Международное финансовые институты и их роль в трансформационных процессах постсоциалистических стран тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Международное финансовые институты и их роль в трансформационных процессах постсоциалистических стран"

На правах рукописи

МЕЛЬНИКОВ Виктор Николаевич

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФИНАНСОВЫЕ ИНСТИТУТЫ

И ИХ РОЛЬ В ТРАНСФОРМАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ ПОСТСОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАН

Специальность: 08.00.14 «Мировое хозяйство и международные экономические отношения»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Работа выполнена в Институте международных экономических и политических исследований Российской академии наук

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук, профессор Булатов Александр Сергеевич доктор экономических наук, профессор Сильвестров Сергей Николаевич доктор экономических наук, профессор Фаминский Игорь Павлович

Ведущая организация: Финансовая академия при правительстве Российской Федерации

Защита состоится

«$1» «МША_2000 г. в часов

на заседании диссертационного совета при Институте международных экономических и политических исследований РАН

по адресу: г.Москва, ул. Новочеремушкинская, 46.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института международных экономических и политических исследований РАН.

Автореферат разослан О/И^в^Л^_2000 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета Д.0<22.22.01 ^ х .

доктор экономических наук ч

В.И.Волошин 'V

'уэГ^ул^о

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы. Грандиозные геополитические и геоэкономические трансформации второй половины XX века, крушение биполярного мира, повышение степени открытости национальных хозяйственных комплексов и усиление их взаимозависимости означали переход к новой стадии развития - глобализации. Этот процесс охватывает все стороны общественной жизни -идеологию, политику, экономику, науку и культуру, мораль и этику, воздействуя на поведение отдельных людей, профессиональных и социальных групп. Наиболее ярко глобализация проявляется в экономике и особенно в валютно-финансовой сфере: либерализация межстрановых потоков капитала и дерегулирование валютно-финансовой деятельности на национальном уровне стали ее наиболее динамичным сегментом. Глобализация открывает новые возможности для более полного использования национальными экономиками внешних факторов, привлечения из-за рубежа финансовых и . технологических ресурсов, производственного и управленческого опыта, создания трансграничных производств и расширения рынков сбыта.

В то же время глобализация порождает новые опасности и угрозы, увеличивает их масштабы и скорость распространения, вероятность вовлечения в кризисные ситуации не только виновников и жертв неурядиц, но и соседние страны, регионы. К числу таких опасностей и угроз относятся огромные практически не регулируемые потоки капитала, «стадное» поведение международных инвесторов, что в сочетании с неразвитой финансовой системой и общей экономической уязвимостью «нарождающихся рынков» развивающихся и трансформирующихся стран создает экономическую среду, не способную адекватно реагировать на резкие колебания объемов трансграничных переливов капитала. Наиболее болезненными оказываются масштабные потоки краткосрочных спекулятивных капиталов. Серия экономических кризисов 90-х годов подтверждает серьезность рисков, связанных с неконтролируемым включением упомянутых стран в мировое хозяйство. Парадоксальность ситуации заключается в том, что жертвами кризиса зачастую становятся государства, проводящие в целом здоро-

вую макроэкономическую политику и при том старательно придерживающиеся рекомендаций МВФ.

Среди теоретиков и политиков нет единства относительно универсальности глобальных экономических процессов, их способности остановить продолжающееся расслоение различных групп стран по уровням развития. Серьезные опасения вызывает возросшая угроза стабильности - важнейшему условию успешного завершения перехода к рыночной экономике в условиях глобализации.

Мировой финансовый кризис 1997-1998гг. в Юго-Восточной Азии (ЮВА), затронувший Россию и другие нарождающиеся рынки, вызвал глобальное потрясение и стал причиной серьезной критики как всей системы глобализации и либерализации, так и ее финансовой составляющей. Международные валютно-финансовые институты, прежде всего Международный валютный фонд (МВФ), оказались неспособными предотвратить лавинообразное распространение кризиса. В связи с этим стала очевидной необходимость реформирования институциональных основ международной финансовой системы, организации деятельности ее структур с учетом интересов и особенностей всех участников мирового хозяйства и международных экономических отношений. В весьма сложной ситуации оказались постсоциалистические страны, где переход к рыночной экономике и интеграция в мировое хозяйство объективно требуют тесного взаимодействия с ведущими международными экономическими и финансовыми институтами, международными финансовыми рынками и банковскими системами.

Россия, как и другие страны СНГ, Центральной и Восточной Европы, при реформировании экономики и интеграции в мировое хозяйство нуждается в содействии международных институтов, приемлемых условиях заимствований и связанных с ними рекомендациях. В этой связи исключительно важным представляется анализ принципов функционирования и регулирования международной валютно-финансовой системы, состояния и перспектив ее развития, а также возникающих здесь проблем и противоречий.

С точки зрения интересов России особого внимания заслуживают рассматриваемые в работе возможности реформирования международной финансовой системы. Настойчивые попытки ад-

минпстрации США существенно изменить функции МВФ и Мирового банка для усиления своего влияния на эту систему вызывают необходимость изучения стратегии и политики оппонентов, определения соответствующей позиции России. Наконец, крайне актуально выяснение возможностей трансграничных потоков капитала обслуживать не только центры, но и периферию мирового хозяйства.

Степень разработанности темы. Несмотря на очевидную важность данной проблематики и ее научную проработку в зарубежной и отечественной экономической литературе, вопросы участия международных финансовых институтов в трансформационных процессах постсоциалистических стран, порождая острые споры, остаются далекими от разрешения. Об этом, в частности, свидетельствуют неутихающие жаркие дискуссии вокруг «вашингтонского и поствашингтонского консенсусов», а также новой архитектуры мировой экономики.

Объектом исследования работы являются процессы, складывающиеся в мировой финансовой системе, международные ва-лютно-финансовые институты и их взаимоотношения со странами с переходной экономикой. Такой подход к определению объекта изучения представляется необходимым и достаточным условием для всестороннего раскрытия темы исследования.

Цель и задачи исследования. Комплексное рассмотрение в теоретическом и прикладном плане всех отмеченных проблем представляют основную цель и содержание данного исследования. Его центральное звено - выявление взаимосвязи между деятельностью валютно-финансовых и торгово-экономических организаций по регулированию международной финансовой системы, с одной стороны, и трансформацией переходных и развивающихся экономик на фоне участившихся финансовых кризисов - с другой. Уделено внимание также поиску путей реформирования указанных институтов и мер антикризисного регулирования.

Достижение указанной цели предполагает постановку и последовательное решение следующих основных задач: ® исследование современного этапа глобализации экономики и либерализации внешнеэкономических связей в условиях воз-

растающей роли в этих процессах финансовой составляющей, выявление связанных с этим противоречий; * анализ послевоенной международной финансовой системы, эволюции бретгонвудских основ регулирования международных финансов и торговли; о рассмотрение особенностей формирования системы ГАТТ/ВТО, перспектив и возможных последствий присоединения к ней России; <» изучение причин современных финансовых кризисов, их общего и специфического в отдельных развивающихся и трансформирующихся странах; ® выявление институциональных основ международной финансовой системы в контексте мирового финансового кризиса и определение возможностей ее реформирования, в том числе на основе «поствашингтонского консенсуса»; в анализ результатов либерализации внешнеэкономических связей в России, оценка мер антикризисного регулирования и причин их неэффективности, определение возможности создания системы раннего оповещения и предупреждения кризисов; в рассмотрение проблем в отношениях международных валютно-финансовых институтов с Россией, странами СНГ, Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и Китаем; « определение отношения трансформирующихся стран к концепции «новой архитектуры мировой валютно-финансовой системы».

Хронологические рамки исследования охватывают преимущественно 90-е годы, а при необходимости и долговременные тенденции Х1Х-ХХ веков.

Теоретической и методологической основой работы стали труды классиков экономической науки, основоположников различных направлений экономической мысли и школ. К ним прежде всего следует отнести А.Смита, Д.Рикардо, К.Маркса, А.Маршалла, В.И.Ленина, Ф.Махлупа, Дж.М.Кейнса, П.Самуэльсона, В.В.Леонтьева, М.Фридмена, Дж.Гэлбрейта.

В процессе работы автор пытался в максимальной степени использовать достоинства диалектического метода. Такие его составляющие, как принцип историзма, научные абстракции, метод

восхождения от абстрактного к конкретному нашли широкое применение в данной работе. В ходе исследования ключевое значение имели исходные посылки, выбор приоритетов, определяющих направление научного поиска и логику его развития. В работе автор исходил из того, что в условиях глобализации монетаристские идеи автоматизма в достижении равновесия мировых финансовых потоков не в полной мере отражают реальную действительность и не позволяют предотвращать кризисные процессы в финансовой сфере.

В ходе разработки темы автор опирался на труды отечественных ученых и специалистов в области международных экономических и финансовых отношений, внешнеэкономической политики России, прежде всего таких, как О.Т.Богомолов, А.И.Бельчук, А.С.Булатов, МЛС.Бункипа, А.Н.Быков, Л.Б.Вардомский, Г.М.Вельяминов, Р.С.Гринберг, А.Г.Грязнова, С.И.Долгов, И.И.Дюмулен, Р.Н.Евстигнеев, Л.З.Зевин, И.Д.Иванов, В.В.Ивантер, А.П.Киреев, И.С.Королев, В.М.Кудров, Б.З.Мильнер, А.Д.Некипелов, В.Ю.Пресняков, В.Е.Рыбалкин, Л.В.Сабельников, Б.М.Смитиенко, С.Н. Сильвестров, С.А.Ситарян, И.П.Фаминский, И.П.Хвошшк, Е.С.Хесин, В.Н.Шенаев, Ю.В.Шишков, Н.П.Шмелев, В.Д.Щетишш и другие.

При подготовке диссертации были изучены также монографии и статьи иностранных ученых-экономистов, занимающихся вопросами международных финансовых отношений. Среди них Ж.Атталн, Дж. Багхвати, Г. Балаша, П. Линдерт, Дж. Сакс, Дж.Сорос, М. Портер, Л. Клейн, Дж. Тобин, К. Эрроу, Л. Тэйлор, М. Интерлигейтер, Дж. Пиндер, С. Фишер, Дж. Стиглиц, Дж. Ит-велл, Л. Альтман, С. Каттер, М. Лавинь, Ф. Перру и другие.

Информационно-статистическая база исследования. Основными источниками статистических материалов, использованных в диссертации, послужили специализированные периодические и справочные издания зарубежных стран и международных организаций. Среди них: Конференция ООН по торговле и развитию, Международный валютный фонд, Мировой банк, ГАТТ/ВТО, Организация экономического сотрудничества и развития, Банк международных расчетов, Европейский союз, Исследовательский институт ООН - WIDER. Широко использовались материалы спе-

циальных докладов и тематических обзоров, подготовленных экспертами указанных международных организаций. Ощутимую пользу в плане сбора необходимой информации принесло ознакомление с материалами Института международных экономических и политических исследований РАН, Всероссийского научно-исследовательского института внешнеэкономических связей, Института мировой экономики и международных отношений РАН, экономического факультета Московского государственного университета, Финансовой академии при Правительстве РФ.

