Субсахарская Африка: валютная политика и механизмы внешнего финансирования развития тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Субсахарская Африка: валютная политика и механизмы внешнего финансирования развития"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ АФРИКИ _ л „

РГБ Од

2 О ДЕК ?ппп

На правах рукописи

БОГИНСКИЙ АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ

СУБСАХАРСКАЯ АФРИКА: ВАЛЮТНАЯ ПОЛ ШИКА И МЕХАНИЗМЫ ВНЕШНЕГО ФИНАНСИРОВАНИЯ РАЗВИТИЯ

(эволюция подходов)

Специальность 08.00.14 - Мировое хозяйство и международные экономические отношения

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук

Москва - 2000

Работа выполнена в Центре изучения проблем переходной экономики Института Африки РАН.

Научный руководитель Официальные оппоненты

Ведущая организация

- доктор экономических наук, профессор Ю.М. Осипов

- доктор экономических наук, профессор С.А. Былиняк

- доктор экономических наук, профессор, В. С. Баскин

- Российский Университет Дружбы Народов

Защита диссертации состоится "_".

. 2000 г.

на заседании Диссертационного Совета Д 003.13.01 Института Африки РАН по адресу: 103001, Москва, ул. Спиридоновка, д.30/1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института Африки РАН.

Автореферат разослан "_

.2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного Совета Д 003.13.01 кандидат экономических наук

Н.В. Виноградова

[.ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Деколонизация Африки сопровождалась эйфорическим всплеском задежд на светлое будущее. "Пока другие идут - нам надо бежать" - таков был настрой пришедших к власти национальных политических сил. В появившихся тогда же концепциях "периферийной модернизации" доказывалось, что отсталость можно взять силой государства. Сконцентрировав в своих руках основную массу ресурсов, государство должно эыло дать стартовый импульс индустриализации, и на этой основе загустить мотор "догоняющего развития".

По сути дела, этатистки-ориентированный подход игнорировал 'естественные фазы и периоды" переходкой (исторически обусловленной) »волюции созревания производительных сил. Поспешная национализация таостранной собственности, широкомасштабное государственное пред-тринимательство, централизованно-административная регламентация, а з так называемых странах социалистической ориентации (Гвинея, Танза-1ия, Мозамбик, Эфиопия и др.) и почти тотальное подавление частной инициативы, уже вскоре обернулось нарастанием межсекторной и меж-)траслевой несостыкованности.

Государственный сектор, поглощая львиную долю общенацио-гальных фондов, ощутимо превращался в гипертрофированный, квази-лонополистический, сегмент во многом оторванный от нужд традицион-юго производства и потребления. Обострение продовольственной про-жемы вынуждало власти тратить немалые средства на обременительные щя бюджета импорт зерна и субсидии для полуголодного населения. Не-;онтролируемый отток "избыточных ртов" деревень в города убыстрял гаргинализацию общества.

Одновременно возрастал объем дотаций и дешевых кредитов, об-щщаемых на покрытие убытков и штопанье прорех государственных федприятий, находившихся к тому же под чрезмерной протекционист-:кой опекой.

Стремительные скачки бюджетных дефицитов разгоняли денежную инфляцию. В итоге углублялись диспропорций роста, падали реальные

доходы населения, обесценивались сбережения и сворачивались инвестиции, усиливалось расстройство кредитно-банковского механизма и истощалась налоговая база.

Малоэффективная сама по себе система административно- командного регулирования была бессильна задержать разрастание теневого сектора. Увеличение безработицы и товарного дефицита провоцировало резкое разбухание зон массовой нищеты. Ситуация усугубляла« быстрым обрастанием сферы управления плотным слоем коррумпированной бюрократии, казнокрадством, фаворитизмом и кумовством, предоставлением сверх солидных привилегий партийным боссам и административной верхушке.

В начале 80-х годов развивающиеся страны накрыла волна сильнейшего мирового экономического кризиса. Его последствия были особенно ужасны для отсталых ССА. В условиях дестабилизации валютной базы зримо обнажилась вся шаткость стратегии "догоняющего развития". Покупательная способность субсахарского экспорта, упавшая (с учетом общего ухудшения "условий торговли") почти на одну четверть, продолжала сокращаться и дальше, усугубляя издержки кризиса. Международные банки захлопнули двери перед африканцами. В результате жестких дефляционных мер, принятых в центрах МКХ, подскочили уровни реальных (с учетом движения цен) процентных ставок. Наконец, затормозился приток официальной помощи развитию (ОФР).

Для Субсахарской Африки 80-е годы оказались поистине "потерянным десятилетием". Большинство ССА оказалось отброшенными назад - на рубежи 20-летней давности, а в немалом их числе рядовые африканцы стали жить хуже, чем в колониальные времена.

