики прямых инвестиций КНР за рубежом, включая Россию.

Реализация поставленной цели обусловила необходимость решения следующих конкретных задач:

- анализ современных теоретических моделей прямого иностранного инвестирования с учетом их применимости для китайских ТНК;

- оценка места Китая как страны-инвестора и динамики вывоза им капитала в форме прямых инвестиций с 1978 г. до настоящего времени;

- выявление объективных экономических закономерностей в современной китайской стратегии «выхода за рубеж»;

- анализ и концептуализация форм, моделей, методов, институциональных механизмов и нормативно-правовых процедур экономического и политического стимулирования и регулирования экспорта капитала из Китая;

- разработка и применение метода оценки сравнительной эффективности китайских и российских инвестиций на примере ведущих китайских ТНК в Российской Федерации;

- исследование основных направлений прямых инвестиций китайских ТНК в Российской Федерации;

- сравнительный анализ возможностей и рисков, связанных с привлечением китайских инвестиций в российскую экономику.

Методологической и теоретической основой исследования послужили фундаментальные работы по международному движению капитала.

В числе зарубежных исследователей следует выделить таких авторов, как Э.Хекшер, Б.Улин, Р.Вернон, К.Коджима, Т.Озава, С.Хаймер, А.Рагман, М.Кассон, Дж.Даннинг, Р.Нарула, М.Портер, Т.Хорст, С.Хиршем, Э.Пенроуз, Л.Хокансон, Дж.Д'Круз, А.Вербик, Р.Ходжет, Х.Мун, КЛен, Д.Тамм, Г.Сонн. Среди российских ученых заметный вклад в изучение исследуемой

5

проблематики внесли В.Д.Андрианов, А.С.Булатов, В.Б.Буглай, А.А.Дынкин, В.Ю.Катасонов, Г.М.Костюнина, А.В.Кузнецов, Н.Н.Ливенцев, Я.Д.Лисоволик, В.А.Мельянцев, Н.А.Хвалынская и некоторые другие.

Из использованного в ходе работы инструментария и методологии следует, прежде всего, выделить системный подход к объекту и предмету исследования, компаративный, факторный и ситуационный анализ, экономические и математические модели, а также методы рефлексии, декомпозиции, сравнения, аналогии, синтеза и обобщения.

Информационная и статистическая база настоящего исследования включает в себя официальные данные международных организаций, в частности Всемирного Банка, ЮНКТАД, МВФ, ОЭСР, а также национальных ведомств КНР, в частности Министерства по делам торговли КНР, Народного банка Китая, Государственного управления валютного контроля КНР, Государственного комитета развития и реформ КНР, Государственного статистического управления Китая. Часть материалов сформирована на основании данных Федеральной службы государственной статистики Российской Федерации, Банка России, а также международных конференций, форумов, симпозиумов и семинаров. В работе использовались нормативно-правовые акты КНР и Российской Федерации, а также результаты фундаментальных аналитических исследований зарубежных и российских авторов, материалы периодической печати на русском, китайском, английском и других иностранных языках, включая интернет-ресурсы. Научная новизна исследования состоит :

- в сравнительном анализе существующих теоретических моделей прямого инвестирования и степени их применимости к китайским ПЗИ, в формулировании на данной основе вывода о необходимости модификации этих моделей, учитывающей институциональную природу вывоза капитала из быстрорастущих экономик в современных условиях;

- в анализе экономических и политических подходов, используемых при описании и моделировании зарубежных инвестиций КНР, в рамках которых автором были установлены существенные концептуальные различия, обусловившие особенности структуры и более сильную стратегическую ориентированность китайских ТНК, отличающую их от западных корпораций;

6

- в оригинальном авторском подходе к прогнозированию количественных и качественных оценок ожидаемой инвестиционной активности КНР на ближайшие годы;

- в сравнительном анализе эффективности зарубежных инвестиций ведущих китайских ТНК, показавшем, в частности, их более высокую (на 30-60%) капиталоотдачу по сравнению с внутренними капиталовложениями;

- в выявлении определяющей роли институционально-административного регулирования в формировании конкурентных преимуществ китайских компаний в процессе реализации ими государственной стратегии «выхода за рубеж»;

- в изучении нарастающего отставания динамики инвестиционной активности КНР в России от глобальных трендов экспорта капитала из Китая, а также в формулировании на этой основе вывода о преимущественно субъективном характере причин такого отставания;

- в выявлении потенциальных потребностей российской экономики в китайских прямых инвестициях и соответствующих им возможностей китайского инвестиционного потенциала, осуществленном на базе предложенных автором моделей и механизмов их реализации;

- в комплексном анализе выгод и рисков для корпоративных интересов российского бизнеса и российской экономики в целом, связанных с привлечением китайских ПЗИ, а также в разработке научно-практических рекомендаций по минимизации таких рисков.

Теоретическая и научно-практическая значимость диссертационного исследования обусловлена учетом и раскрытием автором применительно к объекту исследования институциональной специфики китайского общества, проявляющейся, в частности, в более диверсифицированном и стратегически ориентированном характере мотивов китайских ПЗИ по сравнению с инвестициями западных ТНК. Полученные в диссертации выводы, обобщения и рекомендации могут быть использованы в работе научных и практических организаций, в частности в разработке инвестиционной политики на федеральном и региональном уровне, в научно-методологическом обеспечении корпоративных стратегий и приоритетов российско-китайского инвестиционного сотрудничества, а также в совершенствовании теоретических

моделей прямых инвестиций. Материалы исследования могут также быть использованы в преподавании экономических дисциплин по вопросам инвестиционной деятельности, в частности в курсе современной экономики Китая, моделировании пространственного инновационно-инвестиционного развития регионов и территорий России и стран СНГ.

Апробация результатов исследования. Диссертационное исследование выполнено и прошло апробацию на кафедре мировой экономики МГИМО (У) МИД России. Материалы и выводы диссертационного исследования также апробированы на Всероссийской научной конференции «Наука и власть: проблема коммуникаций» в Отделении общественных наук РАН, 2008 г.; Международной научно-практической конференции «Пути повышения конкурентоспособности экономики России в условиях глобализации» в МГИМО (У) МИД России в 2008 г.; II Международной научной конференции «Инновационное развитие экономики России: ресурсное обеспечение» в МГУ имени М.В.Ломоносова, 2009 г.; XI научной конференции «Актуальные проблемы глобальной экономики» в РУДН, 2009 г.; Всероссийской конференции молодых ученых и специалистов ИМЭМО РАН при поддержке Президиума РАН «Кризисные явления в мировой экономике и политике», 2009 г.; X Международной научной конференции «Россия: ключевые проблемы и решения» в ИНИОН РАН, 2009 г.; III Международной научной конференции «Инновационное развитие экономики России: роль университетов» в МГУ имени М.В.Ломоносова, 2010 г.; VI конвенте Российской Ассоциации международных исследований «Россия и мир после мирового кризиса» в МГИМО (У) МИД России, 2010 г.; Всероссийской научной конференции молодых ученых «Россия в системах международных связей: экономика, политика, безопасность» в ИМЭМО РАН, 2010 г., VII Европейско-китайском форуме «Карта шелковых путей 21 века» в Киеве (Украина).