Научная новизна исследования выражается в том, что впервые в отечественной литературе дан комплексный анализ причин и последствий противоречивого развития глобализации и либерализации в последнем десятилетии XX века в контексте мирового и региональных финансовых кризисов. Исследованы с учетом мирового опыта возможности реформирования международной финансовой системы, а также рассмотрены пути перехода к «поствашингтонскому консенсусу» и условия применения мер антикризисного регулирования в постсоциалистических странах, в том числе в России.

Анализ причин неудач российских реформ и влияния на них МВФ и в целом Запада позволил автору наметить пути преодоления Россией структурного и финансового кризиса и результатов августовского (1998 г.) дефолта, обосновать основные направления совершенствования структуры внешнеэкономических связей страны, ее финансово-кредитных отношений с внешним миром. На этой основе в работе определены, по мнению автора, ключевые направления политики России в отношении международных и региональных валютно-финансовых и торгово-экономических институтов, интеграции в мировое сообщества и, в частности, в СНГ.

К положениям и выводам, претендующим на новизну, могут быть отнесены:

• определение соотношения глобальной и региональной интеграции при переделе международного рынка после распада биполярного мира, выявление связанных с этим противоре-. чий и оценка ущерба для внешнеэкономической деятельности России;

• выявление, обобщение и систематизации общих и особенных фак'шро» и развитии финансовых кризисов 90-х годов и па этой основе разработка универсальных и специфических методов антикризисного регулирования в постсоциалистических странах;

о развернутая критика «вашингтонского консенсуса» и определение возможных путей реформирования институциональных основ международной финансовой системы с позиций интересов постсоциалистических стран; о оценка выгод и ущерба России в случае ее членства в ВТО, формулировка тактических и стратегических задач для переговоров о вступлении в эту организацию; в разработка рекомендаций относительно позиции России в контексте ее взаимоотношений с МВФ, Мировым банком, региональными банками развития, Банком международных расчетов;

в определение целесообразных направлений интеграционного строительства на евразийском пространстве и обоснование роли в нем России; « обоснование рекомендаций по проведению антикризисной политики в постсоциалистических странах с использованием системы индикаторов раннего предупреждения. Результаты проведенного исследования имеют не только теоретическую, но и практическую значимость. Рассмотрение большинства проблем сопровождается выводами и практическими рекомендациями российским официальным органам, занимающимся внешнеэкономической политикой, управлением финансо-' выми, банковскими структурами и операциями, связанными с деятельностью международных торгово-экономических и валютно-финансовых организаций.

Содержащиеся в работе выводы и предложения могут быть использованы при определении внешней политики и внешнеэкономической и валютно-финансовой стратегии, а также при реформировании экономики и финансово-банковского дела.

Выполненное исследование окажется полезным для специалистов и научных коллективов, занятых проблемами валютного и

финансового регулирования и внешнеэкономической деятельностью, для студентов и преподавателей.

Апробация работы. Основные положения работы изложены в статьях и выступлениях автора на конференциях и симпозиумах в России и за рубежом, а также получили апробацию в его многолетней практической работе в системе федеральных финансовых органов. По теме диссертации опубликовано более 20 научных работ, в т.ч. монография.

Структура работы определяется поставленной целью исследования. Она состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

Введение

Глава 1. Глобализация и либерализация - главный вектор современного мирового развития. Финансовая составляющая этих процессов.

1.1. Глобализация и либерализация как объективная потребность мирового развития, порождаемые ими противоречия.

1.2. Соотношение глобализации и регионализации, общее и особенное.

1.3. Противоречивые результаты внешнеэкономической либерализации и интеграции в мировое хозяйство России. Оценка перспектив.

Глава 2. Формирование и развитие международных вашотно-финансовых институтов и связанных с ними торговых организаций.

2.1. Характеристика и этапы развития послевоенной международной валютно- финансовой системы.

2.2. Бреттонвудские валютно-финансовые институты и их трансформация. «Вашингтонский консенсус».

2.3. Другие международные и региональные валютно-финансовые институты, их роль и задачи.

2.4. Особенности формирования системы ГАТТ/ВТО и се роль в либерализации международных обменов и перелива капитала. Глава 3. Мировой финансовый кризис и критика институциональных основ международной финансовой системы.

3.1. Предпосылки и характеристика современных финансовых кризисов.

3.2. Общее и особенное в мексиканском, азиатском, российском и бразильском финансовых кризисах.

3.3. Поиск мер антикризисного регулирования и возможностей перехода к «поствашингтонскому консенсусу».

Глава 4. Страны с переходной экономикой и их взаимоотношения с международными валютно-финансовыми институтами.

4.1. Различные пути перехода к открытой рыночной экономике и роль в их выборе международных валютно-финансовых институтов.

4.2. Валютно-фннансовые проблемы и трудности переходного периода.

4.3. Отношения с международными валютно-финансовыми институтами стран ЦВЕ, СНГ и Китая.

4.4. Россия и международные валютно-финансовые институты: трудное взаимодействие.

4.5. Пути совершенствования институциональных основ мировой финансовой системы и связанных с ней торгово-экономических отношений с учетом проблем и интересов стран с переходной экономикой и других нарождающихся рынков.

Заключение.

II. Основные положения диссертации

Первая глава диссертации характеризует глобализацию экономики и либерализацию внешнеэкономических связей, возрастающую роль в их развитии валютно-финансовых отношений, трансграничного перелива капитала (особенно «горячих денег»), дерегулирования национальных валютно-финансовых систем, институциональных механизмов на международном и региональном уровнях.

Глобализация и либерализация оцениваются в работе как основной вектор современного мирового развития, как более высокая стадия интернационализации хозяйственной жизни, получившая мощный импульс в последней трети XX века под воздействием научно-технической революции, перехода от индустриального к постиндустриальному обществу.

Либерализация внешнеэкономической и финансовой деятельности связана с формированием по инициативе США в конце второй мировой войны бретгонвудской международной финансовой системы и ее институтов, а также созданием международной торговой организации, принявшей форму Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). Глобализация как всеобъемлющий процесс стала реальностью с конца «холодной войны», развала СЭВ и СССР и перехода большинства постсоциалистиче-скихи развивающихся стран к рыночной экономике.

Новая парадигма в эпоху глобализации и либерализации реализуется преимущественно по западным, прежде всего американским, рецептам и предписаниям, наиболее полно выраженным в «вашингтонском консенсусе». По существу, им руководствуются бретгонвудские институты (в первую очередь МВФ), а также ГАТТ/ВТО, фактически контролируемые Западом (главным образом США), чьи транснациональные корпорации выступают и основными его выгодополучателями.

Теоретическими ориентирами при этом стали доминирующие на Западе идеи неолиберализма, монетаризма и дерегулирования, базирующиеся на приоритете автоматизма рыночного са-

морегулированин как национального развития, так и мировой экономики и финансов. При этом роль государства ограничивается созданием соответствующей инфраструктуры и обеспечением макроэкономического регулирования с целыо достижения бюджетного и монетарного равновесия.

США, ставшие после развала двухполюсного мира единственной сверхдержавой и выполняющие на данном этапе роль «локомотива» мировой экономики, судя по всему, восприняли глобальную трансформацию 90-х годов как свою победу и посчитали возможным предписывать миру свое видение путей развития как универсальную истину. Для достижения успеха все остальные страны и регионы должны ею руководствоваться, невзирая на уровень экономического и социального развития, национальные, исторические и другие особенности. Проводниками же этой линии в переходных и развивающихся государствах выступают международные институты, обеспечивающие финансирование трансформации на условиях, определяемых положениями «вашингтонского консенсуса».

Глобализация характеризуется опережающим развитием международного перемещения факторов производства (прежде всего в формах вывоза капитала, технологий и «утечки умов»), сопровождаемым расширением трансграничного хозяйствования, повышением степени интернационализации общественного воспроизводства, ускорением международных обменов товарами, услугами и особенно финансовыми ресурсами. Финансовая сфера становится самодовлеющим фактором, оторванным от реального сектора. Растет роль международных институтов и межгосударст-. венных (интеграционных) объединений в управлении этими процессами и операциями, что носит объективный характер и отвечает потребностям развития современных производительных сил, роста всеобщей взаимозависимости стран и регионов. Однако глобализация экономики противоречива и неравнозначна: одни страны получают от их интенсификации основные выгоды, тогда как другие, прежде всего более слабые и зависимые, зачастую становятся его жертвами, неся немалые потери.

Особенно показательным в этом отношении явился недавний азиатский финансовый кризис, переросший в глобальное по-

трясение, наиболее сильно ощутимое в России и других нарождающихся рынках, в том числе еще недавно преуспевавшим. Неудивительно, что Генеральный секретарь ООН в речи на 53-й сессии Генеральной ассамблеи ООН признал, что «глобализация - это не подарок судьбы, а сила разрушения, подрывающая благополучие миллионов и миллионов граждан», поставив тем самым под сомнение важнейшие постулаты неолиберальной концепции.

Интернационализация производства и обменов развивается как на глобальном, так и региональном уровнях. В последнем случае речь идет о формирующихся близких по характеру и уровню развития стран интеграционных объединений, создающих для своих членов общий рынок товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. Наиболее впечатляющим примером такого объединения является ЕС, поэтапно расширяющийся и вширь, и вглубь. С точки зрения неолибералов, такой регионализм противоречит глобализму, создавая преференциальные условия для объединяющихся государств при ущемлении интересов третьих стран. Тем не менее, региональная интеграция опережает по темпам развития глобальную либерализацию.

В последнее десятилетие, когда распад СЭВ и СССР создал определенный вакуум, ведущие западные державы стремятся заполнить его с целью улучшения своих позиций на мировом рынке. Так, расширяясь на восток, ЕС шаг за шагом включает в свою орбиту постсоциалистические и постсоветские страны. В свою очередь США предпринимают энергичные меры по привязке к себе других перспективных рынков. Инициатива 1990 г. «Предприятие для обеих Америк» реализовалась в 1994 г. в форме североамериканской зоны свободной торговли - НАФТА с перспективой ее перерастания в АФТА, охватывающую обе Америки - от Аляски до Огненной земли. Одновременно по инициативе США формируется еще более мощное экономическое объединение на принципах «открытого регионализма» в рамках АТЭС, включая страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР).

Россия во время драматических геополитических и геоэкономических трансформаций по существу утратила свои преференциальные рынки, хотя после развала СССР и стремится создать некое интегрированное объединение в рамках СНГ. Между тем,

судьба СИГ пока более чем проблематична и зависит, прежде всего, от способности России преодолеть собственный структурный кризис, оказать поддержку в проведении рыночных преобразований другим членам Содружества, а также использовать ресурсы и преимущества евразийского положения. Речь идет об организации широкомасштабной трансконтинентальной кооперации между Востоком и Западом с подключением к ней других заинтересованных стран СНГ, а также соседей, включая государства ЦВЕ, Монголию, Китай и Вьетнам.