На фоне растущего в обществе разочарования и пессимизма заметно усиливались настроения в пользу отхода от этатизма. К этому подталкивал и демонстрационный успех на Западе неолиберального ренессанса, отодвинувшего в тень некогда всесильное кейнсианство. В конце концов африканским лидерам пришлось под угрозой неминуемого краха принять - с теми или иными оговорками - условия МВФ и Мирового банка, и вскоре приступить под их эгидой и спонсорством к демонтажу этатистской модели.

Так или иначе, кризис 80-х годов отразил крушение политически детерминированной модели развития ССА. Если в других развивающихся регионах потребовалась некоторая децентрализация экономического курса и коррекция хозяйственных диспропорций, то в самом отсталом

Субсахарском регионе Африки возникла необходимость принципиальной смены вех.

Идущие в регионе перемены находятся под пристальным наблюдением ученых-африканистов. Выпущен ряд солидных научных трудов, в которых анализируются основные этапы и направления рыночно ориентированной стратегии развития ССА, тенденции макроэкономической стабилизации и структурных реформ, трудности и противоречия переходного периода. Особо отметим публикации российских исследователей: А.И. Неклессы: "Проблемы глобального развития и место Африки в новом мире" (МЭиМО, 1995, №8); В.В. Павловой "Африка: государство и рынок" - М., 1997; коллективную монографию сотрудников Института Африки РАН "Драма Африки: уроки прошлого, проблемы настоящего, очертания будущего" (отв. редактор Ю.М. Осипов) - М., 1997; работы

VI.М. Голанского "Взлет и падение глобальной экономики." - М., 1999. и Б.Б. Рунова "Интеграция Африки в глобальную экономику." - М., 1999; Африка: новые тенденции в экономической политике (сборник статей). -М, 2000. Среди зарубежных изданий выделим труды М. Фридмана, Дж. Сакса, Т. Киллика, Р. Грина, М. Тодоро, Дж. П. Хеллейнера, М. Пебро, Р. Дорнбуша, П. Кругмана, К. Ланкастер, К. Крамм, Дж. Вильямсона, М. Гуитьяна, С. Нсули, Г. Стиглица (см. также библиографию к диссертации).

Жизнь, однако, не стоит на месте. На различных уровнях ведутся оживленные дискуссии вокруг либерально-монетаристских схем МВФ и Мирового банка.* Под влиянием возрастающего напора критики меняются акценты, вносятся поправки и дополнения в решение проблем переходного развития ССА. При этом все слышнее звучат голоса, призывающие упорядочить процесс экономической глобализации и не допустить окончательного превращения бедных стран в своеобразных маргиналов - иждивенцев клуба богатых государств.

На этом фоне особую актуальность приобретают вопросы совершенствования внешних валютно-финансовых механизмов, от эффективности которых сильнейшим образом зависит реализация задач рыночно ориентированной стратегии развития. Сокращение в ходе постиндуст-эиальной перестройки потребностей центров МКХ в импорте традиционных видов периферийного сырья чревато дальнейшим ослаблением в

' В исследовательской литературе они фигурируют под названием 'Программы структурной адаптации" (ПСА). Эта аббревиатура исполь-|уется нами в настоящей работе.

CCA валютной базы накопления и роста. В связи с этим ключевое значение приобретают: а) валютные реформы, способные смягчить трудный процесс адаптации экономики и торговли ССА к структурным сдвигам в международном разделении труда; б) осуществление коллективных акций (на международном уровне) стимулирующих приток в ССА внешних ресурсов, адекватный потребностям модернизации их хозяйства, а также радикальное решение проблемы африканских долгов. Наконец, углубленное изучение валютно-финансовой проблематики ССА расширяет багаж наших знаний о идущих в регионе сложных процессах, способствуя тем самым принятию на официальном уровне взвешенных решений в области российско-африканских отношений.

Основная цель исследования - проследить и дать объективную оценку эволюции подходов к реформированию валютной политики и механизмов внешнего финансирования развития ССА (субъекты исследования). В русле этой общей цели упор сделан на анализ следующих вопросов:

■ процессов либерализации валютной политики и методов установления обратимости национальных валют;

а поэтапного рыночно ориентированного реформирования режимов валютных курсов;

■ эффективности девальваций в структурно дезинтегрированном хозяйстве;

■ становления и развития валютных рынков;

■ эволюции стабилизационной политики МВФ и его льготных механизмов финансирования;

■ сдвигов в стратегии официальной помощи развитию;

■ причин отторжения ССА от процесса глобализации частного капитала;

■ динамики долгового кризиса и поэтапной технологии реструктуризации внешней задолженности.

Научная новизна и прикладная значимость диссертации определяются результатами, полученными лично соискателем (см. Раздел II реферата). Подчеркнем, что валютные аспекты темы в африканском контексте исследуются в отечественной научной литературе впервые. Особо отметим также анализ новых сдвигов (кстати серьезно задевающих и Россию) в долговой стратегии Запада и степени их влияния на перспективы радикальной разрядки кризиса платежеспособности ССА.