Апробация материалов исследования также проводилась на таких зарубежных международных конференциях, как Глобальный китайский бизнес-форум 20082011 гг.; Конференции Кембриджского Университета и Королевского института международных отношений Великобритании по трансграничному сотрудничеству Китая, России и Монголии в июле 2010 г. (Великобритания) и втором заседании рабочей группы конференции в Chatham House в ноябре 2010г.

8

(Великобритания); Конференции, проводимой Chatham House совместно с шанхайской China Europe International Business School по китайским инвестициям в Европе в июле 2011 г. в Лондоне (Великобритания); Конференции ICTSD (International Center for Trade and Sustainable Development) по политике «выхода за рубеж» Китая в октябре 2011 г. в Женеве (Швейцария); Экономическом саммите журнала «Экономист», посвященном быстрорастущим рынкам, в ноябре 2011 г. в Лондоне (Великобритания); Конференции Гарвардского Университета по прямым инвестициям Китая в октябре 2011 г. в Бостоне (США); Конференции Министерства Коммерции КНР совместно с CCTV, посвященной прямому зарубежному инвестированию китайских компаний с использованием «гонконгского трамплина» в ноябре 2011 г. в Гонконге (КНР).

Отдельные научные результаты диссертационного исследования нашли свое отражение в опубликованном ЮНКТАД «Докладе о мировых инвестициях 2011 года»1.

По теме диссертационного исследования автором опубликовано 7 научных работ, включая 2 публикации в изданиях, рецензируемых ВАК, общий объем публикаций - 5,6 п. л.

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, приложений и глоссария. При этом в первой главе рассмотрены теоретико-методологические и политические аспекты прямых зарубежных инвестиций (ПЗИ) Китая, во второй - их административно-правовое регулирование, динамика и структура, в третьей главе - тенденции, проблемы и перспективы прямого китайского инвестирования в экономику России. В заключении сформулированы основные выводы и рекомендации исследования. Библиографический список включает в себя более 200 наименований первоисточников и литературы на китайском, английском и русском языках. Приложения содержат статистические материалы, сведенные в таблицы и диаграммы, непосредственно связанные и иллюстрирующие положения основного текста диссертационного исследования. Глоссарий представляет

1 World Investment Report 2011: Non-Equity Modes of International Production and Development. UNCTAD; 2011. URL: http://ww.unctad.org/templates/WebFlyer.asp?intItemID=6018&lang=l

9

собой словарь узкоспециализированных терминов иностранного

происхождения, а также содержит расшифровку значений используемых в

работе буквенных аббревиатур.

Оглавление Введение

Глава 1. Прямые зарубежные инвестиции Китая: теоретические и методологические аспекты

1.1 Основные теории и методологические модели прямых иностранных инвестиций (ПЗИ) и их применимость к Китаю

1.2 Теоретико-методологические и политические аспекты ПЗИ КНР

Глава 2. Прямые зарубежные инвестиции КНР: масштабы, правовое регулирование и структура

2.1 Прямые инвестиции Китая за рубежом: экономические предпосылки, масштабы и динамика

2.2 Специфика этапов осуществления ПЗИ Китая и их административно-правовое регулирование

2.3 Отраслевая и географическая структура прямых инвестиций

2.4 Механизм, формы и эффективность ПЗИ КНР Глава 3. Прямые инвестиции Китая в России

3.1 Современные тенденции и проблемы прямого инвестирования китайского капитала в экономику России

3.2 Инвестиционные потребности российской экономики и перспективные направления прямых китайских инвестиций в РФ. Мотивы и корпоративные стратегии китайских ТНК в России

Заключение

Список используемой литературы

Приложения

Глоссарий

II. Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, оценивается степень ее изученности в научной литературе, формулируются цель и задачи работы, определяются объект и предмет исследования, обосновываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе представлен анализ существующих теорий и моделей ПЗИ в контексте их применимости к вывозу капитала из КНР, исследованы методы определения объективных экономических и субъективных институционально-политических предпосылок зарубежных вложений, а также типологизированы корпоративные стратегии и структура инвестиционных мотивов китайских ТНК. Описание такой ТНК осуществляется на основе теоретической модели прямых инвестиций Дж.Даннинга (эклектической ОЫ-парадигмы). Корпоративные мотивы компании-инвестора при этом сводятся к поиску рынков, ресурсов, эффективности и стратегических активов. Между тем спектр реальных инвестиционных приоритетов китайских компаний значительно шире такой исключительно экономической мотивации и на практике включает в себя также политический и социокультурный аспекты.

В то же время осуществляемая на микроуровне корпораций инвестиционная деятельность по вложению ими своих капиталов за рубежом имеет собственные экономические предпосылки на макроуровне. Именно они фактически определяют объективные инвестиционные возможности страны-экспортера капитала и ее ТНК, а также соответствующие потребности страны-реципиента. В значительной мере эти возможности и потребности зависят от фазы цикла индустриализации страны. Вследствие этого возникает потребность в теоретическом описании самой индустриализации. Как правило, при этом используется ее традиционная модель, обобщающая опыт промышленного развития Запада, а также транснационального движения капиталов от более развитых к менее развитым странам (по линии «Запад-Восток» и «Север-Юг»). Определенные на основе этой модели фазы цикла индустриализации служат в качестве типологизированных детерминантов уровня объективных возможностей и потребностей страны в иностранных инвестициях.

Опыт «новой индустриализации» 1960-1980-х гг., накопленный Японией и

другими странами-«восточноазиатскими тиграми», не внес принципиальных и

11

другими странами-«восточноазиатскими тиграми», не внес принципиальных изменений в такое макроэкономическое понимание предпосылок ПЗИ. Однако присущая новоиндустриальному (запаздывающему) развитию более сильная роль государства обусловила ощутимое усиление инвестиционной мотивации корпораций, стимулируемое «выталкивающими» импульсами правительственной политики. В совокупности с «втягивающими» их ПЗИ в страны-реципиенты факторами комплекс таких политико-экономических стимуляторов «выхода за рубеж» в иностранной литературе получил название драйверов.

Между тем высокие темпы экономического развития, демонстрируемого в 1990-х гг. многими развивающимися и переходными экономиками, а также наблюдаемое с началом XXI века резкое увеличение потоков китайских ПЗИ, обусловили встречное движение капиталов по линии «Восток-Запад» и «Юг-Север». Такое движение не укладывалось в традиционную макроэкономическую логику теоретической модели «пути инвестиционного развития». Практические исследования инвестиционного поведения китайских ТНК подтвердили наличие существенных отличий также и на микроуровне их корпоративной мотивации, более сильно стратегически ориентированной по сравнению с западными компаниями.