Продолжая начатые еще в перестроечное время реформы внешнеэкономической деятельности, Россия после развала СССР либерализовала ее методом «шоковой терапии», что, по мнению автора, принесло стране больше проблем, чем преимуществ. Такой путь вместе с негибкой валютной политикой стимулировал безудержную инфляцию, долларизацию экономики, бегство капитала из страны, наводнение импортом внутреннего рынка, с которым отечественный производитель оказался неспособным конкурировать на равных. Это, в свою очередь, вызвало обвальное падение производства и сокращение внешнеторгового оборота, ухудшение его структуры и превращение страны по существу в топливно-сырьевой сегмент мирового хозяйства со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Чтобы изменить положение, России необходима сложнейшая структурная перестройка производства и внешнеэкономической деятельности, гибкое использование своих сравнительных преимуществ, а именно богатых природных ресурсов, неиспользуемых резервов промышленности, квалифицированных и относи- . тельно дешевых трудовых ресурсов, еще сохранившегося научно-технического потенциала. Имеется в виду инвестиционная и налоговая поддержка перспективных отраслей и подотраслей перерабатывающей промышленности, включая привлечение для этого иностранных инвестиций и технологий, части доходов сырьевого экспорта, выборочная временная таможенная защита отдельных производств в рамках политики «разумного протекционизма». Подобная политика при опоре на имеющийся научный задел и привлекаемую извне передовую технологию, может стимулировать

эффективный техноемкий экспорт, его структурную и географическую диверсификацию.

Во второй главе рассматривается образование и развитие международных валютно-финансовых институтов и связанных с ними торговых организаций, прежде всего ГАТТ/ВТО.

Формирование послевоенной международной валютно-финансовой системы мотивировалось стремлением лидеров держав-победительниц избежать ошибок, которые привели к мировому кризису 30-х годов. Преодоление его тяжелых последствий -падение темпов мировой торговли, массовое распространение протекционистских тенденций, девальвация валют, рост неплатежей и финансовые банкротства - потребовало нескольких лет и огромных усилий всего мирового сообщества. Новая международная финансовая система была призвана стать средством преодоления послевоенной хозяйственной разрухи, стимулирования торговли и развития, создания для этого устойчивой валютно-кредитной системы, способной противостоять протекционистским устремлениям.

Созданный на совещании стран антигитлеровской коалиции в США в 1944 г. МВФ получил полномочия по управлению новой системой, в соответствии с которой все страны - члены фонда обязывались, как известно, поддерживать соотношение обменного курса своих валют к доллару и друг другу, исходя из цены золота в размере 35 долларов за тройскую унцию. Корректировки курса валют допускались в пределах 10% их стоимости. При затруднениях с платежным балансом, которые было невозможно преодолеть за счет внутренних источников, МВФ выделял стране-члену краткосрочный кредит в соответствии с ее квотой в ресурсах фонда. При этом национальные центральные банки имели возможность в любое время обменять имеющиеся у них доллары на золото по указанной цене.

Все это превращало американский доллар в главный регулятор мировой валютно-финансовой системы. Поскольку доллар оставался национальной валютой США, которые одновременно выступали основным донором международных финансовых институтов, американская сторона фактически получала гегемонию над всей системой. Однако, но мере укрепления экономики Западной

Пиропы (чему, кекпи, С1 юсобсIнолал план Маршалла и сшпанпый с ним наплыв в Европу долларов) и восстановления экономического потенциала Японии, их опережения США но темпам роста и конкурентоспособности экспортируемой продукции, платежный баланс США стал хронически пассивным. И в результате резко усилились сомнения в способности США обеспечивать размен долларов на золото по его официальной цене. В итоге обратимость доллара в золото была приостановлена президентом США Р.Никсоном в августе 1971г., что одновременно означало и отход от бретгонвудской системы фиксированных курсов.

После серии промежуточных действий сессия МВФ 1976г. официально завершила практику фиксированных курсов и ввела в действие названную по месту проведения сессии Ямайскую валютную систему плавающих обменных курсов, внеся соответствующие изменения в Устав МВФ. Пересмотренная статья 1У Устава фонда предоставила каждой стране-члену возможность индивидуально или совместно с другими принятия решения о введении фиксированного или гибкого обменного курса. Вместе с тем, страны обязывались предпринимать усилия для предотвращения хаотических колебаний обменных курсов. Для межгосударственного валютного регулирования в рамках МВФ был создан совет по согласованию экономической политики на уровне министров. Одновременно санкционировался запрет на использование золота в качестве основы валютных паритетов, что означало его существенное продвижение к полной демонетизации.

Вскоре, как показано в работе, обнаружилось, что доллар по объему операций сохранил значение основной резервной валюты, . некоторые национальные валюты были привязаны к другим более сильным валютам, а «управляемое плавание» стало характерным для постбреттонвудской валютной системы в целом. Такое «управление» происходит на основе глобальных (прежде всего в рамках МВФ) и региональных согласований. Наиболее важные согласования осуществляются в рамках «большой семерки», результатом которых становятся те или иные корректировки курсовой политики и соотношения стоимости национальных валют, исходя из потребностей мирового и/или регионального развития, как они понимаются участниками очередного саммита.

До настоящего времени продолжаются дебаты о предпочтительности того или иного метода определения обменного курса. И аргументация сторонников и противников твердых курсов анализируется в работе. До последнего мирового финансового кризиса превалировало мнение, что международная финансовая система в целом функционирует относительно нормально, и поэтому не стоит менять существующий порядок. Кризис обострил дискуссию, однако не выявил перевес той или иной позиции.

По мнению автора, в зависимости от обстоятельств можно применять тот или другой метод. Однако нельзя отрицать, что по-стбреттонвудская система плавающих курсов способствовала активизации провоцирующих кризисы международных спекулятивных финансовых операций. Это подтверждается и данными МВФ об учащении финансовых кризисов в период действия плавающих курсов, особенно в развивающихся странах.

Формирование международной валютно-финансовой системы, как и в целом углубление интернационализации, происходило и происходит на двух уровнях: глобальном и региональном. Среди возникших региональных валютно-финансовых структур одни оказались более эффективными и жизнеспособными, другие ушли в небытие, не выдержав испытания временем (система расчетов на основе переводного рубля в рамках СЭВ, ряд региональных и субрегиональных платежных систем развивающихся стран).

Наиболее действенной оказалась созданная в 1979г. Европейская валютная система (ЕВС), призванная обеспечить зону валютной стабильности в рамках ЕЭС и тем самым стимулировать развитие и углубление интеграционных взаимосвязей в западноевропейском регионе. Ее появлению предшествовал сравнительно долгий период регулирования вашотно-расчетных отношений в послевоенной Западной Европе на основе двух- и многосторонних платежных соглашений, позволивших создать предпосылки для поэтапного перехода сначала к ограниченной, а затем и полной конвертируемости национальных валют, а позднее в рамках ЕВС -к единой коллективной валюте.

Указанный опыт резко контрастирует с состоянием валют-но-платежных отношений на постсоветском пространстве, где неурегулированность этих отношений остается одним из значитель-

пых препятствий формированию эффективного интеграционного механизма в рамках СНГ.

Событием общемирового значения стал переход ЕС к валютному союзу и общей валюте - евро, которая начала применяться в ограниченных рамках (без введения наличности) с 1 января 1999г. Оценивая это событие, европейские средства массовой информации отмечали, что появление евро означает не только экономическую, но и политическую акцию, укрепляющую позиции Европы в решении мировых проблем и подрывающую претензии США на мировое господство. Сейчас американский доллар обслуживает половину мировой торговли и на него приходится 2/3 мировых резервов в иностранной валюте, но в ближайшие 5-10 лет, по предположению автора, от половины до одного триллиона долларов переориентируются на евро, а в дальнейшем доллар и евро сравняются: каждая из валют сконцентрирует по 40% мировых валютных резервов.

Выход евро на мировую арену оказался менее успешным, чем предполагалось, что автор объясняет отставанием Европы от США по темпам экономического роста, втягиванием европейцев в военную операцию НАТО в Югославии, возложившей на них тяжелое бремя по ликвидации ее последствий, а также обострением соперничества регионов по обе стороны Атлантики. Но это, как показано в работе, не может быть долговременным явлением. При ожидаемом укреплении евро в интересах России переориентировать на него часть своих валютных резервов (что намерен сделать и Китай), а также расчетных отношений с заграницей. К тому же 40 процентов российской торговли приходится на зону евро, и с. Европой ее связывает больше общих проблем и общих интересов, чем с США. Все это делает целесообразным последовательное врастание России в европейские торгово-экономические структуры.

Однако при сложившемся в мире соотношении сил и интересов едва ли можно рассчитывать на скорую кардинальную реорганизацию международной валютно-финансовой системы, несмотря на серию финансовых кризисов 90-х годов и вызванную ими жесткую критику системы и ее институтов. Об этом убедительно свидетельствуют скромные итоги кельнского саммита се-

мерки/восьмерки (1999г.), на котором данная проблема обсуждалась. Тем не менее, некоторые направления вероятной трансформации уже выявляются.

Знаменательны в этой связи итоги прошлогоднего совещания министров финансов 26 стран (США, Европы и Азии), на котором обсуждался компромиссный германский план установления коридора колебаний трех мировых валют - доллара, евро и йены и привязки к ним валют остальных стран. Ответной реакцией США стали, судя по всему, размышления о создании американского валютного союза (по примеру ЕС) с превращением доллара в аналог евро для планируемой зоны свободной торговли АФТА, а Япония высказалась за привязку валют региона ЮВА к корзине трех главных мировых валют (доллар, евро, йена).

В случае реализации этих грандиозных намерений, на что потребуются годы, практически отпадает необходимость в подвергающихся все большей критике бреттонвудских институтах, поскольку их заменит глобальная структура трех сверхмощных валютных союзов, которая изменит конфигурацию международной вашотно-финансовой системы. Пока же США делают все возможное для сохранения существующей системы, в которой доминирует доллар и созданные ими бреттонвудские институты, допуская лишь косметическое реформирование.

Особый акцент в рассматриваемой главе делается на анализе деятельности МВФ и Мирового банка. При этом отмечается меньшая политизированность последнего. Автор поставил перед собой задачу оценить как процесс их реформирования на различных этапах, так и его результаты, а также идеологическую роль «вашингтонского консенсуса». Разработанный администрацией США совместно с руководством этих институтов под воздействием рыночных преобразований в ряде латиноамериканских стран в 80-е годы консенсус и его положения стали в 90-е годы руководящим началом в деятельности этих институтов при финансировании структурных и макроэкономических преобразований в развивающихся и трансформирующихся странах, включая Россию.

В связи с этим в диссертации отмечается ущербность односторонней ориентации «ваишпггонского консенсуса» на англосаксонскую модель монетаризма и дерегулировании национальных

палки по-финаисоных спсчем, по сущесчиу нанизываемую всем трансформирующимся и развивающимся странам брспонвудски-ми институ тами. Подобный подход далеко не всегда соответствует условиям этих стран, а зачастую находится в явном противоречии с их потребностями. Об этом свидетельствует, среди прочего, и опыт первого этапа рыночных преобразований в России, когда в реальной политике зачастую руководствовались рецептами «вашингтонского консенсуса». Неудивительно, что мировой финансовый кризис вызвал острую критику консенсуса, реакцией на которую стала зародившаяся в недрах Мирового банка идея перехода к «поствашингтонскому консенсусу».

