История шерстяной промышленности России тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "История шерстяной промышленности России"

Савинова Марина Александровна

История шерстяной промышленности России

08.00.01 - экономическая теория (экономическая история)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук

Москва-2012

005044199

Работа выполнена в Федеральном государственном учреждении науки «Институт экономики РАН»

Научный руководитель - доктор экономических наук, профессор,

заслуженный деятель науки Российской Федерации Конотопов Михаил Васильевич

Официальные оппоненты: Миженская Эльвина Федоровна, доктор

экономических наук, профессор, ИМПЭ им. А.С.Грибоедова, профессор

Носова Светлана Сергеевна, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры "Экономика" Научного исследовательского ядерного университета "МИФИ"

Ведущая организация - НОУ ВПО « Институт экономики и

предпринимательства»

Защита состоится «25» апреля 2012 г. в 13 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 521.005.01 при Институте международного права и экономики имени A.C. Грибоедова по адресу: 111024, г. Москва, шоссе Энтузиастов, д. 21, ауд. 501.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института международного права и экономики имени A.C. Грибоедова.

Автореферат разослан «24» марта 2012 г. Ученый секретарь

диссертационного совета, /

канд. экон. наук, доцент — Е.П. Пилипенко

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Исследование истории развития крупных народнохозяйственных комплексов вряд ли потеряет свою актуальность. Этот тезис, безусловно, относится и к текстильной промышленности России, которая во второй половине XIX в. стала системообразующей в процессе формирования новых социально-экономических отношений в нашей стране, а в конце XX - начале XXI вв. почти прекратила свое существование.

Выявление закономерностей развития отрасли позволяет современным исследователям формулировать зрелые, обоснованные рекомендации по наиболее эффективным мерам ее возрождения. А то, что объявленный руководством России курс на вторичную индустриализацию в полной мере затрагивает и текстильное производство, сомнений не вызывает.

Шерстяная промышленность, наряду с производством тканей из льна и конопли, является старейшей подотраслью текстильной промышленности России. Являясь исконной отраслью, в отличие от привнесённых хлопковой и шёлковой отраслей, шерстяная промышленность позволяет на своём примере изучить все формы промышленности в их классической последовательности: домашняя промышленность, ремесло, кустарные промыслы, мануфактура и фабрика - особенности всех этих стадий и форм производства наиболее глубоко и подробно прослеживаются именно в этой отрасли.

В отличие от хлопчатобумажной промышленности, которая изначально формировалась в России как новое, целиком капиталистическое производство, шерстяная промышленность была подотраслью старой и помещичьей. В силу этого на ее примере особенно четко просматриваются проблемы, трудности реформирования экономики, отказа от изжившего себя производственного уклада, устаревших мощностей, ассортимента продукции и т.д., что неизбежно влечет за собой и социальные сдвиги, далеко не безболезненные.

Все это делает шерстяную промышленность России особенно интересным объектом изучения экономической истории с позиций проведения реформ.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является изучение развития шерстяной подотрасли отечественной текстильной промышленности на максимально длительном историческом отрезке, что позволит, по мнению автора, на базе знаний экономической истории принимать эффективные решения в сфере текстильной промышленности в перспективе.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих основных задач:

• дать оценку зарождения текстильного производства;

• проанализировать развитие текстильной промышленности в переходный период распада Киевской Руси и создания Российского государства;

• дать характеристику явления крепостной мануфактуры и кризисных явлений, приведших к распаду феодально-крепостнической системы и переходу к капиталистическому развитию; проследить ключевые особенности развития текстильной промышленности в указанную эпоху;

• восстановить динамику показателей работы шерстяной промышленности России за максимально длительный период времени;

• проанализировать динамику шерстяного производства в советский период.

Объектом исследования является шерстяная промышленность как подотрасль отечественной текстильной промышленности с древнейших времён и до позднесоветского периода.

Предметом исследования выступают закономерности развития шерстяной промышленности в рамках отечественной текстильной промышленности с учётом ключевых особенностей экономической истории России.

Область исследования. Исследование выполнено в рамках специальности 08.00.01 Экономическая теория (экономическая история), п. 2.6. «История развития различных сфер хозяйственной деятельности и народнохозяйственных комплексов».

Информационно-эмпирическая база исследования. В работе проанализированы теоретические взгляды и фактические данные, содержащиеся в монографиях, диссертационных исследованиях, книгах, статьях отечественных и зарубежных историков и экономистов. Эмпирическую основу исследования составили сводные ведомости, которые составлялись в Мануфактур-коллегии и Департаменте мануфактур и торговли при Министерстве финансов до ликвидации крепостного права, а также аналогичные статистические сводки из правительственных органов в период капитализма и советский период.

Методология и методы проведения исследования. Методологическую основу исследования составляют основные положения экономической теории, макроэкономики. При написании диссертации были использованы труды советских, российских и зарубежных специалистов по исследуемой проблеме.

В процессе реализации поставленной цели в работе нашли применение следующие общенаучные методы исследования: научной абстракции, индукции и дедукции, экономико-статистический, системного, логического и сравнительного анализа.

Степень разработанности темы определена направлением исследования, которое заключается в анализе исторических закономерностей развития определённой отрасли экономики России - текстильной промышленности, с детальным рассмотрением подотрасли шерстяного производства.

Поскольку текстильная промышленность наряду с металлургической занимала ведущее место в хозяйстве России, изучению ее истории посвящено немало работ. Их главный недостаток в том, что они обычно освещали отдельные периоды истории отрасли, что не позволяло авторам выделить особенности развития отрасли в конкретный период, определить отличия этого периода от других. Поэтому даже при работе с монографиями крупных ученых, глубоко изучавших процесс развития отрасли за определенный период, обнаруживается, что ими сказано не все и при "стыковке" с другими периодами можно увидеть новые существенные закономерности. Кроме того, разные периоды истории текстильной промышленности освещены очень неравномерно. Автор использовал работы дореволюционных исследователей

A.А Баранова, К.К. Вебера, Е.П. Житенева, П.В. Копосова, в которых освещается развитие текстильной промышленности капиталистической России, материалы и выводы трудов советских исследователей П.Г. Любомирова, Е.И. Заозерской, К.А. Пажитнова, М.Я. Волкова, Г.С. Исаева,

B.Я. Лаверычева по истории дореволюционной текстильной промышленности, A.M. Корнеева и П.А. Хромова о развитии этой отрасли в советский период, М.В. Конотопова и С.И. Сметанина, давших комплексный анализ развития отрасли.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе дан комплексный анализ развития крупной народно-хозяйственной отрасли -шерстяной промышленности практически за весь период ее существования, на фоне общих для экономики страны процессов ее трансформации, что создает историко-экономическую базу для анализа современной проблемы модернизации производства отрасли.

Результаты исследования, выносимые на защиту:

1) Впервые проведены анализ и оценка развития текстильной промышленности России с её зарождения и до перехода России к новым экономическим процессам;

2) Предложена полная картина развития шерстяной промышленности с первой половины XVIII в. и до конца 80-х годов XX в.

3) Дана характеристика места и роли шерстяной промышленности в экономике России на различных этапах ее развития.