В диссертации используется методология сравнительного анализа (сопоставление с другими регионами и странами "третьего мира"), что

помогало ярче показать особенности рыночной адаптации ССА. Наряду с этим автор придерживался комплексного (в тесной увязке с широким спектром экономических, социальных и политических проблем), критически взвешенного и свободного от идеологических стереотипов подхода к исследованию.

Аналитическая разработка составных частей темы, обобщение действующих тенденций, обоснование выводов и оценки перспектив рыночной модернизации опирались на использование: справочных материалов, документов и изданий ООН, ЭКА, МВФ, МБРР, ГАТТ/ВТО, ОЕСД, ЮНКТАД и официальных источников ССА; публикаций, монографий и статей авторитетных исследователей; отбор и систематизацию проверенного эмпирического материала.

Автор полагает, что настоящая работа заинтересует не только работников научно-исследовательских институтов, преподавателей, аспирантов и студентов ВУЗов соответствующего профиля, но совокупность результатов исследования окажется полезным подспорьем и для практических работников, занимающихся вопросами российско-африканских торговых связей и экономического сотрудничества. Материалы диссертации могут быть также рекомендованы для углубленной профессиональной подготовки специалистов-международников.

Диссертация подготовлена в соответствии с планом НИР Института Африки РАН, обсуждалась в Центре изучения проблем переходной экономики указанного Института и была рекомендована к защите. По теме исследования опубликованы три статьи.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения (резюме) и библиографии.

II. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ (РЕЗЮМЕ)

Валютные аспекты либерализации внешнеэкономической деятельности, (основные положения 1-ой главы)

Поворот ССА к стратегиям рыночно ориентированного толка положил начало либерализации механизма административного валютно-торгового регулирования (вплоть до полной отмены) и реформирования режимов валютных курсов национальных денежных единиц. Наиболее заметно просматривались тенденции ослабления ограничений в сфере рас-

четов по текущим операциям платежного баланса. Гораздо медленнее протекал процесс либерализации валютного контроля по операциям, связанным с движением капиталов и кредитов. Правда, многие ССА предпринимают довольно энергичные усилия по корректировке инвестиционных кодексов, которые все чаще ориентируются на "справедливое и равное отношение ко всем инвесторам и защиту их прав", вплоть до оговорок о компенсации политических и иных рисков. Оговаривается и право свободного трансферта прибылей и репатриации капитала - под гарантию обмена национальной валюты на валюту инвестора. Однако пока лишь сравнительно узкая группа ССА (Ботсвана, Кот д'Ивуар, Гана, Кения, Намибия, Замбия и Зимбабве) полностью (или частично) сняла ограничения по операциям с иностранным капиталом.

Либерализация внешнеэкономической деятельности подкреплялась реформированием прежних административно регулируемых режимов валютных курсов. К концу 1988 г., согласно классификации МВФ, в 27-и ССА использовались различные комбинации "плавания" национальных валют: от гибко управляемого до рыночно свободного.

Особняком стоят 15 африканских стран-членов зоны франка и 3 страны (Лесото, Свазиленд и Намибия), входящие в зону южноафриканского ранда, квазивалюты которых сохраняют жесткую привязку к "флагманской валюте" (французскому франку и ранду). Для этих объединений характерны свободный режим внутризональных операций по всему спектру внешнеэкономической деятельности и отсутствие автономной валютно-денежной политики.

В 1993-1995 гг. МВФ зарегистрировал присоединение к ст. VIII Устава (текущая валютная обратимость) Ботсваны, Гамбии, Ганы, Гвинеи, Кении, Малави, Маврикия, Сьерра Леоне, Уганды, Зимбабве, а также Марокко и Туниса, входящих в Северную Африку. В 1996-1997 гг. к ним добавилось еще 16 стран (члены зоны франка и Намибия).

Процесс перехода в ССА к обратимости национальных валют далеко не однозначен. Тем не менее, можно выявить ряд общих моментов: 1) движение к обратимости происходило поэтапно; 2) для агентов внешнеэкономической деятельности характерны различные допуски свободы действий - в зависимости от достигнутой степени либерализации в ва-лютно-торговых и кредитно-инвестиционных операций; 3) обратимость в ССА преимущественно распространяется на нерезидентов (иностранцев), т.е. носит внешний характер. В подавляющем большинстве ССА регистрация в МВФ обратимости национальных валют является, по

сути дела, формальным актом, поскольку она не подкреплена устойчивым экономическим ростом; стабильностью торгового и платежного балансов, финансов и кредита; наличием нормативных валютных резервов, обеспечивающих непрерывность платежей по импорту; адекватным развитием рыночной инфраструктуры, включая валютные и, особенно, фондовые рынки.