Поскольку Китай осуществлял свою политику «выхода за рубеж» в условиях глобализации мирохозяйственных связей и развитой международной конкуренции, движение его товаров и факторов производства сталкивалось с серьезными барьерами на своем пути. Как следствие это потребовало более высокого уровня стратегической подготовленности китайских ТНК, а также наличия у них качественно новых корпоративных стратегий. В отличие от традиционных стратегий западных компаний, осуществляющих свои ПЗИ в целях продвижения собственных конкурентных преимуществ, китайские ТНК нацелены не столько на реализацию своих, сколько на поглощение чужих преимуществ. В дальнейшем заимствованные подобным образом преимущества переносятся в Китай, где они адаптируются к местным условиям и трансформируются уже в собственные китайские преимущества с намерением их последующего внедрения за рубежом.

Подобная специфика китайских ПЗИ в некоторых наиболее радикальных исследованиях докризисного периода породила постановку вопроса о том, не являются ли китайские транснациональные корпорации принципильно иной формой ТНК. Однако в «Докладе о мировых инвестициях 2006 года»2 такая точка зрения не нашла своего отражения, в нем лишь была продемонстирована сводимость инвестиций китайских ТНК к существующим модельным механизмам. Более того, в этом же отчете была предложена общая методология анализа процессов вывоза капитала, как из развитых, так и из развивающихся и переходных экономик. В рамках этого подхода удалось типологизировать детерминанты, драйверы (внешние стимулы) и внутренние инвестиционные мотивы ТНК. В результате была предпринята попытка показать принципиальную сводимость более диверсифицированной мотивации компаний-инвесторов из развивающихся и переходных экономик к традиционным неоклассическим моделям.

Между тем послекризисная инвестиционная экспансия КНР вновь актуализировала проблему особенностей китайских ПЗИ. С точки зрения автора, наиболее перспективным путем ее разрешения стала предложенная в 2009 г. П.Бакли институциональная, а не ресурсная модель прямых инвестиций. Благодаря этой модели удается учесть разнородный характер основных факторов и стимулов, формирующих корпоративную мотивацию различных типов выходящих за рубеж предприятий, транснационализирующихся в сложных условиях смешанной экономики КНР. При этом наблюдается выход инвестиционных мотивов китайских ТНК далеко за пределы узкоэкономических неоклассических рамок. Однако и в таком подходе не удается в достаточной степени учесть все многообразие влияющих на мотивацию корпораций факторов и описать социокультурные, политические, а также управленческие особенности их корпоративной инвестиционной деятельности за рубежом.

Таким образом, можно сделать вывод, что существующие модели прямых инвестиций не формируют адекватной теоретической основы для описания китайских ПЗИ, прежде всего потому, что для полноты их анализа недостаточно учитывать только инвестиционные аспекты на микроуровне корпораций. В

2 World Investment Report 2006: FDI From Developing and Transition Economies: Implications For Development. UNCTAD: 2006. URL: http://www.unctad.org/en/docs/wir2006_en.pdf

13

стимулируемой КНР в рамках стратегии «выхода за рубеж» инвестиционной активности китайских ТНК необходимо также принимать во внимание часто решающую роль процессов макроуровня страны, помимо этого, - реакцию субъектов мировой экономики на осуществление Китаем своих зарубежных вложений (наличие так называемого пространства интернационализации).

Следовательно, необходимо построение более общей (модифицированной) модели китайских ПЗИ, лишенной указанных недостатков. В ее отсутствие требуется более тщательный и комплексный анализ эмпирических трендов вывоза капитала из КНР.

Во второй главе проанализированы экономические предпосылки, масштабы и динамика прямых инвестиций Китая за рубежом, их периодизация и административно-правовое регулирование, отраслевая и географическая структуры, механизм, формы и эффективность.

Объективные экономические предпосылки инвестиционной активности Китая за рубежом формировались в соответствии с этапами развития рыночных реформ, начатых в КНР в 1978 г. Фактически такие этапы соответствовали фазам индустриализации в рамках модели «пути инвестиционного развития». В частности, в ходе индустриализации села в период с 1978 по 1984 гг. наблюдалось возникновение огромного количества частных и полугосударственных компаний (фаза локализации). Далее последовал этап их укрупнения, освоения региональных рынков и формирования в 1980-х гг. первых СЭЗ, а далее и целых «поясов открытости», что соответствовало модельной фазе регионализации. Начиная с 1992 г. рыночные преобразования распространяются на всю страну, углубляется экспортная специализация и усиливается национальная координация СЭЗ, активно создаются научно-технологические инновационные парки, происходят радикальные изменения в области научно-технической политики, обусловившие формирование элементов инновационной системы Китая, а также эффективных драйверов, «втягивающих» иностранные инвестиции в страну с целью заимствования зарубежных передовых технологий и управленческого опыта. По своим типологическим чертам первая половина 1990-х гг. соответствовала в рамках модели «пути инвестиционного развития» фазе национализации, однако уже во второй их половине обозначилось начало вхождения китайской экономики в

14

фазу транснационализации. Системный характер такая траснационализация стала приобретать с 2002 г. (XVI съезд КПК) в рамках стратегии «выхода за рубеж». Предкризисные годы обеспечили устойчивое развитие этим процессам и активное освоение китайскими ТНК рынков международных капиталов. В кризисный и посткризисный периоды мировой экономической истории (вторая половина 2007 г. - настоящее время) примеры таких китайских ТНК, как «Lenovo», «Haier», «Huawei», «Baidu», «Alibaba» и других, свидетельствовали о рождении глобальных предприятий и производственно-сервисных сетей, а также освоении неакционерных форм ведения международного бизнеса (non-equity modes of international production). Фактически это говорит о вхождении Китая в начало фазы глобализации своей экономики, проходящей при значительно более низком уровне среднедушевого дохода, чем это наблюдалось в развитых странах. Таким образом, успехи рыночного реформирования экономики и эволюционная динамика специфики пути китайской индустриализации сформировали объективные предпосылки интенсификации вывоза капитала из Китая.

Соответственно этапам рыночного реформирования страны видоизменялся и набор политико-экономических и институционально-регуляторных стимулов активизации участия китайских предприятий в международном движении капитала. Синхронизация и координация этих процессов осуществлялась в рамках политики стратегически управляемой внешнеэкономической открытости. При этом, если на ее начальном этапе «открытых дверей» (1979-1991 гг.) стимулировалась экспортоориентированная деятельность предприятий, на этапе «приглашения входить» (1992-2001 гг.) создавались мощные «притягивающие» стимулы для привлечения прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в КНР, то на этапе «выхода за рубеж» (с 2002 г. по настоящее время) под мощным воздействием «выталкивающих» факторов происходит резкая интенсификация потоков китайских ПЗИ. Следовательно, политика внешнеэкономической открытости с непрерывностью ее стратегической линии на инвестиционно-управляемое развитие китайской экономики послужила основной движущей силой «выхода за рубеж» китайских ТНК, а также увеличения их влияния на мировые инвестиционные процессы.

