Развитие организационно-экономических отношений в современной России тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Развитие организационно-экономических отношений в современной России"

005049982

На правах рукописи

ФОТИНА ОЛЬГА ЭДУАРДОВНА

РАЗВИТИЕ ОРГАНИЗАЦИОННО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

08.00.01 - Экономическая теория

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва - 2012

005049982

Диссертация выполнена на кафедре основ экономической теории ФГБОУ ВПО «Московский институт электроники и математики (Технический университет)»

Официальные оппоненты: доктор экономических наук, профессор

Ваславская Ирина Юрьевна, Институт экономики РАН, ведущий научный сотрудник

доктор экономических наук, профессор Морозко Наталья Иосифовна Всероссийская государственная налоговая академия Министерства финансов РФ, зав. кафедрой экономической теории

доктор экономических наук, профессор Прокофьева Татьяна Юрьевна ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет», профессор

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Московский государственный

университет технологий и управления имени К.Г. Разумовского»

Защита состоится "25" мая 2012 г. в 16.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.198.01 при ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» по адресу: 125993, Москва, Миусская пл. д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

. Автореферат разослан "24" апреля 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

/

Меркулов В.Н.

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. На рубеже ХХ-ХХ1 веков в России произошли коренные преобразования хозяйственных систем. Их результатом стало падение темпов роста валового внутреннего продукта, нарушение фундаментальных взаимосвязей между инвестициями в реальный сектор экономики и сбережениями домашних хозяйств, увеличение «теневой» экономики, падение индекса потребительских настроений и т.п. Периоды восстановительного и инвестиционного роста российской экономики в 2000-х годах были прерваны глобальным финансовым кризисом 2008-2009 гг. и затянувшейся экономической стагнацией. Несмотря на качественную разнородность этих явлений в организационно-экономических отношениях в России отчетливо просматривается общий знаменатель - неадекватное использование человеческого фактора и отсутствие позитивных и нормативных разработок в отношении значимости мотивационных аспектов поведения хозяйствующих субъектов для целей формирования эффективных организационно-экономических отношений в современной России.

В развитых странах мира экономические системы рыночного типа формировались в процессе многовекового эволюционного развития и перманентно менялись под воздействием объективных обстоятельств, вектор которых определялся движением «снизу вверх». В результате макроэкономическое равновесие и эффективные организационно-экономические отношения устанавливались в этих экономических системах под влиянием рыночного механизма взаимодействия хозяйствующих субъектов, максимизация функции полезности которых способствовала автоматическому поддержанию основных пропорций. Рыночный ценовой механизм и ориентация на получение максимальных доходов или расширение контролируемой доли рынка (как критерий эффективности производства) создавали экономические условия, способствующие приспособлению структуры производства к структуре потребностей и, в конечном счете, к рациональному распределению валового внутреннего продукта между потреблением и накоплением.

Российская экономика длительное время развивалась в условиях централизованного управления общественным производством, при котором его ориентация, пропорции и структура определялись государством, реализующим свои приоритеты по траектории движения «сверху вниз». В результате в экономической системе были нарушены объективные макропропорции (между потреблением и накоплением, I и II подразделениями и т.д.). Сбалансированность такой экономики обеспечивалась комплексом взаимосогласованных специфических мер государственного воздействия. Разрушение этой системы в результате рыночных реформ усилило ее несбалансированность и структурную диспропорциональность, которая принимала различные формы проявления в кризисных ситуациях 1998 г. и 2008-2009 гг.

Незавершенность в новейшей экономической истории дискуссии о роли государства не только в странах с формирующимся рынком, но и в экономике западных стран, а также разрушение глобальным финансовым кризисом конца 2000-х годов основ механизма эффективных рынков заставили экономическую науку провозгласить необходимость пересмотра фундаментальных основ «мейн

стрима» в экономической теории и углубиться в понимание организационных и экономических начал развития хозяйственных систем с иррациональных хозяйствующим субъектом в качестве своего главного актора. Именно он как главный игрок на фондовых рынках предопределил и ценовые шоки на рынке финансовых и нефинансовых активов, и синхронизацию макроэкономических циклов, и длительность посткризисной реабилитации во всех странах мира.

Не случайно еще в начале 2000-х годов возрастание роли субъективного начала организационных и экономических отношений в национальных хозяйствах было отмечено Нобелевским комитетом, присвоившим в 2002 году одноименную премию в области экономики за отказ от формально-аксиоматических моделей, слабо связанных с реальным поведением и мотивацией человека в хозяйственных системах. Так, в новом веке экономическая наука вступила в эпоху постепенного пересмотра сложившихся методов и доктрин, начиная с основы основ - модели homo oeconomicus, рационального экономического человека и модели эффективных рынков.

Исследование данной проблематики имеет особую актуальность для современной России, движение экономического цикла в которой в конце 2000-х годов стало все более определяться внешним фактором экономического развития и субъективным началом в механизме ее саморазвития.

В силу этого возникает насущная необходимость теоретически осмыслить новые явления в ее организационных и экономических отношениях в контексте посткризисного нарушения механизма эффективных рынков и доминирования иррациональных хозяйствующих субъектов. Решение этой теоретической проблемы путем разработки позитивного институционального подхода открывает возможности формирования нормативной платформы, позволяющей оптимизировать выбор между проциклической и контрциклической экономической политикой государства как субъекта управления на каждой из фаз макроэкономического цикла, а также быстро выявлять и адекватно реагировать на изменение субъективных начал организационно-экономических отношений в будущем.

Эти и другие причины обусловили научную новизну, практическую значимость, а также цель и задачи диссертационного исследования, посвященного разработке теоретико-методологических подходов к трактовке закономерностей развития организационных и экономических отношений в современной России.

Степень разработанности темы исследования. Анализ имеющейся научной литературы показал, что разработкой проблем организационных и экономических отношений в современных национальных экономических системах занимаются многие известные ученые: Л. Бальцерович, А. Беккер, С. Гомулка, Я. Корнай, Д. Липтон, Л. фон Мизес, А. Ослунд, Дж. Сакс, К. Клэг, Г. Колодко, П. Мэрелл, М. Олсон, Г. Роусер, Дж. Стиглиц.

В отечественной литературе различные аспекты закономерностей развития экономики с формирующимся рынком получили развитие в работах российских ученых: Абалкина Л.Л., Автономова B.C., Бузгалина A.B., Викулиной Т.Д., Волконского В.А., Глазьева С.Ю., Жильцова E.H., Заславской Т.И., Капелюшникова Р.И., Клейнера Г.Б., Кулькова В.М., Львова Д.С., Макашевой H.A., Мухетдиновой Н.М., Нестеренко А.Н., Осипова Ю.М., Пияшевой Л.И.,

Полтеровича В.М., Радаева В.В., Слезингера Г.Э., Тамбовцева B.JT., Шамхалова Ф.И., Якобсона Л.И., Яковца Ю.В. и многих других

Среди отечественных ученых внесших существенный вклад в разработку новых подходов к трактовке закономерностей развития организационных и экономических процессов в хозяйственных системах в свете современного глобального кризиса отметим работы Аникина A.B., Бобровникова A.B., Глазьева С.Ю., Гринина JI.E., Гусакова Н.П., Делягина М.Г., Дубинина С.К., Евстегнеева В.Р., Колесова В.П., Коротаева A.B., Кулакова М.В., Некипелова А.Д., Львова Д.С., Маевского В.И., Навой А.И., Ноткина А.И., Сергиенко Я.А., Радаева В.В., Тосуняна Г.А., Холодкова H.H., Чирковой Е.В. и др. ученых.

В процессе исследования факторов обособления реального и финансового секторов экономики в инвестиционных процессах, а также взаимовлияния финансовых и экономических шоков использованы подходы Дж. М. Кейнса, П. Самуэльсона, Й. Шумпетера, X. Мински, а также последние разработки экспертов Международного валютного фонда, Всемирного банка.

Обоснование фундаментальных изменений в механизме функционирования современных экономических систем было сделано с опорой на исследования представителей австрийской экономической школы: О. фон Бём-Баверка, Г. Гаррисона, Ш. Корригана, Дж. Кэллахана, К. Менгера, Л. Фон Мизеса, Л. Рокуэла, М. Ротбарда, Дж. Салерно, М. Скаузена, М. Торнтона, X. Уэрто де Сото, Г. Хаберлера, Ф. Хаейка, Ф. Шостака, а также разработки начала прошлого века И.Фишера и современные поведенческие теории Дж. Акерлофа и Р. Шиллера

Кроме того, последовательно учитывались оценки отдельных элементов механизма корректировки экономических и организационных процессов в национальных рамках, высказанные такими западными исследователями, как Р. Алибер, А. Андо, Ж. Аттали, О. Бланшар, Д. Брейди, Р. Брумберг, А. Гринспен, Дж.К. Гэлбрейт, С. Долан, Д. Дьюзенберри, Дж. Сакс, Т. Маримото, Д.Ф. Мут, Н.Г. Мэнкью, Дж.Л.С. Шэкли, Ф. Модильяни, М. Райх, М. Фридман, А.У. Филлипс, Д. Фрике, Х.С. Хаутзаккер, Л.Д. Тейлор, Ч. Киндлбергер.

В теории финансов иррациональность, во многих обличиях и под разными наименованиями, является понятием, важность которого подчеркивалась такими выдающимися исследователями, как Дж. М. Кейнс, И. Фишер, Дж. Тобин. Их идеи, равно как и труды современных исследователей, включая Т. Лакса, Б. Мандельброта, X. Мински, Р. Шиллера, K.M. Рейнхарт, К.С. Рогоффа, Г. Саймона, Дж. Стиглица, Д. Сорнета, Г.Е. Стенли, Д. Штауфера, П. Кругмана, Р.Л. Хадсона, Д. Фармера, используются в работе для обоснования того, что иррациональность -это не только признак массовой психологии инвесторов, но и характеристика, встроенная в структуру финансовой системы.

Следует отметить, что последние события, связанные с разрушением механизма эффективных рынков под влиянием глобального финансового шока в конце 2000-х годов заставил теоретиков и практиков вернуться к истокам экономической теории, поскольку уже наработанные рекомендации и методики, результативные в прошлом веке, оказались неэффективными в борьбе с шоковыми разрушениями стабильности экономических систем в веке XXI.

Научной гипотезой диссертационного исследования является предположение о том, что:

во-первых, системный подход в совокупности с теоретическими разработками институционализма (а также неоинституционализма), транзакцнонных издержек и субъективной экономики позволит выделить основное противоречие в нарушении диалектики отношений между объективным и субъективным началами организационных и экономических отношений в национальных хозяйственных системах с формирующимся рынком на примере России;

во-вторых, структурный кризис, инициированный глобальной экономической разбалансированностью, превратил субъектов экономических и организационных отношений в центральный элемент механизма трансмиссии макроэкономических дисбалансов по системе финансовых связей;

в-третьих, широкомасштабное вмешательство государства в процесс блокирования негативных последствий глобального экономического кризиса не решило проблему быстрого восстановления докризисной модели роста в связи с недооценкой мотивационного аспекта, связанного с предельными склонностями экономических агентов к инвестированию, сбережению, а также недоверием к государству, его антикризисному потенциалу и финансовым институтам, что удлиняет сроки «Великой рецессии» в новом веке;

в-четвертых, институциональные ограничения (государственно-политические, экономические, правовые, социально-демографические, научно-технологические и т.п.) являются основными препятствиями на пути адекватного использования субъективных основ организационных и экономических отношений, для устранения которых необходимы не столько финансовые ресурсы, сколько адекватная организационно-правовая (институциональная) среда хозяйственной деятельности экономических агентов, что исключительно важно в условиях неопределенной внешней среды, нестабильной внешнеэкономической конъюнктуры, обособления финансовых рынков и реального сектора экономики. Игнорирование именно этих явлений привело к мультипликации структурных дисбалансов по всем странам мира;

в-пятых, институциональные условия разрешения диалектического конфликта между объективным и субъективным началами организационных и экономических отношений в развитии современной России связаны с оптимизацией формальных и неформальных институтов, что объективно откроет возможности для ускоренного посткризисного роста российской экономики;

в-шестых, в силу универсальности проблем увеличения значимости субъективных начал организационных и экономических отношений во всех странах мира, включая современную Россию, нарушения в этой связи механизма эффективных рынков возникает возможность соединить позитивную и нормативную составляющие макроэкономической теории в качестве основы для разработки методологических подходов к эффективной контрциклической политике государств мира, способной блокировать мультипликацию кризисных явлений по странам и континентам в будущем.

Предметом исследования является совокупность теоретических и методологических проблем организации структурных связей национальной экономики в контексте ее организационно-экономических отношений с учетом факторов субъективизации на примере диалектики взаимозамещения формальных

и неформальных институтов, что в конечном итоге и предопределяет вектор развития современной России.

Объект исследования. Объектом исследования являются организационные и экономические отношения в хозяйственных системах с формирующимся рынком на примере России в контексте возрастания значимости субъективных факторов, изменения соподчиненное™ в системе формальные - неформальные институты на разных этапах макроэкономической динамики.

Область исследования соответствует пп. 1.3. Макроэкономическая теория: теория экономического роста; теория деловых циклов и кризисов; теория денег; теория инфляции; теория национального счетоводства; теория управления экономическими системами. Экономические аспекты научно-технического прогресса и его влияние на макроэкономические процессы; 1.4. Институциональная и эволюционная экономическая теория: теория прав собственности; теория транзакционных издержек; институциональная теория фирмы; эволюционная теория экономической динамики; теория переходной экономики и трансформации социально-экономических систем; социально-экономические альтернативы. Развитие институтов хозяйственного механизма в постиндустриальном обществе специальности 08.00.01 «Экономическая теория» паспорта специальностей ВАК.

Целью диссертационного исследования является разработка теоретико-методологических подходов к трактовке механизмов развития системы организационно-экономических отношений современной России в контексте изменения роли их субъективного начала и с учетом изменений во взаимодействии формальных и неформальных институтов, что позволит определить нормативную основу политических решений государства в целях устранения институциональных ограничений роста и повышения макроэкономического эффекта в долгосрочной перспективе.