Открывая свои экономики (во многом под давлением МВФ) ССА надеялись, что расширение ареала свободной торговли позволит им замедлить развитие тенденций, ведущих к отторжению от мирового хозяйства ряда их традиционных отраслей в ходе постиндустриальной перестройки хозяйства в центрах МКХ. Согласно оценкам, за четверть века (1970-1995 гг.) ресурсоемкость единицы ВВП в передовых странах мира упала в 1,6-2,4 раза. В результате примерно наполовину сократилась и их сырьевая зависимость от развивающегося мира. Этот процесс сильнее всего затрагивает Субсахарскую Африку, которая в отличие от других регионов не смогла повысить эффективность своего экспорта, почти целиком базирующегося на добыче традиционного сырья и продукции тропического земледелия. В 1991-1997 гг. средний темп прироста экспорта ССА не превышал 2,8% (т.е. был намного ниже, чем в других территориях "третьего мира"), и сейчас доля ССА колеблется на уровне 0,6-0,7 % (без ЮАР и богатой нефтью Нигерии) мирового экспорта. Правда, к 2001 г. прогнозируется поднять среднегодовой темп прироста экспорта ССА примерно до 5%, но этого далеко недостаточно для ликвидации их отставания от других регионов.

На этом фоне трудно отделаться от впечатления, что подталкивание международными финансовыми организациями африканских стран -во многом вопреки реалиям их экономической жизни - к либерализации внешнеэкономической деятельности, введению плавающих валютных курсов и установлению обратимости валют скорее рассчитано не на повышение тонуса адаптации ССА к мировому рынку, а на создание режима наибольшего благоприятствования транснациональным корпорациям и облегчение условий выколачивания долгов. Более того, позитивные элементы либерализации обесцениваются сохранением в промышленно развитых странах внешнеторговых рестрикций особенно высоких квот и других нетарифных барьеров.

В этой связи на фоне растущего разочарования усиливается критика со стороны бедного "Юга" в адрес богатого "Севера" и контролируемых им организаций (ВТО, МВФ, МБ и др.). Однако Запад пока слабо

реагирует на требования существенно сократить размер тарифов и других ограничений на экспорт товаров из развивающихся стран, а для самих бедных стран (в основном ССА) - вообще отменить квоты и пошлины.

Соответствующий анализ экспертов МБ показывает, что ежегодные расходы слаборазвитых государств на преодоление подобных барьеров вдвое превышают объемы предоставляемой им финансовой помощи. Снижение в мировом масштабе уровня ограничений хотя бы на половину принесло бы развивающимся странам дополнительно от 110 до 140 млрд. долл. в год, а число людей, живущих в бедности, за 15 лет могло бы снизиться примерно в два раза.

Безусловно, полное снятие ограничений по экспортным операциям отсталых стран, хотя и не решает радикально проблем их адаптации к процессу мирохозяйственной глобализации, было бы шагом в правильном направлении, и, конечно же, нельзя не считаться со спецификой ССА и других отстающих стран, для которых характерны крайне узкая номенклатура экспортной продукции, особенно готовых изделий и полуфабрикатов. Этим странам невозможно добиться реальной диверсификации экспортных структур и повышения конкурентоспособности вывозимых товаров без действенной поддержки государства. В данном контексте вполне оправдана политика избирательной либерализации экспорта. Равным образом отстающим странам труднее всего угнаться за конкурентами не только из центров развитого мира, но и из других продвинутых регионов "третьего мира". Поэтому необходимо считаться с особенностями экономического развития этих стран, которые объективно диктуют целесообразность временного сохранения селективных протекционистских мер, способствующих становлению и укреплению местного предпринимательства на приоритетных участках хозяйственной деятельности. Судя по опыту Ганы, Кении, Танзании и ряда других стран поспешное снятие пошлин и валютных ограничений по импорту стимулировало ухудшение его структуры за счет легализации закупок второстепенных товаров, в т.ч. приобретаемых верхами предметов роскоши.

И наконец последнее, бесконтрольная либерализация в сфере операций с капиталом чревата усилением валютной спекуляции и облегчением перевода дефицитной инвалюты в оффшоры (по некоторым оценкам на счетах африканской элиты в загранбанках скопилось 85-115 млрд. долл. США).

Международный валютный фонд и программы структурной адаптации, (основные положения 2-ой главы)

Рыночно ориентированные подходы к развитию реализуются в ССА в форме так называемых программ структурной адаптации (ПСА), разрабатываемых под эгидой МВФ (в сотрудничестве с Мировым банком) и спонсируемых из его финансовых ресурсов. В своей основе ПСА представляют собой симбиоз стандартных монетаристких приемов (финансовая стабилизация) и мероприятий рыночно либерального толка, дополняемых элементами структурных реформ в экономике.