Оптимальное сочетание объективных и субъективных предпосылок для «выхода за рубеж» китайскими ТНК предопределило опережающую абсолютную и относительную динамику наращивания Китаем своих зарубежных вложений, обеспечившую увеличение доли страны в мировых ПЗИ в относительном выражении с 0,35 в 2000 г. до 1,2% в 2009 г. (в 3,4 раза), или в абсолютных цифрах - рост в 8,3 раза. Особенно контрастно (на фоне ниспадающих глобальных трендов) эта динамика выглядит в кризисные и посткризисные годы, увеличившись с отметки в 22,5 млрд. долл. в 2007 г., 56,5 в 2009 до 68 млрд. долл. в 2010 г. (Рис.1).

Между тем официальные данные значительно преуменьшают реальные потоки инвестиций из КНР, особенно ту их часть, которая «просачивается» через границу или «перекрашивается» через офшорные центры.

Рисунок 1.

Потоки прямых зарубежных инвестиций Китая и темпы их прироста в 2004-2011 гг.

Млрд. долл. %

im да гда 23f.s ■■■ к <

(I квартал 2013 г)

Источник: Министерство Коммерции КНР: [сайт]. URL: http://wzs.mofcom.gov.cn/

Соответственно, следует считать заниженными также и официальные данные по активам, накопленным Китаем за рубежом. В частности, по данным Государственного статистического управления (ГСУ) КНР, на конец 2010 г. совокупная стоимость зарубежных активов составила 317,2 млрд. долл., в то время как по результатам совместного исследования Китайской ассоциации предпринимателей, обнародованного в ноябре 2011 г. агентством «Синьхуа», эта цифра составляла 512,7 млрд. долл. Поскольку значительная часть китайских ПЗИ перераспределяется и «перекрашивается» (теряет принадлежность к материковому Китаю) через офшорные центры, это сильно затрудняет анализ соответствующих реальных данных. Согласно официальным данным по зарубежным активам, 228,1 млрд. долл. из них было накоплено в Азии, из

16

которых 199 млрд. долл. (или 87%) было вложено в Гонконге, а из 43,9 млрд. долл., накопленных в Латинской Америке, 40,4 млрд. долл. (или 90%) распределялись между Британскими Виргинскими островами (23,2 млрд. долл.) и Каймановыми островами (17,2 млрд. долл.). Такая ситуация серьезно затрудняет определение реального масштаба, характера и направленности китайских ПЗИ.

Например, официальные данные по географии вывоза китайского капитала показывают, что почти 2/3 экспортированных из страны в 2010 г. капиталов были инвестированы в Азию (65,6%), за ней следовала Латинская Америка (15,6%), Европа (9,9%), Северная Америка (3,8%), Африка (3,3%) и Океания (2,8%). Среди накопленных ПЗИ картина отличается незначительно: Азия (71,9%), Латинская Америка (13,8%), Европа (5%), Африка (4,1%), Океания (2,7%) и Северная Америка (2,1%). В то же время исследование, проведенное Китайским советом содействия международной торговле (ССР1Т) в 2008-2010 гг. среди своих членов (1024 предприятий-инвесторов), показало, что в реальности в Азию в эти годы направлялось 46% потоков инвестиций, в Северную Америку 27%, в Европу 23%, в Африку 22%, в Океанию 7% и только 3% направлялось в Латинскую Америку (сопоставление представлено в таблице).

Межконтинентальное распределение китайских ПЗИ в 2009-2010 гг. по данным официальной и неофициальной статистики (%3)

Континенты Азия Северная Америка Европа Африка Латинская Америка Океания

Официальная статистика 2010 г. 65,6 3,8 9,9 3,3 15,6 2,8

Реальная статистика 2009-2010 гг. 46 27 23 22 3 7

Сопоставление этих цифр подтверждает вывод, что львиная доля офшорных вложений КНР в последующем «перекрашивается» и направляется в страны Северной Америки и Европы. Поэтому доля инвестиций КНР, направляемых в Северную Америку и Европу, официальной статистикой существенно -примерно на 15% - занижается.

3 Чжунго тунцзи няньцзянь (Статистический ежегодник Китая) 2011 -Пекин, Чжунго тунцзицзюй, -2011. С. 247 - 248. Survey on Current Conditions and Invention of Outbound Investment by Chinese Enterprises 2008 - 2010. URL: http://trade.ec.europa.eu/doclib/docs/2010/may/tradoc_146193.pdf

17

Комплексный анализ эмпирического материала подтвердил тезис о ведущей роли политики «реформ и открытости» в активизации участия китайских предприятий в международном движении капитала. На всех этапах реализации политки «открытости», включая этап «выхода за рубеж», правительство страны последовательно направляло свои предприятия на осуществление зарубежных вложений, ориентированных на: разработку и поставку природных ресурсов, доступ и освоение передовых иностранных технологий, увеличение экспорта китайской продукции и услуг, а также на создание новых производственных мощностей и освоение передового управленческого опыта за рубежом. Однако в кризисное и посткризисное время государство в число приоритетных включило: сооружение инфраструктурных объектов, строительство научно-исследовательских центров, формирование глобальных маркетингово-сервисных сетей, а также приобретение стратегических активов.

Результат такого стимулирования хорошо заметен при рассмотрении динамики изменения структуры официальных потоков китайских ПЗИ в посткризисный период. Так, по итогам 2010 г. из 18 мониторируемых направлений в пятерку наиболее емких по объемам зарубежных вложений вошли: лизинг и бизнес-сервис - 30,28 млрд. долл.(годовой прирост 47,9%); финансово-посреднический сервис - 8,62 млрд. долл. (снижение на 1,2%); торговля - 6,73 млрд. долл. (прирост на 9,6%); сырьедобывающая сфера - 5,71 млрд. долл. (падение в 2,3 раза); обрабатывающая промышленность - 4,66 млрд. долл. (прирост в 2,1 раза). К числу наименее емких, но быстрорастущих (за исключением уменьшения инвестиций в образовательную среду) отнесены: вложения в образование - 2,0 млн. долл. (вложения сократились на 18,4%); здравоохранение - 33,5 млн. долл. (увеличение в 17,5 раз); водоподготовку и очистку - 72 млн. долл. (рост в 16,6 раз), а также культуру, спорт, развлечения - 186,5 млн. долл. (увеличение в 9,3 раза).