В соответствии с целью исследования в диссертации поставлены следующие основные задачи:

обобщения теоретико-методологических концепций трактовки взаимодействия объективных и субъективных основ организационных отношений экономической системы с позиция системного подхода;

исследования институциональных факторов, предопределяющих человеческое поведение, неадекватное мотивирование которого обусловливает институциональные ограничения хозяйственной деятельности экономических агентов и неэффективность экономических отношений в условиях неопределенной внешней сред и нарушения макроэкономического равновесия системы;

- выделения диалектического противоречия между формальными и неформальными институтами, предопределяющими специфику организационно-экономических отношений в стране с формирующимся рынком;

- разработки методологических подходов к взаимодействию рационального и иррационального начал в поведении хозяйствующих субъектов в условиях макроэкономического равновесия и структурных дисбалансов;

- выявления причин нарушения механизма эффективных рынков в национальных экономических системах и его замещения механизмом неэффективных рынков в конце 2000-х годов;

- доказательства значимости субъективных начал организационно-экономических отношений в хозяйственной системе на примере динамики показателей предельной склонности экономических агентов к потреблению инвестированию, сбережению, «мультипликатора доверия»;

- определения особенностей процессов субъективизации организационных и экономических отношений в России с использованием сравнительного анализа эластичности поведения хозяйствующих субъектов по показателям макроэкономической динамики;

- выделения субъективной основы глобального структурного кризиса конца 2000-х годов и особенностей его проявления в организационно-экономических отношениях современной России;

- обоснования наиболее перспективных, с точки зрения эффективности субъективных факторов организационно-экономических отношений, влияния института государства, позволяющих стабилизировать социально-экономические процессы в российской экономике;

- количественной и качественной оценки институциональных ограничений рациональной деятельности субъектов хозяйственной деятельности и условий превращения их в иррационально действующих акторов, генерирующих своим поведением разрыв рыночных и базовых цен на финансовые и нефинансовые активы;

разработки методических подходов к формированию адекватной институциональной среды, необходимой для эффективной мотивации экономических агентов к рациональному поведению в условиях неустойчивой институциональной среды хозяйственной деятельности;

- обоснования концептуальных подходов к разработке адекватного институционального обеспечения согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в механизме повышения эффективности организационно-экономических отношений современной России.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляет широкое использование спектра научных положений, содержащихся в произведениях классиков экономической науки, в трудах отечественных и зарубежных ученых. На разных этапах диссертационного исследования в зависимости от характера разрабатываемых теоретических и практических задач в качестве методологической основы используются принципы диалектической логики, методы финансового, статистического, эконометрического и социологического анализа, метод экспертных оценок, системный и ситуационный анализ и метод абстрактно-логической оценки.

При проведении исследования и систематизации полученных данных применяются методы математического моделирования, в том числе аппарат статистического анализа: факторный, корреляционный и регрессионный.

В работе анализируются конкретные показатели, наиболее адекватно отражающие специфику рассматриваемых вопросов. Возникающие гипотезы проверяются на конкретных примерах с целью установления типичности, универсальности конкретных выводов, возможности их применения на практике, а также соответствия теоретическим положениям.

Историко-логический подход применяется при рассмотрении сложившихся

теоретических моделей бюджетного федерализма в различных социально-экономических системах; метод аналитических группировок дает возможность выявить взаимосвязь между исследуемыми экономическими процессами и явлениями; сравнительный анализ позволяет оценить финансовые возможности развития регионов.

Информационная основа исследования представлена:

- данными из статистических ежегодников России, МВФ, Всемирного банка;

- публикациями из отечественных и иностранных периодических изданий по вопросам институциональной структуры общества, субъективной и поведенческой экономики, института государства, экономики государственного сектора, трансакционных издержек, экономики права;

- материалами докладов и слушаний финансовых и экономических органов исполнительной и законодательной власти.

Научная новизна диссертации состоит разработке теоретико-методологических подходов с использованием положений общей теории систем, институциональной (неоинституциональной) теории, концепции поведенческой экономики к трактовке организационных и экономических отношений в национальном хозяйстве на примере страны с формирующимся рынком; в обосновании механизма разрешения диалектического противоречия между субъектной и объектной составляющими комплекса организационных и экономических отношений в современном хозяйстве с учетом мотивационных аспектов поведения экономических агентов и взаимодействия формальных и неформальных институтов; в согласовании позитивных и нормативных трактовок субъективной экономики в качестве методологической основы разрешения структурного кризиса в хозяйственной системе, вызванного глобальным финансовым шоком, и обеспечения ее ускоренного развития на этапе экономического роста.

В работе были получены следующие конкретные результаты, обладающие научной новизной:

- обоснована необходимость применения системного подхода к трактовке вертикальных и горизонтальных взаимосвязей и взаимозависимостей хозяйствующих субъектов и государства в национальной экономике, обусловленных обменом деятельностью и ее результатами, что позволило выявить основное противоречие в организационно-экономических отношениях хозяйственной системы, которое под влиянием глобального экономического кризиса привело к кризису структурному, в центре которого оказался субъективный фактор;

- выдвинуты и аргументированы положения о качественном изменении экономических и организационных отношений в хозяйственной системе с типичными признаками формирующегося рынка, обусловленном диалектикой «отрицания отрицания» во взаимосвязях их субъективного и объективного начал, реального и финансового секторов экономики, что предопределило значимость мотивационного аспекта поведения экономических агентов в контексте разрушительных последствий ценовых шоков, возникающих на глобальных финансовых рынках;

- продемонстрировано, каким образом вместо оперативного восстановления

макроэкономического равновесия, нарушенного шоковым воздействием внешнего фактора, рыночный механизм начинает опосредовать процесс разрушения структурных связей, последовательно переходящий от одного рынка к другому на национальном и транснациональном уровнях;

- предложена экономико-математическая модель, адекватно описывающая качество организационно-экономических отношений в национальных хозяйствах, при котором они теряют способность мгновенно восстанавливать макроэкономическое равновесие;

- обоснована методологическая основа трактовки поведенческих аспектов мотивации хозяйствующих субъектов с помощью индексов потребительских настроений сберегателей, инвесторов, покупателей в России, а также с оценкой мультипликатора доверия Р. Шиллера;

- дана оценка динамики организационных и экономических отношений в современной России с учетом воздействия субъективного фактора, определена сравнительная эффективность инструментов регулирования мотивационных аспектов поведения экономических агентов в контексте генерирования мультипликационного эффекта расширения их деятельности;

- выстроена логическая цепочка рассуждений относительно функций субъективного фактора в системе организационных и экономических отношений национального хозяйства, которая позволила выделить диалектические пары явлений в механизме взаимодействия их субъективного и объективного начал, противоречивость которых и лежит в основе структурной разбалансированности российской экономической системы ex ante глобального кризиса;

- выявлена устойчивая корреляционная взаимосвязь динамики доли государственных расходов и темпов роста ВВП в России и в странах мира, что позволило сформулировать концептуальный подход к трактовке проблемы оптимизации принципов централизации и децентрализации в контексте совершенствования организационных и экономических отношений на основе адекватного сочетания их «субъектной и объектной» составляющих;

определены количественные и качественные характеристики институциональных ограничений на пути оптимального использования субъективных факторов в условиях неопределенности посткризисной экономики и высоких рисков замещения неформальными институтами формальных;

- выделена взаимосвязь факторов воспроизводства человеческого капитала с условиями реализации человеческого потенциала, что в совокупности способно сформировать новый фактор ускоренного экономического развития экономики -социальный капитал;

- предложена модель организационно-экономических отношений в поведенческой экономики, основанной на институциональных факторах позитивной мотивации хозяйствующих субъектов, позволяющие восстановить инвестиционные потоки в реальный сектор экономики как основу будущего благосостояния основных акторов - государства, предпринимателей и домашних хозяйств;

- доказана приоритетность институциональных факторов, обеспечивающих реализацию разработанных нормативных подходов к трактовке поведенческих аспектов развития организационно-экономических отношений в России,

предложены методические подходы к формированию механизмов формализации неформальных институтов, что лежит в основе консолидации общества вокруг государства как крупного собственника и менеджера, способного эффективно реализовывать эти функции и демонстрировать свой потенциал в контексте достижения высоких макроэкономических показателей.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения, выводы и рекомендации диссертации ориентированы на широкое применение методики оценки эффективности различных форм взаимодействия принципов организации и самоорганизации в предпринимательской деятельности, субъективного и объективного начал в организационно-экономических отношениях современной России.

Кроме того, важное методологическое значение имеют принципиально новая методология разрешения фундаментального противоречия экономической системы, заложенного в диалектическом отрицании отрицания субъектной и объектной составляющих организационных и экономических отношений, которое, в свою очередь, предопределено сложившейся в России системой государственного вмешательства в экономику, масштабы и значимость которого существенно возросли в результате современного глобального структурного кризиса.

Основные положения, выводы и рекомендации диссертации ориентированы на применение этой методологии для внедрения эффективного институционального механизма повышения макроэкономической отдачи от использования субъективного начала организационно-экономических отношений в хозяйственной системе, что позволит расширить ее потенциальные возможности в показателях ВВП, объемов инвестирования в национальную промышленность, доли сбережений в национальном доходе и уровня инфляции и будет способствовать ее переходу в новый цикл экономического роста.

Работа носит теоретический характер.

Практическое значение имеют предложения по использованию институциональной теории в трактовке поведенческой экономики, общей теории систем - в анализе организационно-экономических отношений в условиях институциональных ограничений ускоренного роста современной российской экономики ex post глобального кризиса.

Результаты исследования могут быть использованы в качестве методологической базы:

— в научной работе, в том числе при выполнении диссертационных исследований, написании статей и монографических изданий по теории и практике институционального обеспечения оптимизации организационно-экономической структуры поведенческой экономики;

— в подготовке кадров, преподавании дисциплин «Экономическая теория», «Макроэкономика» в вузах РФ.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные результаты исследования обсуждались и получили одобрение на международных, российских научно практических конференциях и круглых столах, проведенных в Московском институте электроники и математики (Техническом университете), вошли в научные отчеты и публикации Межвузовского центра экономического образования Минобразования России, нашли отражение в опубликованных

работах.

Результаты выполненного исследования апробированы в процессе преподавания дисциплин «Экономическая теория» и «Макроэкономика» в Московском государственном институте электроники и математики (технический университет), что подтверждено справками о внедрении.

Публикация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы опубликованы в 29 публикациях общим объемом 84,63 п.л., в том числе в трех монографиях, одной брошюре и 15 статьях, опубликованных в журналах из перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, определенного ВАК.

Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, 6 глав, заключения, списка литературы, в котором более 330 источников.

Содержание диссертации определено научной логикой, а также целью и задачами исследования и включает в себя следующие разделы: ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Теоретико-методологические подходы к трактовке взаимодействия объективных и субъективных основ организационных отношений в экономической системе

1.1. Объективные основы формирования организационной структуры экономической системы

1.2. Обмен как основа субъективизации организационных отношений в хозяйственных целостностях

1.3. «Отрицание отрицания» во взаимодействии объективного

и субъективного начал организационных отношений в экономической системе ГЛАВА 2. Формирование институтов - основа субъективизации экономических отношений в национальном хозяйстве

2.1. Формальные институты и поведение хозяйствующих субъектов в экономической системе

2.2. Неформальные институты и субъективная реакция экономических агентов на неэффективность формальных институтов

2.3. Диалектика взаимодействия формальных и неформальных институтов в системе экономических отношений на национальном уровне

ГЛАВА 3. Диалектика рационального и иррационального в поведении хозяйствующих субъектов в контексте восстановления макроэкономического равновесия в хозяйственной системе

3.1. Теория рационального поведения хозяйствующих субъектов и механизм эффективных рынков

3.2. Теория иррационального поведения экономических агентов и механизм неэффективных рынков

3.3. Субъективное содержание механизма восстановления макроэкономического равновесия ex post структурного кризиса

ГЛАВА 4. Особенности субъективизации организационных и экономических отношений в России

4.1. Динамика институциональной структуры организационных

отношений в российской экономике

4.2. Эластичность предельной склонности хозяйствующих субъектов к сбережению и инвестированию в показателях макроэкономической динамики

4.3. Субъективная реакция финансовых и нефинансовых организаций на систему экономических стимулов со стороны государства

ГЛАВА 5. Субъективная основа глобального структурного кризиса конца 2000-х годов и ее проявление в организационно-экономических отношениях современной России

5.1. Субъективная форма реализации шокового воздействия глобального структурного кризиса на организационные связи в российской экономической системе

5.2. Реализация мультипликатора «доверия» Р. Шиллера в формировании ценовых «пузырей» и экономические отношения современной России

ГЛАВА 6. Институциональное обеспечение согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в механизме посткризисного восстановления макроэкономического равновесия в России

6.1. Согласование интересов хозяйствующих субъектов и государства при условии механизма неэффективных рынков

6.2. Совершенствование институциональной структуры прав собственности в экономической системе

6.3. Подчинение формальных институтов интересам хозяйствующих субъектов

6.4. «Формализации» неформальных институтов на основе учета мотивационных аспектов поведения экономических агентов в политике государства

ЗАКЛЮЧЕНИЕ БИБЛИОГРАФИЯ

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обоснована актуальность выбранной темы, определены цель и задачи исследования, степень изученности проблемы, сформулирована научная новизна и практическая значимость полученных результатов.

К первой группе проблем относятся теоретические основы формирования организационной структуры экономической системы в контексте выделения обмена в качестве механизма субъективизации организационных отношений и демонстрации действия закона отрицания отрицания во взаимодействии их объективного и субъективного начал. Для целей конкретизации полученных теоретических выводов был избран механизм трансформации сбережений домашних хозяйств в различные формы инвестиций в контексте роли финансового посредничества в формировании условий для экономического роста, особенностей организационно-экономических отношений хозяйственной системы на разных стадиях макроэкономической динамики.

Человеческую деятельность - от элементарных до наиболее сложных ее

форм - можно свести к организующим процессам, в основе которых лежат простейшие акты организации: разъединение (дифференциация, специализация) и объединение (интеграция, специализация). Выступая структурными критериями системы, дифференциация предопределяет ее сложность, а интеграция - ее целостностью. Для интеграции необходимо разнообразие, которое можно объединить, для дифференциации необходима согласованность проявления свойств как функций, иначе они теряют целесообразный характер для системы в целом.

Диалектическое противоречие взаимосвязей разделения и кооперации экономической деятельности состоит в их взаимообусловленности, с одной стороны, и отрицании преимуществ друг друга, с другой. Снимая преимущества друг друга, они не могут развиваться изолированно одно от другого: интеграция объединяет разнородные элементы, а дифференциация делает их совместимыми. Являясь сторонами общественного труда, они выступают его диалектически связанными моментами как формы и труда и производства, а точнее - их общественной организации.

Результирующей взаимодействия этих явлений выступает та или иная форма организации человеческой деятельности, начиная от простейших, и кончая сложными системными образованиями в обществе.

По Канту и Шеллингу организация (как система) выступает в качестве целостности, каждый элемент которой есть одновременно причина и следствие состояния других ее элементов. А К. Маркс рассматривал систему в качестве целостности, которая синтезирует элементы таким образом, что абсолютное их существование становится невозможным в результате появления нового их качества, обусловленного системной целостностью.

A.A. Богданов сравнивал эти процессы с универсальным регулирующим механизмом. При этом дифференциация человеческой деятельности (положительный отбор), "усложняя формы, увеличивает разнородность бытия, доставляет для него материал, все более возрастающий"1. Что же касается интеграции деятельности (отрицательного отбора), то она, упрощая этот материал, устраняя из него все непрочное, нестройное, противоречивое, внося в его связи однородность и согласованность, упорядочивает последний. Взаимодополняя друг друга, оба процесса стихийно организуют мир, обусловливая сущность организационных отношений в любой системной целостности.