На Западе надеялись, что оздоровление макроэкономических параметров позволит уже вскоре активно задействовать в ССА процесс рыночных преобразований. Однако приживляемость ПСА на африканской почве оказалась за редким исключениями очень слабой. С 1988 по 1996 гг. суммарная норма реального накопления (инвестиции) в ССА не сдвигалась с отметки 16,0-16,5%; экономический рост не превышал 2,3-2,5% в год; личное потребление падало ежегодно на 0,4%. Бюджетные дефициты почти не сдвигались с высоких отметок (в среднем 5-6% ВВП, а нередко и больше). Инфляция удерживалась на уровне двузначных величин, временами переходя в галоп. Во многих ССА властям приходилось приостанавливать ПСА или, несмотря на давление МВФ, отходить от его жестких установок. ПСА первой волны были неполными, зачастую односторонне ориентированными на достижение финансовой стабилизации и либерализации, не подкреплялись поддержкой преобразований в сфере производства и фактически игнорировали решение остро назревших социальных проблем. ПСА выводили за скобки хозяйственную деятельность государства под предлогом ее "несовместимости" с предпринимательством, основанном на конкуренции. То есть, стандартно унифицированный монетарисгско-либеральный подход МВФ явно шел в разрез со специфическими реалиями ССА, которые отторгали мало приемлемые рецепты для их глубоко отсталых и дезинтегрированных социо-экономических структур.

Кроме того, ПСА торпедировались неподконтрольными отстающим странам внешними факторами (сужение рынков сбыта сырья и ухудшение условий торговли, свертывание иностранных инвестиций и ссудного капитала и т.д.), что серьезно ужимало и без того относительно невысокую финансовую обеспеченность программ официальными кредитами и займами.

Под растущим напором критики, МВФ был вынужден признать, что одной стабилизации недостаточно и что для гарантии успеха необходима политика экономического роста. Действительно, слишком уж очевидна стала неадекватность дефляционной философии условиям бедных стран. МВФ пришлось несколько ослабить вожжи монетаристских предписаний, а также пойти на ряд компромиссных корректировок предусматривающих: а) удлинение ПСА и фазировку (последовательность) проведения либеральных реформ; б) отказ от прежней нигилистической трактовки государства как "иррационального" агента хозяйственной деятельности; в) целесообразность более тщательной подготовки процесса приватизации госсектора; г) усиление (совместно с МБ) внимания к структурным преобразованиям на ключевых экономических участках (агросфера, инфраструктура, поддержка местных производителей потребительских товаров, диверсификация экспорта; д) включение в список приоритетов содействия решению социальных проблем - главным образом образование, здравоохранение, смягчение массовой безработицы и нищеты (свыше 60% населения ССА не зарабатывают и 1 доллара США в день).

Наряду с этим модифицированы и расширены действующие в рамках МВФ, схемы льготного финансирования стран с низкими среднедушевыми доходами (займы под 0,5% годовых и сроком на 10 лет). Основным каналом распределения таких займов стал "Расширенный механизм структурной адаптации", преобразованный в 1999 г. в "Механизм содействия сокращения бедности и экономическому росту".

С 1992 по 1998 гг. ССА получили 3,7 млрд. долл. США, или около 85% всех распределенных по линии льготного финансирования ресурсов, причем предпочтение отдавалось Замбии, Кот д'Ивуару, Гане, Мали, Кении, Уганде, Сьерра-Леоне и Сенегалу, которые наиболее последовательно выполняли предписания Фонда.

Между тем, на фоне вспышек валютно-финансовых потрясений в Восточной Азии, России и Бразилии резко возрос накал критики в адрес МВФ со стороны правых (особенно в Конгрессе США). Фонд обвиняли в неспособности своевременно спрогнозировать приближение кризисных ситуаций, увлечении "политическим играми", в бюрократизме и бесплодном расточительстве средств налогоплательщиков и еще во многих грехах.

В ответ на критику МВФ объявил о принятии серии срочных мер, нацеленных на расширение сферы надзора за выполнением ПСА и ужесточении кредитной дисциплины, чтобы пресечь нецелевое использование средств и опасность их расхищения в странах-заемщиках. МВФ также

потребовал от них увеличить объем предоставляемой ему информации и повысить "прозрачность" (транспарентность) финансово-бюджетных процедур. Коммерческим банкам предложено внести в кредитные соглашения с частным сектором развивающихся стран оговорки об условиях реструктуризации займов на случай кризиса платежей, а не "уповать на помощь Фонда". Наконец, срочно был задействован ряд дополнительных механизмов форс-мажорной стабилизации платежных балансов и заключено с ведущими кредиторами Фонда "Новое соглашение о заимствованиях" на сумму в 20 млрд. долл. США.