Наряду с бреттонвудскими институтами в работе рассматривается деятельность региональных банков развития, оценивается их роль в финансировании региональных проектов и проведении структурных преобразований в отдельных странах. Отмечаются также проблемы и противоречия, связанные с участием в таких банках стран, расположенных за пределами региона. По мнению автора и для России представляется целесообразным стремиться к присоединению в качестве нерегионального члена к Азиатскому банку развития для пользования его ресурсами и возможностями, как это сделала в своё время Турция. Имеется в виду участие в реализации финансируемых банком проектов, в том числе и на территории ставших его членами азиатских стран СНГ. Поддерживается также идея создания регионального банка СНГ, который со временем мог бы внести существенный вклад в реализацию ряда региональных проектов, стимулируя тем самым экономическое взаимодействие на постсоветском пространстве.

В работе рассматривается также деятельность существующего с довоенных времен базельского Банка международных расчетов (БМР), в рамках которого вырабатываются стандарты банковской деятельности и оказывается содействие (финансовое и техническое) сотрудничающим в его рамках национальным центральным банкам. Отношения с БМР представляют интерес для России и ее Центрального банка, особенно в связи с проводимой сложной работой по реструктуризации банковской системы, а также в связи с разрабатываемыми в стране мерами антикризисного мониторинга и регулирования.

Завершается глава анализом особенностей формирования и функционирования системы ГАТТ/ВТО, в рамках которой в послевоенный период много сделано для либерализации международной торговли и связанных с нею финансовых операций, включая режим иностранных инвестиций, вопросы интеллектуальной собственности и т.п. Особое внимание уделено уругвайскому раунду ГАТТ, поскольку на нем были приняты решения, имеющие прямое отношение к России с учетом ее сложных переговоров о вступлении в ВТО и принятии обязательств, связанных с полноправным членством в этой организации.

Речь идет о либерализации режима приема иностранных услуг и защиты инвестиций, прав интеллектуальной собственности, создания взамен ГАТТ новой Всемирной торговой организации (ВТО) с расширенными полномочиями, в частности, при разрешении споров между ее участниками. Для России крайне важны положения о возбуждении антидемпинговых процедур и методах разрешения споров, о новом режиме для ведущих переговоры в рамках ГАТТ/ВТО стран (он ограничивает возможности менять существующие правила торговли для улучшения своих переговорных позиций), об обязательствах не предпринимать каких-либо ограничительных мер, препятствующих международной торговле и несовместимых с положениями ГАТТ. Есть опасения, что принятое Россией и другими странами СНГ решение об индивидуальном вступлении в ВТО порождает массивный «пакет» проблем как для каждой страны в отдельности, так и для всей системы экономического взаимодействия на постсоветском пространстве.

В третьей главе диссертации рассматриваются мировой финансовый кризис и связанная с ним критика институциональных основ современной международной валютно-финансовой системы. 90-е годы характеризуются рядом крупнейших финансовых кризисов, зародившихся в развивающихся странах и вызвавших в разной степени потрясения во всех звеньях мирохозяйственной системы. Среди них особенно разрушительным для региона его зарождения стал азиатский кризис, негативные последствия которого ощущаются до настоящего времени. Поэтому есть все основания рассматривать его как крупнейшее мировое геоэкономическое потрясение после развала СЭВ и СССР. Президент США Б.Клинтон

оцепил этот кризис как крупнейшую экономическую катастрофу после Великой депрессии 30-х годов.

Детерминируемый глобализацией массовый трансграничный перелив капиталов и обострившаяся борьба за передел мировых рынков и доходов вызвали это потрясение. Оно высветило ненадежность и хрупкость постбретгонвудской мировой финансовой системы, наиболее сильно поразив ее самые уязвимые звенья -нарождающиеся рынки, включая Россию и другие страны СНГ.

Большинство авторитетных аналитиков, среди которых такие экономисты как Ж.Аттали, Дж.Сакс, Л.Тейлор, Дж.Итвелл, Дж.Сорос сходятся в том, что поддержанная Западом, прежде всего США, всеобщая глобализация и неограниченная либерализация трансграничного движения денежных потоков послужила первопричиной участившихся финансовых кризисов, принявших мировые масштабы. Она расширила поле деятельности спекулятивного капитала и рисковых операций, открыла им практически все мировые финансовые рынки в поисках возможностей быстрого обогащения за счет игры на разнице обменных курсов и процентных ставок.

Существенный вклад в кризис внесли, по мнению автора, институциональные инвесторы, которые сконцентрировали огромные массы «горячих денег» и широко использовали производные финансовые инструменты (деривативы). Хеджфонды, другие инвестиционные и страховые структуры аккумулировали свободные средства, используя их для проведения арбитражных и других спекулятивных операций международного характера. Подобные операции, как и сами финансовые рынки, оказались за пределами национального регулирования и контроля.

Отказ от бретгонвудской системы и прекращение международного контроля за финансовыми рынками, ослабление национального регулирования валютно-финансовых операций означали по существу глобальное дерегулирование мировых финансовых потоков в духе монетаристских идей автоматизма в достижении их равновесия. Внесла свой вклад в бесконтрольность и деятельность международных институтов, предоставляющих кредиты при условии либерализации валютно-финансовых потоков странами-

заемщиками и требующих от них свободного допуска иностранных инвестиций, обеспечения им национального режима.

МВФ выделяет группу факторов преимущественно внутреннего характера, обусловливающих финансовые кризисы: неустойчивая макроэкономическая политика, слабость финансовой сферы, неблагоприятные глобальные финансовые условия, неадекватность обменных курсов валют, политическая нестабильность. В этом же направлении действуют такие факторы, как бум заимствований, чрезмерное накопление долгов, особенно краткосрочных, поспешная либерализация финансовых рынков, сокрытие реальных трудностей, коррупция. Нетрудно заметить, что почти все это имело и имеет непосредственное отношение и к российской действительности.

Что касается признаков наступающего кризиса, то МВФ не дает развернутых рекомендаций, ссылаясь на ненадежность существующих показателей для его раннего предупреждения, пытаясь среди прочего списать на это свою неспособность принятия упреждающих мер. В то же время практически везде, где наступающий кризис обострился под влиянием завышенного курса национальной валюты, МФВ рекомендовал всячески его удерживать, спасая тем самым капиталы привилегированных инвесторов и давая им время для бегства из страны, но усугубляя кризисную ситуацию.

Сторонники существующей международной финансовой системы стремятся доказывать, что она неплохо обслуживает нужды глобальной экономики, а в кризисах повинно прежде всего несовершенство национальных финансовых и банковских систем и нерациональная экономическая и финансовая политика стран-жертв кризисов. Однако парадокс заключается в том, что кризисные потрясения испытали и страны, которые совсем недавно признавались носителями «экономического чуда» и ставились в пример неудачникам.

Трудно однозначно решить спор, какие факторы, внутренние или внешние, явились решающей причиной возникших кризисов. В работе обосновывается тезис, что без воздействия внешнего фактора внутренние «несовершенства» едва ли вылились бы в драму, потрясшую экономику еще недавно шюлне благополучных стран. Как бы то ни было, и стремительном переносе их бед па

друшс тсударсч ии и ремюим безусловно «поииммы» внешние факторы — асимметричная глобальная взаимозависимость и либерализация при том, что последняя является закономерным результатом и естественной потребностью современного развития.

При всей общности причин и проявления крупнейших финансовых кризисов 90-х годов, обусловленной несовершенством международной финансовой системы и слабостью экономических и финансовых структур отдельных стран, каждый из таких кризисов имел свои особенности зарождения, протекания и степени воздействия на другие государства и регионы. С учетом этого в работе подробно рассматриваются общие черты и особенности мексиканского, азиатского, российского и бразильского финансовых кризисов.

Мексиканский кризис 1994 г. был вызван сочетанием, с одной стороны, возросшего бюджетного дефицита, покрываемого иностранными, прежде всего американскими, инвестициями, правительственными ценными бумагами краткосрочного характера, привлекательными для иностранцев высокой процентной ставкой, и с другой - завышенным курсом песо. Угроза неминуемой девальвации национальной валюты вызвала массовое бегство за границу как местного, так и иностранного капитала, которое обрушило песо и вместе с ним всю финансовую систему Мексики.

США, заинтересованные в сохранении там своих вложений и поддержании партнера по только что образованной совместной свободной торговой зоне - НАФТА, быстро пришли на выручку. Через МВФ Мексике был предоставлен кредит в 41 млрд. долл. Эти вливания, а также подешевевший мексиканский экспорт на обширный рынок НАФТА сравнительно быстро вывели страну из кризиса, позволили реструктурировать банковскую систему и сделать страну вновь привлекательной для иностранного и отечественного капитала. Тем самым ограничилось воздействие кризиса на другие страны. Экспортное производство стало набирать темпы, способствуя рассасыванию бюджетного дефицита, хотя под влиянием мирового финансового кризиса 1997-1998 гг. Мексика столкнулась с угрозой новых внешних шоков. По мнению автора, главным источником финансовых неурядиц стало само государство, его нерациональная экономическая и финансовая политика,

запоздалая и неадекватная реакция на тревожные сигналы о сбоях в финансовой и банковской сферах.

Азиатский кризис, начавшийся с падения таиландского бата летом 1997 г., быстро распространился на преуспевающие соседние страны ЮВА, обрушив их валюты и финансовые рынки. Это сделало его преодоление более затруднительным, особенно учитывая схожую экспортную структуру государств региона. Прозкс-портная направленность их производства развивалась в значительной части за счет наплыва иностранных инвестиций и заемных средств, преимущественно краткосрочных долларов, что привело к перегреву экономики и переоцененное™ местных валют и рынков. Наряду с общими для региона причинами кризиса, каждая из стран встретилась со специфическими проблемами. Так, Таиланд отличался завышенным курсов бата и узостью местного рынка, Малайзия - дорогостоящими и недостаточно перспективными проектами, Южная Корея - такими же еще более грандиозными проектами, плохими долгами и сращиванием олигархического капитала (знаменитые чеболи) с правительством, непотизмом и коррупцией, Индонезия - еще большей коррупцией и непотизмом, нерешенностью социальных проблем и обострением межэтнических противоречий.

Для всех стран региона характерны завышенность ожиданий и сокрытие реального положения, слабость банковских структур, накопление огромных «плохих» долгов и краткосрочной, прежде всего частной, задолженности, слабость национальных валют, недостаточность резервов и ликвидности. Положение в самой крупной стране региона - Индонезии усугублялось острейшим политическим кризисом и межэтническими конфликтами. Поэтому, финансовый кризис приобрел здесь наиболее острую и затяжную форму.

Особенность азиатского кризиса - быстрое распространение на другие регионы, прежде всего нарождающиеся рынки, и перерастание в глобальное потрясение. Положение осложнялось затянувшимся кризисом главного инвестора и импортера в регионе -Японии. Китай же, например, сумел уберечь себя от ударов азиатского кризиса и сохранить курс юаня, хотя это сказалось на китайском экспорте и темпах экономического роста страны. В отличие

от Мексики главной причиной кризиса в ЮВА стало безответственное поведение внутренних, частных заемщиков и иностранных инвесторов (прежде всего финансовых спекулянтов и институциональных фондов), привлеченных надеждой на высокие доходы. Первые же тревожные сигналы вызвали массовое бегство десятков миллиардов долларов из пораженного кризисом региона.