4) На примере динамики шерстяной промышленности и возникновения на различных этапах развития ее проблем прослеживаются специфичные для России периоды социально-экономической трансформации, такие как: отказ от крепостного права, «военный коммунизм», новая экономическая политика и др.

5) Выявлены особенности развития шерстяной промышленности в рамках всего комплекса текстильной отрасли как производства традиционно помещичьего, что объективно тормозило процесс его реформирования.

Теоретическая и практическая значимость работы составляют положения и выводы, которые:

- могут быть использованы в научно-теоретической работе, а также при изучении экономических и смежных научных дисциплин;

- могут быть использованы государственными учреждениями с целью избежать ошибок и просчетов при принятии решений.

Информационно-эмпирическую базу исследования составили фактические данные, содержащиеся в следующих источниках: труды российских и зарубежных авторов, материалы научных конференций, архивные материалы.

Практическая значимость полученных результатов заключается в возможности их использования органами государственной власти и управления Российской Федерации в рамках формирования стратегии развития текстильной отрасли народного хозяйства, а также возможности их использования в учебном процессе.

Экономическая и социальная значимость результатов диссертации состоит в улучшении состояния текстильной промышленности РФ, что должно привести к повышению её экономической безопасности, престижа и благосостояния граждан за счёт структурного изменения экономической конъюнктуры.

Апробация и внедрение результатов диссертации. Основные положения диссертации опубликованы в статьях, тезисах, были доложены на Всероссийской конференции Молодых ученых «Россия и мир: Поиск новых моделей экономического развития», Межвузовской научно-практической конференции «Актуальные проблемы экономики, управления, права г. Москва, ИНЭП, 2011 г.

Результаты диссертационного исследования использованы в учебном процессе Института экономики РАН при чтении лекций и проведении практических занятий по дисциплине «История и философия науки Экономики».

Публикации результатов. По теме диссертации опубликовано 8 работ общим объемом более 2,8 печатных листов, в числе которых 3 статьи в рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук, а также 5 статей в иных научных журналах.

Структура и объем диссертации. Диссертация изложена на 138 страницах машинописного текста, содержит 23 таблицы и 8 рисунков. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников.

Введение

Глава 1. Текстильная промышленность Древней Руси и России до реформ Петра I.

1.1. От текстильного производства древних славян до монгольского нашествия

1.2. Текстильное производство в ХШ-ХУ вв.

1.3. Развитие текстильного производства в ХУ1-ХУП вв. Глава 2. Шерстяная промышленность XVIII - начала XX вв.

2.1. Динамика шерстяного производства в мануфактурный период

2.2. Кризис феодально-крепостнической системы и текстильная промышленность

2.3. Развитие шерстяной промышленности в 1800-1861 гг.

2.4. Развитие шерстяной промышленности в период капитализма (1861-1917 гг.)

Глава 3. Динамика советской шерстяной промышленности

3.1. Годы революции и гражданской войны

3.2. Годы нэпа

3.3. Первая довоенная пятилетка

3.4. Годы второй и третьей пятилеток

3.5. Годы Великой отечественной войны

3.6. 1945-1986 годы Заключение

Список использованных источников

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационной работы и определяется степень ее разработанности, указываются цель и задачи исследования.

Первая глава - «Текстильная промышленность Древней Руси и России до Петра I» - посвящена развитию текстильной промышленности в период распада старого государства Киевской Руси и создания новой, московской, России в условиях монгольского ига; также дана характеристика более раннего, догосударственного периода с точки зрения интересующей нас отрасли.

Шерсть издавна являлась материалом для изготовления тканей у восточных славян. И по уровню производства тканей, и по первичной обработке сырья Киевская Русь не уступала своим западным соседям. Такое положение наблюдалось и во всех остальных отраслях экономики русских земель до монгольского нашествия.

Киевская Русь являлась важным участником международного рынка текстильной промышленности. Состав ввозимых в Киевскую Русь товаров мало отличался от импорта других крупных средневековых государств.

Монгольское нашествие 1237-1240 гг. и последовавшие за этим два с половиной века монгольского гнета не только целиком разрушили городское ремесло, которое до этого не уступало западному, но и изменили общий ход дальнейшего экономического и политического развития России.

Городское ремесло, которое в странах западной Европы являлось носителем зарождавшихся буржуазных явлений, в России так и не смогло

восстановиться. Текстильное производство переместилось в деревню в виде домашнего производства и кустарных промыслов. Потребности городского населения в дорогих и престижных тканях со временем во все большей степени удовлетворялись за счет импорта.

Ещё два века после ликвидации ордынского ига молодое российское государство должно было находиться в состоянии постоянной готовности к войне с государствами - наследниками Золотой Орды. Эта готовность обеспечивалась концентрацией власти в едином центре и установлением подневольного положения всего населения страны. Такое «военное положение» было обеспечено введением законов крепостного права, что породило тенденцию к системному отставанию экономики России от стран западной Европы и задержку перехода к капиталистическому развитию.

Во второй главе - «Шерстяная промышленность XVIII - начала XX вв» - автором приводится сквозная динамика показателей работы шерстяной промышленности начиная с эпохи правления Петра I и заканчивая потрясениями первых лет XX в. Дается анализ динамики текстильной промышленности в целом.

Первая четверть XVIII в. - время реформ Петра I, цель которых -ликвидировать отставание России от стран Западной Европы, ускорить ее экономическое развитие, особенно развитие промышленности. Такую политику принято называть протекционистской, или покровительственной, и ее обычно применяют государства на начальном этапе развития капитализма, когда промышленность еще только создается. Таким образом, это буржуазная политика. Но Россия не была буржуазным государством. Правительство Петра I было правительством дворян-феодалов. Содействуя развитию промышленности и торговли, оно тем самым содействовало созреванию буржуазных явлений в хозяйстве страны, потому что крупным товарным производством и торговлей занимается буржуазия, а не феодалы. Но феодальное правительство совсем не стремилось ускорять переход к капитализму, приближая конец господства своего класса. Содействуя развитию буржуазных элементов в экономике, оно старалось подчинить их интересам класса феодалов, сделать так, чтобы феодальное общество их усвоило и переварило. Такая противоречивая политика порождала сложные полукапиталистические, полуфеодальные явления в экономике, подобные возникновению крепостной мануфактуры. И сам петровский протекционизм проявляется не столько в повышении пошлин на ввоз иностранных товаров (наиболее традиционное мероприятие протекционизма), сколько в прямом государственном вмешательстве в экономическую жизнь, в полицейско-принудительных мерах.

XVIII в. для текстильной промышленности - "нестатистический": в то время еще не было практически регулярных статистических сводок по всем промышленным предприятиям, поэтому восстановить детальную картину динамики производства невозможно. Но за некоторые годы Мануфактур-коллегия собирала более-менее подробные сведения. Обычно это было связано с переломными моментами в промышленной политике. Так, в начале

60-х гг. XVIII в. предприниматели должны были ответить на специальную анкету, в которой были вопросы об оборудовании предприятий, о производстве и сбыте продукции, о плате рабочим. В результате был собран большой материал, пригодный для статистической обработки. За некоторые годы советские исследователи, например Е.И. Заозерская и К.А. Пажитнов, восстанавливали состояние отрасли на основе разнородных материалов. В некоторых случаях устанавливался объем продукции в аршинах или пудах, в других - ее стоимость. Все это позволило восстановить картину динамики производства, правда, с промежутками между отдельными датами в 20- 25 лет.