Анализ этих данных подтверждает усиление стратегической ориентации посткризисных потоков китайских ПЗИ. Не случайно ведущие места в списке вложений занимают бизнес-сервисные и финансово-инвестиционные сферы, а также вложения в сырьедобывающий сектор, жизненно важный для страны-лидера в производстве промышленных товаров. Особо обращает на себя внимание сильная динамика нарастания инвестиционного интереса КНР к

гуманитарной сфере. Такая динамика вполне может быть объяснена задачей поиска и привлечения в Китай талантов со всего мира, впервые на государственном уровне поставленной на мартовской сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 2010 г.

Исследование поведения китайских компаний-инвесторов свидетельствует об определенной дифференциации в инвестиционном поведении частных и государственных ТНК, более рыночной в первом случае и более геостратегически ориентированной во втором.

Если рассматривать данную дифференциацию с точки зрения форм осуществления ПЗИ, то государственные компании представлены, как правило, масштабными сделками в форме слияний и поглощений (СиП), ориентированными, в основном, на капитало- и ресурсоемкий первичный сектор экономики. В 2010 г. доля сделок СиП достигла 40% (23,8 млрд. долл.), а три из четырех крупнейших, по версии «The Wall Street Journal», сделок года в мире были осуществлены китайскими ТНК. Для частных же компаний более характерно осуществление инвестиций в создание новых предприятий (инвестиции «гринфилд»).

Средний объем инвестиционных проектов крупных компаний оценивается на уровне 120 млн. долл. При этом в первую тройку ведущих по объемам зарубежных активов компаний по итогам 2010 г. вошли нефтегазовые «Sinopec Group» (82,43 млрд. долл.) и CNPC (81,9 млрд. долл.), а также трастовая корпорация «С1Т1С Group» (57,2 млрд. долл.). Их суммарные активы, превысившие 221,5 млрд. долл., заняли львиную долю в структуре всех накопленных и официально декларируемых Китаем зарубежных капиталов или более 43% их реалистичного (512,7 млрд. долл.) объема. Однако по числу созданных за рубежом рабочих мест лидерами выступают средне- и высокотехнологичные компании, такие как автосборочные «Cherry», «Great Wall» и «Geelly» и электронно-коммуникационные «Huawei» и «ZTE». Из них две последние, высокотехнологичные компании, являются рекордсменами по количеству зарубежных инвестпроектов, реализованных после 2002 г. Доминирующий мотив среднетехнологичных компаний - поглощение стратегических активов: брендов и передовых технологий.

В послекризисный период увеличивается доля высокотехнологичных компаний, выходящих на зарубежные рынки с собственными технологиями. Такие ТНК лидируют не только по количеству ПЗИ-проектов, ориентированных на информационно-телекоммуникационную (ИКТ) сферу и быстрорастущий сегмент производства электронных комплектующих, но также и на альтернативную и возобновляемую энергетику, в которой Китай претендует на ведущие позиции в мире. При этом вложения в программирование, ИТ-сервис и нетрадиционную энергетику нарастают темпами, превышающими 150% в год, в производство электронных компонентов и бизнес-сервис - более 100%, в то время как в производство телекоммуникационного оборудования, связь и автомобилестроение - более 50%. На этом фоне инвестиции в сырьедобывающую сферу по своей доле в общей структуре потоков ПЗИ стабилизировались, балансируя на уровне практически нулевого (+ 1,5%) годового прироста.

Как свидетельствует наш анализ, для крупнейших компаний КНР весьма серьезным и недооцененным в научной литературе мотивом выступает поиск экономической эффективности. Так, проведенные на основе оригинальной авторской методики оценки рентабельности внешних вложений ведущей «четверки» ТНК Китая показали их на 30-60% более высокую эффективность по сравнению с внутренними инвестициями, что объясняется более высокими производственно-технологическими и организационно-управленческими уровнями поглощаемых зарубежных компаний.

На этом фоне инвестиции частных, представленных малым и средним бизнесом, компаний направляются, главным образом, в средне- и низкотехнологичные отрасли обрабатывающей промышленности, в торговлю и сельское хозяйство. Корпоративные стратегии таких частных ТНК носят более ярко выраженный рыночный характер, поскольку в отличие от государственных, они более чувствительны к рискам потери собственного капитала. Для них характерна относительно невысокая (27%) доля банковских кредитов в финансировании своих ПЗИ в 2009-2010 гг., в то время как доля их собственных средств в 2009 г. составила 55%, а в 2010 г.- 44%. Распределение средних размеров частных зарубежных вложений выглядело в 2010 г. следующим образом: 42% было рассчитано на вложения до 1 млн. долл., 33% - от 1 до 5 млн.

20

долл., 14% - от 5 до 10 млн. долл., 7% - от 10 до 100 млн. долл. и лишь у 4% -объем превышал 100 млн. долл.

В целом подобная динамика частных потоков китайского капитала несет как большие потенциальные возможности странам-реципиентам, так и серьезные конкурентные риски для их национального капитала.

В третьей главе изучены современные тенденции и проблемы прямого инвестирования китайского капитала в экономику России, проведен сопоставительный анализ ее объективных инвестиционных потребностей, с одной стороны, и перспективных возможностей и направлений китайских ПЗИ в РФ, с другой, исследованы мотивы и корпоративные стратегии китайских ТНК в России.

При этом наиболее перспективные направления возможных китайских инвестиций в России проанализированы, во-первых, с позиций потребностей модернизации российской экономики, во-вторых, с позиций сформированности объективных и субъективныех предпосылок российско-китайского инвестиционного сотрудничества.

Исследована направленность, эволюция форм, механизмов и характера связанных с этим рисков. Установлено значительное несоответствие между объективными потребностями России в привлечении иностранного капитала (прежде всего, - производственно-технологического назначения) и фактическими инвестиционными потоками. Определены и проанализированы детерминанты и драйверы, обуславливающие масштаб и динамику движения капитала между обеими странами, показана высокая взаимная дополняемость объективных экономических предпосылок такого двустороннего инвестиционного сотрудничества при недостаточном уровне и диспаритете субъективной готовности к нему, особенно с российской стороны. Этот диспаритет, в частности, проявляется в том, что на фоне реализации китайской стратегии «выхода за рубеж» аналогичного уровня государственная политика управляемой внешнеэкономической открытости в России практически отсутствует. Ее отсутствие особенно ощутимо на уровне российских регионов, чья субъективная неготовность усиливает риски и существенно ослабляет позитивные возможности привлекаемых инвестиций для укрепления местной экономики и пространственного развития территорий.

21

В данной главе проанализированы практические трудности и барьеры, возникающие на пути движения капитала из Китая в Россию, показана проблемность и парадоксальность современного состояния взаимного инвестиционного сотрудничества. Подобная проблемность является следствием значительного несоответствия между внешнеторговой и инвестиционной динамикой обеих стран. Неудивительно, что став первым внешнеторговым партнером России в 2010 г., Китай пока еще занимает лишь 5-ю позицию среди крупнейших инвесторов РФ с 7,6 млрд. долл. и долей всего в 6,7% в общей структуре накопленных российской экономикой иностранных инвестиций, что представляется несоразмерно малым.