Непосредственно с дифференциацией и интеграцией в качестве принципов организационных процессов связан обмен, суть которого состоит во взаимодействии (взаимном действии или направленных друг на друга деятельностях) как минимум двух субъектов, опосредованном материальными или идеальными объектами. Собственно именно с обменом связана субъективизация организационных отношений в экономических системах.

Именно в этом качестве обмен выступает общеэкономическим содержанием форм производства - разделения и кооперации труда и общественного производства. Категория формы многообразна: она включает как внутреннюю организацию содержания, так и внешние взаимодействия целостности со средой.

1 Богданов A.A. Тектология: всеобщая организационная наука. В 2-х кн. Кн. 1, - М.: Экономика, 1989. - С. 73.

Применительно к целостности общественного производства в форме разделения и кооперации труда обмен деятельностью и ее результатами составляет ее "внутренний момент", т.е. является не чем иным, как структурой. Во взаимосвязях конкретных видов труда, сосуществующего в обществе, обмен является необходимой принадлежностью форм производства. Разделение труда обусловливает появление его, а кооперация генетически и функционально содержит обмен в себе.

Взаимодействие формы и структуры производства определяется содержанием этих философских категорий. Внешней форме любой целостности свойственна лабильность, пластичность, связанная с незначительными количественными изменениями элементов за счет среды и усилением взаимосвязей с нею. Она первой реагирует на воздействие внешних факторов при сохранении до определенного момента структуры как способа внутренних взаимосвязей элементов. Последняя же определяется природою самих элементов и в принципе способна изменяться лишь в зависимости от них.

Тогда относительная самостоятельность разделения и кооперации труда как форм производства состоит в подвижности, в непрерывной реакции качественно сохраняющейся целостности общественного производства на внешние воздействия. А обмен деятельностью и ее результатами, как внутренний момент вышеназванных форм, характеризуется устойчивостью, консервативностью по отношению к изменению элементов

Существует прямая зависимость между степенью развития разделения и кооперации труда как формами экономической деятельности, с одной стороны, и интенсивностью обмена в качестве их структуры, с другой. Разделение и кооперация труда не могут осуществляться иначе, нежели посредством обмена, являясь исходным пунктом последнего. В то же время обмен выступает необходимым условием дифференциации и интеграции экономической деятельности, поскольку объединение сосуществующего труда невозможно вне связи друг с другом. Будучи показателем уровня разделения и кооперации труда, эта связь выступает в форме непосредственного или опосредованного обмена деятельностью и ее результатами. К. Маркс писал: "Обмен не создает различия между сферами производства, но устанавливает связь между сферами, уже различными, и превращает их в более или менее зависимые друг от друга отрасли совокупного общественного производства"2.

Являясь формами и структурой экономической деятельности, разделение, кооперация труда и обмен его результатами выполняют относительно самостоятельные общественные функции и имеют собственные законы движения. Однако в любой взятый момент эти функции таким образом взаимообусловливают друг друга, что их "можно было бы назвать абсциссой и ординатой экономической кривой"3. В совокупности же эти категории представляют взаимосвязанные стороны единого процесса, именуемого совместной деятельностью, формами которого выступают ее дифференциация и интеграция, а структурой - обмен.

Организация экономической деятельности является некоторой ре-

2 Маркс К.., Энгельс Ф. Соч. - Т. 23. - С. 364.

3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-Т. 20.-С. 150.

зультирующей дифференциации и интеграции социальных взаимосвязей, обусловливающей упорядоченность элементов целого. Тогда формы экономической деятельности, непосредственно взаимодействуя друг с другом, качественно различаются организацией их внутреннего содержания - обменом деятельностью и ее результатами.

Причем, чем сложнее целостность экономической системы, тем большую роль в ее качественной определенности играет структура. Это объясняется тем, что любая организация есть некоторое единство сохраняющихся и взаимопревращающихся моментов. Это единство принимает многообразные формы, которые, пересекаясь друг с другом, служат основою существования целостности. При этом динамическим ее аспектом выступает дифференциация -изменение элементов структуры, а статическим - интеграция, предполагающая объединение дифференцированных элементов и связей между ними, согласование их проявлений. Соответствующим закреплением результатов этих процессов выступают организации как определенные совокупности структур в форме обмена непосредственной и опредмеченной деятельностью.

Обмен деятельностью как взаимосвязь двух или более субъектов имеет место там, где есть различия. Он как бы компенсирует их и приводит к целостности хозяйственной организации. Саморегулирование (самоорганизация) осуществляется в результате структурных изменений посредством взаимопревращения внутренних различий явления, т.е. вариантных структур. Таким образом, существенная черта связей состоит в том, что они предполагают те или иные формы движения, т.е. процессуальность организации, ее динамику.

Итогом современного развития теоретического познания и человеческой деятельности является категория системы. Она выступает такой существенной и фундаментальной стороной бытия, как единство дифференцированности и интегрированное™. Причем, если структура системы выражает связь, то ее элементы выражают расчлененность. Другими словами, система является выражением диалектического принципа всеобщей связи и взаимообусловленности, ибо последние с необходимостью предполагают расчлененность и дифференцированность целостности.

Если целостность выражает силу и существенность связей между элементами целого сравнительно с внешними связями, то системность подразумевает наличие этих связей и их упорядоченность, т.е. структурность. Таким образом, система конкретизирует понятие целостности. Не случайно в философских работах, связанных с исследованием живой природы и общества, целостность интерпретируется как обязательная характеристика системы.

Тогда организацию или систему можно определить в качестве некоей совокупности любого рода элементов, между которыми имеют место устойчивые связи, которые автор и называет организационными отношениями.

Человеческая деятельность, по мнению A.A. Богданова, "от простейших до наиболее сложных ее форм" является "организующим процессом", лежащим в основе формирования любой социальной системы. Последняя возникает тогда, когда ее самоорганизация (движение) перестает обеспечиваться генетическим природным механизмом. С этого момента жизнедеятельность общества осуществляется посредством использования орудий будущим человеком и

коллективных (кооперативных) форм его существования, т.е. через общественные взаимосвязи.

Таким образом, экономическая деятельность имеет свои ступени развития, обусловленные совмещением в том или ином соотношении ее дифференцированное™ и интегрированности. При этом системная целостность сохраняет тождественность себе в результате постоянных в ее рамках изменений под воздействием взаимоотрицающих и взаимополагающих явлений, структур и процессов. Богданов A.A. описывает эту особенность такими словами: "Итак, на всех ступенях организованности подтверждается закономерность: системные расхождения заключают в себе тенденцию развития, направленную к дополнительным связям"4.

Структурные связи, опосредованные обменом, представляют собой суть организационных отношений в экономических целостностях, определяя их развитие. Автор дифференцировал эти связи на трех стадиях общественного воспроизводства, используя модель К. Маркса и доказывая, что отношения обмена (1-я и 3-я стадии) на определенных фазах больших циклов Н.Д. Кондратьева превращаются в доминанту по отношению к вектору развития реального производства. Это обусловлено выталкиванием огромных по объемам финансовых потоков из сферы непосредственного производства (2-ой стадии). Именно тогда структурные связи по поводу опосредования движения финансовых ресурсов становятся доминантой в развитии организационных отношений.

Эта диалектика отрицания отрицания в организационных отношениях экономической системы наиболее явно прослеживается на примере 1-й и 3-й стадий общественного воспроизводства, с одной стороны, и 2-й его стадии - с другой. В условиях выталкивания больших объемов финансовых ресурсов из реального сектора экономики на падающих волнах больших циклов Н.Д. Кондратьева акторы, опосредующие их движение в качестве представителей банковского сектора и рынка ценных бумаг, начинают доминировать в определении вектора развития промышленного воспроизводства.

Этот феномен был отмечен Й. Шумпетером в «Теории экономического развития» 5, который отрицал чисто техническую функцию опосредования актов обмена на условиях срочности, возвратности и платности. В разработанной им теоретической модели, описывающей переход национальной экономики «из состояния отсутствия развития к развитию», банкам вменялась важная, если не определяющая роль, что имеет принципиальное значение для понимания концептуальных положений данной диссертации.

С макроэкономической точки зрения кредитные учреждения выполняют функцию опосредования уже накопленной покупательной способности, не прося авансировать то, что еще не создано. Именно в такой постановке проблемы возникает вопрос об источниках финансирования процесса развития (роста) в рыночной экономике, т.е., по выражению Й. Шумпетера, о «создании нового спроса до создания нового предложения».

4 Богданов A.A. Указ.соч., Кн. II, С. 26.

5 См.: Й. А. Шумпетер. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия / Й.А. Шумпетер; пер. с нем. B.C. Автономова и др. - М.: Эксмо, 2007.

Кредитные институты и население прошли трудный путь сближения интересов: постепенно банки вынуждены были от спекулятивных операций поворачиваться лицом к мелким вкладчикам, а население пыталось определить место кредитно-банковских структур в своей хозяйственной практике. В этом случае банковских сектор выступает не только в качестве механизма перераспределения финансовых потоков, но и одного из важнейших элементов национальной воспроизводственной системы. Управляя процессами накопления и потребления финансовых ресурсов, финансовые посредники выступают в качестве основного механизма финансирования экономического роста. Такой подход приводит к необходимости трактовки поведения индивидуальных инвесторов на рынке финансовых ресурсов, т.е. их финансового поведения.

Понятие «финансовое поведение» в экономике трактуется достаточно расширительно в зависимости от основных целей исследования. Так, Е.В. Бояркина и М.В. Малышева определяют финансовое поведение как «деятельность индивида на финансовом рынке, связанную с эффективным инвестированием финансовых ресурсов». Однако в центре их внимания находятся не только инвестиции, как таковые, но и процессы накопления средств. Основной проблемой при определении финансового и сберегательного поведения домашних хозяйств выступает встраивание его в ряд таких понятий, как потребление, сбережение и инвестирование.

В ходе анализа финансового поведения следует особо выделить подход, который использовала H.H. Ивашиненко, выделившая четыре типа моделей поведения населения на рынке финансовых услуг: рациональную, традиционную, альтруистическую и аффективно-иррациональную. При таком подходе динамика ипотечного жилищного кредитования выступает в качестве функции от взаимного согласования субъектами финансового сектора и домашних хозяйств оценок по поводу перспективной эффективности рынка секьюритизированных ценных бумаг, обеспеченных залогом недвижимости.

Не случайно, Й. Шумпетер вполне справедливо в трактовке источников финансирования экономического роста отошел от «занижения» объема «существующей покупательной силы», включая в них не только предпринимательскую прибыль, но и сбережения хозяйствующих субъектов, обусловленные их стремлением получить процентный доход (т.е. сбережения рантье). При этом открытыми остаются проблемы финансирования экономического развития, поскольку они никак не связано с механизмом финансирования производственной деятельности за счет самофинансирования.

Вне контекста институциональных изменений предлагаемая Шумпетером модель неспособна ответить на вопрос о характере рыночного финансирования нововведений при переходе от депрессии к подъему, т.е. на стыке двух различных волн экономического развития Особенно значимым данное обстоятельство оказывается в случае финансирования развития в современной российской экономике. В ней не только практически полностью отсутствуют элементы развития в терминологии Й. Шумпетера, но и организация ее финансовой системы не ориентирована на вложения в нововведения (что подтверждает длительность «депрессивной стабилизации»).

Для ответа на эти вопросы необходимо обращение к иной, более

«пессимистической», чем у Й. Шумпетера, оценке условий взаимодействия финансового и реального секторов. Такая оценка представлена в книге Дж.М. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег»6, которая является вехой в формировании современных представлений о характере взаимодействия финансового и реального секторов в условиях стабилизации экономического роста. Несмотря на значительные несовпадения теоретических воззрений Дж.М. Кейнса и Й. Шумпетера, обе книги отличались принципиально новым взглядом на роль финансовой системы: у Й. Шумпетера - через призму теории развития, у Дж.М. Кейнса - макроэкономической теории, доказывающей зависимость совокупного дохода от текущего состояния финансовых условий инвестиционного процесса.

Основой рассуждений Дж.М. Кейнса становится обращение к триаде фундаментальных психологических факторов финансового поведения домашних хозяйств: «психологической склонности к потреблению, психологического предположения о будущем доходе от капитальных активов и психологического восприятия ликвидности». Первый из этих факторов был использован при обосновании ключевой роли инвестиций в формировании агрегированного выпуска. Последние два строятся на зависимости динамики инвестиций от деятельности финансовой системы.

С точки зрения отдельного инвестора это позволяет производить переоценку эффективности инвестиций на постоянной основе. Именно финансовые учреждения играют главную роль в процессе указанных переоценок, оперируя основной массой национальных сбережений с целью их последующего инвестирования. С помощью разделения рынка производственных инвестиций и финансового рынка Дж. М. Кейнс смог обосновать существование особого «психологического» механизма зависимости динамики инвестиций и соответственно совокупного дохода от деятельности финансового сектора. В процессе инвестирования восприятие ликвидности как компонента массовой психологии предопределяет склонность хозяйствующих субъектов хранить часть богатства в ликвидной форме, т.е. в форме денег. При этом предпочтение ликвидности является главным образом функцией неопределенности, а процентная ставка оказывается «премией», которая «должна быть предложена, чтобы побудить людей держать их богатства в какой-нибудь иной форме, нежели денежной». В условиях альтернативности вложений хозяйствующих субъектов именно норма процента оказывается величиной, определяющей равновесие на рынках капитальных активов. Цены капитальных благ, а значит, и объемы инвестирования изменяются до тех пор, пока предельная эффективность капитала не сравняется с нормой процента. При этом банковские учреждения могут влиять на данный процесс посредством изменения объема денежной массы.

Однако статическая схема анализа оказалась эффективной при доказательстве зависимости инвестиций и совокупного дохода от деятельности финансовых учреждений, но не при оценке характера указанного влияния. Для решения последней задачи требуется динамическая теория, описывающая

6 Дж.М. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное / Дж.М. Кейнс; вступ. Статья Н.Л. Макашевой. -М.: Эксмо, 2007.

процессы изменения массовых ожиданий и соответственно «правил» поведения хозяйствующих субъектов во времени. Она позволяет рассматривать динамику развития капиталовложений в качестве функции от взаимного согласования субъектами финансового и реального секторов оценок по поводу перспективной эффективности инвестиций.