В динамике шерстяного производства вначале наблюдался очень медленный рост, который было бы правильнее даже назвать застоем. В 1745 г. было получено продукции только на 32% больше, чем в 1725 г., причем число заведений даже сократилось с 14 до 12. Застой, вероятно, продолжался до середины 50-х гг.

В 60-е гг., в шерстяном производстве произошел стремительный рост. С 1763 по 1773 г. натуральный объем продукции вырос на 70%, а ее стоимость увеличилась более чем в 2 раза.

Период подъема сменился новым периодом застоя: с 1773 до 1799 г. производство шерстяных тканей выросло всего на 15%.

Особенности развития шерстяного производства определялись тремя обстоятельствами: трудностями с получением сырья, особой связью отрасли с государственными потребностями, высоким удельным весом в ней помещичьих мануфактур и крепостного труда.

В шерстяном производстве мануфактуры представляли собой лишь надстройку над крестьянскими промыслами. По расчетам Г.С. Исаева, промыслы в 60-е гг. давали 15 млн. аршин узкого крестьянского сукна (в переводе на широкое казенное - 7,5 млн. аршин), тогда как цензовая промышленность производила до 2 млн. аршин. На мануфактурах было занято 17 тыс. рабочих, а в промыслах - до 460 тыс.

Петровские суконные мануфактуры производили в основном не сукно, а каразею - шерстяную ткань низкого качества с редким утком, которая, как утверждал П.Г. Любомиров, шла в основном па подкладку.

Обеспечить сырьем шерстяные мануфактуры оказалось сложно: шерсть как товар на рынке допетровской России не появлялась. Однако усилия Петра I, регламентировавшего поставки шерсти и овчин в казну, привели к нужному результату: мануфактуры стали работать на русском сырье.

В 1753 г. даже был разрешен экспорт шерсти. Однако здесь стоит отметить, что рост шерстяного производства в России был замедлен промышленным переворотом в Англии. В России промышленный переворот еще не начинался, и капиталистам Англии было выгодно покупать российское сырье, перерабатывать его на своих фабриках и везти в Россию готовые ткани.

Второй фактор, действовавший на развитие суконного производства в России, - высокий удельный вес казенного потребления. В XVIII в. шерстяная промышленность почти полностью работала на казну. Завет Петра I "не покупать мундира заморского", а шить обмундирование только из российского сукна при его жизни осуществить не удалось. До конца столетия свыше 90% продукции шерстяных мануфактур потреблялось казной. Этим определялся и ассортимент продукции. В 1799 г. сортов тканей, которые могли пойти на рынок, было произведено 5% от общего объема продукции.

Но рост потребностей армии был ограничен, а солдатское сукно и каразея, которые в основном изготовляли мануфактуры, не годились для продажи на рынке. Это и явилось дополнительной причиной задержки дальнейшего роста шерстяного производства.

Поскольку это была отрасль, работавшая на казну, то государство в наибольшей степени обеспечивало ее рабочей силой. Поэтому здесь был особенно высок удельный вес посессионных рабочих. А после екатерининского указа, запрещавшего купцам покупать крепостных и тем самым остановившего дальнейшее развитие посессионной мануфактуры, именно в эту отрасль устремились помещики. Это была отрасль привилегированная, престижная. Работая на казну, можно было получить дополнительные льготы и преимущества, на которые помещичье государство было щедрым по отношению именно к помещикам.

В конце XVIII в. в суконной промышленности явно преобладал принудительный, крепостной, труд. К числу недостатков крепостного труда относилась его низкая производительность. Отмеченное выше падение производительности труда к концу века отражало не что иное, как повышение удельного веса крепостного труда.

Кризис феодально-крепостнической системы в России начался еще в конце XVIII в., но в полной мере проявился в первой половине XIX в. Этот кризис означал переход от феодализма к капитализму и выражался в том, что возникший в недрах феодально-крепостнической системы буржуазный уклад вступил в конфликт со сковывавшей его феодальной оболочкой. Противоречия этого кризиса были противоречиями между формой и содержанием: развитие капиталистических производительных сил тормозили феодальные производственные отношения, а развитию буржуазных производственных отношений противодействовала феодально-крепостническая надстройка.

Российская мануфактура приспособилась к существованию в условиях феодально-крепостнической системы и в значительной степени приняла форму крепостной мануфактуры. В XVIII в. использование крепостного труда вызвало промышленный подъем в России. Страна вышла на одно из ведущих мест в мире по промышленному производству, в частности на первое место по производству железа. Промышленные товары - железо, парусина, полотно - заняли ведущее место в составе российского экспорта. Россия в это время снабжала железом Англию, промышленный переворот в которой совершился преимущественно на русском железе.

Однако в первой половине XIX в. крепостнические отношения стали тормозить развитие промышленности. В Англии в это время заканчивался переход от ручного труда к машинам, от мануфактуры - к фабрике. Для крепостных мануфактур России такой переход был особенно необходим, потому что производительность крепостного труда была ниже, чем наемного, а машина не только повышала эту производительность, но и делала ее независимой от воли работника: скорость процесса задавала машина, а работник, который становился ее придатком, должен был приспосабливаться к этой скорости. Но крепостной труд делал невыгодным внедрение машин. Устанавливая машину, заменявшую несколько рабочих, хозяин не мог их выгнать за ворота предприятия, потому что они были его собственностью.

Короче говоря, мануфактура еще могла быть крепостной, а крепостная фабрика была уже невозможна. Машины оказались несовместимы с крепостным трудом. А между тем, повышая производительность труда, они снижали стоимость продукции. Ткани машинного производства становились дешевле продукции дешевого крепостного ручного труда. Русские холсты и полотна больше не пользовались спросом за границей. Более того, дешевые английские ткани, минуя таможенные барьеры, стали проникать на русский рынок и успешно конкурировать с отечественной продукцией.

Наиболее остро проявлялись противоречия кризиса феодально-крепостнической системы в горно-металлургической промышленности, где господство крепостного труда сохранилось до ликвидации крепостного права в России. Текстильная же промышленность в этом отношении была неоднородной. В хлопчатобумажном производстве крепостной труд практически вообще не применялся. Набирать силу эта отрасль стала тогда, когда уже не допускалось открытие новых посессионных мануфактур. Помещики же хлопчатобумажных предприятий не заводили, потому что новая отрасль работала на импортном сырье и давала продукцию на широкий рынок, а потому и не пользовалась особым покровительством государства. Наемный труд и капиталистическая конкуренция ускорили развитие отрасли. В.И. Ленин не случайно говорил о хлопчатобумажной промышленности как об отрасли наиболее успешного развития капитализма в крепостной России. Прямой противоположностью ей была помещичья шерстяная промышленность, потому что она работала на казну, пользовалась покровительством государства и обеспечивала дополнительные привилегии. Но постепенно шерстяных тканей стало выпускаться гораздо больше, чем требовалось казне, и по мере того, как в отрасли сокращался удельный вес работы на казну, в ней увеличивалась доля купеческих заведений с наемным трудом.