Однако критики МВФ требовали от него более радикальных перемен в кредитной политике. В рамках "большой семерки" был согласован пакет реформ. Отныне функциональная деятельность МВФ будет соори-ентирована главным образом на профилактику и разрядку кризисных ситуаций, чтобы не допустить глобальной дестабилизации ныне действующего в мире валютного порядка. Страны верхнего и среднего периферийных эшелонов переводятся на режим краткосрочного и более дорогого (чем раньше) кредитования. Полагают, что такой порядок будет способствовать уменьшению малообоснованных заявок на кредиты и повышению эффективности их использования.

Финансирование бедных стран по-прежнему будет базироваться на льготных займах - преимущественно за счет взносов ведущих стран-членов Фонда и неправительственных организаций. Однако отстающим странам дали понять, что теперь дешевые займы МВФ будут теснее увязываться с реформами, направленными на упорядочение отношений собственности и расширение ареала конкурентоспособного предпринимательства; повышение "управленческой эффективности" государства, включая принятие действенных мер по ограничению коррупции и других злоупотреблений в эшелонах власти; осуществление (в т.ч. при содействии частного иностранного капитала) реструктуризации и санации кредитно-банковских систем; других институциональных преобразований, ускоряющих созревание рыночных отношений. Одновременно руководство МВФ заявило, что приоритет в распределении займов получат страны, которые демонстрируют "не показушное", а реальное стремление к сотрудничеству с Фондом.

Следует, однако, отметить, что, несмотря на внушительное пополнение финансовых ресурсов МВФ (по нашей оценке его "свободные" для кредитования ресурсы достигают, как минимум, около 80 млрд. долл. США), он в своей политики, видимо, будет придерживаться консервативной линии. Между тем, признаки нового (после кратковременного в 1996-1997 гг. улучшения) ухудшения экономической ситуации в ССА усу-

губляег неадекватность ресурсного обеспечения ПСА. Однако МВФ пока не идет дальше формальных обещаний посодействовать бедным странам при условии нового существенного пополнения источников льготного финансирования ведущими кредиторами Фонда.

Тенденции иностранного финансирования и механизмы стабилизации внешней задолженности (основные положения 3-ей главы)

В отличие от других "продвинутых" регионов "третьего мира", дою Субсахарской Африки, где расположено самое большое число отсталых стран, характерна сверхвысокая степень зависимости инвестиционного процесса и потребления от внешнего финансирования, предоставляемого главным образом по официальным каналам в форме субсидий и льготных кредитов (ОФР). В начале 90- годов этот субрегион оттягивал на себя почти 40% суммарного объема ОФР, Однако затем чистый приток помощи развитию стал сокращаться и к 1999 г. упал примерно на 1/3 - до 11,7 млрд. долл. США (без технической помощи).

Вряд ли в близком будущем африканцам следует рассчитывать на восстановление, и тем более на увеличение ОФР, учитывая тенденцию к общему уменьшению выделения в странах ОЭСР ассигнований на помощь развитию до 0,22% их суммарного ВНП (против 0,30-0,33% ВНП во второй половине 80-х годов). Ведущие доноры заметно меняют стратегию содействия ССА. Предпочтение явно начинает отдаваться качественным аспектам развития. В структуре ОФР, особенно в составе помощи Международной ассоциации развития (филиал МБ), которая выступает главным источником дешевого финансирования ССА (займы сроком на 50 лет, включая льготную отсрочку погашения, с взиманием 0,75% годовых), повышается доля сельского хозяйства, мелкомасштабного предпринимательства, уменьшается число крупномасштабных проектов по реформированию инфраструктуры. Особенно ощутимо растет поддержка социальных механизмов роста - главным образом образования, здравоохранения (особенно на селе), а также содействие решению остро назревших проблем бедности.

Наряду с этим, делаются шаги по дальнейшему удешевлению ОФР и увеличению сроков долгосрочного кредитования (доля субсидий в общем объеме помощи развитию к концу 90-х годов достигла почти 90%). Существенно понизился (с 50% в начале 80-х до 20% в середине 90-х годов) удельный вес довольно накладной "связанной помощи". Однако все эти сдвиги, позитивные сами по себе, серьезно не компенсируют рост потребностей большинства бедных ССА в притоке ОФР.

Ситуация сильно осложняется полным отсутствием положительных сдвигов в сфере кредитного и инвестиционного сотрудничества с частным иностранным капиталом. Международные коммерческие банки, за редкими исключениями, предпочитают не "связываться" со слабо платежными клиентами. Да и самим ССА не по карману дорогие рыночные кредиты. Столь же мрачно выглядят перспективы ощутимого повышения доли Субсахарской Африки в совокупном притоке в "третий мир" прямых иностранных инвестиций (пока эта доля не превышает 1 -2%), и, судя по прогнозам, преобладающее число бедных ССА будет и дальше оставаться в тени международных инвестиционных потоков. Освободиться от клейма бесперспективных партнеров им мешает как экономическая, так и особенно социально-политическая нестабильность (в 1998 г. почти в дюжине ССА бушевали кровопролитные гражданские войны и другие конфликты).