Развивая теорию Дж.М. Кейнса, X. Мински отмечал, что «для понимания краткосрочной динамики бизнес-цикла и долгосрочной эволюции экономики необходимо понимать правила, которые определяют доминирующие финансовые взаимоотношения и фактор, обусловливающего организацию финансовой системы»7. Он признает ориентированную на прибыль предпринимательскую деятельность финансовых учреждений, которая постоянно революционизирует структуру и институциональные условия финансовых взаимоотношений в экономике. При таком подходе финансовая система становится ключевым фактором хозяйственного развития, поскольку она субъективизирована в силу двойственной роли самого инвестора, выступающего одновременно и в качестве продавца и в качестве покупателя финансовых активов. На основании этого можно выделить следующие факторы, субъективизирующие организационно-экономические отношения экономической системы.

Во-первых, нефинансовые организации как основные микроструктуры национального хозяйства включены в систему денежных потоков и расширенное воспроизводство в процессе финансового обеспечения движения материальных активов (реальных ценностей), поскольку, по Й. Шумпетеру, «вхождение в экономическую систему представителей реального сектора экономики (а они являются ключевым фактором развития) обусловлены доступностью рыночного финансирования».

Во-вторых, процесс производственных инвестиций, по Дж.М. Кейнсу, находится в зависимости от доминирующих в финансовой системе ожиданий (мотивационный аспект) по поводу перспектив экономического развития.

В-третьих, по справедливому замечанию Дж. Стиглица, динамика инвестиций является следствием оценок финансовыми учреждениями рисков этой деятельности в результате асимметрии информации.

В-четвертых, изменения в организации финансовой системы являются одним из условий широкой коммерциализации новых организационных, производственных и коммерческих принципов хозяйственной деятельности (К. Перес и др.).

И, наконец, в-пятых, нововведения в финансовом секторе, направленные на расширение денежного предложения в период экономического подъема, оказывают одновременно дестабилизирующее воздействие на экономику, сопровождаясь изменением институциональных условий (X. Мински и др.).

Вторая группа вопросов посвящена институциональному обеспечению процесса субъективизации организационно-экономических отношений в национальном хозяйстве.

Основное положение, вытекающее из постановки проблемы обмена в

7 См.: Minsky Н. John Maynard Keynes. - New York: Columbia University Press, 1975.

качестве центральной категории в теории организационно-экономических отношений в современной России, состоит в том, что основными его участниками являются экономические агенты, действующие в соответствии с принципами рациональности или ограниченной рациональности. Последнее означает, что планы и действия таких субъектов, как правило, не совпадают. Причем они расходятся тем больше, чем более неопределенной становится перспектива результативности (благополучного исхода) сделок в неустойчивой экономике.

Понятие «неопределенности» связано с поведением рационально неосведомленного индивида, соотнесенным во времени. При этом его взаимосвязи, возникающие в процессе обмена, и обусловливают его субъективный выбор того или иного образа действия, независимо от предварительных планов. В этом случае «ограниченная рациональность» (bounded rationality), по О.Уильямсону, - это рациональность намерений субъекта при признании факта ограниченности его компетенции.

В условиях неопределенности индивиды с ограниченной осведомленностью не могут охватить и обработать весь информационный спектр, поэтому для осуществления сделок купли-продажи они, по О. Уильямсону, нуждаются в особой организации обмена (его институционализации), позволяющей реализовать принцип удовлетворительности.

Другими словами, индивиды вынуждены намеренно организовывать (институционализировать) обмен таким образом, чтобы ограничить всю имеющуюся информацию только самой необходимой, дабы сделать знания о реальной действительности более адекватными и сблизить свои планы и конкретные действия. Институционализация при этом предполагает фиксирование правил и процедур субьектами-участниками обмена, которые в будущем позволят и количественно сэкономить на издержках по координации взаимных действий. Именно этот механизм координации планов и действий хозяйствующих субъектов в условиях их рациональной неосведомленности лежит в основе институционализации обмена путем самоорганизации неформальных правил поведения в неопределенной внешней среде любой экономики, типичным примером которой является российская экономика с ее специфическими организационно-экономическими отношениями.

Что касается неопределенности внешней среды в российской экономике в период ее формирования в начале 90-х годов прошлого века, то ее специфика связана с возникновением ситуации так называемого институционального вакуума. Он обусловлен разрушением старых институциональных структур, обеспечивающих в прежней экономической системе привычную координацию хозяйственной деятельности предприятий, и отсутствием новых, отвечающих иным условиям обмена. Трудно не согласиться с Т. Вебленом в том, что институты - «результат процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени». Однако их полное несоответствие качественно иным условиям хозяйствования, как в примере с российской переходной экономикой, приводит к тому, что взаимодействие хозяйствующих субъектов становится анахроничным в рамках «старых» институтов: они попросту не могут обеспечить беспрепятственный обмен в новых условиях.

Такой «переломный» момент в развитии российской экономики связан с 90-

ми годами XX в., когда хозяйствующие субъекты вынуждены были сознательно заменить «анахроничные» формы обмена иными организациями (институтами) его - при посредстве неплатежей, недоплатежей или неденежных форм расчетов. Именно они стали координировать взаимосвязи экономических субъектов в процессе обмена, сначала заполнив институциональный вакуум, а затем постепенно сформировав целостную систему, посредством которой индивиды реализовывали «чувства коммуналистической принадлежности» как реакцию на растущую неопределенность внешней среды.

Другими словами, усиление непредсказуемости результатов

предпринимаемых хозяйствующими субъектами действий в связи с неопределенностью изменений во внешней среде объективно вызывают к жизни способы стабилизации обмена посредством институтов. С целью адаптации к новым условиям хозяйствования субъекты намеренно сужают наборы альтернатив, ограничивая тем самым для себя множество возможных событий. По мнению Д. Норта, именно "институты уменьшают неопределенность, структурируя повседневную жизнь", и сближая, тем самым, разрабатываемые планы экономических агентов и их действия.

По Д. Норту, институт - это созданные человеком ограничения, которые структурируют политическое, экономическое и социальное взаимодействие или «правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и формы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми», а также "формальные правила, неформальные ограничения и способы обеспечения действенности ограничений" .

Если формальные правила создаются централизованно, осознанно, поэтому обеспечиваются легальной и специализированной защитой со стороны государства (по Ю. Эльстеру, это правовые нормы, которые обеспечиваются наличием специализирующихся на обеспечении их соблюдения групп населения), то неформальные также ограничивают поведение участников обмена, но не зафиксированы в правовых нормах (по Ф. Хайеку, часть из них и не может быть зафиксирована) и не защищены другими механизмами. Неформальные правила как механизм стабилизации обмена в условиях неопределенности может принимать разнообразные формы проявления, включая неплатежи, недоплатежи или неденежные расчеты в условиях институционального вакуума. Неформальные правила закрепляются постепенно, малыми приращениями (в отличие от формальных, меняющихся очень быстро) в процессе изменения поведения хозяйствующих субъектов, которое, мультиплиуцируясь, становится нормой в условиях институционального вакуума, когда вновь возникшие формальные правила либо не «работают», либо их попросту нет.

Эта ситуация была типична для России, в которой за короткий промежуток времени было вновь принято или изменено множество формальных правил (законов, указов, постановлений и других нормативных актов), институционально обеспечивающих обмен. Это, во-первых, затруднило или сделало невозможной адекватную ориентацию экономических агентов в новых формальных правилах.

Во-вторых, в условиях противоречивого единства формальных и

8 Норт Д. Институты, идеология и эффективность экономики//От плана к рынку. Будущее посткоммунистических республик / Под ред. Л.И. Пияшевой, Д. .А. Дарна. - М.: Са1а11аху, Институт Катона, 1993. - С. 307

неформальных правил в переходный период предприниматели были вынуждены использовать противоречия в нормативных документах, принятых на государственном уровне. Это было связано с тем, что в результате их действия хозяйствующие субъекты существенно теряли в эффективности и были объективно заинтересованы в их интерпретации в собственных интересах или их нейтрализации за счет введения неформальных правил в качестве субститутов.

В результате этого неопределенность внешней среды усиливалась, росли риски хозяйственной деятельности, что в совокупности еще больше дифференцировало планы и реальные действия хозяйствующих субъектов в переходной экономике. Это послужило объективной основой формирования новой институциональной организации обмена в 90-х годах XX в., когда основные функции стали выполнять неформальные правила, типичными проявлениями которых и стали неплатежи или их субституты.

Процесс формализации/деформализации организационно-экономических отношений в России в 2000-х годах наиболее ярко проявляется в отношениях между хозяйствующими субъектами по поводу обмена такого специфического финансового актива, как недвижимое имущество. Поведение хозяйствующих субъектов на рынке кредитов под залог недвижимости, предопределило вызревание современного финансового кризиса, поставив под сомнение основные макроэкономические принципы классической экономической теории: рациональность экономических агентов и механизм эффективных рынков.

Недвижимость существенным образом отличается от большинства потребительских благ. Помимо полезности, которую недвижимость приносит во время использования, она часто служит средством сбережения и увеличения богатства. Таким образом, недвижимость может рассматриваться и как потребительское благо, и как финансовый актив.

Проживающее в доме или квартире домохозяйство потребляет жилищные услуги. Недвижимость представляет собой источник этих услуг, которые являются одним из множества всех благ, среди которых делает свой выбор потребитель. Существование ренты делает возможным отделение потребления жилищных услуг от собственно рынка недвижимости. Так, посредством выплаты рентных платежей домохозяйство может потреблять жилищные услуги, не владея недвижимостью. И наоборот, домохозяйство может владеть недвижимым имуществом, но не пользоваться им, а сдавать внаем кому-либо другому.

Мартинес и Маза в своей работе9 отмечают, что наличие потребительских свойств серьезным образом отличает недвижимость от акций или облигаций, которые никакой полезности сами по себе не приносят, а служат лишь средством сбережения. Одновременно недвижимость используется в течение довольно длительного периода времени. Это создает условия для существования развитого вторичного рынка, что отличает недвижимость от других реальных активов и позволяет включать ее в инвестиционный портфель.

Решение о покупке недвижимости является также инвестиционным решением. Соответственно к недвижимости применимы все инструменты, которые используются для изучения цены активов. Когда домохозяйства делают выбор в пользу того или иного способа вложения денег, недвижимость

9 Martínez-Pagés J., Maza L.A. Analysis of house prices in Spain. Working Paper 0307. Banco de España, 2003.

рассматривается как один из вероятных вариантов. Обычно решение о покупке квартиры или дома принимается не только на основании потребностей в жилом помещении.

По мнению британских исследователей Мюльбауера и Мерфи10, покупка недвижимости — это не просто приобретение жилья, но часто самое лучшее инвестиционное вложение для британских домохозяйств, поскольку инвестирование в недвижимость представляет собой надежный способ накопления богатства и получения довольно высокой нормы прибыли.

По оценкам Смита, Розена и Фелиса , в конце 1980-х годов недвижимость составляла около 38% всего жилого и нежилого капитального имущества, включая товары длительного пользования. Это соотношение несколько уменьшилось к концу 1990-х годов. В работе Кэмпбэлла и Кокко12 приводятся данные исследований, где доля жилого имущества в совокупном богатстве домохозяйств рассчитана на уровне 25% для США и 35% для Великобритании.

Трэйси, Шнайдер и Чан13 приводят более подробную информацию по составу богатства американских домохозяйств с точки зрения распределения между финансовыми активами и недвижимостью. По их данным, доля недвижимого имущества практически непрерывно росла до начала 1990-х годов, когда был достигнут пик в районе 35%. В последующие годы эта доля снизилась до 27%. При этом для домохозяйств со средним доходом недвижимость составляла до 2/3 богатства. Таким образом, даже с учетом некоторого снижения роли недвижимости в составе активов домохозяйств в целом можно сказать, что она играет огромную роль для большинства граждан со средним доходом. Вес недвижимости в общей сумме богатства еще выше для европейских стран. По данным Бруненна, Нотербума и Дайкхейзена, в Европе этот показатель составляет 40-60%14.

Другими словами, как и в случае финансовых активов - акций и облигаций -покупка недвижимости предполагает, что в будущем владелец будет получать дивиденды от своих вложений. В этом случае субъективизация организационно-экономических отношений предопределена тем, что инвестор в недвижимость выступает одновременно и в качестве продавца и в качестве покупателя финансового актива. Таким образом, именно он определяет вектор изменения тенденций на рынке, где торгуется финансовый актив.

Дж. Дьюзенберри предложил рекуррентную модификацию сберегательной функции, предопределяющей масштабы инвестиционной деятельности хозяйствующих субъектов и одновременно границы субъективизации организационно-экономических отношений в обществе. Речь идет о соотношениях

10 Marsh T.A., Merton R.C. Dividend Variability and Variance Bounds Tests for the Rationality of Stock Market Prices // The American Economic Review. Vol. 76. No. 3. (Jun., 1986). P. 483^198.

" Smith L.B., Rosen K.T., Fallis G. Recent Developments in Economic Models of Housing Markets // Journal of Economic Literature. Vol. 26. No. 1 (Mar., 1988). P. 29-64.

12 Campbell J.Y., Cocco J.F. How Do House Prices Affect Consumption? Evidence From Micro Data // NBER Working Paper No. 11534. 2005.

13 Tracy J., Schneider H., Chan S. Are Stocks Over-Taking Real Estate in Household Portfolios? Current Issues in Economics and Finance, Federal Reserve Bank of New York. April 1999. 5(5).

14 Brounen D., Neuteboom P., van Dijkhuizen A. House Prices and Affordability - A First and Second Look Across Countries. Amsterdam: De Nederlandsche Bank, Working Paper No. 083/2006, 2006. Campbell J.Y., Cocco J.F. How Do House Prices Affect Consumption? Evidence From Micro Data // NBER Working Paper No. 11534.2005.

размеров текущего накопления и доходов прошлых периодов, наиболее значимые гипотезы которой состоят в следующем:

1. Размер сбережений зависит от жизненных стандартов вкладчика, в частности связанных с его потреблением: чем они выше, тем меньше сбережения. Стандарты потребления в свою очередь зависят от уровня прошлых доходов.

2. Стандарты потребления могут изменяться под действием так называемого эффекта демонстрации: чем теснее контакт потребителя с новыми товарами и услугами, тем скорее формируются новые стандарты, стимулирующие рост дохода.

3. Процесс изменения стандартов обладает свойством асимметрии: стандарты более высокого уровня потребления формируются быстрее; при снижении доходов возврат на более низкий уровень стандартов более инерционен. Данный эффект, получивший название эффекта "сберегательной защелки", оказывает сдерживающее воздействие на рост сберегательной квоты при увеличении дохода и в известной мере объясняет ее относительную стабильность.

Следует отметить, что многие авторы подвергают сомнению предположение о рациональности ожиданий участников рынка недвижимости. Кейс, Куигли и Шиллер15 провели опросное исследование с целью выявить отношение покупателей недвижимости к ситуации на рынке. В результате выяснилось, что участники рынка слишком оптимистично относятся к будущей цене. При этом их ожидания, скорее, базируются на информации предыдущих периодов, нежели определяются результатами анализа текущей ситуации и возможных факторов динамики в будущем.