Несмотря на сопротивление крепостнической системы, в первой половине XIX в. начался промышленный переворот, появились первые фабрики. Как и следовало ожидать, первые шаги промышленный переворот сделал в хлопчатобумажной промышленности, наименее затронутой крепостничеством.

Шерстяная промышленность в первой половине XIX в. развивалась

динамично, несмотря на то, что это была преимущественно "помещичья" отрасль с широким использованием крепостного труда. Объем производства за 1800-1860 гг. увеличился в 13 раз в натуральном и в 15,5 раза в денежном выражении.

От производства почти исключительно армейского сукна и тканей для нужд армии отрасль переходит к удовлетворению потребностей русского рынка во всех основных видах шерстяных изделий. Если в начале века Россия импортировала шерстяных изделий вдвое больше, чем производила, то к 1861 г. экспорт и импорт тканей сравнялись, что означало насыщение внутреннего рынка собственной продукцией.

Успехи эти, впрочем, выглядят не столь оптимистично, если рассматривать их в мировом масштабе. Чудовищно отставая от передовых капиталистических стран, Россия по темпам роста шерстяной промышленности всё же их существенно опережала, постепенно сокращая разрыв в производстве.

В развитии шерстяной промышленности в 1800-1860 гг. отчетливо выделяются три этапа.

1-й этап - 1800-1820 гг. В эти годы предприятия отрасли занимались почти исключительно производством армейского сукна. Обслуживание государственных нужд в России того времени было занятием привилегированным. Поэтому и производство сукна, подобно металлургии и винокурению, считалось занятием дворянским. По этой же причине значительный удельный вес в отрасли имели посессионные предприятия. Наемные рабочие в шерстяной промышленности начала века составляли только 20% занятых.

Итак, на первом этапе производство шерсти сохраняло архаичный характер - это была привилегированная "помещичья" отрасль, обслуживающая государственные нужды.

2-й этап - 1821-1845 гг. В эти годы производство выросло более чем в 3 раза - с 5,3 млн. аршин на сумму 4,6 млн. р. до 17 млн. аршин на сумму 25 млн. р. Толчком к такому росту стал запретительный тариф на импорт шерстяных тканей в 1822 г. В том же году впервые сукна было произведено больше, чем требовалось казне. Запретительный тариф втрое сократил импорт тканей и привел к тому, что средняя цена сукна повысилась с 1 р. до 2 р. серебром за 1 аршин. По мере расширения производства и относительного насыщения рынка стоимость 1 аршина шерстяной ткани понизилась к началу 40-х гг. до 1 р. 60 к.

Естественно, при увеличении пошлин цены повысились в наибольшей степени на тонкие сукна, которые преимущественно ввозились из-за границы. Это стимулировало освоение их производства. К концу 20-х гг. русские мануфактуры начали осваивать производство камвольных тканей.

Работа на рынок потребовала рационализации производства, усилила специализацию мануфактур и разделение труда между ними. Если прежде на одном предприятии проводились и первичная обработка шерсти, и прядение, и аппретура, то к 40-м гг. возникли шерстомойные предприятия, заведения

для окраски и аппретуры тканей.

Увеличению производства шерстяных тканей, особенно тонких сукон и камвольных изделий, способствовал еще один фактор - развитие в России мериносового овцеводства. С повышением качества шерсти увеличивался и ее экспорт.

Итак, 2-й этап - это время расширения производства под влиянием протекционистской политики, освоения внутреннего рынка, усиления специализации производства и расширения ассортимента продукции.

3-й этап - 1846-1860 гг. Пошлины на ввоз шерстяных изделий впервые были понижены в 1841 г., затем они понижались еще трижды. Однако это не вызвало наплыва иностранных тканей.

В 1860 г., несмотря на очередное понижение пошлин на импорт, объем продукции отрасли составил 37 млн. аршин, т.е. увеличился на 60% за 5 лет. Основа этого подъема была заложена ранее: был освоен выпуск новых видов тканей, работа на широкий рынок научила рационализировать и удешевлять производство, приспосабливаться к запросам потребителей.

К середине 40-х гг. внешняя торговля шерстью и изделиями впервые приобрела активный баланс, и этот разрыв увеличивался.

Однако количество рабочих на заведение не увеличилось. Дело в том, что производительность труда с 1800 по 1860 г. увеличилась в 3 раза, причем основной рост происходил за 15—20 лет до ликвидации крепостного права.

Рост производительности труда отражал начавшуюся техническую и социально-экономическую перестройку отрасли: появление крупных предприятий фабричного типа, вытеснение крепостного труда наемным. Из помещичьих имений производство шерстяных тканей перемещалось в города и промышленные селения. Перед ликвидацией крепостного права в отрасли начался промышленный переворот.

Таким образом, особенности 3-го этапа - ускорение темпов роста производства шерстяных тканей в условиях понижения пошлин на их ввоз, активный баланс внешней торговли шерстью и изделиями из нее, резкое укрупнение предприятий, увеличение производительности труда - были проявлениями начала промышленного переворота.

Вне сферы официального учета оставались крестьянские промыслы, но их удельный вес ко времени ликвидации крепостного права сокращался. На долю кустарной переработки теперь оставалось значительно меньше шерсти, чем перерабатывалось цензовой промышленностью. На базе кустарных промыслов возникали относительно крупные заведения, которые уже входили в сферу официального учета. Кроме того, цензовые предприятия пытались приспособиться к такому массовому потребителю, как крестьянство.

В - первые годы после ликвидации крепостного права шерстяная промышленность России была вполне обеспечена отечественным сырьем, и часть шерсти, в том числе и мериносовой, шла на экспорт

В дальнейшем поголовье простых овец росло медленно, но неуклонно,

а поголовье мериносовых затем стало сокращаться. Южные черноземные степи все более распахивались под пшеницу, пастбища сокращались. Овцеводство перемещалось в Среднюю Азию, на Северный Кавказ, в Прикаспийскую степь, но там сохранялось еще традиционное кочевое и полукочевое скотоводство, а разведение мериносовой породы требовало очень много времени. К тому же колониальная австралийская шерсть на мировом рынке стоила в то время недорого и проще было покупать ее.

Цены на экспортную шерсть падали, потому что мериносовая уже не вывозилась - ее и внутри страны не хватало. Все в большей степени шерсть вывозилась в необработанном виде, потому что иностранные потребители предпочитали мыть и сортировать ее у себя более совершенными методами, чем в России.

В 1900 г. механические станки в России составляли уже 49% станочного парка шерстяной промышленности. Производительность механического станка была в 2,5-3 раза выше, чем ручного, а следовательно, к началу нового столетия только от трети до четверти шерстяных тканей было изготовлено ручным способом. Мы не можем считать переворот завершенным, если половина станков ручные. В 1908 г. механические станки составляли 68% станочного парка, в 1912 г.- 82%.

Впрочем, переворот в экономике производства этой отрасли проявлялся слабо. Значительного падения цен не наблюдалось.

Естественно, что до интенсивной стадии промышленного переворота (до 80- 90-х гг.) темпы роста производства были довольно низкими: российская мануфактура не могла выдержать конкуренции с западноевропейской фабрикой, даже, несмотря на защитительные тарифы.