По оценке ЮНКТАД некоторого притока иностранного предпринимательского капитала следует ожидать преимущественно в Нигерии, Анголе, Ботсване и Зимбабве, а также в Намибии, Гане, Мозамбике и Уганде, особо опекаемых МВФ.

Наконец, - самое важное. Обширная группа ССА остается (практически с начала 80-х годов, когда была дестабилизирована валютная база накопления и роста) заложником валютного кризиса. Вплоть до 80-х годов регулирование внешней задолженности преимущественно ограничивалось краткосрочной стабилизацией в рамках Парижского (официальный долг) и Лондонского (коммерческий дож) клубов. По сути дела, такое емкое понятие как платежеспособность сводилось к проблеме форс-мажорных нарушений в валютной сфере, т.е. фактически игнорировалось негативное влияние структурных сдвигов в международном разделении труда, объективно ухудшающих позиции аграрно-:ырьевого экспорта ССА. Реорганизация долгов редко выходила за рамки краткосрочных (в лучшем случае среднесрочных) отсрочек погашения и эплаты кредитов. Такой порядок давая кратковременную передышку должникам, в конечном счете загонял решение долговой проблемы в глу-эокий тупик. В условиях бесплодного разбухания внешней задолженности (преимущественно за счет просрочек и многоразовых передвижек платежей) "развитие в кредит", по существу, лишалось своего изначального смысла, становилось не инструментом стимулирования накопления л роста, а дополнительным тормозом развития.

К началу 90-х годов уже свыше 40% всего "свежего" притока заемных ресурсов уходило на рефинансирование африканских долгов, а фактические платежи по их обслуживанию выходили за пределы критиче-жих рубежей (30% и выше экспортной выручки). Опасаясь объявления кассовых дефолтов со стороны бедных стран, в схемы реструктуризации

долгов на протяжении второй половины 90-х годов вносились корректировки, предусматривавшие частичное сокращение их задолженности. В конце 1996 г. была задействована так называемая Долговая инициатива, нацеленная на дальнейшее содействие бедным странам с чрезмерным уровнем задолженности. Однако из-за очень жесткой обусловленности процедуры сокращение долгового бремени большинства этих стран оказалось фактически за порогом "Инициативы". Тем временем суммарный внешний долг ССА достиг 226 млрд. долл. США, а реальные показатели тяжести обслуживания долгов практически оставались несовместимыми с возможностями их обслуживания.

Африканцы и выступавшие заодно с ними общественные движения потребовали от Запада более реалистичных действий в области регулирования долгов бедных стран. Сообществу ведущих кредиторов пришлось под напором критики пойти на уступки. В сентябре 1999 г. в "Инициативу" были внесены следующие серьезные поправки:

■ Список группы бедных стран с чрезмерным уровнем задолженности ("ХИПК") был расширен до 41 страны (из них 33 - ССА), за счет понижения предельно допустимых значений приведенной (дисконтируемой)" стоимости официального долга к экспорту до 150% (ранее 220-250%) и к текущим доходам бюджета до 250% (прежде 280%);

■ Увеличена доля подлежащей сокращению приведенной стоимости долга до 90% и выше (ранее 67-80%);

■ Допускается долгосрочное облегчение долгового бремени в случае успешной реализации должниками специальной трехлетней программы валютно-финансовой стабилизации;

■ Процедура реструктуризации долгов увязывается с процессом структурной адаптации и решением социальных проблем (образование, здравоохранение, борьба с бедностью),

Общие затраты по ресурсному обеспечению "Инициативы" ориентировочно определены в 27,4 млрд. долл. США. Однако вопрос о порядке финансирования пока остался в подвешенном состоянии. Не исключено, что массированное сокращение официального долга группы "ХИПК" (судя по заявлениям стран-кредиторов на 70-100 млрд. долл.) останется благой декларацией - главным образом из-за проволочек и иных трудностей вотирования в законодательных органах стран-доноров "новых затрат" , связанных с реализацией "Инициативы".

* Приведенная (net present value) стоимость внешнего долга меньше номинальной, поскольку она рассчитывается с учетом дисконта (скидки), предоставляемого при распределении льготных кредитов.