Несмотря на многочисленные модификации сберегательной функции, описывающей зависимость сбережений от дохода, большинством современных исследователей признается недостаточный уровень адекватности описанных моделей сбережения. Это обусловливает необходимость перехода от однофакторных к многофакторным моделям сбережения, что обусловливает наличие характерной особенности теории сбережений третьего периода, где учитывается (хотя и в упрощенной форме) структура доходов и потребления, размер накоплений прежнего периода, ставка процента и т. д. В результате была предложена следующая классификация моделей сбережений:

A. Модель "бюргерского типа сбережений": "основа благосостояния -толстый кошелек". Этой модели следуют страны, характеризующиеся значительной социально-экономической стабильностью, имеющие высокий уровень доходов (в диапазоне 14 - 28 тыс. евро) и преимущественно традиционные стереотипы сбережения. Для данных стран типична высокая сберегательная квота (в среднем 15-30%).

B. Модель "общества потребления": "жизнь взаймы".

Данная модель характерна для стабильных стран с высоким уровнем доходов (в диапазоне 14 - 22 тыс. евро), имеющих новые стереотипы сбережения и потребления. В странах с широко распространенными новыми стереотипами наблюдается низкая сберегательная квота (в среднем 3-8%).

C. Модель "компенсации рисков": "сбережения - спасательный круг на волнах жизни". Эта модель реализуется в странах, имеющих элементы

15 Case K.E., Quigley J.M., Shiller R.J. Home-buyers, Housing and the Macroeconomy in Asset Prices and Monetary Policy. Proceedings of a Conference. Reserve Bank of Australia. 2003.

экономической, финансовой или политической нестабильности, отличающихся умеренным уровнем доходов (до 11 тыс. евро) в сочетании с преимущественно традиционными стереотипами формирования сбережений. Именно для этих стран характерна достаточно высокая сберегательная квота (10-20%).

П. Модель "утомленных жизнью": "пресыщенность возможностями и желаниями". Основная особенность этих стран - экономическая и политическая стабильность в сочетании с умеренными доходами (в диапазоне 9-13 тыс. евро) и сосуществованием как традиционных, так и новых стереотипов накопления сбережений. Для них характерна небольшая сберегательная квота (2-3% и ниже).

Представленная на рисунке 1 матрица моделей сбережений (ММС) содержит набор четырех видов моделей (А, В, С и О), которые могут рассматриваться как некий условный трафарет (клише), накладываемый на изучаемый сберегательный процесс в условиях конкретной страны. По ее главной диагонали (сверху вниз и слева направо) находятся страны, в которых процесс формирования сбережений соответствует основным посылкам теории Дж.М. Кейнса; а на противоположной (дополнительной) диагонали размещаются страны, в которых на процесс сбережения значительно большее влияние оказывают другие факторы (в частности, указанные выше).

Используя матрицу ММС, прогноз развития процесса аккумуляции сбережений можно рассматривать как наиболее вероятный переход от одной модели к другой или как вероятность сохранения прежней модели сбережения с движением величины сберегательной квоты внутри установленного диапазона.

Рис. 1. Матрица моделей сбережений в национальных экономиках Источник: составлено автором

Процесс формирования сбережений в российских условиях крайне специфичен, поэтому трудно говорить о его точном соответствии рассмотренным моделям (рис. 1). Можно лишь с известной долей условности считать, что российский тип процесса сбережения примыкает к модели С (иначе говоря, Россия находится вне главной диагонали рассматриваемой матрицы). Кроме того, с большой вероятностью данная модель сбережения сохранится достаточно длительное время, хотя сберегательная квота может несколько снизиться (не

выходя, тем не менее, за рамки модели С). На рисунке возможные пути движения отмечены пунктирными линиями, а наиболее вероятный путь - сплошной стрелкой.

В пользу указанного сценария развития свидетельствуют такие аргументы, как сохраняющиеся элементы нестабильности, характерные для экономики переходного периода; слишком низкий уровень благосостояния населения, удерживающий сбережения в рамках данной модели; отсутствие установившегося "рыночного менталитета" потребления и т. д. Это означает, что объем накапливаемых у населения сбережений будет достаточно быстро возрастать (естественно, при условии дальнейшей стабилизации экономики и успешного развития реформ), что подтверждается наблюдаемой в последние годы в банковской системе тенденцией роста сбережений, обусловленной приростом реальных доходов населения.

В отличие от фирм, чьей главной целью является сбор информации и аккумулирование денежных средств, партнеры, живущие в одной семье, имеют двойственные цели. С одной стороны, они стремятся применить имеющиеся экономические ресурсы настолько оптимально, насколько это возможно. С другой стороны, они хотят сделать сохранить и улучшить взаимоотношения в семье. Таким образом, любое принимаемое семьей решение должно быть приемлемым как с экономической точки зрения, так и с точки зрения отношений. Качество результата зависит от того, насколько партнеры экономны в использовании ресурсов и насколько они следуют принципу справедливости (fairness) при распределении ресурсов. В частности, эти два факта влияют на будущие конфликты и процессы решений, потому что они важны для определения факторов взаимного доверия и удовлетворения в отношениях .

Если ресурсы не распределяются разумно, в партнерствах могут возникать конфликты, но рациональные экономические решения не всегда возможны. Улучшение отношений в партнерстве - это важная задача, но предупреждение всех возможных желаний партнера приводит к неразумным расходам. Исследования показали, что счастливые и несчастливые супружеские пары имеют одинаковые расходы, но их покупательское поведение различается: счастливые пары покупают меньше товаров, чем несчастливые17. Это свидетельствует о том, что счастливые пары покупают дорогие товары, которые нельзя поделить, тогда как несчастные, видимо, в ожидании возможного развода, покупают товары, которые можно разделить. В целом, мужчины и женщины, состоящие в партнерстве, делают больше покупок, чем одинокие люди18. Таким образом, с экономической точки зрения индивидуальные решения обходятся дешевле, чем решения в парах. Иногда стратегически более правильно согласиться с желаниями партнера, сделав нерациональную покупку, для того чтобы поддержать гармонию в партнерстве.

16 Greenberg, J. (1988) Equity and equality as clues to the relationships between exchange participants. European Journal of Social Psychology, P. 195-96.

17 Schaninger, C. and Ch. Buss (1986), A longitudinal comparison of consumption and finance handling between happily married and divorces couples. Journal of Marriage and the Family, P.129-36.

18 Granbois, D. and J. Summers (1975) Primary and secondary validity of consumer purchase probabilities, Journal of Consumer Research, P. 31-38.

Как известно, существует три разные правила справедливого распределения:

(1) правило равноправия (the equity rule), согласно которому распределение ресурсов должно быть пропорционально индивидуальному вкладу;

(2) правило равенства (the equality rule), согласно которому ресурсы должны быть равномерно распределены между всеми индивидами;

(3) правило потребностей (the need rule), согласно которому ресурсы должны распределяться согласно индивидуальным потребностям.

Американские исследователи проанализировали эффект распределения влияния и полезности при принятии решений в семье на степень ощущаемой партнерами справедливости19. Респондентам было предложено выбрать одну из трех стратегий поведения при принятии решений, которая, по их мнению, наилучшим образом соответствует понятию справедливости: (1) «чистый эгоизм» — чем более индивид выигрывает от решения, тем более справедливым он его считает; (2) «баланс» — самое справедливое решение то, где оба партнера одинаково выигрывают; (3) «ориентация на потребности» - распределение справедливо, если оно ориентировано на нужды партнеров.

Результаты исследования показали, что при принятии решений респонденты чаще руководствуются эгоистическими принципами или стремятся к сбалансированному решению. Ориентация на нужды встречается редко. Удовлетворенность партнеров результатами решений увеличивается, если процесс принятия решений воспринимается как справедливый.

Обобщая результаты проведенного анализа подходов к принятию экономических решений в домохозяйстве, можно сделать ряд выводов:

- человек большую часть жизни проживает вместе с другими людьми в домохозяйстве;

- большинство решений в домохозяйстве принимается совместно, либо имеет место влияние разных членов домохозяйства на разные уровни принятия решений;

- поэтому поведение членов домохозяйства нужно рассматривать как результат коллективных решений, с учетом стадии жизненного цикла семьи, который позволяет нам косвенно оценить, кто мог оказывать влияние на это решение - только партнер, дети, родители;

- основная причина, по которой изучение домохозяйственных решений не всегда возможно, связана с отсутствием адекватных данных, но и в этом случае надо максимально учитывать домохозяйственный контекст принятия решений и отдавать себе отчет, что полученные оценки могут отличаться некоторой смещенностью.

Такова специфика механизма субъективизации организационно-экономических отношений в обществе экономических агентов, которые могут себе позволить осуществлять сделки купли-продажи недвижимости и в качестве потребительского блага, и в качестве финансового актива. Именно тот актор, который располагает достаточными сбережениями для инвестиций в недвижимость, предопределяет процессы формализации/деформализации

19 Kirchler et al. (2001). Conflict and decision-making in close relationships: Love, money, and daily routines. European monographs in social psychology.

организационно-экономических отношениях по поводу обмена как структуры системных целостностей.

Третья группа проблем, решенных в диссертации, связана с оценкой эластичности поведения экономических агентов по показателям современного финансово-экономического состояния России, институциональным условиям функционирования финансовых посредников на примере системы ипотечного жилищного кредитования в контексте сберегательного и кредитного поведения домашних хозяйств и деятельности государства по поддержанию стабильности организационно-экономических отношений в стране.

Речь идет о диалектике рационального и иррационального в поведении хозяйствующих субъектов в контексте, что может с равной вероятностью как восстановить, так и разрушить равновесие организационно-экономических отношений в хозяйственной системе. Наилучшая иллюстрация этих процессов в современной России возможна на примере финансового поведения экономических агентов на финансовых рынках.

11000 -10000 9000 -8000 -7000 -6000 ■

I II III IV 2003

I II III IV

2004

I II III IV

2005

I II III IV 2006

I II III IV 2007

I II III IV

2008

1 II III IV

2009

I II III IV

2010

I II

2011

Рис. 2. Динамика ВВП в ценах 2008 г., млрд. руб., с исключением сезонного фактора

Источник: составлено автором по предварительным данным Росстата

Выше была высказана гипотеза, связанная с увеличением значимости поведенческих аспектов институционализации организационно-экономических отношений в системных целостностях по мере роста доли сберегаемого располагаемого дохода в ВВП. При этом было отмечено, что неопределенность внешней среды хозяйственной деятельности акторов приводит к интенсификации замещения формальных институтов неформальными в достижении ими цели стабилизации условий хозяйственной деятельности. Продемонстрируем эти тенденции в распространении кризисных явлений в России во второй половине 2000-х годов.

Динамика показателей ВВП является наиболее адекватным показателем стабилизации/дестабилизации внешней среды хозяйственной деятельности. Так, после почти 9%-го падения ВВП России в 2009 г. его объем, по итогам второго квартала 2011 г., почти восстановился до предкризисного уровня (см. рис. 2). Российская промышленность почти преодолела кризисный спад, и индекс промышленного производства составил 99% от уровня первого полугодия 2008 г. Однако мотивационный аспект организационно-экономических отношений проявлялся в том, что непосредственные хозяйствующие субъекты достаточно высоко оценивали неопределенность и риски хозяйственной деятельности, что

объясняло стагнирующие на низком уровне инвестиции. Так, в первой половине 2011 г. объем инвестиций был на 16% ниже, чем в первом полугодии 2008 г., а объем прямых иностранных инвестиций отставал более чем на треть от докризисного показателя первой половины 2008 г.

Рис. 3. Динамика численности занятых в экономике, помесячные данные Росстата и корректировка на фактор сезонности, млн. чел., 2000-2011 гг.

Источник: расчеты автора по материалам сборника «Социально-экономическое положение России» Росстата за соответствующие годы.

Основные показатели ситуации на рынке труда имели положительную динамику в первом полугодии 2011 г. По сезонно скорректированным данным в июне 2011 г. численность занятых достигла 70,8 млн. человек (71,4 млн. человек по исходным данным обследования населения по проблемам занятости), что превысило июньский показатель 2010 года, но не достигло предкризисного показателя 2008 г. (рис. 3). Эта тенденция не могла не сказаться на реальных денежных доходах населения, которые даже в острой фазе финансового кризиса оставались на прежнем уровне (102% в 2009 г. к 2008 г.) в целом по стране, а на стадии выхода из кризиса медленно росли (на 4% в целом за 2010 г. по сравнению с предыдущим годом). Для сравнения, в докризисное время рост денежных доходов населения составлял 11-13% в год. Существенное для населения ухудшение динамики роста доходов могло быть еще более сильным, если бы не значительное повышение заработной платы бюджетникам в конце 2008 г., а также неоднократное и существенное повышение пенсий. Именно эти меры позволили избежать спада доходов населения в 2009 г. и обеспечили их небольшой рост в 2010 г. (см. рис. 4).

Однако эти меры были профинансированы из бюджетных средств, что отрицательно сказалось на его несбалансированности. В результате реальные денежные доходы населения в первой половине 2011 г. снизились на 1,3% по сравнению с первой половиной 2010 г. Это стало отложенным во времени, но еще одним ощутимым последствием кризиса, который в значительной мере предопределили высокие темпы инфляции, который следует признать в качестве

наиболее адекватного для населения индикатора неопределенности внешней среды хозяйственной деятельности.

Как было отмечено выше, специфика институционализации организационно-экономических отношений в хозяйственной системе во многом предопределена склонностью хозяйствующих субъектов к инвестированию в недвижимость, которая в этом случае выполняет двойственную функцию: и как потребительского блага и как финансового актива.

Симптоматично в этой связи, что сокращение жилищного строительства после кризису ускорилось, возможно, это связано с тем, что по истечении двух-трех лет после острой фазы кризиса проявляется его отложенный эффект. Занятость населения, начиная с 2010 г. восстанавливается умеренным замедляющимся темпом, но, несмотря на это, сегмент постоянно занятых на крупных и средних предприятиях сокращается. Однако следует отметить, что именно данная группа занятых составляет ядро развития ипотеки в России, а, следовательно, предопределяет процесс субъективизации ее организационно-экономических отношений.

реальном выражении в 2007-2011 гг., в % к соответствующему месяцу предыдущего года

Источник: расчеты автора по материалам сборника «Социально-экономическое положение России» Росстата за соответствующие годы.

Динамика ввода жилья - один из наиболее точных индикаторов, отражающих скорость восстановления экономики после кризиса. В результате экономического кризиса жилищное строительство сократилось, и по итогам 2010 г. вернулось на уровень 2006-2007 гг. Сравнение показателей первого полугодия с предыдущим годом дает в 2011 г. спад на 3,7%. В 2009-2010 гг. два года подряд тоже было небольшое сокращение, в пределах 0,5% за год, но оно было менее существенным, чем сейчас. Возможно, по истечении двух - трех лет после пика экономического кризиса, а примерно столько длится строительный цикл, в жилищном строительстве начали проявляться его негативные последствия, и к концу года масштабы спада увеличатся. Следовательно, в терминах объема ввода жилья в первом полугодии 2011 г., восстановление экономики после кризиса происходит очень медленно.