Основные страны-инвесторы в экономику РФ в 2010 г.4

Страна Годовой объем иностранных инвестиций, млн. долл. Относительная доля,%

Всего поступило иностранных инвестиций 114746 100

из них:

Великобритания 40770 35,5

Нидерланды 10696 9,3

Германия 10435 9,1

Кипр 9003 7,8

Китай 7631 6,7

Люксембург 5374 4,7

Что же касается парадоксальности, то она связана с тем обстоятельством, что в последнее десятилетие вывоз собственного капитала из России нарастал темпами и объемами, опережающими аналогичную динамику КНР, достигнув, в частности, в 2007 г. более чем двукратного ее превышения. Однако если российские ПЗИ осуществлялись преимущественно в финансовой форме, то китайские носили куда более диверсифицированный характер. И если с финансовой точки зрения, с учетом объема собственных ЗВР, Россия формально

4 Федеральная служба государственной статистики:[сайт].1ЖЬ: http://www.gks.ru/bgd/regl/bl 1_12/188\¥\¥\\'.ехеЛ^<102/24-1 l.htm

22

не нуждается в привлечении внешнего капитала, в том числе и из Китая, то с учетом производственно-технологических и инфраструктурных потребностей модернизации своей экономики на фоне диверсифицированных возможностей соразвития, связанных с привлечением китайских инвестиций, общая картина становится существенно иной.

В частности, поставки из Китая производственного оборудования в форме ПЗИ по критерию «цена-качество» могли бы стать эффективным решением заметной части российских модернизационных задач. Особый интерес в этой связи вызывает использование китайского опыта индустриализации села и практического создания «с нуля» аграрной экономики, сформировавшей первые источники частных инвестиций и заложившей пространственный фундамент будущему развитию инновационной экономики КНР. Достаточно вспомнить, что современный китайский символ высокотехнологичного прорыва в будущее, - город Шэньчжень, был заложен на месте бывшей рыбацкой деревушки еще на первом этапе рыночных реформ в 1983 г. Сегодня этот город стал вторым, после Пекина, источником ПЗИ, опередив Шанхай.

С другой стороны, именно в области инноваций Россия обладает высокими конкурентными преимуществами в сфере НИОКР, однако страдает дефицитом мощностей по индустриализации их результатов, а главное, - неразвитостью рынков сбыта инновационной продукции. Вследствие этого большая часть усилий российских исследователей и разработчиков ориентирована на коммерциализацию (другими словами, на простую продажу) созданных ими объектов интеллектуальной собственности, а не на их превращение в промышленные капиталы (т.е. индустриализацию). С этих позиций, привлечение китайских капиталов, а также опыта создания, инфраструктурного обустройства и управления эффективностью высокотехнологичных зон и внедренческих территорий могло бы способствовать продвижению инновационного развития национальной экономики России. Кроме того, координация усилий и возможностей обеих стран в этой сфере содействовала бы совместной индустриализации российских научно-технических разработок в Китае и совместному освоению инновационных рынков третьих стран.

Особой перспективой обладает привлечение китайских ПЗИ в инфраструктурное обустройство приграничных территорий, а также в

23

пространственное развитие внутренних регионов России. Об этом, в частности, свидетельствуют основные направления межгосударственной «Программы сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири РФ и Северо-Востока КНР на 2009-2018 гг.», содержащие 205 инвестиционных проектов. Большинство из них нацелено на строительство приграничной и транспортной инфраструктуры, создание зон совместного научно-технического сотрудничества, а также на развитие ключевых региональных проектов производственно-технологического характера. В то же время анализ направленности этих проектов свидетельствует об их несбалансированности и недостаточной научной обоснованности. Так, предполагается, что российская сторона отдает в совместную разработку месторождения каменного угля, железной руды, драгоценных металлов и других природных ископаемых, а Китай будет развивать на Северо-Востоке своей страны производство олова, свинца, медных листов, строительных материалов, мебели и различной техники. Подобная производственная асимметрия и ресурсно-структурная несбалансированность таких проектов затрудняет практическую реализацию этой программы и требует качественного совершенствования общего уровня ее научно-практического и управленческого обеспечения.

В целом, как показал наш анализ, высокая взаимодополняемость потребностей модернизации российской промышленности и объективных возможностей китайских ПЗИ характерна практически для всех важнейших сфер инвестиционного сотрудничества России и Китая: сельского хозяйства, горнодобывающих и сырьеперерабатывающих отраслей, аграрной экономики и городской промышленности, а также постиндустриальной (инновационной и культурно-креативной) экономики и пространственного развития территорий. В то же время основные риски неуправляемого привлечения китайского капитала связаны с отсутствием стратегического управления его использованием и с усилением сырьевой ориентированности российской экономики, а также с угрозой ослабления контроля за экономическим развитием страны и ее регионов со стороны национального капитала. Источником таких рисков является недостаточный уровень научно-аналитического обеспечения и подготовки кадров, а также отсутствие соответствующих инвестиционных стратегий и тактических моделей на федеральном и региональном уровнях.

Идентификация и последующий анализ детерминантов и драйверов как одностороннего, так и взаимного движения капитала между Россией и Китаем, проведенный на основе комплексного изучения эмпирических данных по китайским ПЗИ, подтвердил этот вывод и конкретизировал характер связанных с их привлечением рисков и угроз. В результате были разработаны практические рекомендации минимизации таких рисков при одновременной максимизации позитивных возможностей для удовлетворения инвестиционных потребностей модернизации российской экономики.

В Заключении обобщаются выводы, предложения и рекомендации, сделанные по результатам диссертационного исследования, к наиболее существенным из которых автор относит нижеследующие:

1. Постоянный мониторинг и анализ эволюционной динамики китайских ПЗИ с теоретической и практической точек зрения представляет собой чрезвычайно актуальную и недостаточно изученную научную проблему, поскольку:

- исследование китайских инвестиций довольно затруднительно в силу практического отсутствия адекватных их природе теоретических моделей, а также достоверной и полной статистической информации по вывозу капитала из КНР;

- современные тенденции ускорения темпов роста китайских ПЗИ обусловлены не только экономическими, но также политическими и социокультурными факторами, стимулами и движущими силами, а значит требуют комплексного подхода к своему анализу;

- реализация стратегии «выхода за рубеж» демонстрирует высокую эволюционную динамику, быстро пройдя в предкризисный период фазу адаптации к новым «правилам игры» в условиях членства страны в ВТО, успешно освоив реагентный этап антикризисного реагирования в 2007-2009 гг. и осуществляя глобальную инвестиционную экспансию в послекризисное время, что предполагает соответствующий учет особенностей этой стратегии на теоретико-модельном уровне;