Рекомендации

В заключение сформулированы предложения, которые могли бы притормозить отсечение ССА и других бедных стран от набирающего силу процесса глобализации. Этот процесс естественный и, следовательно, необратимый, диктующий свои законы. Однако львиная доля выгод от глобализации достается горстке государств, которые и без того неизмеримо богаче всех остальных вместе взятых стран. Вот почему было бы справедливо, чтобы и те, кто в наибольшей степени выигрывает в результате глобализации, думали о тех, кто находится в менее выгодном положении, так сказать, "делились" получаемыми от глобализации дивидендами. При этом в первую очередь необходимо учитывать особые потребности в ресурсах бедных африканских и других стран, которые рискуют навсегда остаться на обочине мирового развития. Глобализация - это прежде всего солидарная ответственность за сохранение устоев международной экономической безопасности.

В данном контексте заслуживает внимания согласование следующих инициатив:

1. Полная отмена всех валютно-торговых ограничений по экспорту товаров и услуг бедных стран (со среднедушевым доходом менее 765 долл. США в год);

2. Заключение на международном уровне контракта с ТНК (они получают главные преимущества от глобализации) об отчислении части прироста налогов от их прибыли в Специальный фонд содействия развития этих стран (идея Генсека ООН Кофи Анана);

3. Расширение объема их льготного финансирования по каналам МВФ и группы МБ (в первую очередь по линии MAP), а также пополнение ресурсов Африканского фонда развития за счет взносов промышленно-развитых стран-участников группы АфБР;

4. Распределение в эшелон бедных стран не менее 60% всего объема официальной двусторонней помощи главным образом в виде субсидий;

5. Сокращение сроков реализации "Долговой инициативы", обеспечение ее финансированием и смягчение процедур списания долгов.

Все эти рекомендации отнюдь не выглядят фантастическими и в той или иной мере уже фигурировали на различных форумах. Воплощение их в жизнь вполне по силам центрам МКХ. Например, МВФ в настоящее время фактически удерживает на своих счетах "свободные" ресурсы в

размере свыше 80 млрд. долл. США. Кроме того, Фонд располагает солидным золотым запасом и мог бы выделить за счет его новой переоценки (по рыночной стоимости) больше средств. Равным образом МБ мог бы перечислить MAP дополнительные средства за счет переключения стран со средним доходом на душу населения в год более 4 ООО долл. США на рыночное кредитное обслуживание. Масштабы двусторонней ОФР также вполне реально поднять до показателя 0,30-0,33% суммарного ВНП, а может быть и выше.

В целом согласно экспертным оценкам для поддержания в ССА устойчивого 6-процентного экономического роста необходимо увеличить чистый приток ОФР до 8-9% их суммарного ВНП. Конечно, достижение указанного темпа роста недостаточно для радикального ускорения процесса рыночной адаптации. Тем не менее, это могло бы, очевидно, притормозить тенденцию к маргинализации беднейших ССА.

Вот почему помимо активизации внешнеполитических усилий столь же важно, чтобы в самих ССА улучшался политический климат для осуществления институциональных преобразований, способствующих вызреванию потенциала "эффективных возможностей" в решении задач переходного периода исходя из общественных интересов.

Публикации по теме диссертации:

1. "Стабилизационная политика МВФ и проблемы рыночной адаптации" . - Сборник. Африка: новые тенденции в экономической политике. - М., 2000, с. 132-158, 0,5 а.л.

2. "Механизмы стабилизации внешнего долга стран Африки Южнее Сахары". - Внешнеэкономический бюллетень. Всероссийская Академия Внешней Торговли. - М., №7, 1999, с. 10-14, 1 а.л.

3. "Тенденции внешнего финансирования развивающихся стран (африканский контекст)". - Мировая экономика: проблемы и тенденции (сборник научных статей аспирантов и слушателей). Дипломатическая Академия МИД РФ, М., 2000, 1 а.л.

Богинский Андрей Иванович (Россия)

Субсахарская Африка: валютная политика и механизмы внешнего финансирования (эволюция подходов).

В диссертации рассматриваются актуальные аспекты ва-лютно-финансовых отношений стран Субсахарской Африки (ССА). Первая глава сфокусирована на реформировании инструментов валютной политики и становлении валютных рынков в ССА. Во второй главе представлен опыт адаптации ССА к Мировому рынку и дается оценка стабилизационной политики МВФ. В третьей (последней) главе скрупулезно анализируется процесс модификации стратегии внешнего финансирования и разбирается технология реструктуризации внешних долгов ССА.

На базе исследования разработаны некоторые практические рекомендации

Andrei I. Boginsky (Russia)

Sub-Saharan Africa: Exchange Policies and Development External Finance (evolution of approaches).

This research deals with key aspects of international exchange and financial relations of the African countries south of Sahara (SSA). The first chapter focus on reforming of exchange arrangements and developing foreign currencies markets in SSA. The second chapter presents the experience of SSA adjustment to world economy and examines the stabilization policy of IMF. The third chapter gives thorough analysis of modification the strategy of external financing and debt relief of poor African countries.

Some practical recommendations are suggested on the basis of research.