Что касается России, то, далекая от эпицентра азиатского кризиса, она стала его крупнейшей сторонней жертвой. Ее повышенная уязвимость была обусловлена затянувшимся системным кризисом, возрастающей внутренней и внешней задолженностью, государственной пирамидой заимствований, неплатежами и бюджетным дефицитом, политическими неурядицами, незавершенностью реформ. Первоначальные надежды правительства России на то, что от азиатского кризиса она только выиграет, поскольку капиталы с «переоцененных» рынков ЮВА потекут на «недооцененный» российский рынок, оказались несостоятельными. Напуганные крахом еще недавно процветающих рынков ЮВА, инвесторы стали выводить свои капиталы и из нестабильного российского финансового рынка. Их нарастающие опасения за судьбу вложений в ГКО завели в окончательный тупик огромную государственную пирамиду, которая из источника средств превратилась в стремительно возрастающее бремя для бюджета, а на поддержание завышенного курса едва хватало сокращающихся валютных резервов Центробанка. Не помогли ни кредитные вливания МВФ, ни его заверения, что ситуация в России не вызывает опасений.

Все завершилось августовским дефолтом, неудачно сочетавшим мораторий на расчеты с кредиторами с отпуском рубля в «свободное плавание», что обернулось инфляционным взрывом, крахом финансовых рынков и коммерческих банков, замораживанием кредитов и углублением структурного кризиса с непредсказуемыми последствиями. МВФ заговорил о перемещении эпицентра мирового финансового кризиса в Россию и прекратил ее финансирование до лучших времен, что означало невозможность получения средств и из других внешних источников. Фактический дефолт грозил перерастанием в дефолт официальный со всеми связанными с этим бедами, чего, однако, удалось избежать.

I 1ослсдоиашлий затем в начале 1999 г. бразильский кризис в принципе повторил российскую схему с той существенной разницей, что к его началу бразильская банковская система уже была реструктурирована, а экономика находилась в неплохом состоянии. Главное же - Бразилия, как и Мексика, имела и имеет щедрых и богатых «спасателей», которых нет у России, и которые после непродуманного и рискованного дефолта еще долго не появятся.

Череда финансовых кризисов и опасения их повторения вызвали,5 наряду с критикой в адрес МВФ и других международных финансовых институтов, оказавшихся не способными их предвидеть и предотвратить, поток предложений по реформированию как этих институтов, так и всей международной финансовой системы. Нет недостатка и в рекомендациях мер антикризисного регулирования, которые подробно анализируются в работе. Диапазон идей и предложений весьма широк - от самых радикальных до весьма умеренных, в зависимости от идейных позиций авторов, их официального и общественного статуса.

В ответ на критику с оправданиями и предложениями выступило и руководство МВФ, прося больше средств и полномочий на выполнение роли кредитора последней инстанции. Давались обещания сделать деятельность фонда более прозрачной и оперативной, наладить мониторинг состояния финансового положения мира в целом, отдельных стран и мировых регионов, усилить контроль за перемещением горячих денег и операциями банков, наладить сбор и обработку соответствующей информации, создав для этого специальную систему.

Консерваторы всегда относились скептически к функциям МВФ, исходя из принципа: «спасение утопающих - дело рук самих утопающих». Либералы склоняются к сохранению МВФ и его функций, расширив его полномочия и увеличив ресурсы. Ряд радикалов предлагает иные конструкции и схемы: от разработки системы Бреттон-Вудс II и перехода на «новую архитектуру мировой финансовой системы» до принятия правил международного банкротства и возложения контрольных функций за состоянием мировой финансовой системы на резервную систему США.

Подытоживая разброс мнений по данному вопросу, лондонский журнал «Экономист» справедливо заметил, что обозначить проблемы много легче, чем найти их решение. Реформаторы пытаются построить идеальную мировую финансовую систему, отвечающую сразу трем взаимосвязанным требованиям: сохранить национальный суверенитет, сделать финансовые рынки управляемыми и контролируемыми и обеспечить при этом преимущества глобальных рынков капитала. К сожалению, справедливо отмечает журнал, эти три цели совместить невозможно, ибо любое здравое предложение по изменению системы предполагает обеспечение первых двух целей только за счет третьей.

Что же. касается антикризисных мер на национальном уровне, то здесь чаще всего ссылаются на китайскую, малайзийскую, индийскую и особенно чилийскую практику ограничения операций краткосрочного спекулятивного капитала. В работе указанная практика рассматривается под углом зрения использования её определенных элементов в России, ибо страна должна быть готова к возобновлению притока иностранного капитала, определению приоритетов в его использовании в рамках четкой структурной и региональной политики.

Международный кризис заставил заговорить о «поствашингтонском консенсусе» как новой идеологической основе международных финансовых институтов с учетом интересов всех стран, а не только индустриальных и финансовых центров мира. Профессор Дж.Стиглиц, в недавнем прошлом главный экономист и старший вице-президент Мирового банка, сформулировал основные положения и идеи «поствашингтонского консенсуса». Главное его отличие от «вашингтонского консенсуса» состоит в более широком понимании целей развития и необходимости применения более широкого набора инструментов для их достижения. Сейчас ведущей целью считается достижение экономического роста, в частности ВВП. «Поствашингтонский консенсус» добавляет к этому повышение уровня жизни (включая улучшение систем здравоохранения и образования), обеспечение занятости, сохранение окружающей среды, более равномерное распределение доходов и демократизацию общества. Инструмент ы, применяемые в настоящее время (макроэкономическая стабильность, либерали-

зация торговли и дерегулирование валютно-финансовой сферы, приватизация) не могут обеспечить достижения новых целей. Необходимо дополнение в виде финансового регулирования, поощрения конкуренции, инвестиций в «человеческий капитал» и в развитие новых технологий. Следует обратить внимание и на проблемы, возникающие в связи с множественностью целей, в ряде случаев несовпадающих и даже противоречивых. Требуется четкое определение приоритетов, их иерархии и временных границ.

Концепция «поствашингтонского консенсуса» находится на начальном этапе формирования: идет уточнение конструкции его базовых элементов, поиск компромиссов между интересами различных участников мирового хозяйства. Поэтому нереально рассчитывать на быструю замену одного консенсуса другим. Это значит, что в США, ЕС и в индустриальном секторе мира в целом идеи и практика «вашингтонского консенсуса» в обозримом будущем, видимо, будут превалировать. Тем не менее и «большая семерка» и МВФ, реагируя на возникающие в международной финансовой системе неурядицы и кризисы, а также давление развивающихся и «переходных» стран пойдут на определенную модификацию некоторых положений действующего консенсуса.

В идеале «поствашингтонский консенсус» должен был бы разрабатываться не только в Вашингтоне, а стать результатом обсуждения всех заинтересованных государств. Если такой подход реализуется, в чем заинтересованы как переходные, так и развивающиеся страны, то появится надежда на повышение эффективности международных валютно-финаисовых институтов.

Завершающая четвертая глава посвящена взаимоотношениям переходных экономик с этими институтами, воздействию их на характер и направленность рыночных преобразований. Отмечается, что последние в большей или меньшей степени происходили и происходят под воздействием Запада, который воспринял прекращение «холодной войны» как свою победу и уникальную возможность направить развитие постсоциалистических стран в русло идей и концепций монетаризма и дерегулирования.

Соответствующие предложения и рекомендации сводились к . сравнительно ограниченному кругу первоочередных задач: приведение в равновесие платежеспособного спроса и предложения

(прежде всего путем отпуска цен), сокращение денежной массы и дефицита бюджета (достижение макроэкономической стабилизации), либерализация внешней торговли и финансовых потоков, приватизация государственной собственности и ограничение государственного вмешательства в экономические процессы. Упоминалось также создание рыночной инфраструктуры, однако скоропалительность трансформации практически отодвинула эту задачу на второй план, что послужило одной из причин неудачного реформирования старых структур в ряде стран ЦВЕ и, прежде всего, в России и других странах СНГ.

Восторжествовало мнение, что за «грехи» прошлого и «коммунистический эксперимент» неминуемо приходится платить (и немало), а потому издержки трансформации неизбежны, и с ними следует мириться во имя «светлого капиталистического будущего». При таком подходе задача минимизации издержек не считалась приоритетной. Особенно характерно такое понимание было для российских младореформаторов, считавших, что Россия, где корни планового социалистического прошлого особенно глубоки, должна выкорчевывать их, не считаясь с жертвами и последствиями, чтобы исключить угрозу реставрации. Поэтому было необходимо быстро ликвидировать ее материальную базу - общественную собственность и систему государственного управления общественным производством и распределением, передав максимум его функций рыночным силам, которые сами доделают все остальное.

Между тем, в отличие от России, выбравшей метод «шоковой терапии», ряд стран ЦВЕ, а также Китай и Вьетнам пошли «градуалистским» путем проведения рыночных реформ, учитывая как зарубежный опыт, так и свою специфику, и добились впечатляющих успехов. И раньше, и сейчас продолжается дискуссия о том, какой путь лучше и безболезненней, хотя после более чем десятилетнего опыта рыночного реформирования этот спор представляется схоластическим, особенно с учетом его практических результатов.

Итоги реформ в двух огромных странах - России и Китае, имеющих много общего и немало особенного, оказались диаметрально противоположными. Китай, например, за годы реформ

увеличил промышленное производство, ВВП и уровень благосостояния населения »три - четыре раза, а и России соответствующие показатели существенно упали. И нет оснований для списания таких разительных отличий на очень высокий уровень милитаризации российской экономики (он и в Китае был и остается не намного ниже) или на другую национальную специфику.

Как справедливо отмечает академик О.Т.Богомолов, выбор в пользу поэтапности или одновременности рыночных преобразований должен подчиняться не столько теоретическим или идеологическим соображениям, сколько прагматическим, вытекающим из национальной специфики той или иной страны. В этой связи он считает показательным, что ряд государств ЦВЕ (Румыния, Словения, Словакия и даже Чехия), приступив к либерализации цен и внешнеэкономических связей (в значительной мере под влиянием господствующей на Западе либеральной идеологии), очень скоро вынуждены были «нажать на тормоза» и перейти к более постепенным и осторожным мерам, особенно при приватизации.

Даже в Польше, чей план «шоковой терапии» Л.Бальцеровича, горячо поддержанный МВФ, стал образцом для многих стран, включая Россию, были вынуждены существенно его скорректировать. Эту задачу выполнил Г.Колодко, когда стало ясно, что «шоковая терапия» не обеспечивает системных преобразований и препятствует росту экономики и доходов, без чего все остальные преобразования теряют смысл.

В России же неолиберальная парадигма реализовывалась с большей последовательностью, что, собственно, и предопределило беспрецедентно высокую «цену» системных преобразований. О разрушительных последствиях финансовой либерализации свидетельствуют массовое бегство капиталов из России. По оценкам Центрального банка Российской Федерации и Института экономики РАН, в 1992-1999гг. утечка капитала составила около 150 млрд. долл.