- как следствие, в предкризисные годы происходит не только резкая активизация общих потоков и темпов нарастания вывоза капитала из КНР, но и массированный выход в глобальное экономическое протсранство как государственных, так и частных ТНК, сопровождаемый усилением

25

дифференциации инвестиционной мотивации государственных и частных компаний;

- в период мирового финансово-экономического кризиса на фоне глубокого (чуть ли не двукратного) падения глобальных инвестиционных потоков, китайские ПЗИ демонстрирую ускорений их рост, увеличив в 3 раза за 3 года экспорт капитала и сосредоточив львиную долю его прироста в офшорных центрах;

- в послекризисное время этот вывоз приобретает характер инвестиционной экспансии, если оценивать его как с количественной (масштаб и динамика), так и качественной (изменение межсекторных пропорций в пользу финансово-лизинговых, бизнес-инфраструктурных и высокотехнологичных сфер) точек зрения. Это проявляется как на макроэкономическом (инвестирование развития целых отраслей зарубежного производства и глобальных сервисно-сбытовых сетей), так и на микроэкономическом уровнях (переход к диверсифицированным проакгивным корпоративным стратегиям, усиление геостратегических мотивов и т. п.);

- с начала текущего десятилетия происходят серьезные изменения в геоэкономическом позиционировании Китая и усилении его инвестиционных позиций в транснациональных и глобальных инфраструктурных проектах: развитие межрегиональных валютно-финансовых систем расширяющих зону обращения юаня, создание собственной китайской глобальной транспортно-логистической платформы с центром в г.Тяньцзине, создание виртуальных предприятий и сетей и т.п.

2. Анализ динамики и структуры китайских ПЗИ свидетельствует о геостратегическом масштабе этапных изменений в реализации политики «выхода за рубеж», обусловленных освоением новой роли КНР в качестве одного из ведущих полюсов роста мировой экономики и трансформации мирохозяйственных связей. Разумеется, такие геостратегические тенденции, отражаясь на инвестиционных мотивах китайских ТНК, диверсифицируют их спектр, расширяя его далеко за пределы узкоэкономических рамок, заданных существующими теориями и моделями ПЗИ. В частности, на уровне инвестиционного поведения малых и средних торгово-промышленных предприятий, выросших в ходе рыночных преобразований в КНР и

26

«выталкиваемых вовне» переизбытком производственных мощностей, применение таких моделей выглядит достаточно приемлемым. Однако в случае крупных государственных компаний, а - тем более - сетевых форм глобализации производства, обоснованность такого применения вызывает большие сомнения. В последнем случае их использование носит преимущественно формальный, «подгоняемый» к статистическим данным с помощью эмпирического подбора модельных параметров характер. В результате этого не удается в должной мере выявить политические и социокультурные особенности китайских ПЗИ, а значит, - верно оценить и соотнести возможности и риски, связанные с их привлечением на территории принимающих стран.

3. В свою очередь, такая неполнота модельного анализа всего спектра инвестиционных целей и приоритетов, а также недостаточная прозрачность и прогнозируемость корпоративных мотивов таких вложений существенно снижают уровень научной обоснованности инвестиционной политики принимающих стран, одновременно актуализируя практические потребности в создании более адекватных и более комплексных модификаций современных инвестиционных моделей.

4. Проведенный эмпирический секторально-дифференцированный и комплексный анализ масштаба и современной динамики китайских ПЗИ, а также сделанные в нашем исследовании прогнозные оценки свидетельствуют о том, что в будущем их потоки будут неуклонно нарастать, по крайней мере, в ближайшей и среднесрочной перспективе.

5. Лидерами по объемам крупнейших зарубежных инвестиционных проектов будут оставаться контролируемые государством ТНК КНР. При этом на фоне относительно стабилизировавшейся доли вложений в первичный сектор мировой экономики, следует ожидать их опережающего роста в бизнес-сервисный и высокотехнологичный секторы.

Напротив, быстро набирающие силу частные ПЗИ малого и среднего бизнеса ориентируются, главным образом, на низко- и среднетехнологичные отрасли обрабатывающей промышленности, а также сельское хозяйство, торговлю и сервисную сферу. Их прогнозная динамика вероятнее всего будет носить опережающий, рыночно- агрессивный характер, обусловленный как усилением собственной базы финансово-инвестиционных ресурсов и технологий, так и

27

прогнозируемым в среднесрочной перспективе обострением проблемы продовольственной безопасности Китая и обусловленного этим повышенного внимания к развитию агроэкобиотехнологий.

Такого рода тенденции предполагают тщательный мониторинг и дифференцированный характер регулирования со стороны стран-реципиентов, включая Россию.

6. Примененный и развитый в данной работе комплексный теоретико-эмпирический подход к прикладному анализу динамики и перспектив вложения китайских ПЗИ в российскую экономику вызывает, на наш взгляд, особый интерес, как с научной, так и практической точек зрения.

В частности, с научной точки зрения, этот интерес обусловлен спецификой движения капитала между двумя переходными экономиками, использующими различные модели рыночной трансформации и находящимися, к тому же, в различных фазах такого перехода. В этом случае существующая в мировой науке теоретико-модельная основа для мониторинга и анализа подобных ПЗИ с сильным влиянием государства на бизнес явно неадекватна (так как не учитывает всего диапазона мотиваций участвующих сторон).

С практической точки зрения, особый интерес к возможностям китайских инвестиций вызван масштабом взаимодействующих стран и характером модернизационных потребностей российской экономики. Комплексный анализ объективных предпосылок движения инвестиций между Китаем и Россией показал наличие огромного потенциала их взаимодополняемости. Однако уровень его практического использования чрезвычайно низок и значительно отстает от динамики роста двустороннего товарооборота.

7. Такая ситуация на фоне высокой дополняемости объективных предпосылок взаимного движения как капиталов, так и других факторов производства, в большей степени обусловлена отставанием институционально-политических факторов, а также недостаточностью и несимметричностью мотивов компаний-участников российско-китайского инвестиционного сотрудничества. Эта сфера нуждается в серьезной активизации усилий, прежде всего со стороны России, в частности в дополнительных политических импульсах на федеральном и региональном уровнях, кроме того в обеспечении соответствующего качества управленческой подготовки руководителей предприятий, а также региональных

28

органов государственной власти и местного самоуправления. В свою очередь, это требует существенного повышения уровня научно-образовательного обеспечения российско-китайского инвестиционного сотрудничества, концентрации усилий ученых и аналитиков на разработке собственной российской модели ПЗИ, применимой для анализа движения капитала между переходными экономиками, а также на проектировании и научно-методическом сопровождении системы мониторинга и регулирования взаимного движения инвестиций между Китаем и Россией.