Эластичности финансового поведения хозяйствующих субъектов по динамике макроэкономической динамике адекватно проявляется в том, что объемы выдачи жилищных кредитов в 2011 г. отставали от докризисного уровня на 25%. Жилищное кредитование накануне кризиса в первом полугодии 2008 г. составляло 17,6% от объема выданных потребительских кредитов, но в данном секторе в результате экономического кризиса произошел резкий спад в 5,7 раз, что сказалось на сокращении доли жилищных кредитов до 5,8% от объема выданных физическим лицам кредитов в январе-июне 2009 г. Преодоление последствий этого спада на конец 2011 г. не было завершено, и за первое полугодие 2011 г. было выдано 296 млрд. руб. жилищных кредитов (таблица 1), что составляло 75% от показателя аналогичного периода 2008 г., остающегося рекордным.

Таблица 1

Основные показатели потребительского кредитования и жилищного ипотечного

кредитования в первом полугодии 2007-2011 г.

на 01.07.

Объем кредите в всего, млн. руб. в том числе:

Жилищные кредиты из них:

Количест во, единиц Объем, млн.руб. Среднее звешенн ый срок кредитов ания, месяцев Средневз вешенная ставка, % Ипотечные жилищные кредиты

Количест ВО, единиц Объем, млн.руб. Средневзве шенный срок кредитован ия, месяцев Средне взвеше иная ставка, %

в рублях

2007 1344840 187693 187 13,3 153263 196 13,0

2008 2101039 343783 206 12,6 293951 214 12,5

2009 1110322 60163 63654 187 14,9 43731 52363 198 14,6

2010 1450396 140874 145363 189 13,7 105624 125900 198 13,5

2011 2219851 231241 285747 185 12,3 194247 261432 189 12,2

в иностранной валюте

2007 180847 54080 179 11,3 49874 186 11,2

2008 131505 48872 200 10,9 45232 204 10,8

2009 62861 775 4722 100 13,8 707 3559 126 13,5

2010 60325 1742 9754 150 11,1 1600 7464 165 11,1

2011 66416 1407 9956 131 9,9 1297 7197 161 9,6

Всего, в рублях и иност панной валюте

2007 1525687 241772 203137

2008 2232544 392655 339184

2009 1173183 60938 68376 44438 55922

2010 1510721 142616 155117 107224 133364

2011 2286267 232648 295703 195544 268629 |

Источник: составлено автором по данным Банка России

Таким образом, специфика организационно-экономических отношений в современной России обусловлена тем, что хозяйствующие субъекты имеют явные ориентиры, свидетельствующие, по их представлениям, о стабилизации/дестабилизации внешней среды и рисках их деятельности. Речь, в первую очередь, идет о таком показателе, как инфляция. В результате даже положительная макроэкономическая динамика, представленная ростом ВВП и сокращением безработицы, не приводит к изменению инвестиционных преференций домашних хозяйств. Это проявляется в том, что наиболее

обеспеченная часть населения сокращается свою деятельность в качестве инвесторов, в первую очередь, в сфере ипотечного кредитования. Это не может не сказаться на системообразующей структуре российского воспроизводства -строительной отрасли, что предопределяет негативную тенденцию в сфере валовых инвестиций в национальную экономику в целом. Такую ситуацию нельзя назвать иначе как кризис доверия, от которого, в первую очередь, страдают финансовые посредники. Все эти обстоятельства и предопределяют процесс деформализации организационно-экономических отношений в современной России в посткризисный период.

Четвертая группа проблем связана с доказательством существования субъективной основа глобального структурного кризиса конца 2000-х годов вы России, что детерминирует сущность ее организационно-экономических отношений.

В силу детерминирования финансовыми отношениями вектора развития реального сектора экономики в России именно посредники предопределили особенности организационно-экономических отношений в период и сразу после распространения глобального финансового кризиса в стране. Так, обострение ситуации на мировых финансовых рынках во второй половине 2008 г., снижение экономической активности, падение цен на нефть, увеличившийся отток частного капитала из российской экономики негативно отразились на итогах года. По сравнению с 2007 г. существенно замедлились темпы роста производства, инвестиций в основной капитал и реальных денежных доходов населения. Прирост ВВП в 2008 г. составил 5,6% (в 2007 г. - 8,1%) (рис. 5). 24201612

ИаШЙ!

" 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008

■ ВВП □ Реальные располагаемые доходы Н Инвестиции

Рис. 5. Темпы прироста ВВП, инвестиций в основной капитал и реальных располагаемых доходов населения (к предыдущему году в %).

Источник: данные Росстата.

Поведение финансовых посредников было предопределено кризисным состоянием системы банковского кредитования в качестве главного сегмента национальных финансов. Это связано с тем, что вследствие роста спроса на ликвидность в странах с развитыми рынками и увеличения степени неприятия риска со стороны инвесторов глобальный кризис привел к оттоку частного капитала из России. В результате увеличился отток средств иностранных портфельных инвесторов из российских активов, в том числе с внутреннего фондового рынка (рис. 6).

В этих условиях возможности мобилизации капитала на внутреннем рынке были недостаточными для замещения внешних источников финансирования российских корпоративных заемщиков. В результате в 2008 г. усилился дисбаланс между годовыми темпами прироста объемов кредитования заемщиков из нефинансового сектора и внутренней базы фондирования (вкладов населения и средств нефинансовых организаций на депозитных, расчетных и прочих счетах). Так, только за январь—июль 2008 г. прирост банковских кредитов нефинансовым заемщикам составил 2,9 трлн. руб., в то время как за счет роста привлеченных средств нефинансовых организаций и физических лиц было профинансировано около 56% этого объема. Для ликвидации указанного дисбаланса кредитные организации с начала 2008 г. сокращали объем собственных ликвидных средств. Так, за январь—июль 2008 г. объем средств, размещенных на корреспондентских счетах в Банке России, сократился на 31,3%, на депозитах в Банке России - на 44,8%, в наличных денежных средствах, драгоценных металлах и камнях - на 12,5%, на корреспондентских счетах в кредитных организациях - на 3,6%.

Масштабы нынешней утечки капитала — мяксимллъные

млрд долл

СИ Чистый вывоз капитала банками В Всего

В Нефинансированными предприятиями долшшними хозяйствами Источник: Банк России

Рис. 6. Нетто-отток капитала из России за период 01.2007-09.2008 (в млрд. долл.)

Источник: данные Банка России

Дисбаланс между ростом кредитования и внутреннего фондирования послужил важным сигналом для финансовых посредников, что риски банковского кредитования растут, следовательно, целесообразно сокращать масштабы операций на рынке инвестирования. В результате эти негативные ожидания инвесторов в России материализовались в общей макроэкономической нестабильности.

В 2008 г. увеличился разрыв между величиной банковских активов, размещенных на срок более 1 года, и величиной долгосрочных пассивов. По данным на 1.01.09, разница между долей кредитов, предоставленных банкам, прочим организациям и физическим лицам на срок более 1 года, в совокупных активах (39,1%) и долей долгосрочных кредитов и депозитов, полученных от банков, депозитов организаций и вкладов в совокупных пассивах (26,8%) составила 12,3 процентного пункта по сравнению с 9,9 процентного пункта годом ранее. Это свидетельствует о росте доли долгосрочных кредитов за счет краткосрочных источников, что еще более дестабилизировало организационно-экономические отношений в России.

Крупнейшие банки по величине кредитного портфеля Доля просроченных кредитов на 01.03.09 г. (%)

Сбербанк ®т 2,1%

Группа ШЪ 1111111 2,6%

Группа Газпромбанк I 3,2%

Группа БСЖВ ашаш 3,1%

Альфа-Банк 1 9,2%

Банк Москвы и 1,4%

Россельхозбанк 2,0%

ЮниКредит Банк ИЗ 2,0%

Райффайзенбанк " ! 2,7%

Промсвязьбанк ■ 5,2%

Уралсиб |' Я 6,7%

МДМ-банк 9.9% 1

Номос банк 4,1%

АК БАРС банк ШШ 2,3%

Урса Банк Санкт-Петербург Транскредитбанк Я 5,1%

1,0% 0,9%

Все банки, кроме Сбербанка 3,8%

Прирост за февраль 2009 г. (млрд руб., %)

11,2 1 110,8%

13,7 __ ;эз/.%

18,4 142,0%!

0,9 1 5,3%

9,0 21,8%

0,8 II 12,4%

0,7 j 8,1%

2,4 11 38,4%

2,1 ] 25,9%

1,6 11,1%

1,0 1 6,0%

3,3 14,5%

2,6 ИЗ 43,1%

0,9 3 28,5%

1Д ■ 18,0%

0,9 133.5%!

0,2 22,3%

80 21,4%

Рис. 7. Динамика просроченной задолженности крупнейших банков по величине кредитного портфеля в феврале 2009 г.

Источник: данные Банка России

В результате на всем протяжении 2008 г. наблюдался рост дефицита ликвидных средств кредитных организаций. По состоянию на 1.10.08 отношение высоколиквидных активов к совокупным активам сократилось на 0,6 процентного пункта - до 11,5%, а ликвидных активов к совокупным активам - на 1,9 процентного пункта, до 22,9%.

Такая ситуация не могла не мультиплицироваться на поведении национальных производителей. Начиная с сентября 2008 г., наблюдалось резкое ухудшение качества корпоративного кредитного портфеля. За 2008 г. темп прироста просроченной задолженности по кредитам нефинансовым организациям в 9,2 раза превысил аналогичный показатель за 2007 г. (209,4% против 22,6%), а ее удельный вес в совокупных кредитах нефинансовым организациям на 1.01.09 достиг максимального значения за последние 2 года - 2,1%. Данные по

крупнейшим банкам по величине кредитного портфеля приведены на рис. 7.

В результате на внутреннем рынке капитала возник дисбаланс спроса и предложения, который имел чисто субъективную основу и привел к существенному росту стоимости заимствований и увеличению дифференциации стоимости ресурсов для заемщиков с различным кредитным качеством, что резко ограничило доступ к финансовым ресурсам для заемщиков, не относящихся к категории первоклассных.

В этих условиях государство нацелилось на сокращение неопределенности внешней среды хозяйственной деятельности путем укрепления формальных институтов за усиления антикризисных мер, нацеленных, прежде всего, на устранение последствий внешних шоков и сокращение растущих разрывов ликвидности. Так, во время наиболее острой фазы дестабилизации российского денежного рынка (октябрь-ноябрь 2008 г.) для ослабления напряженности на нем были осуществлены масштабные вливания краткосрочной ликвидности на денежный рынок за счет расширения Банком России операций рефинансирования банков и размещения свободных средств федерального бюджета и институтов развития (госкорпораций) на депозитах в коммерческих банках. Этой же цели было подчинено заключение Банком России соглашений с коммерческими банками о компенсации части убытков по сделкам на межбанковском кредитном рынке. Поддержку фондовому рынку оказывали операции по вложению средств Фонда национального благосостояния в акции и корпоративные облигации российских эмитентов.

Это свидетельствует о том, что российские монетарные власти увидели причины кризиса в национальной системе банковского кредитования исключительно в негативном влиянии глобального финансового шока, а основную форму его проявления в «кризисе ликвидности».

А, между тем, негативное воздействие внешних шоков на состояние российского финансового рынка в 2008 г. усиливалось наличием ряда структурных факторов, непосредственно не связанных с проявлениями мирового финансового кризиса. Среди них - ограниченное присутствие консервативных и долгосрочных инвесторов на российском фондовом рынке, неразвитость институтов коллективных инвестиций, доминирование спекулянтов над стратегическими инвесторами, зависимость российских банков и нефинансовых компаний от внешних заимствований при значительном объеме накопленных обязательств перед иностранными кредиторами, подверженность российского фондового рынка влиянию конъюнктуры мировых финансовых и сырьевых рынков. Другими словами, непосредственной причиной быстрого распространения глобального финансового кризиса в национальных организационно-экономических отношениях являлась неадекватная институциональная среда хозяйственной деятельности экономических агентов, которые и отреагировали недоверием, быстрым сокращением своей активности и замещением формальных институтов неформальными. Это предопределило значительное падение ВВП и затяжной характер посткризисного восстановления российской экономики.

Доказательством этого положения является тот факт, что беспрецедентные по масштабам государственные вливания ликвидности в систему банковского

кредитования и реальный сектор экономики сопровождались не менее масштабным оттоком капитала из России. Так, если в июле 2008 г. нетто-приток капитала составил 13 млрд. долл., то уже в августе он сменился нетто-оттоком в 5 млрд. долл., а в сентябре он составил 25 млрд. долларов (рис. 6) или примерно 19% ВВП, что сопоставимо по масштабам с разгаром кризиса 1998 года.

Мотивационный аспект поведения финансовых посредников проявлялся в стремлении свести к минимуму неопределенность внешней среды и высокие финансовые риски. В результате отгок капиталов из страны осуществлялся в форме вывода денег банками на зарубежные счета как в целях хеджирования валютного риска в условиях слабеющего рубля (во всяком случае, по отношению к доллару, который пока еще остается основной валютой внешнего кредитования), так и для резервирования средств под расчеты с кредиторами в условиях возникших проблем с рефинансированием. Этому есть вполне определенное объяснение: в 2008 г. российские банки продолжали выступать нетто-заемщиками на мировом финансовом рынке. Лишь в последнем квартале 2008 года резкое снижение курса рубля к иностранным валютам привело к сокращению их заимствований у иностранных банков. В результате значительный объем накопленных обязательств по кредитам, привлеченным от иностранных банков, стал одним из проявлений процесса оттока капитала и значимым каналом «импорта кризиса» в Россию.

На этом основании можно утверждать, что сущностью современного банковского кризиса в России является кризис доверия (субъективное начало организационно-экономических отношений в стране), который во многом объясняет и рост структурных рисков в банковской системе. Однако официальные оценки причин кризиса были иные, в результате различалась и направленность действий. Вместо антикризисных мер западных правительств, связанных со страхованием и гарантированием, а, следовательно, логичным в этом случае резервированием значительных финансовых ресурсов для их обеспечения, российские монетарные власти предпочли «накачивание» колоссальных ресурсов в национальную экономику. Исключением из этой практики являлась мера по повышению до 700 тыс. рублей сумм частных банковских вкладов, возврат которых в полном объеме гарантируется государством (Агентством по страхованию вкладов - АСВ). Однако это связано с тем, что накопленный капитал Агентства позволил повысить планку страхового возмещения. К тому же, как известно, с принятием Федерального закона от 27 октября 2008 года № 175-ФЗ «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года» АСВ получило дополнительные полномочия по осуществлению мер в целях предупреждения банкротства банков. Для этих целей государство предоставило АСВ 200 млрд. рублей.