Тем не менее, российские последователи «шоковой терапии», оказавшейся, по существу, шоком без терапии, продолжают утверждать, что курс был выбран правильный, а плачевные результаты есть следствие непоследовательности в его проведении. В работе показано, что неудачу реформ зачастую связывают также

с нежеланием Запада, прежде всего США и МВФ, выделить на их проведение и поддержание рубля обещанные суммы в виде долгосрочных кредитов на приемлемых условиях. Дж.Сорос, например, объясняет неудачу как неспособностью Запада и МВФ оказать России необходимую по масштабам и своевременную помощь, так и несостоятельными рекомендациями иностранных советников реформаторскому правительству без учета специфики страны. Уместно подчеркнуть, что эти советники действительно отрицали необходимость соблюдения этапности в рыночных преобразованиях, призывая все делать возможно быстрее, чтобы набрать критическую массу изменений и достичь точки невозврата. Но такой жесткий монетаристский курс, который, как показано в работе, в российских условиях наталкивался на весьма необычную, но тем не менее вполне ожидаемую реакцию со стороны переформированных экономических субъектов.

Сравнивая начальные стадии рыночного периода в различных странах ЦВЕ и СНГ, многие отечественные исследователи приходят к заключению, что «шоковая терапия» в социальном отношении весьма болезненна и чревата обострением политической ситуации. Если же она не дает быстрых результатов, то переход к здоровой рыночной экономике серьезно осложняется и затягивается. В некоторых странах СНГ, избравших путь рыночных преобразований при сохранении государством активной регулирующей роли, глубина спада заметно меньше, чем в странах, применивших «шоковую терапию». С этим мнением солидаризируется и лауреат Нобелевской премии американский профессор Дж.Тобин, другие видные зарубежные ученые.

Монетаристская политика, давшая старт реформам, ограничилась в ряде постссциалистических стран в основном формированием рыночного микроуровня, который якобы должен был спонтанно построить все институты рыночной макроэкономики. На деле же насильственная децентрализация свелась к упрощению воспроизводственной структуры, потере значительной части производственного потенциала, а децентрализация и приватизация государственной собственности привели к «номенклатурному капитализму». МВФ, по существу, поощрял этот процесс, поскольку ставил во главу угла реформ бюджетные проблемы: сокращение

бюджетного дефицита для борьбы с инфляцией, ограничение денег в обращении. Такой подход в какой-то мере способствует замедлению спада, переводу его в депрессию, но это особая, трансформационная, а не циклическая депрессия, которая не может стать стартом для выхода из кризиса.

Практически все постсоциалистические страны важнейшими задачами рыночных реформ закономерно считали открытие экономик внешнему миру, преодоление наследия индивидуальной и коллективной автаркии, полноправное участие в их деятельности международных экономических и финансовых институтов. Что же касается степени открытости, темпов и последовательности шагов в этом направлении, а также полученных результатов, то они заметно различаются в отдельных государствах.

_. Первой социалистической страной, еще в конце 70-х годов резко сменившей курс «опоры на собственные силы» на «открытие» своей экономики внешнему миру, стал Китай. Однако делал он это осмотрительно и последовательно, создавая особые экономические зоны, ранжируя провинции и предприятия по степени открытости, умело используя возможности Гонконга, капиталы китайской диаспоры. В результате страна по объему внешней торговли вошла в первую десятку мировых держав и стала лидером по привлечению иностранного капитала среди новых нарождающихся рынков.

После распада СЭВ страны ЦВЕ осуществили достаточно радикальную переориентацию своих внешнеэкономических связей на Запад. Однако расчеты на расширение экспорта и диверсификацию его структуры оправдались далеко не для всех из них и отнюдь не в ожидаемых масштабах. К тому же во всех этих странах импорт потеснил отечественные товары, что заставило пойти на ужесточение таможенного режима. Еще меньшего успеха в данной области добились страны СНГ, хотя некоторые из них открывали свои экономики более осмотрительно, чем Россия, сохраняя относительно строгий контроль государства за внешней торговлей.

Россия, приступая к рыночным реформам, поставила перед собой слишком амбициозные цели в области внешнеэкономической деятельности. Расчет делался на природные ресурсы, экспорт которых мог перекрыть издержки «открытости» для внутреннего

рынка и отечественного производства. Однако такая ориентация обернулась слишком дорогой ценой для многих отраслей перерабатывающей промышленности и сельскохозяйственного производства.

В целом же внешнеэкономическая политика стран с переходной экономикой, дав им определенные преимущества в части доступа к зарубежным товарам, капиталам и технологиям, расширив в ряде случаев возможности их экспорта, для многих обернулась хроническим дефицитом платежного баланса, ростом внешней задолженности, неспособностью конкурировать с нахлынувшим импортом даже на внутреннем рынке, не говоря уже о рынках недавних партнеров, включая наиболее емкий российский рынок.

МВФ активно реагировал на смену социально-экономического строя и реформы в странах ЦВЕ и на постсоветском пространстве, а их проблемы вошли в число заслуживающих особого его внимания. В дальнейшем МВФ и ориентирующиеся на его позиции другие международные институты, используя заинтересованность постсоциалистических стран в получении финансовой поддержки, активно стремились направлять проводимые в них реформы в русло установок ((вашингтонского консенсуса». В то же время автор убежден, что непродуктивно списывать неудачи российских реформ лишь на МВФ, Мировой банк, другие подобные организации. Они действовали в рамках своей идеологии, стратегии и тактики. Недостаточная адекватность ряда их рекомендаций условиям страны должна (и в большинстве случаев могла) корректироваться реформаторами, взвешенной оценкой динамично меняющейся ситуации. Отсутствие такого подхода во многом привело к неэффективному использованию более 20 млрд. долл., выделенных в 90-е годы МВФ и Мировым банком. Взаимодействие России с этими институтами остаётся полезным не только в части кредитных операций. Поэтому аргументы ряда экономистов и политиков о целесообразности отказа от сотрудничества с ними представляются неубедительными.

Далее в работе рассматриваются валготно-финансовые проблемы и трудности переходного периода, результаты их преодоления в отдельных странах и группах стран. Инфляция и бюджетные дефициты стали типичным следствием рыночных реформ

практически но всех переходных экономиках, особенно в начальный период. Поскольку другие источники (печатание недостающих денег и внешние заимствования) были либо опасны, либо ограничены, основным средством решения этих проблем стала жесткая рестриктивная денежная и финансовая политика. При этом зачастую игнорировались, особенно в России, инфляция издержек, а также инфляционные ожидания, усиливающиеся нестабильностью власти. Достаточно быстро обнаружилось, что одно лишь сжатие денежной и кредитной массы производит антиинфляционный эффект до определенных пределов, за которыми следуют противоположные результаты. Именно поэтому в ряде стран ЦВЕ содержание антикризисной политики с самого начала реформ сводилось к регулированию не только денежной массы, но и личных доходов, части цен, а также обменного курса. Россия же слишком долго применяла усугубляющий инфляцию плавающий курс рубля, лишь спустя годы заменив его валютным коридором. Наиболее жесткой системой фиксированного курса является, как известно, валютное управление, примененное в Эстонии, Литве и Болгарии. Но для России, как показано в работе, политика валютного управления не может быть приемлемой в силу ряда факторов внутреннего и внешнего порядка.

Более продвинутые по пути реформ страны перешли или переходят к косвенным методам управления и контроля в денежно-кредитной и валютной сферах, тогда как для других их использование сдерживается неразвитостью финансовых рынков, слабостью банковской системы. Укрепление последней на прочной институциональной основе остается важнейшей задачей для большинства переходных стран, включая Россию. Серьезной внутренней проблемой стран СНГ остаются неплатежи, в которые «конвертировалась» борьба с инфляцией, а постоянно действую-щим'своего рода внешним дестабилизирующим фактором - долларизация экономики, особенно распространенная в России и ряде других постсоветских стран.

В диссертации рассматриваются также проблемы в связи с притоком иностранных инвестиций, особенно краткосрочного спекулятивного капитала, дестабилизирующим финансовую и валютную систему и требующим для ослабления негативных по-

следствий синхронизации валютно-финансовой политики. Активные меры по стерилизации притока капитала в 1996-1999 гг., когда он достиг пика, предпринимались в Чехии, Словакии, Венгрии и Польше. В дополнение к этому в указанных странах были приняты меры по ограничению притока спекулятивного капитала. Для России после дефолта, в провоцировании которого такой капитал сыграл немаловажную роль, опыт этих стран в рассматриваемом контексте, несомненно, представляет интерес.

Для большинства переходных стран остается злободневной проблема внешней задолженности, обслуживание которой поглощает до 20 и более процентов дохода бюджета. В России ее остроту удалось несколько смягчить лишь к августу 1999 г. путем получения-кредита МВФ, отсрочки платежей и реструктуризации части долга. В начале нынешнего года достигнута договоренность с Лондонским клубом о реструктуризации задолженности Советского Союза. Сейчас необходимо вновь вернуться за стол переговоров с Парижским клубом по государственной и гарантированной государством части внешнего долга.

Опыт стран с переходной экономикой свидетельствует о том, что необходимым условием обеспечения экономической и финансовой стабильности является проведение продуманной денежно-кредитной и валютной политики, обеспечение гибкого взаимодействия между ними с учетом целей и средств других составляющих экономической политики, прежде всего фискальной, промышленной, внешнеэкономической и социальной. К сожалению, Россия и другие страны СНГ пока не могут служить примером в этом отношении, что отрицательно сказывается и на проведении реформ, и на экономическом взаимодействии этих стран.

Как уже отмечалось, МВФ и другие международные институты активно реагировали на произошедшие системные трансформации на постсоциалистическом пространстве, понимая их огромное воздействие на расстановку мировых сил и всю социально-экономическую конфигурацию в мире. При этом до 1992 г. их основное внимание сосредоточивалось на странах ЦВЕ, а после распада СССР приоритет перешел к постсоветским проблемам, прежде всего российским.

Взаимоотношения стран с переходной экономикой с МВФ и другими валютно-финансовыми институтами сыграли существенную роль в реализации ими рыночных преобразований, особенно на первом этапе реформ, когда финансовая поддержка МВФ была определяющей, причем не только по объему финансирования, но и по его влиянию на позицию других институтов. В 1992г. МВФ предоставил указанным странам кредиты на сумму в 4695 млн. специальных прав заимствования (СПЗ), что составляло 19,1% всех кредитов фонда, а в 1998г. их сумма достигла 20 млрд. СПЗ, или 33,2% кредитов фонда. До сентября 1998г. наблюдалась отчетливая тенденция к увеличению абсолютных объемов кредитования постсоциалистических и особенно постсоветских стран, однако после российского дефолта эта тенденция резко изменилась. Задержка в выдаче очередных траншей России, Украине, Румынии и ряду других стран обусловила и абсолютное снижение объемов кредитования всей рассматриваемой группы, и относительное сокращение ее доли в общей сумме финансирования МВФ.

Вместе с тем, кредитное взаимодействие наиболее продвинутых в реализации реформ постсоциалистических стран с фондом стало терять свое значение еще раньше: некоторые предоставленные им кредиты полностью не использовались. Для других государств значение кредитов МВФ не уменьшилось, а для России, Румынии, Украины, Молдовы и Грузии оно даже возросло. Что касается менее развитых стран, то ресурсы фонда и Мирового банка остаются важнейшим источником внешнего финансирования, достигая максимума в Армении (на начало 1999г. на них приходилось 66,9% всей ее задолженности).

С установлением сотрудничества с МВФ связано получение необходимых средств и от других международных институтов, прежде всего Мирового банка, а также урегулирование внешней задолженности. Поэтому такое косвенное содействие фонда может существенно превосходить по масштабам и значению предоставление им прямых кредитов.