Пореформенный период в шерстяной промышленности начался со спада, при котором особенно значительно сократилась численность занятых. Этот спад был вызван ликвидацией крепостного права.

Можно выделить два этапа в развитии шерстяной промышленности в капиталистический период:

1) 1861-1890 гт. - этап сравнительно медленного роста, накопления и перестройки отрасли, первых стадий промышленного переворота, когда механизировались только некоторые операции, порождая диспропорции;

2) 1890-1913 гг. - этап завершения переворота и высоких темпов роста производства. Первый этап можно разделить еще на два периода: до 1878 г. -годы очень медленного роста, почти застоя (производство увеличилось на 65% за 17 лет) и с 1878 г. по 1890 г. - период взлета и падения, технической и структурной перестройки, вторжения польской продукции на российский рынок.

Доля импорта по отношению к производству шерстяных тканей обычно не превышала 10%, а это означало, что российская промышленность в основном удовлетворяла потребности рынка количественно, но не качественно. Если часть тканей отечественного производства Россия вывозила в близлежащие страны Востока, то часть тонких, дорогих шерстяных тканей, потреблявшихся верхушкой общества, продолжала

ввозить из Западной Европы.

Главным центром производства шерстяных тканей первоначально оставалась Московская губерния. В 1863 г. в ней было произведено 42% всей продукции шерстяной промышленности. На втором месте стояла Петраковская губерния (Польша), на которую приходилось 15%, далее шли Гродненская, Лифляндская, Симбирская и Черниговская губернии.

К 1885 г. распределение мест осталось прежним, но концентрация производства повысилась: доля Московской губернии в общем объеме производства увеличилась до 46%, Петраковской - до 22,6%, а Московской, Петраковской и Гродненской вместе взятых - с 64 (1863 г.) до 75,2%. Рост концентрации отражал уже отмеченный процесс упадка помещичьих заведений, расположенных на периферии.

В дальнейшем на первое место по развитию шерстяной промышленности вышла Польша, обогнав Московскую губернию.

Выдвижение Польши на ведущее место было связано прежде всего с тем, что в ней шерстяная промышленность не являлась привилегированной "помещичьей" отраслью и не испытала процесса перестройки на капиталистические рельсы. Промышленный переворот там начался раньше, чем в России. Годовая продукция рабочего суконного производства в российских губерниях в 1866 г. составила 374 аршина, в Польше - 680 аршин. Такая производительность в России была достигнута только в 1890 г. В 60-е гг. была открыта таможенная граница между Польшей и Россией. Для польской промышленности стал доступен обширный русский рынок, а сама она оказалась под защитой российского таможенного барьера. С этого времени она и стала набирать темпы, став дополнительным фактором подавления российских текстильных заведений.

Выдвижению польской камвольной промышленности способствовало и все большее переключение на импортную мериносовую шерсть. Граница была совсем близко, а коммерческие связи с Западом у лодзинских фабрикантов были налажены давно.

Конечно, акционирование началось и в шерстяной промышленности. К 1912 г. на акционерных предприятиях была занята третья часть всех рабочих отрасли. Отрасль испытывала острую нехватку капиталов. Довольно крупные капиталы были накоплены в суконной промышленности за ее многолетнюю историю, в камвольно-прядильном производстве, испытавшем взлет в результате переворота. В других производствах все еще преобладали относительно мелкие капиталы.

Именно в архаичной суконной промышленности возникло первое сравнительно крупное объединение - Товарищество Алексеева. Появилось оно еще в XVIII в. на семейной основе. Это была достаточно надежно поставленная крупная фирма. Она вела активную экспансию в другие отрасли.

Что касается второго направления монополизации - регулирования сбыта продукции - то здесь тоже лидировали суконщики. К объединению

толкали казенные заказы. Порядок дачи заказов (закрытые конверты с указанием цены и других условий, предлагаемых фирмой) должен был обеспечивать беспристрастный конкурс, а в действительности способствовал сговору.

В 1910 г. было организовано Всероссийское общество фабрикантов суконной промышленности - официальная организация, которая к 1913 г. объединила почти все суконные предприятия страны. Важнейшей функцией Общества были соглашения об условиях и ценах казенных поставок, которые устраняли конкуренцию на торгах. Таким образом, к началу первой мировой войны уже была создана основа для государственно-монополистического регулирования отрасли

Война, прежде всего, отрезала польскую промышленность. Казалось бы, устранение конкурента должно было способствовать подъему отечественного производства. Но польские фабрики в основном специализировались на пряже, и ее не стало хватать. Общее поступление сырья уменьшилось приблизительно вдвое.

Положительным фактором для отрасли были военные заказы. В отличие от других отраслей текстильной промышленности шерстяная почти полностью работала на интендантство.

Нужды армии требовали увеличения производства, переключения камвольных предприятий на изготовление сукна.

И все же производимых тканей было недостаточно для удовлетворения потребностей армии, поэтому увеличивался их импорт.

Поскольку суконная промышленность должна была работать исключительно для удовлетворения военных потребностей, государственное регулирование в ней действовало сильнее, чем в других отраслях текстильной промышленности. Но и здесь государственное регулирование оказалось в руках самих фабрикантов и использовалось для получения повышенных прибылей.

В третьей главе - «Динамика советской шерстяной промышленности» - приводится динамика развития шерстяной промышленности на протяжении всего советского периода вплоть до состояния на момент 1986 г.

В годы революции и гражданской войны сложно обстояло дело с сырьем в шерстяной промышленности. Поголовье овец в стране уменьшилось с 80,9 млн. голов в 1916 г. до 48,4 млн. голов в 1921 г., т.е. на 40%. Производство же шерстяных тканей сократилось в 6-7 раз. Дело в том, что овцеводческие районы были отрезаны фронтами, и шерсть не поступала на фабрики.

Уже к осени 1918 г. на складах оставалось 1,4 млн. пудов шерсти, тогда как годовая потребность в сырье составляла 2,9 млн. пудов. И все же положение в шерстяной промышленности было легче, чем в хлопчатобумажной. Объем производства в ней сократился в меньшей степени. В 1920 г. было законсервировано не 55% фабрик, как в хлопчатобумажной промышленности, а только 27%.

Вторым фактором сокращения производства шерстяных тканей был

недостаток топлива. Нефтяные и угольные районы страны, Донбасс и Кавказ, были отрезаны, приходилось переключаться на торф и дрова, ставшие тогда почти единственными видами топлива в Советской России. Паровые котлы текстильных фабрик работали и на торфе, и на дровах, правда, хуже, чем на угле. Но дров и торфа тоже не хватало. "У нас положение в текстильной промышленности было таково, - отмечал В.И.Ленин, - что к концу 1920 г. замечалось, несомненно, улучшение, но не хватило топлива, а если бы топлива у нас было достаточно, то мы получили бы до 800 млн. аршин тканей и мы имели бы для обмена на крестьянские продукты материалы собственного производства" (Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 83).

Производство шерстяных тканей с 1921 (самый низкий уровень производства) по 1925 г. увеличилось в 3,9 раза, а к 1928 г. - в 5,9 раза. Довоенный уровень производства тканей в этой отрасли не был восстановлен еще и в 1929 г. Правда, пряжи производилось в 1928 г. уже больше, чем в 1913 г. Расхождение между сроками восстановления прядильного и ткацкого производств объяснялось тем, что увеличилась доля грубых, тяжелых сортов (пряжа измерялась весом, а ткани - длиной). Численность рабочих в 1925 и 1929 гг. была почти одинакова и в 1,5 раза превышала уровень 1921 г.