По странам Европы модели рекапитализации сводились к следующему. В Германии в конце 2008 г. объем государственных гарантий по долгам финансовых институтов был определен в 400 млрд. евро, а дополнительные 20 млрд. евро были зарезервированы, в том числе, и для гарантий по страхованию депозитов частных лиц. В Великобритании сумма гарантий для банков, участвующих в схеме рекапитализации, была определена в 250 млрд. фунтов стерлингов. При этом банки могли получить гарантии правительства по любым необеспеченным долгам сроком погашения до 3 лет. Франция предусматривала 350 млрд. евро на гарантии

по межбанковскому кредитованию. Австрийское правительство на эти же цели выделило 75 млрд. евро. Анализ механизмов выделения и использования средств зарубежными странами позволяет сделать однозначный вывод о том, что основным механизмом в борьбе с финансовым кризисом за рубежом являлись обеспечение, гарантии, страхование. Другими словами, правительства западных стран усматривали субъективную составляющую в кризисе ликвидности как сущности финансового кризиса.

Этот же субъективный фактор предопределял тот факт, что в системе антикризисных мер национальные правительства уделяли важнейшее место организации контроля за выполнением антикризисных мероприятий и расходованием выделенных для борьбы с кризисом ресурсов. Так, американская программа TARP {Troubled Asset Relief Program) прямо говорила о том, что казначейство не может выступать единоличным арбитром при распределении средств фонда. Был учрежден Совет по контролю за использованием средств фонда, который совместно с Генеральным инспектором должен был предупредить хищения, мошенничество и злоупотребления средствами фонда. В Германии также было принято решение о том, что Бундестаг сформирует Комитет по Фонду стабилизации финансового рынка в составе 9 членов из Бюджетного комитета.

В России же в вопросах контроля положились на то, что действующих контрольных механизмов вполне достаточно для эффективного финансового контроля за расходованием антикризисных средств. Об этом свидетельствует тот факт, что созданный в октябре 2008 года Совет при Президенте по развитию финансового рынка РФ являлся совещательным органом и не мог выполнять какие-либо контрольные функции. Не меняло кардинально эту ситуации и создание института специально уполномоченных Банка России, призванных контролировать выделенные банкам финансовых ресурсов.

При этом следует отметить то, что объединяет российские и зарубежные меры по преодолению кризиса: и в тех и других практически ничего не говорилось об ответственности органов - финансовых регуляторов. Другими словами, мегарегуляторы не придавали значения такому фундаментальному обстоятельству, что перестал действовать механизм эффективных рынков и его роль достаточно неэффективно постарались выполнить государства в странах мира. А, между тем, именно международные и национальные финансовые организации несут свою долю ответственности за разразившийся мировой финансовый кризис, поскольку именно они не смогли оценить опасности глобальной перекапитализации фондовых рынков - фундаментальной его причины наряду с непониманием закономерностей сформировавшейся субъективной экономики в странах мира. В результате на повестку дня поставлена проблема понимания закономерностей субъективизации организационно-экономических отношений системных целостностей и использования их в восстановлении механизмов эффективных рынков, а точнее в оптимизации формальных и неформальных институтов, регламентирующих рыночные взаимосвязи.

Пятая группа проблем связана с институциональным обеспечением согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в механизме посткризисного восстановления макроэкономического равновесия в России.

В соответствии с авторской концепцией главной проблемой неэффективности организационно-экономических отношений в современной России является генерирование взаимообусловленных факторов, усугубляющих неопределенность внешней среды и повышающих риски хозяйственной деятельности. При этом в центре этих структурных связей - мотивационный аспект поведения хозяйствующих субъектов, к числу которых относятся не только производители, домашние хозяйства, но и государство. Именно ему отводится роль ключевого института, способного оптимизировать процессы формализации и деформализации институциональной среды организационно-экономических отношений в России. Действительно, существуют два принципа реализации организационно-экономических отношений - регулирования (централизма) и саморегулирования (децентрализма), которые, сменяя и дополняя друг друга, лежат в основе механизма самоорганизации любой национальной хозяйственной системы. На поверхности явлений они проявляются во взаимодействии формальных и неформальных институтов, которые способны взаимодополнять друг друга, а при неэффективности одного из них успешно замещаются эффективными. Кажущаяся простота такой диалектики на самом деле превращается в серьезную проблему выбора между государственным регулированием и рыночным саморегулированием, в фундаментальную экономическую ловушку развития - в ситуацию парадокса так называемого «нового экономического развития».

Разрешение этой ловушки дилеммы, частным случаем проявления которой является диалектика взаимосвязей между формальными и неформальными институтами, связано с системообразующей ролью государства в регулировании организационно-экономических отношений. Однако последнее, в свою очередь, несет в себе фундаментальное противоречие, без разрешения которого ловушка дилеммы обречена на постоянное воспроизведение. Дело в том, что организационно-экономические отношения в хозяйственной системе с необходимостью предполагают функционирование государства и в качестве субъекта и в качестве объекта управления. Формируя неадекватную систему формальных институтов, будучи субъектом управления, государство не может не нарушать их, становясь объектом управления. Генерируя в последнем случае неформальные институты, оно, тем самым, служит производителям и домохозяйствам примером деформализации институциональной среды хозяйственной деятельности. Именно поэтому столь сложно наладить механизм эффективного государственного управления организационно-экономическими отношениями и разрешить конфликт формальных и неформальных институтов.

В результате субъектно-объектная противоречивость государства в качестве системообразующего института общества воспроизводит систему неэффективных формальных институтов, которые замещаются неформальными, усугубляя несбалансированность и диспропорции в организационно-экономических отношениях, в материальном производстве и на финансовых рынках.

В этой связи система регулирующих мер на уровне государства должна быть нацелена, в первую очередь, на устранение отрицательной обратной связи между формальными и неформальными институтами в обществе, между финансовой и экономической подсистемами. А это, в свою очередь, связано с восстановлением

доверия к формальным институтам и к рыночным структурам, включая как финансовые, так и нефинансовые организации. Важнейшим требованием к поведению государства в этой связи выступает неукоснительное соблюдение принципа стабильности основополагающих законов и нормативных актов, регламентирующих деятельность хозяйствующих субъектов, в среднесрочной (а лучше в долгосрочной) перспективе и отказа от их корректировки по конъюнктурным соображениям. Неопределенность в ожиданиях рынка в отношении волатильности и ликвидности связана с приоритетами, которые должно обозначить государство в связи с его выбором между конкурирующими требованиями: снижения морального риска или защиты от систематических рисков. Другими словами, речь идет о повышении роли государства и разрешении фундаментального противоречия между его субъектной и объектной составляющими.

Именно в этом случае на первый план выходит государство в качестве экономического агента, поведение которого определяет все институциональные проблемы формирования организационно-экономических отношений в России.

Таблица 2

Структура доходов федерального бюджета имущественного характера из

различных источников в 2000-2008 гг.

Год Совокупные доходы от приватизации (продажи) и использования государственного имущества Доходы от приватизации (невозобновляемые источники) Доходы от использования государственного имущества (возобновляемые источники)

млн. руб. % к итогу млн. руб. % к итогу млн. руб. % к итогу

2000 50412,3 100,0 21167,8 53,9 23244,5 46,1

2001 39549,8 100,0 19307,9 26,1 29241,9 73,9

2002 46811,3 100,0 10448,9 22,3 36362,4 77,7

2003 135338,7 100,0 94077,6 69,5 41261,1 30,5

2004 129798,0 100,0 70548,1 58,4 50249,9 41,6

2005 97357,4 100,0 41254,2 42,4 56103,2 57,6

2006 93899,8 100,0 24726,4 26,3 69173,4 73,7

2007 105761,25 100,0 25429,4 24,0 80331,85 76,0

2008 88642,6 100,0 12375,9 14,0 76266,7 86,0

Источник: законы об исполнении федерального бюджета за 2000-2007 гг.; Отчет об исполнении федерального бюджета на 1 января 2009 г., www.roskazna.ru; расчеты автора.

Наиболее яркой иллюстрацией институциональных проблем в организационно-экономических отношениях современной России является механизм неэффективности государственной собственности. В сложившихся после кризиса 2008 г. условиях наметилась устойчивая тенденция увеличения масштабов государственной собственности на материальные и финансовые

активы. В результате встает фундаментальный теоретический вопрос: в какие условия необходимо поставить государство как собственника, чтобы его административный ресурс способствовал оптимальному сочетанию его объектной и субъектной составляющих (см. таблицу 2). Среди стратегических целей государства на первое место по значимости встает проблема оптимизации формальных и неформальных институтов общества, решение которой способно возвратить доверие хозяйствующих субъектов и восстановить экономическую и финансовую стабильность организационно-экономических отношений в России в краткосрочной перспективе. Для России в связи с доминированием ее финансового сектора над материальным воспроизводством и несбалансированностью ее центрального элемента - федерального бюджета значимость этой задачи трудно переоценить.

Следует особо подчеркнуть, что глобальный кризис, начавшись как экономический, трансформировался в структурный именно в контексте того, что государство изменилось качественно, превратившись в крупнейшего собственника материальных и финансовых активов. Однако экономический эффект такого кардинального изменения функций государства и приобретения им нового статуса крупнейшего собственника и менеджера в российских акционерных компаниях оказался ничтожным. А, между тем, в условиях катастрофически низких темпов роста ВВП в стран в 2011-1012 гг. (на фоне более чем 8%-ного падения его в 2009 г.) и высокой инфляции, которая прогнозируется к снижению с 10% в 2010 г. до 7% в 2012 г., наполнение доходами федерального бюджета остается фундаментальной проблемой, от решения которой зависит эффективность самого государства и перспективы стабильности организационно-экономических отношений в стране. Все это в совокупности позволяет ставить теоретическую проблему с точки зрения нормативного подхода к трактовке функций государства, а на этой основе - кардинального решения макроэкономического диалектического противоречия (между субъектной и объектной началами единого института государства). Последнее связано с изменением поведения государства, демонстрирующего приоритет восстановления доверия хозяйствующих субъектов к формальным институтам за счет сокращения ареала функционирования неформальной институциональной среды. Наиболее действенным инструментом в этом плане является изменение бремени финансовых издержек содержания государства за счет его сокращения в объеме валовой добавленной стоимости в руках хозяйствующих субъектов, например, путем увеличения неналоговой доли в доходах всех уровней бюджетов органов власти и сокращения налоговых доходов. Демонстрационный эффект такого стратегического решения государства в обществе с серьезным конфликтом между формальными и неформальными институтами трудно переоценить.

Однако при этом следует учитывать искажающее действие самих налогов, которые, воздействуя на мотивацию участников экономической жизни, побуждают их избирать аллокационные решения, отличающиеся по своей эффективности от тех решений, которые были бы приняты при отсутствии данного налога. Поэтому следует учитывать мотивационный аспект воздействия налогов на рыночное поведение производителей и потребителей, продавцов и покупателей, работодателей и работников в различных отраслях экономики. Такой

анализ позволяет выявить искажающее влияние налогов и, правильно подбирая их характеристики, добиваться относительного уменьшения нежелательных искажений. В этом контексте экономическая эффективность налога предполагает как можно большую его нейтральность по отношению к аллокации ресурсов за пределами общественного сектора._

в) Рынок денег

б)Совместное равновесие рынка г) Инвестиционная благ и рынка денег (модель К-ЬМ) функция

г -

а) Рынок благ

(кейнсианский крест)

д) Производственная функция

П

1 1 „ уАв

1 1 > г -10

\ ¥"

ж) Рынок благ (Модель АП-АИ)

/.„ Г/

■

■

е) Рынок труда

Рис. 8. Влияние бюджетно-налоговых инструментов государства на поведение экономических агентов и макроэкономические показатели в модели 15-ЬМ Источник: составлено по Ваславская И.Ю. Теоретические подходы к трактовке роли государства в институциональном обеспечении функционирования национальной экономики // Теоретическая экономика, 2010. № 2.

Нас интересует воздействие роста государственных расходов и снижение налогов на макроэкономические показатели в связи с концепцией замещения налоговых доходов неналоговыми в качестве инструмента оптимизации формальных и неформальных институтов в экономической системе (рис. 8). Если

объем государственных закупок вырос (или произошло снижение автономных налогов), график совокупного спроса сдвинется вверх (рис. 8, а), а кривая ISo сместится вправо в положение /5>. В результате совокупный выпуск и реальный доход в экономической системе вырастет (рис. 8, б), что положительно скажется на располагаемом доходе домохозяйств, которые увидят реально позицию государства в отношении их благосостояния.

Вследствие роста совокупного дохода начнет расти спрос на деньги, а на облигации - падать. Кривая реального спроса на деньги сместится вправо из положения М?/Р в положение М°/Р(рис. 8, в)20. Возникший при этом избыточный спрос на деньги АЛ/"/Р приведет к росту реальной процентной ставки с г0 до г\. Рост г начнет оказывать понижательное давление на объем инвестиционного и совокупного спроса (рис. 8, а, г). Окончательным результатом будет смещение графика совокупного спроса из положения У^ в положение У*" (рис. 8, а). При этом одновременно со сдвигом кривой /5 вправо будет происходить движение экономической конъюнктуры вверх по графику 1Ях из точки С в точку Б (рис. 8, б).

Рост выпуска ВВП - это реакция фирм на увеличение эффективного спроса (перемещение из точки А к точке Р на графике производственной функции - рис. 8, д). Это предполагает увеличение спроса на труд (смещение кривой в положение Ь" на рис. 8, е)21. При этом ставка номинальной заработной платы снижается от величины V/ до XV *.

Таким образом, если параметры фискальной политики выбраны правильно, в результате вмешательства государства неполная занятость ресурсов сменяется полной. В системе координат уровень цен (Р) - совокупный выпуск (У) расширительная бюджетно-налоговая политика найдет свое отражение в сдвиге кривой совокупного спроса из положения АОо в положение А Ох (рис. 8, ж), что обеспечит установление макроэкономического равновесия на уровне потенциального выпуска V.

Другими словами, понижение налогового бремени однозначно приводит к активизации экономической активности в среднесрочной перспективе как результат повышения эффективности институционального обеспечения стабильности внешней среды.

Как было показано выше, увеличение расходов государства вместе с ростом реального дохода домохозяйств повышает спрос на деньги, вызывая рост ставки процента, поэтому следует учитывать факт снижения инвестиций фирм, т. е. частичного вытеснения частных инвестиций государственными расходами. Это явление получило название эффекта вытеснения (рис. 9). Оно означает, что

20 См.: Макроэкономика: научные школы, концепции, экономическая политика: 2-е изд., перераб. и доп. / A.A. Никифоров, О.Н. Антипина, H.A. Миклашевская; под общ.ред. д-ра экон. наук, проф. A.B. Сидоровича. - М.: Изд-во «Дело и Сервис». 2010.