Характер отношений с МВФ влияет и на возможности получения кредитов от ЕБРР, хотя доступ к ним формально и не требует наличия соглашения с фондом. Всего под эгидой ЕБРР с 1991г. в постсоциалистических странах реализовано порядка 500 проек-

тов общей стоимостью 43 млрд. ЭКЮ, из которых 12 млрд. ЭКЮ предоставлены непосредственно банком. Кроме того, страны ЦВЕ и Балтии пользуются ресурсами Европейского инвестиционного банка (ЕИБ), который в своей кредитной политике также учитывает состояние отношений заемщиков с МВФ.

Значение помощи, полученной от самого МВФ и от прямо или косвенно ориентирующихся на него финансовых институтов, не подвергается сомнению. Критику вызывают слишком большая политическая и идеологическая заангажированность фонда, его стандартные рекомендации и требования, не учитывающие социальные и другие специфические условия стран-заемщиц. В работе приводятся многочисленные факты, подтверждающие справедливость такой критики его отношений с Россией и с другими постсоциалистическими странами.

Вместе с тем, приводятся примеры того, как МВФ делал исключения и поблажки исходя не только из успехов реформирования, но и из идеологического предпочтения отдельных стран, продолжая кредитовать их, несмотря на невыполнение ими конкретных рекомендаций по макроэкономическому регулированию в целом и бюджетной политике, в частности.

Пожалуй, в наибольшей степени толерантность подходов МВФ в последние годы проявляется в его подходах к валютному режиму: в большинстве случаев выбор модели оставляется на усмотрение самих стран. В принципе же фонд исходит из того, что валютный режим должен способствовать поддержанию стабильности валютного курса и проведению эффективной денежно-кредитной политики. С учетом этого им одобрено введение Россией в 1995 г. валютного коридора для снижения инфляционных ожиданий, а после дефолта - переход рубля к свободному плаванию, поскольку сохранение такого коридора грозило истощением валютных резервов страны.

Последний финансовый кризис вызвал пересмотр МВФ некоторых подходов к переходным экономикам, развитие которых оказалось значительно хуже ожидаемого. Ряду из них так и не удалось преодолеть серьезные трудности, а в некоторых - в последние годы они нарастают. Единственным реальным достижением является, пожалуй, ослабление инфляции.

Представляется, что стремление МВФ к более объективной и взвешенной оценке положения в переходных экономиках выразится в использовании двух критериев: общее состояние экономики и уровень развития рыночных отношений. Исходя из этого в работе делается попытка разделить соответствующие страны на несколько групп. К первой группе отнесены наиболее развитые страны (Венгрия, Польша, Словения и Чехия), которые фактически уже освободились от финансовой зависимости от фонда, не являясь более его заемщиками; другая группа - менее удачливые, представлены в основном балканскими странами и странами СНГ (Албания, Босния и Герцеговина, Македония, Азербайджан, Армения, Грузия, Киргизия и Таджикистан). Нуждаясь в финансовой помощи, они должны будут согласовывать с МВФ свои программы не только по крупным блокам, но и по конкретным пунктам.

Ряд стран занимает промежуточное положение между этими полюсами, а некоторые (Беларусь, Туркмения, Узбекистан и Югославия) не пользуются помощью фонда (она прекращена или заморожена). Россия до недавнего времени занимала особое место среди не только постсоциалистических, но и всех клиентов МВФ. После августовского дефолта положение резко изменилось, затем частично восстановилось, а ныне вновь неопределенно в связи с возникшими сомнениями в надлежащем использовании полученных от фонда средств, его требованиями проведения дополнительных реформ и с событиями в Чечне. Усугубляет ситуацию также смена руководства МВФ и давление конгресса США с целью ограничения его функций оказанием чрезвычайной краткосрочной помощи испытывающим временные затруднения странам.

Что касается Мирового банка, то он отличается от МВФ меньшей политической и идеологической заангажированностыо, а его отношения с клиентами определяются, прежде всего, их экономическим уровнем и реальными потребностями. Кредиты, как правило, предоставляются под конкретные проекты и на структурные реформы. В 90-е годы банк активно участвовал в финансировании стран с переходной экономикой, осуществляя эту деятельность через государство и под его гарантии. В середине 90-х годов на Европу и Центральную Азию приходилось 4,5 млрд. долл. новых обязательств банка (третье место вслед за Латинской

Америкой и ATP). Среди отдельных стран крупнейшим заемщиком Мирового банка выступает Китай, получивший от него лишь в 1995г. почти 3 млрд. долл.

В данной главе подробно рассматриваются отношения России с международными валютно-финансовыми институтами и пре;кде всего се сложное и противоречивое взаимодействие с МВФ. Россия стала членом фонда с 1 июля 1992 г., заняв 9-е место по размеру квоты среди его членов и получив единоличное представительство в Совете исполнительных директоров. Предоставляя России первый резервный кредит в августе 1992 г., фонд положительно оценил итоги этого года и проведенных реформ, но подверг ее критике за неспособность обеспечить доходную часть бюджета и ослабление монетарной политики. Это обстоятельство, а также и опасения по поводу перекачки средств фонда за границу удержали его от предоставления обещанного стабилизационного кредита в размере б млрд. долл.

В ходе последующих консультаций МВФ оценил положение России в 1993 г. как тяжелое, отметив при этом отдельные успехи (положительное сальдо платежного баланса по текущим операциям, либеральный обменный курс, прогресс в приватизации). Одновременно было указано на отсутствие комплексной программы реформирования экономики. Несмотря на невыполнение Россией ряда положений согласованной программы, фонд предоставил под новую программу 1994г. второй транш системного кредита, что может рассматриваться как определенная уступка. Однако масштабные задачи программы не были выполнены, и МВФ характеризовал 1994г. как «год неудач» и ужесточил свою позицию, перейдя с поквартального на ежемесячный мониторинг состояния российской экономики. Вместе с тем фонд потребовал отменить институт спецэкспортеров и экспортные пошлины на нефть. Выполнение этих требований оказало неблагоприятный эффект на отечественную экономику.

В условиях жесткого ежемесячного мониторинга МВФ счел возможным предоставить стране в 1995г. резервный кредит в 6,8 млрд. долл.. 1996г. ознаменовался поддержкой фондом трехлетней экономической программы правительства РФ и выделением под нее расширенного резервного кредита в 10,1 млрд. долл., правда, к

концу года он снова ужесточил свою политику, задержав очередные транши оговоренного кредита. Наибольшую тревогу фонда в 1996-1997 гг. вызвали провал налоговой политики, рост внутреннего и внешнего долга страны, поэтому согласовать программы сотрудничества удалось в ходе трудных переговоров и в результате серии компромиссов.

Пожалуй, 1998г. стал периодом наиболее активного взаимодействия МВФ с Россией. Его официальные заявления о положении страны делались девять раз и во всех случаях в принципе отмечались ее успехи и правильная политика. Рекомендовалось ускорить структурные реформы и реформу налогов, сократить государственные расходы и увеличить доходную часть бюджета. России был предоставлен отсроченный транш в 700 млн. долл. Когда страна уже катилась к дефолту, эти дифирамбы свидетельствовали либо о близорукости фонда, либо о намеренном введении в заблуждение международной общественности. Правда, после дефолта неверный прогноз пытались списать на представленные российским правительством якобы искаженные данные о положении в стране, хотя, по мнению ряда авторитетных зарубежных аналитиков, фонд поступал так, чтобы дать привилегированным инвесторам время для изъятия их капиталов из России.

Рекомендации фонда в этот период были направлены, прежде всего, на аккумуляцию средств для погашения задолженности самому фонду и иностранным кредиторам, дальнейшую либерализацию торговли и реструктуризацию естественных монополий -оплота российского бюджета и мощных конкурентов западным монополиям.

Меньше чем за месяц до августовского дефолта МВФ, как известно, одобрил предоставление России дополнительной финансовой поддержки в 11,2 млрд. долл. и перевел ей первый транш в 4,8 млрд. долл., несколько урезав первоначальную сумму со ссылкой на отсутствие поддержки Государственной думой согласованных с фондом правительственных законопроектов. Всего с 1993г. по август 1998г. МВФ одобрил предоставление России кредитов на общую сумму свыше 19 млрд.. долл., что сделало ее одним из крупнейших его должников.

После этого кредитование было приостановлено, равно как были заморожены (фактически аннулированы) согласованная с правительством С.Кириенко программа сотрудничества и обеспечение ее суммарным финансированием в размере 22 млрд. долл. После длительных труднейших переговоров под новую согласованную программу Россия получила в июле 1999г. кредит в 4,5 млрд. долл. фактически на погашение ее задолженности самому фонду. Вместе с тем возобновление кредитования открыло возможность финансирования из других источников, прежде всего обещанных займов от Мирового банка и Японии, а также продолжение переговоров с Парижским и Лондонским клубами о реструктуризации и частичном списании принятого Россией на себя советского долга. Получение нового кредита МВФ не обошлось без поддержки «большой семерки» и США, как бы компенсировавших России ее содействие в урегулировании югославского конфликта. Однако в дальнейшем ссылки на коррупцию, Чечню, непроведение согласованных с фондом дополнительных мероприятий привели к отсрочке очередного транша. По мнению автора, Россия должна продолжать сотрудничество с МВФ, хотя в принципе способна освободиться от крупных заимствований. Тем более, что уже есть признаки того, что ее экономическое и финансовое положение начинает выправляться и обозначается выход страны из затянувшегося системного кризиса.

Менее драматично развивались отношения России с Мировым банком, членом которого она стала в июне 1992г., постепенно превратившись в одного из крупнейших его заемщиков: лишь в 1995г. она получила 1714 млрд. долл., заняв по этому показателю 4-е место среди его клиентов (после Китая, Мексики и Индии). Займы Мирового банка оказали ощутимую поддержку в проведении структурных преобразований, прежде всего в угольной отрасли, и реализации серии проектов в различных регионах России.

В работе показано, что идея перехода к «поствашингтонскому консенсусу», основанному на учете всего многообразного опыта рыночной трансформации, различных условий и особенностей многоликого мира, ведущих экономических теорий, начинает получать поддержку среди ученых, экономистов и политиков. Однако в настоящее время, при нынешнем соотношении

мировых сил «поствашипгтонский консенсус» остается скорее академической проблемой, чем руководством к конкретным действиям, хотя ее разработка несомненно актуальна.

И все же следует, по мнению автора, уже сегодня поддерживать шаги и намерения по совершенствованию деятельности международных институтов, которые вполне созрели для реализации. Что касается МВФ, то это - обеспечение большей прозрачности, гласности, демократичности и объективности его деятельности, большей эффективности принимаемых решений и рекомендаций с учетом специфики и нужд конкретных стран, усиление мониторинга мировой финансовой системы, валютно-финансового положения в отдельных странах и регионах, активизация разработки и принятия антикризисных мер, норм регулирования и ограничения в необходимых случаях трансграничного перемещения капиталов (особенно «горячих» денег), совершенствование существующих и введение новых стандартов банковской деятельности, критериев надежности и прозрачности банков. Серьезную озабоченность вызывают настойчивые попытки законодательной и части исполнительной власти США изменить функции МВФ, ограничив их текущим регулированием мировой валютно-финансовой системы путем предоставления краткосрочных кредитов при чрезвычайных ситуациях. Долгосрочные программы (соответственно и ресурсы) предлагается передать Мировому банку, руководителем которого по традиции избирается гражданин США.