Периодизация восстановления шерстяной промышленности такая: низкие темпы, подъемы, сменявшиеся сокращением производства, затем быстрый рост с 1924 по 1927 г. и снова сокращение с 1928 г. Рост численности занятых в отрасли прекратился с 1925 г.

Медленные сравнительно с другими текстильными производствами темпы первых лет восстановления шерстяной промышленности современники объясняли двумя причинами: низким спросом населения и недостатком сырья.

Поголовье овец к концу гражданской войны сократилось, казалось бы, не так уж значительно - всего в полтора раза. Но гораздо сильнее сократилось поголовье мериносовых овец. И если потребности промышленности в грубой шерсти в 1925 г. за счет своих ресурсов можно было удовлетворить на 75%, то потребности в тонкой - только на 6%.

Не говоря уже о том, что для удовлетворения промышленных нужд необходима была еще и тонкая шерсть, далеко не вся настриженная шерсть шла на текстильные фабрики. Значительная ее часть расходовалась на валенки, вязаные изделия и т.д. В период натурализации хозяйственной жизни в отдельных местностях даже стало восстанавливаться производство грубого сукна. К тому же заготовительные цены на шерсть были установлены весьма низкие. В 1922 г. из 54,4 тыс. т шерсти в государственные заготовки попало только 5,2 тыс. т, т.е. 17%.

До первой мировой войны почти четверть потребляемой в стране шерсти доставлялась из-за границы - в основном тонкая, мериносовая. После войны доля импорта даже увеличилась. В 1922 г. за счет ввоза было получено 48% потребляемого шерстяной промышленностью сырья, в 1923 г. - 33%, в 1928 г. - 48%. Учитывая, что тонна тонкой мериносовой шерсти,

которая преимущественно покупалась за границей, стоила значительно дороже тонны грубой отечественной, больше половины (по стоимости) заготовляемой шерсти поступало из-за границы.

Государство тогда считало возможным и оправданным тратить валюту на покупку сырья для текстильной промышленности (для повышения материального уровня жизни, для быстрого оборота и накопления капиталов), хотя валюта так необходима была для развития тяжелой промышленности. Тогда еще предполагался "экономический" вариант индустриализации: накапливая капиталы в легкой промышленности, постепенно переключать их на развитие тяжелой индустрии.

Но уже сам факт, что приходилось импортировать шерсть, свидетельствует о нехватке сырья и о том, что этот недостаток тормозил развитие шерстяной промышленности.

В шерстяной промышленности в годы первой пятилетки очень трудное положение сложилось с заготовкой сырья. В 1928 г. заготовлено было шерсти (в "условно-грязном" виде) 37,5 тыс. т, а импортировано 43 тыс. т. Импортировалась шерсть, вероятно, не только в "условно-грязном" виде, но и в виде мытой шерсти (из 3 кг "грязной" шерсти получался 1 кг мытой). Но не вся и поступившая из-за границы шерсть была мытой. Вероятно, значительная ее часть, привозимая из Монголии, Афганистана и других восточных стран, была тоже в "грязном" виде. Поэтому можно считать, что импорт давал в 1928 г. не менее 2/з всей шерсти, потреблявшейся промышленностью СССР.

Как известно, годы коллективизации сопровождались уменьшением поголовья скота, столь значительным, что прежний уровень не был восстановлен и к началу войны. За первую пятилетку поголовье сократилось в 2,1 раза. Но количество тонкорунных овец снизилось только на 18%. Дело в том, что прежде мериносовое овцеводство было сосредоточено преимущественно в крупных хозяйствах, часть которых перешла в государственную собственность и была реорганизована в совхозы. Но настриг с мериносовой овцы был больше, чем с обычной, поэтому общий объем заготовляемой шерсти за годы первой пятилетки не сократился: он продолжал увеличиваться до 1930 г., затем понизился до уровня начала пятилетки. Естественно, повысился удельный вес мериносовой шерсти - с 13,6% в 1928 г. до 21,2% в 1932 г. Правда, и эта увеличенная доля была все же меньше, чем требовалось для шерстяной промышленности, поэтому импорт именно мериносовой шерсти был особенно необходим.

К концу первой пятилетки несколько понизилась доля импорта в промышленном потреблении шерсти: ввозилось из-за границы не 53% сырья, а только 40% (без учета, что часть импортной шерсти была мытой). Это, впрочем, нельзя было считать достижением, потому что сокращение доли импорта обусловливалось не увеличением производства шерсти в стране, а уменьшением потребностей ввоза. В натуральном выражении за пятилетку импорт сократился на 36%, а в денежном - в 3 раза. Так получилось потому, что стали покупать преимущественно дешевую (но и худшего качества)

шерсть из соседних стран Азии.

Таким образом, количество шерсти, поступавшей для переработки в шерстяную промышленность, не увеличилось, а сократилось (на 21%). Производство шерстяной пряжи выросло на 34%. В 1932 г. поступило в распоряжение государства 63,4 тыс. т преимущественно "грязной" шерсти. Если ее перевести в мытую, окажется, что получила промышленность не более 40 тыс. т мытой шерсти, а всего переработала на пряжу 92 тыс. т.

Очевидно, что в "смеске", из которой готовились тогда шерстяные ткани, шерсти было не так уж много. По официальным данным, в тонкосуконном производстве удельный вес натуральной шерсти за пятилетку понизился с 45,3 до 19,4%, в грубосуконном - с 66,4 до 33,4%. Очевидно также и то, что острый недостаток сырья тормозил развитие шерстяной промышленности.

Трудности с обеспечением сырьем шерстяной промышленности сохранялись до Великой Отечественной войны. Поголовье овец к 1934 г. сократилось за 5 лет коллективизации втрое. Теперь их оставалось меньше, чем в 1922 г., когда после военной разрухи было зафиксировано самое низкое поголовье. С 1934 г. начался рост поголовья, и в 1940 г. оно достигло 73% уровня 1928 г. Но за это время увеличилось количество тонкорунных овец. Это было результатом больших целенаправленных усилий. С 1936 г. в стране была создана сеть племенных хозяйств. Поскольку к тому времени мериносовые стада были существенно попорчены смешиванием породистых овец с простыми, овцы для этих хозяйств выписывались из-за границы.

Как уже было сказано, поголовье овец в 1940 г. было на 27% меньше, чем в 1928 г., но настриг шерсти уменьшился только на 12%. В этом конечно, сказалось увеличение доли мериносовых и метисных овец.

Что же касается государственных заготовок шерсти, то они росли непрерывно. В 1940 г. шерсти было заготовлено в 3 раза больше, чем в 1928 и 1932 гг. и на 63% больше, чем в 1937 г. Дело в том, что если в 1928 г. государство получило лишь 20% настрига шерсти, а в первой пятилетке в заготовки шел 31% настрига, то во второй пятилетке доля заготовок от общего производства составила 63%, а в 1938-1940 гг. - 72%.