21 Если государственные расходы, наоборот, сокращаются, то результат будет прямо противоположным, и равновесный доход и равновесная процентная ставка одновременно уменьшатся.

мультипликаторы фискальной политики в модели 15-ЬМ, уменьшаются по сравнению с соответствующими мультипликаторами в кейнсианском кресте22.

Рис. 9. Механизм эффекта вытеснения частных инвестиций государственными расходами Источник: составлено автором по: Макроэкономика: научные школы, концепции, экономическая полигика: 2-е изд., перераб. и доп. / A.A. Никифоров, О.Н. Антипина, H.A. Миклашевская; под общ.ред. д-ра экон. наук, проф. A.B. Сидоровича - М.: Изд-во «Дело и Сервис». 2010.

Равновесное значение совокупного выпуска в модели IS-LMравно:

У hCa+Ia+G0-MPC-Ta | d__

kd + /î[l - MPC(1 - /)] kd + h[\-MPC(l-t)] P0 '

Его изменение вследствие изменения государственных закупок на величину A G равно:

AV I

AY -h--р---.

kd + h[l-MPC(l-t)]

Следовательно, мультипликатор государственных закупок в модели IS-LM, учитывающий изменение ставки процента, будет равен:

, _ ДГ __h_

W° ~ AG ~ kd + h[_\ - MPC(l - г)] '

Мультипликатор государственных закупок в кресте Кейнса:

A Y _ 1

Па ~ AG~\-MPC(\-t)' Легко видеть, mG>m'a, т. к.

1 _h_

1 - MPC (1 -1) > kd + h [l - MPC (1 -1)] ^

=> kd+A[l - MPC(\-i)] > h\) - MPC{\-r)] => kd > 0.

Очевидно, поскольку оба сомножителя — положительные числа, постольку условие та > m'G выполняется всегда.

Графически величину эффекта вытеснения (рис. 10), а, следовательно, и эффективность фискальной политики определяет, с одной стороны, наклон графика IS, а с другой стороны, наклон кривой LM. Если предположить, что график IS относительно крутой, а график LM, напротив, относительно пологий (рис. 10, а), то прирост равновесного дохода {y1 - Y^ незначительно отличается от величины, на которую сместился график IS. В этом случае эффект вытеснения и

22 В результате эффекта вытеснения реальный доход уменьшается на величину, равную сокращению планируемых инвестиций, умноженную на мультипликатор автономных расходов, то есть на величину Д//[1-А/РС(1-/)] = с?Дг[1-М'С(1-г)].

потери выпуска также будут незначительными. Эффективность фискальной политики будет сравнительно высокой. Если же график /5, как это показано на рисунке 10, б, относительно пологий, а график ЬМ сравнительно крутой, то прирост выпуска окажется небольшим, а эффективность фискальной политики -невысокой. В этом случае происходит значительное вытеснение инвестиций государственными расходами. Алгебраически доказывается, что эффективность фискальной политики зависит не только от угла наклона кривой /5, но и от наклона кривой ЬМ.

Рис. 10. Эффект вытеснения в модели 18-ЬМ

Таким образом, в условиях неэффективности государства в качестве собственника материальных и финансовых активов, которую можно адекватно оценить низкими неналоговыми доходами в бюджете государства. В этом случае экономические агенты ощущают растущее бремя содержания государства за счет роста налоговых платежей, что однозначно способствует замещению формальных институтов неформальными в качестве инструмента стабилизации экономического положения непосредственных налогоплательщиков.

И, напротив, замещение налоговых доходов неналоговыми приведет к мультипликации экономического эффекта от снижения налогового бремени хозяйствующих субъектов на процессах формализации организационно-экономических отношений в России. Так, пошаговое замещение налоговых доходов в бюджете неналоговыми позволит сократить налоговую нагрузку на бизнес и мультиплицирует положительный эффект бюджетно-налоговой политики государства в показателях роста ВВП. В результате возникнет возможность финансировать производство общественных благ государством для общества, не прибегая к росту налоговых доходов. Так произойдет разрешение фундаментального субъектно-объектного противоречия, заложенного в институте государства, путем построения иерархии целей государства, в рамках которой приоритетной становится стратегия формализации институциональной среды хозяйственной деятельности экономических агентов, возврат их доверия как основы стабилизации организационно-экономических отношений в современной России.

На основе выполненного исследования были сделаны следующие выводы и предложения:

1. Системный подход к трактовке организационно-экономических отношений на примере взаимосвязей между хозяйствующими субъектами и государством в национальной экономике позволил выделить их в качестве

системообразующей структуры экономической системы, которая обусловлена обменом деятельностью и ее результатами, а также ее дифференциацией и интеграцией. Анализ институциональных условий, опосредующих эти структурные связи, позволил объяснить, почему глобальный кризис, начавшийся в сфере финансов и экономики, превратился в кризис структурный, в эпицентре которого оказался институт государства.

2. Системный анализ доказал, что наиболее перспективными в исследовании субъективного начала организационно-экономических отношений современной экономики оказались институциональные концепции, которые в совокупности с теориями неоинституционализма, трансакционных издержек, государственных финансов позволили выделить институциональные причины доминировавшей в докризисный период модели организационно-экономических отношений. В ее основе лежал механизм перераспределения валового внутреннего продукта, созданного в обществе, в пользу государства для обеспечения им производства и предложения общественных благ и услуг.

3. Анализ обширной статистической базы и применение математического анализа рядов динамики макроэкономических показателей позволил выделить сущностную причину неэффективности организационно-экономических отношений современной России, которая кроется в принципиальной неразрешимости диалектического противоречия их «субъектно-объектной» составляющих и системы «формальных-неформальных» институтов, что и препятствует одновременному достижению макроэкономической эффективности, социальной справедливости и экономической и финансовой стабильности.

4. Логический вывод, который был предопределен выделением сущности и форм проявления организационно-экономических отношений в хозяйственной системе в целом, состоит в том, что в его основе лежит противоречивое единство субъектной и объектной составляющих государства в качестве системообразующего института общества.

5. Системное структурирование полученных теоретических заключений позволило объяснить логику контрциклической политики государств практически всех стран мира, которая объективно привела к увеличению масштабов государственной собственности и его участия в капитале акционерных компаний в национальной экономике и потери доверия к государству хозяйствующих субъектов, попавших в «ловушку ликвидности», что собственно и предопределило структурную разбалансированность организационно-экономических отношений современной России ex post глобального кризиса.

6. Проанализированы причины, формы, методы и последствия субъективизации современных организационно-экономических отношений в системе национальных финансов и макроэкономики в докризисный и посткризисный периоды, для их объяснения адаптированы существующие теоретические конструкции позитивного и нормативного характера на методологической основе институционализма.

7. Выделена сущностная черта современного глобального кризиса, связанная с определяющей ролью кредитных организаций в национальной экономической системе на разных стадиях макроэкономической динамики с выделением особого «психологического» механизма зависимости динамики инвестиций и

соответственно совокупного дохода от деятельности финансового сектора, что и сформировало «ловушку ликвидности» в национальных хозяйствах, которая в России стала основной формой проявления кризисных явлений.

8. Теоретически обоснована необходимость изменения традиционной модели централизованных финансов в обеспечении деятельности государства и разработана пошаговая методика ее трансформации путем изменения акцентов с объективного начала на субъективное в современных организационно-экономических отношениях, что позволит вернуть доверие в отношениях между экономическими агентами и государством и увеличит эластичность экономической активности хозяйствующих субъектов по инструментам фискальной политики государства.

9. Разработаны методологические подходы к разрешению противоречия между субъектной и объектной составляющими института государства и современных организационно-экономических отношений, что предполагает многоуровневую перестройку формы реализации функций государства как на микро-, так и на макро- уровнях, как в системе институционального обеспечения эффективного функционирования поведенческой экономики, что и предопределяет, в конечном итоге, временные границы кризисного состояния национальных экономик.

10. Доказана приоритетность институциональных факторов, обеспечивающих реализацию разработанных нормативных подходов к трактовке особенностей современных организационно-экономических отношений в контексте решения системных проблем национальной экономики, предложены методические подходы к формированию механизмов формализации неформальных институтов, что лежит в основе консолидации общества вокруг государства как института, способного эффективно реализовывать его функции и демонстрировать свой потенциал в контексте достижения высоких макроэкономических показателей.

3. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ ИЗЛОЖЕНЫ АВТОРОМ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Монографии и главы в монографиях

1. Фотина О.Э. Государственное регулирование и саморегулирование в развитии предпринимательства в России / О.Э. Фотина. Монография. - Москва: ООО Издательство «Компания Спутник+», 2005. - 12,98 п.л.

2. Фотина О.Э. Роль человеческого капитала в формировании субъективной экономики. / О.Э. Фотина. Монография. - Москва: ООО Издательство «Компания Спутник+», 2006.-21 п.л.

3. Фотина О.Э. Фотина О.Э. Особенности формирования субъективной экономики России: позитивный и нормативный подходы (вопросы теории и практики) / О.Э. Фотина. Монография. - Москва: ООО Издательство «Компания Спутники-», 2008. - 30 п.л.

4. Фотина О.Э. Организационные отношения современной России / О.Э. Фотина. Брошюра. - Москва: ООО Издательство «Компания Спутник+», 2012. -4.п.л.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

5. Фотина О.Э. Теоретические подходы к трактовке предпринимательства в категориях организации и самоорганизации // Экономические науки. 2008. - №1. -0,5 п.л.

6. Фотина О.Э. Особенности формирования субъективной экономики России // Экономические науки. 2008. - №8. - 0,5 пл.

7. Фотина О.Э. Психологический механизм зависимости динамики инвестиций совокупного дохода от деятельности финансового сектора // Экономические науки. 2008. - №9. - 0,5 п.л.

8. Фотина О.Э. Человеческий капитал и институциональные ограничения переходной экономики // Экономические науки. 2009. - №12. - 0,5 п.л.

9. Фотина О.Э. Субъективизация механизма опосредования финансовых сделок - фундаментальная причина современного глобального кризиса // Сегодня и завтра российской экономики. Научно-аналитический сборник. 2009. - №25. -0,5 п.л.

10. Фотина О.Э. Макроэкономический анализ поведения российских домохозяйств на пике экономического роста, в начале кризиса и ex post // Вопросы экономики и права. - 2011. - № 4 - 0,5 п.л.

11. Фотина О.Э. Особенности сберегательного поведения домашних хозяйств в России в условиях финансового кризиса 2008-2009 гг. // Экономические науки. 2011. - №5. - 0,5 п.л.

12. Фотина О.Э. Человеческий капитал в условиях институциональных ограничений российской экономики // Вопросы экономики и права. - 2011. - № 5 -0,5 п.л.

13. Фотина О.Э. Субъективная основа механизма инвестиционного обеспечения развития национальной экономики // Вопросы экономики и права. -2011.-№ 8 -0,5 п.л.

14. Фотина О.Э. Поведенческий аспект организационно-экономических отношений в национальном хозяйстве современной России // Экономические науки. 2011. - №9. - 0,5 п.л.

15. Фотина О.Э. Особенности организационно-экономических отношений в современной России // Экономические науки. 2011. - №10. - 0,5 п.л.

16. Фотина О.Э. Поведенческий аспект организационно-экономических отношений в национальном хозяйстве современной России // Вопросы экономики и права. - 2011. - № 10 - 0,5 п.л.

17. Фотина О.Э. Влияние кризиса 2008-2009 гг. на поведение домашних хозяйств в системе организационно-экономических отношений современной России // Экономические науки. 2011. - №11. — 0,5 п.л.

18. Фотина О.Э. Теория эффективных рынков и финансовая нестабильность экономических систем // Экономические науки. 2011. - №12. - 0,5 п.л.

19. Фотина О.Э. «Отрицание отрицания» во взаимодействии объективного и субъективного начал организационных отношений в экономической системе // Вопросы экономики и права. - 2012. - № 1 - 0,5 п.л.

Публикации в других изданиях

20. Фотина О.Э. Институциональная теория о принципах организации и самоорганизации в макроэкономических системах// Сборник научных трудов. -М.: Изд-во Моск.гос.ин-та электр. и матем., 2000. - 0,5 п.л.

21. Фотина О.Э. Механизмы самоорганизации в развитии предпринимательских структур в России// Сборник научных трудов. - М.: Изд-во Моск.гос.ин-та электр. и матем., 2001. — 0,5 п.л.

22. Фотина О.Э. Основные направления совершенствования инструментов государственного регулирования предпринимательства в России. - М.: Изд-во Моск.гос.ин-та электр. и матем., 2002. -2 п.л.

23. Фотина О.Э. Механизм перераспределения источников бюджетного финансирования приоритетных инновационных проектов / Современная экономика: методология, теория и практика // Приложение к журналу «Экономические науки». - 2003. - № 4 - 1 п.л.

24. Фотина О.Э. Эластичность предельной склонности хозяйствующих субъектов к сбережению и инвестированию по показателям макроэкономической динамики / Современная экономика: методология, теория и практика // Приложение к журналу «Экономические науки». - 2004. - № 1 - 1 п.л.

25. Фотина О.Э. Субъективная реакция финансовых и нефинансовых организаций на систему экономических стимулов со стороны государства / Современная экономика: методология, теория и практика // Приложение к журналу «Экономические науки». - 2007. - № 2 - 0,95 п.л.

26. Фотина О.Э. Субъективная форма реализации шокового воздействия глобального структурного кризиса на организационные связи в российской экономической системе // Актуальные проблемы экономической науки и образования / Сборник научных статей. Под ред. проф. Стерликова Ф.Ф. Вып 2. -МИЭМ, 2009. — 0,7 п.л.

27. Фотина О.Э. Согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в системе неэффективных рынков // Актуальные проблемы экономической науки и образования / Сборник научных статей. Под ред. проф. Стерликова Ф.Ф. - М.: МИЭМ, 2010, вып. 2. - 1 п.л.

28. Фотина О.Э. Субъективная форма реализации шокового воздействия глобального структурного кризиса на организационные связи в российской экономической системе / Сборник научных статей. Под ред. проф. Стерликова Ф.Ф. -М.: МИЭМ, 2010, вып. 1. -0,5 п.л.

29. Фотина О.Э. Инфраструктурный потенциал модернизации российской промышленности // Актуальные проблемы экономической науки и образования / Сборник научных статей. Под ред. проф. Стерликова Ф.Ф. - М.: МИЭМ, 2010, вып. 2. — 1 п.л.

ОУП ВПО «Академия труда и социальных отношений»

Формат А-5. Объем 2,0 пл. Тираж 100 экз. Заказ № 286

Типография ИД «АТИСО»

119454, Москва, ул. Лобачевского, 90 Тел.: 432-47-45