На защиту выносятся нижеследующие положения:

• Китайские ПЗИ и их нарастающая динамика стали закономерным следствием быстрого экономического развития КНР на основе собственной экономической модели индустриализации, реализуемой посредством политики управляемых рыночных реформ и открытости внешнему миру. В условиях глобализации «выход за рубеж» китайских предприятий является важным фактором повышения глобальной конкурентоспособности экономики КНР, поскольку открывает ей доступ к передовым зарубежным технологиям и управленческому опыту, а также природным ресурсам и стратегическим активам.

• Содержание, характер, приоритеты и мотивы китайских зарубежных инвестиций эволюционно видоизменялись и диверсифицировались в зависимости от этапов реализации политики реформ и открытости. Соответственно этому изменялись природа и направленность таких ПЗИ, а также тип используемых ТНК корпоративных стратегий.

• Проведенный в настоящем исследовании анализ существующих в мировой экономической науке теоретических моделей прямых инвестиций показал их недостаточную адекватность современной природе и корпоративной мотивации китайских компаний-инвесторов. В связи с этим проанализированы наиболее существенные отличительные особенности, которые должны быть учтены при создании новых модификаций моделей ПЗИ, применимых не только к китайским, но и ко всем быстрорастущим ТНК из переходных и развивающихся экономик, в том числе и России.

• В общем случае методология анализа прямых зарубежных инвестиций состоит в исследовании их объективных экономических предпосылок (детерминантов), совокупности действующих политико-экономических

29

стимулов (драйверов), а также изменений актуального спектра инвестиционных мотивов ТНК соответственно этапам реализации стратегии «выхода за рубеж». С использованием полученных результатов комплексного теоретико-эмпирического анализа нами установлена специфика детерминантов, драйверов и характера стратегически-ориентированных корпоративных мотивов китайских ПЗИ, отличающая их как от соответствующих версий существующих теоретических моделей, так и от данных практических исследований вывоза капитала из промышленно развитых и «ранних» новоиндустриальных экономик. Обобщенные результаты этого исследования представлены в табличной форме.

• Главной особенностью формирования таких детерминантов (объективных предпосылок) и драйверов (субъективных предпосылок) является управляемый с помощью политико-институциональных методов характер инвестиционного процесса в Китае. За счет этого удается достичь эффекта ускоренного созревания как объективных экономических, так и субъективных социодинамических и социокультурных предпосылок выхода за рубеж китайских ПЗИ. В свою очередь такой эффект обуславливает разноскоростное развитие государственных и частных ТНК, а также дифференциацию их инвестиционной мотивации, особенно в части стратегических приоритетов.

• Управляемая интенсификация экспорта китайского капитала основана на быстрой эволюционной динамике смены этапов реализации китайской стратегии «выхода за рубеж» - от адаптивной к условиям членства в ВТО в докризисный период, «инвестиционного рывка», характерного для кризисных лет и до послекризисной глобальной инвестиционной экспансии. Столь быстрый (менее чем за десятилетие) и радикальный характер изменений предопределяет и соответствующую динамику актуальных стратегических целей, приоритетов и особенностей инвестиционной мотивации выходящих за рубеж китайских ПЗИ, а также соответствующие сдвиги в характере и соотношении между вносимыми ими «возможностями соразвития» и рисками для национальных и корпоративных интересов стран-реципиентов. Предлагаемые нами в связи с этим пути максимизации их позитивного и минимизации негативного воздействия на экономику принимающей страны основываются, прежде всего, на повышении уровня научно-аналитического

30

обеспечения федеральной и региональной инвестиционной политики, создании соответствующих систем стратегического управления привлекаемыми капиталами, обеспечении должного уровня подготовки менеджеров и управленцев, а также освоении ими методов проектирования и внедрения адекватных территориальных и корпоративных бизнес-стратегий. • Применительно к России и Китаю, двум крупнейшим странам-соседям с объективной ресурсной взаимодополняемостью, «разноскоростная» эволюционная динамика их переходных экономик сформировала к тому же огромный потенциал экономической взаимодополняемости, однако уровень его практической реализации пока чрезвычайно низок. Причины такого положения носят, как это установлено в настоящем исследовании, преимущественно субъективный характер. Между тем нарастающие последствия недоиспользования таких возможностей в прогнозируемой перспективе вполне могут приобрести стратегический масштаб и угрожающий характер для глобальной конкурентоспособности российской экономики. В связи с этим в работе проанализированы наиболее перспективные направления, а также потенциальные выгоды и риски интенсификации российско-китайского инвестиционного сотрудничества. Кроме того, даны рекомендации по повышению стратегической управляемости и эффективности сбалансированного сотрудничества, гармонизирующего взаимное соблюдение национальных интересов развития и России, и Китая.

III. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Сенюк Н.Ю. Возможности и механизмы инновационно-инвестиционного сотрудничества России и КНР в эпоху глобализации // Качество. Инновации. Образование. - М. : Европейский центр по качеству, 2007. - №4,- С.37-48. - 1 п.л. (издание, рекомендованное ВАК РФ).

2. Сенюк Н.Ю. Мировой опыт создания инновационных консорциумов// Качество, инновации, образование. - М. : Европейский центр по качеству, 2007. -№9. -С.32-35. - 0,4 пл. (издание, рекомендованное ВАК РФ).

3. Сенюк Н.Ю. Инновационно-инвестиционное сотрудничество России и Китая в эпоху глобализации: стратегические предпосылки, возможности и механизмы // Мировое и национальное хозяйство. - М.: МГИМО МИД РФ. - 2008. - №2 (5).

31

- Режим доступа: ЬПр://т1гес.1^тёех.рЬр?ор1юп=сот_соп1еп1&1а5к=у1е\у&;с1=69

- 2 п.л.

4. Сенюк Н.Ю. Китайский путь реформ и инновационно-инвестиционной трансформации научно-технологического комплекса. Выводы для России // Наука и власть: проблема коммуникаций. - М. : Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, 2009. - С.1151-1176. -1 п.л.

5. Сенюк Н.Ю. Стратегия вывоза китайского капитала: возможности для России // Актуальные проблемы мировой экономики.- М. : РУДН, 2009. - С.315-319. -0,2 п.л.

6. Сенюк Н.Ю. Опыт Китая в борьбе с глобальным кризисом // Мировое развитие. - М.: ИМЭМО РАН, 2010. - № 6. - С.88-94. - 0,5 п.л.

7. Сенюк Н.Ю. Инновационно-инвестиционные механизмы межрегионального украинско-китайского сотрудничества в сфере высоких технологий // Актуальные вопросы и организационно-правовые основы сотрудничества Украины и КНР в сфере высоких технологий. - Киев: КиевЦНТЭИ, 2006. -С. 180-212.-0,5 п.л.

Тираж 100 экз. Заказ № 5.

Издательство «МГИМО-Университет» И 9454, Москва, пр. Вернадского, 76

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии и множительной техники МГИМО(У) МИД России 117218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26