Сопоставляя объемы шерсти, заготовлявшейся в стране и потреблявшейся промышленностью, мы видим, что своей шерсти было явно недостаточно для обеспечения работы фабрик. Недостаток покрывался импортом, величина которого постепенно уменьшалась как абсолютно, так и по отношению к объему потребляемой шерсти. В первой пятилетке импорт давал 43% потребляемого сырья, во второй - 35%, в третьей - только 19%.

Но сокращение импорта не означало, что промышленные потребности удовлетворялись отечественным производством сырья, и необходимость импорта падала. Шла индустриализация, надо было импортировать машины, и на ввоз шерсти не хватало денег.

Производство шерстяных тканей за годы второй пятилетки выросло на 22%, а в 1940 г. их было выпущено на 35% больше, чем в 1932 г., и на 38%

больше, чем в 1928 г. Это производство выросло меньше, чем по текстильной промышленности в целом. Здесь спад, начавшийся в первой пятилетке, продолжался еще два года, а затем производство стало расти, и только в 1940 г. снова произошло некоторое снижение выпуска тканей.

Производство пряжи за вторую пятилетку выросло на 8%, а в 1940 г. ее было получено на 18% больше, чем в 1932 г., и на 69% больше, чем в 1928 г. Больший рост производства пряжи по сравнению с тканями объяснялся, в частности, тем, что часть пряжи поступала в трикотажную промышленность, а также уменьшением доли легких камвольных тканей.

Численность рабочих в отрасли с 1928 по 1940 г. выросла на 19%, что отражало некоторый рост производительности труда.

Годы снижения поголовья овец в основном совпадали с периодами спадов в шерстяной промышленности.

Текстильная промышленность относилась к числу тех отраслей народного хозяйства, которые в годы Великой отечественной войны испытали наибольший ущерб. На оккупированной территории находилась третья часть производственных мощностей шерстяной промышленности (32,6% шерстяных веретен). Производственные мощности за годы войны сократились на 15-20%. Об обновлении оборудования, обычном в мирных условиях, о замене устаревших станков технически более совершенными в военное время не было и речи.

Война подорвала сырьевую базу шерстяной промышленности. В зоне оккупации оказалась значительная часть овцеводческих хозяйств. Там находилась треть всего поголовья овец, и заготовлялось 83% тонкой шерсти. На оккупированной территории прежде заготовлялась лучшая шерсть в стране.

Конечно, какая-то часть овец угонялась в глубь страны с приближением линии фронта. Однако, по имеющимся сведениям, на оккупированной территории было уничтожено 27 млн. овец и коз, т.е. 63% довоенного поголовья. Затем началось постепенное восстановление поголовья, но и к началу 1946 г. в стране насчитывалось только 58,5 млн. голов овец, т.е. на 27% меньше, чем перед началом войны.

Шерсти в 1942 г. было заготовлено 80 тыс. т, т.е. 67% довоенного уровня, но уменьшение заготовок продолжалось и достигло самого низкого уровня в 1944 г. В 1945 г. было заготовлено 111 тыс. т шерсти, т.е. 69% довоенных заготовок. В среднем шерстяная промышленность в военные годы получала сырья на треть меньше, чем до войны.

Производство шерстяных тканей с 1940 по 1986 г. выросло в 4,3 раза, а шерсти - в 2,9 раза. Текстильное производство и в этой подотрасли сдерживалось сырьевой базой. Но такая прямая зависимость с 1965 г. была прервана. Резкое замедление роста производства шерсти в 1968-1974 гг. не сопровождалось таким же снижением темпов текстильного производства, а в 1974-1986 гг. в производстве шерсти наблюдался лишь застой, тогда как производство шерстяных тканей с 1979 г. стало сокращаться.

Итак, в производстве шерсти за послевоенные годы выделяются три

этапа: 1) с 1945 по 1962 г. оно росло довольно высокими темпами и увеличилось в 3,3 раза; 2) с 1962 по 1974 г. темпы его роста существенно замедлились, и за 12 лет настриг шерсти увеличился лишь на 24%; 3) с 1974 по 1986 г. медленный рост практически сменился застоем - производство выросло за 12 лет на 1,7% (с 1974 по 1985 г. сократилось на 3%).

Часть потребляемой текстильной промышленностью шерсти поступает из-за границы, причем импорт шерсти в 70-80-е гг. существенно увеличился как абсолютно, так и относительно. Общее количество импортируемой шерсти с 1960 по 1980 г. выросло вдвое, а доля импорта в составе потребляемой промышленностью шерсти повысилась с 28 до 36%.

Чистошерстяная пряжа составляет лишь часть продукции шерстопрядильного производства. Не случайно в расчетах технико-экономических показателей этого производства речь обычно идет не о выходе пряжи из шерсти, а о выходе пряжи из смеси. Если прежде в эту смесь добавляли только хлопок, то с развитием производства синтетического волокна шерсть стали усиленно с ним смешивать. Уже в 1962 г. 75% шерстяных тканей выпускали в смеси с синтетикой, тогда как аналогичный показатель для хлопчатобумажных тканей был только 5,7%. Меньше всего синтетики добавлялось в грубое сукно: лишь 4,6% тканей этого типа изготовлялось тогда с добавлением синтетического волокна. В особенно значительных количествах стали добавлять синтетическое волокно в шерстяную пряжу к началу 70-х гг.

Производство шерстяной пряжи за период с 1940 по 1986 г. выросло в 5 раз, тканей - в 4,3 раза. До 1970 г. производство пряжи и тканей развивалось строго пропорционально: с 1940 по 1970 г. и прядильное, и ткацкое производства увеличили выпуск продукции в 4,1 раза. Спад производства в конце семилетки, вызванный сокращением поступления шерсти, происходил синхронно в обоих производствах. С 1970 г. началось расхождение: производство пряжи с 1970 по 1986 г. выросло на 20%, а тканей - на 4% (конечно, это очень мало за 16 лет). Очевидно, значительная часть пряжи в это время шла за пределы подотрасли, особенно в трикотажную промышленность.

В 70-е гг. темпы роста шерстяной промышленности замедлились, а в 80-е гг. производство стало сокращаться. Снижение производства тканей началось раньше, с 1978 г., и к 1986 г. их выпуск сократился на 14%. Сокращение производства пряжи началось позднее, с 1980 г., и до 1986 г. оно составило 8%. Очевидно, это снижение было лишь частично связано с нехваткой сырья, потому что производство в это время не падало, а его импорт увеличился. К тому же снижение производства тканей началось раньше, чем производства пряжи.

Замедление темпов роста шерстяной промышленности не было связано и с технико-экономическими показателями, которые не ухудшались в 80-е гг.

Говоря о качестве продукции, следует отметить некоторое увеличение ширины шерстяных тканей. В 1940 г. средняя ширина составляла 127 см, в

1955 г. она уменьшилась до 125 см, а к 1984 г. увеличилась до 136 см.

Очень медленно происходит перемещение шерстяной промышленности из Центрального промышленного района, приближение ее к источникам сырья. Мы уже говорили об увеличении доли Средней Азии и Казахстана в производстве шерсти. Доля этого региона в выпуске шерстяных тканей тоже увеличивалась, но оставалась незначительной.