В отношении Мирового банка, который уже проделал определенную работу по совершенствованию своей деятельности в ответ на критику расточительности и неэффективности многих проектов, речь с позиций интересов России и других переходных стран может идти о том, чтобы не сокращались объемы займов и не ухудшались условия их предоставления на проведение структурных реформ, развитие и рационализацию отдельных производств и инфраструктурных объектов, стимулирование регионального развития, мелкого и среднего предпринимательства. Для России важно при решении проблем долгового бремени беднейших .стран отстаивать свои интересы по урегулированию ее внешней задолженности с учетом огромного долга ей развивающихся государств. Следует активизировать переговоры с Мировым банком,

МВФ и Парижским клубом, где эти проблемы в настоящее время активно обсуждаются. Российской стороне придется здесь отстаивать свои позиции, проявляя гибкость и способность к компромиссам. По вопросу о кредитовании России международными финансовыми организациями, а также о погашении предоставленных ею кредитов странам третьего мира она встречает жесткую оппозицию со стороны своих должников, поддержанных индустриальными странами.

Несколько специфически решаются проблемы отношений России с ГАТТ/ВТО, которые еще надлежит определить в ходе трудных переговоров по присоединению ее к этой системе. Из стран СНГ членами ВТО стали Киргизия и Грузия, причем членство Киргизии создало трудности для признания этой организацией режима таможенного союза пяти стран Содружества, включая Россию и Киргизию. Принятие же России в ВТО зависит как от готовности ее торгово-правового режима, так и в большей, пожалуй, степени от согласия ведущих держав во главе с США. По Уставу ВТО членство России в ней предполагает, как уже отмечалось, принятие почти всего наработанного ГАТТ/ВТО без ее участия огромного массива кодексов, решений, соглашений и согласований единым «пакетом», что ограничивает ее возможности отстаивать свои интересы и добиваться временных исключений по ряду позиций. Как страна с переходной экономикой она вправе рассчитывать на некоторые временные уступки, которые, кстати, значительно меньше, чем предоставляемые, например, Китаю, завершающему длительные переговоры о восстановлении его членства в ВТО в качестве развивающейся страны.

Вопрос о потенциальной выгоде России от присоединения к ВТО следует рассматривать с позиций ближайшей и более отдаленной перспективы. В первом случае она при нынешней структуре внешней торговли может больше потерять от дальнейшего открытия своего рынка для импорта, чем выиграть от получения стандартного режима наибольшего благоприятствования, который практически не изменит условий ее преимущественно сырьевого экспорта и не увеличит существенно возможности оспаривать в ВТО справедливость применяемых к ней антидемпинговых санкций. Выгоды существенно возрастут, когда основу российского

экспорта станут составлять готовые изделия и техноемкая продукция, связанные с ними услуги. К сожалению, достижение этой цели лежит, в лучшем случае, в пределах среднесрочной перспективы в 10-15 лет. В ближайшее же время баланс может быть отрицательным, препятствующим подъему отечественного производства и сохранению для него внутреннего рынка, если в ходе переговоров не удастся договориться о предоставлении России ряда временных исключений, что пока представляется маловероятным.

Проведенный анализ позволяет сделать некоторые обобщения и выводы:

« глобализация и либерализация международной валютно-финансовой системы, дерегулирование национальных финансовых систем является объективной потребностью развития современных производительных сил и взаимозависимого мира. В новой геоэкономической и геополитической ситуации в однополюсном мире он развивается по правилам, продиктованным США и зафиксированным в «вашингтонском консенсусе». Сложившаяся к началу XXI века система международных экономических отношений приносит одним, прежде всего сильным, огромные выгоды и другим, более слабым, весьма скромные преимущества при резком усилении нестабильности и неопределенности, возрастании зависимости от мировой конъюнктуры, угрозы внешних шоков, стра-новых и региональных кризисов. Поэтому глобальные экономические процессы, особенно в международной вашотно-финансовой сфере, стали объектом острых противоречий и дискуссий между странами с отличающимися уровнями развития. Группа индустриальных стран («Север») опирается на международные финансовые институты, где решения принимаются пропорционально вкладу участников, и организационные структуры, в которых они единолично представлены или сохраняют доминирующие позиции. Оставшиеся страны («Юг» - развивающиеся и транзитарные) вынуждены отстаивать свои интересы в организациях с режимом принятия решений «одна страна - один голос». Поэтому можно ожидать, что они сосредоточат усилия на работе в системе ООН и, особенно, в ВТО. Предложения о создании Совета экономической безопасности ООН или расширении числа членов и функций Совета

безопасности, очевидно, отражают попытки «Юга» укрепить свои позиции в контексте глобализации;

« либерализация межстрановых финансовых потоков, оторвавшихся от реального сектора и приобретших самодовлеющий характер, составляет наиболее уязвимый сегмент глобализации. Дерегулирование финансовой сферы на международном и национальном уровнях служит объективной основой участившихся мировых финансовых кризисов, а постбретгонвудская международная финансовая система сформировала благоприятную среду для возникновения глобальных экономических катаклизмов;

• международные валютно-финансовые институты оказались неспособными упорядочить трансграничное перемещение факторов производства, денежных средств и финансовых инструментов, предотвращать и локализовать угрожающие мировой экономике финансовые кризисы. Они нуждаются в реформировании, чтобы быть способными своевременно отвечать на вызовы времени и действовать с учетом интересов и потребностей всех стран и регионов. В обозримой перспективе реально рассчитывать на определенную модернизацию их деятельности под влиянием обострения конкуренции и соперничества между крупными региональными объединениями (ЕС, НАФТА, набирающими темпы объединительными процессами в АТР), активизации действий «Юга» в попытках минимизировать неблагоприятные для него последствия глобализации;

« мировой финансовый кризис стал результатом несовершенства внутренних структур и неблагоприятного внешнего воздействия, пороков мировой финансовой системы и неспособности ее регулирования существующими механизмами на международном и региональном уровне. Без их глубокого реформирования периодическое повторение глобальных и региональных катаклизмов представляется закономерным. Хотя возникновение экономических неурядиц и кризисов в мировом хозяйстве в принципе исключить нельзя, международные финансовые институты должны продолжить разработку индикаторов раннего оповещения о приближающихся потрясениях с целью их предотвращения, а в случае неизбежности наступления - сведения к минимуму их разрушительных последствий. В диссертации предложены некоторые нн-

дикаторы для их использования на национальном уровне (увеличение притока краткосрочного капитала, рост процентных ставок, завышенный курс местной валюты, рост внешней задолженности и др.);

• в реформировании мировой финансовой системы и ее институциональных основ важное значение имеет переход от вашингтонского к «поствашингтонскому консенсусу», вырабатываемому на основе учета всего многообразия мирового опыта экономического развития, различных теоретических и методологических подходов, при участии всех заинтересованных стран и регионов, учете их интересов и особенностей при особом внимании к проблемам развития стран с переходной экономикой и новых нарождающихся рынков, ставших основными жертвами мирового финансового кризиса второй половины 90-х годов;

• для России, переживающей затянувшийся системный кризис и прошедшей через разрушительный августовский дефолт, уроки мирового финансового кризиса особенно актуальны. Тщательный анализ причин его возникновения и методов преодоления последствий должны стать составной частью разрабатываемого в стране антикризисного регулирования, предполагающего сочетание комплекса мер по усовершенствованию внутренней экономической и финансовой политики, ее институциональных основ с активным участием в международных усилиях по реформированию мировой финансовой системы при последовательном отстаивании национальных интересов, что вызывает необходимость кооперирования с заинтересованными в этом странами, регионами и международными организациями. Особого внимания заслуживает постсоветское пространство, где без какой-либо формы объединения усилий будет крайне сложно разрешить накопившиеся однотипные проблемы взаимодействия с внешним миром.

' Предложения и выводы по частным вопросам проведенного комплексного исследования содержатся в соответствующих разделах работы.

Список основных работ по теме настоящего исследования

1. Международные финансовые институты и их роль в трансформационных процессах постсоциалистических стран. М.: Эпи-кон, 1999.-7 пл.

2. Система валютного регулирования и валютного контроля в России - этапы развития и перспективы/Деньги и кредит, 2000, №1,-1,0 п.л.

3. Мельников В., Мовсесян А. Стратегия валютного контроля на новом этапе реформ./Экономист, 1999, Аг»3. - 1,1 пл. (личный вклад - 0,5 пл.).

4. Мельников В., Мовсесян А. Валютные инструменты в экономическом оркестре/ Экономика и жизнь, 1999, №1. - 0,5 п.л.

5. Есть уникальный шанс оздоровить банковскую систему/ «Защита и безопасность», 1999, №2, - 0,1 п.л.

6. У семи нянек валюта останется без присмотру/ Банковское дело в Москве, 1999, №4 (52), - 0,4 п.л.

7. О развитии системы валютного регулирования и валютного контроля в России на современном этапе, /Деньги и кредит, 1999, №5,-0,6 п.л.

8. Валютное регулирование и валютный контроль/ ЭКО, 1999, №6, - 0,2 п.л.

9. Избирательный запрет/ «Эксперт», 1999, 14 июня, №22 (186), -0,2 п.л.

10.ЦБ: оперативное реагирование/ «Финансы и рынки», 1999, 23 ноября, №217 (364)-0,1 п.л.

11.Вопросы валютного регулирования и валютного контроля в период финансового кризиса./Деньги и кредит, 1998, №12. - 0,8 п.л.

12.Дело надо поставить так, чтобы было выгодно работать в Рос-сии./Морские вести России, 1998, №21-22. - 0,3 пл.

13.Иностранных инвесторов розгами не заманишь./Интсрфакс-Аиф, 1997, №25 (103), 23-29.06. - 0,2 п.л.

14.Всерьез и надолго./Россия, приложение «Offshore Express» 1996, №16.-0,8 пл.

15.Все станет вокруг дорогим и зеленым. Еще раз об обмене стодолларовых купюр./Российская газета, 1996, 03. 02. - 0,2 п.л.

16. Объемы экспорта капитала из России уже беспокоят ФБР./Независимая газета, 1996, №200, 24.10. - 0,5 п.л.

17.ЦБ решил передать выдачу экспортно-импортных лицензий на места. Но не в особо крупных размерах./Деловой мир, 1996,

. 31.10,-0,2 п.л.

18.Основные направления валютного регулирования и валютного контроля в России. В сб. Денежная политика в условиях высокой инфляции. Материалы первого российско-французского банковского коллоквиума. М.: «Транспорт», 1996. - 0,4 п.л.

19.0сновные направления валютного регулирования и валютного контроля в России. Пер. на французск. яз. / Аналитические материалы бюллетеня Банка Франции, 1995, 0,2 пл.

20.0сновные направления валютного регулирования и валютного контроля. В сб. Сотрудничество в Азиатско-тихоокеанском регионе - доверие и гарантия банков. Материалы первого международного банковского конгресса стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Владивосток: Дальнаука, 1995. - 0,6 п.л.

21.Особенности определения цен на строительные услуги, осуществляемые с помощью иностранной рабочей силы. БИКИ, Приложение №3, 1982. - 3,5 п.л.