За период с 1960 по 1980 г. доля СССР в мировом производстве шерстяных тканей выросла с 15 до 21%. Правда, следующие 6 лет она сократилась до 18,6%. Если мировое производство с 1960 по 1986 г. выросло на 24%, то производство в СССР - на 52%.

Уже в 60-е гг. СССР занимал 1-е место в мире по производству шерстяных тканей: в США в 1960 г. их было произведено 404 млн. м2, а в СССР - 439 млн. м2. В 1986 г. наша страна не только сохранила это место, но и существенно опередила своих соперников. Англия, занимавшая ведущее место по производству шерстяных тканей, вообще вышла из состава лидирующих по этому производству стран, США также не входят в первую пятерку: за период с 1960 по 1986 г. производство шерстяных тканей там сократилось в 3 раза.

С шерстяной промышленностью происходит то же, что и с хлопчатобумажной: это производство не относится к числу приоритетных, перемещается в относительно слабые экономически страны, вытесняется синтетикой. Поэтому 1-е место в мире в данном случае не является показателем высокого экономического уровня страны. К тому же по производству шерстяных тканей на душу населения СССР не лидирует.

ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ И ВЫВОДЫ

1. Производство тканей из шерсти является, наряду с изготовлением тканей из льна и пеньки, древнейшей отраслью текстильного производства на территории современной России.

На протяжении всей истории своего развития отечественная шерстяная промышленность испытывала серьезное давление со стороны иностранных конкурентов, не имея перед ними никаких однозначных преимуществ.

То, что шерстяное производство было традиционно помещичьей подотраслью, также негативно сказывалось на его динамике.

В период капитализма шерстяная промышленность позже всех остальных отраслей текстильного хозяйства сбросила с себя оковы крепостнической системы.

К концу периода советской власти в России с шерстяной промышленностью во всем мире происходит то же, что и с хлопчатобумажной: это производство не относится к числу приоритетных, перемещается в относительно слабые экономически страны, вытесняется синтетикой.

2. Текстильная промышленность, равно как и все остальные отрасли российской экономики, серьёзно пострадала на пути своего развития от

нескольких катаклизмов. Эти катаклизмы как раз и определяют ход российской истории в смысле его отличия от хода истории стран Запада.

Всё началось в XIII в., когда монгольским нашествием экономика раздробленных русских земель была отброшена в развитии на 2 века назад. Разрушение городского ремесла на Руси привело к тому, что потребности феодалов и городского патрициата в роскошной, престижной одежде стали удовлетворяться за счет импорта. В дальнейшем, вплоть до XVII в. импорт захватывал всё более дешёвые сегменты рынка текстильной продукции, низводя отечественную промышленность почти до уровня удовлетворения базовых внутренних потребностей и поставки текстильного сырья на мировой рынок.

3. Разрушение городской экономики переместило центр тяжести текстильной промышленности в деревню. Поставщиками товарных тканей как в XVI, так и в XVII в. были крестьянские хозяйства, особенно в тех районах России, где были черносошные земли, не принадлежавшие отдельным феодалам.

Текстильное производство, оставаясь главным образом занятием крестьян, вышло при посредстве скупщиков на широкий рынок и к концу XVII века в значительной мере превратилось в товарное производство.

4. Система крепостного права создала возможность сосредоточения массы рабочей силы под контролем государства для извлечения максимально возможного при данной хозяйственной системе прибавочного продукта и тем самым производства необходимых материальных средств.

Однако возможности развития производства при крепостном праве резко ограничивались тяжелым положением непосредственных производителей материальных благ, лишенных элементарной заинтересованности в развитии производства.

Наемный труд и капиталистическая конкуренция ускорили развитие отрасли, в т.ч. шерстяной. Несмотря на сопротивление крепостнической системы, в первой половине XIX в. начался промышленный переворот, появились первые фабрики. Как и следовало ожидать, первые шаги промышленный переворот сделал в хлопчатобумажной промышленности, наименее затронутой крепостничеством.

5. На развитие текстильной промышленности в советское время в значительной степени повлиял фактор, перешедший по наследству ещё с петровских времён: промышленность, тоталитарно управляемая из единого центра, работала на повышение военного потенциала державы. Во времена Петра I создание сильного государства было продиктовано необходимостью сокращать отставание России от стран Запада. В советское время то же самое было вызвано необходимостью выживания среди капиталистических стран -врагов СССР. И в том и в другом случае развитие экономики, способной удовлетворять потребности населения, было вторичным.

Сфера свободных товарных отношений между городом и деревней, сложившаяся во время нэпа, постепенно сокращалась по мере расширения

контрактации, которая затем сменилась системой государственных заготовок сельскохозяйственной продукции.

Существенно изменился ассортимент выпускаемых тканей. В соответствии с общей тенденцией переключения сил на развитие тяжелой индустрии, оказалось, что и текстильная промышленность может участвовать в этом: стало форсированно развиваться производство технических тканей. Значительные успехи в производстве технических тканей сопровождались некоторым ухудшением ассортимента и качества тканей для товаров народного потребления.

Таким образом, текстильная промышленность, пострадавшая во время гражданской войны, не могла восстановиться за годы индустриализации, потому что все силы страны были направлены на укрепление тяжёлого машиностроения. В годы Великой отечественной войны текстильная промышленность опять пострадала. На этот раз война прошлась по ее сырьевой базе и трудовым ресурсам.

4. ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

А) Статьи в рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук

1. Савинова М.А. История шерстяной промышленности России// Инновации и инвестиции. - 2011. -№ 1 (0,4 п.л.)

2. Савинова М.А. Развитие шерстяной промышленности России в мануфактурный период//Инновации и инвестиции. - 2011. - № 2 (0,4 п.л.)

3. Савинова М.А. Развитие шерстяной промышленности России в капиталистический период// Инновации и инвестиции. - 2012. - № 1 (0,4 п.л.)

Б) Статьи в других изданиях

1. Конотопов М.В. Савинова М.А. Землянский М.О. «Развитие текстильной промышленности России от древних славян до начала XVIII вв.». М., 2011, (0,3 п.л.)

2. Конотопов М.В. Савинова М.А. Землянский М.О. «Развитие текстильной промышленности России в мануфактурный период и в период кризиса феодально-крепостнической системы». М., 2011, (0,3 п.л.)

3. Конотопов М.В. Савинова М.А. Землянский М.О. «Развитие текстильной промышленности России в советский период». М., 2011, (0,3 п.л.)

4. Савинова М.А. «Шерстяная промышленность в годы НЭПа». Актуальные проблемы экономики, управления, права-Материалы межвузовской конференции ИНЭП. Москва 2011, (0,3п.л.)

5. Савинова М.А. «Шерстяная промышленность в годы Великой отечественной войны». -Актуальные проблемы экономики, управления, права-Материалы межвузовской конференции ИНЭП. Москва 2011, (0,4п.л.)

Савинова Марина Александровна

История шерстяной промышленности России

08.00.01 - экономическая теория (экономическая история)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук

Заказ № 346-1 /03/2012 Подписано в печать 21.03.2012 Тираж 70 экз. Усл. п.л. 1,2

ООО "Цифровичок", тел. (495) 649-83-30 www.cfr.ru; е-таИ:гак@с/г.ги