Ревизии населения России как источник демографической информации тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Ревизии населения России как источник демографической информации"

( ' I / !

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ-ИМЁШ1 ¡ИВ-ЛОМОНОСОВА

!

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАК^ЛЬТЕ^ ^[у Центр по изучению проблем народонаселения

На правах рукописи

|

' ТРОИЦКАЯ Ирина Алексеевна

РЕВИЗИИ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ КАК ИСТОЧНИК ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ (МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ)

Специальность: 08.00.18. - Экономика народонаселения и демография

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук

Диссертация выполнена в Центре по изучению проблем народонаселения экономического факультета Московского государственного университета имени М.ВЛомоносова

Научный руководитель: Научный консультант:. ■

кандидат философских наук, доцент МЕДКОВ В.М. кандидат экономических наук, с.н.с. АВДЕЕВ АА

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук, профессор КВАША А.Я. кандидат исторических наук, с.н.с. ВДОВИНАЛ.Н.

Ведущая организация: Центр демографии и экологии человека

Института народнохозяйственного прогнозирования РАН

Защита состоится_199_года в 15 часов

на заседании специализированного Совета Д 053,05.78 при МГУ им.М.ВЛомоносова по адресу: 119899, Москва, Ленинские горы, 2-ой гуманитарный корпус МГУ, ауд._

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 2-го гум. корпуса МГУ

Автореферат разослан_199_года

Ученый секретарь специализированного Совета Д 053.05.78, к.э.н.

Бурнашев Э.Ю.

. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Исторически непрерывное течение демографических фоцессов, неоспоримая зависимость современной демографической ситуации п особенностей развития народонаселения в прошлом обусловливают геобходимость его историко-демографического изучения. Опыт демографических исследований свидетельствует: ни анализ сегодняшних, ни трогноз завтрашних демографических тенденций не может претендовать на (аучность, если нет ясного понимания их исторического генезиса на основании ;ерьезных и разносторонних фавнительно-исторических исследований.

Историческая демография оформилась в самостоятельную научную дисциплину в течение последних трех-четырех десятилетий, усилиями ныне работающих историков и демографов. В первую очередь создавалась георетическая база новой науки: уточнялся понятийный аппарат, разрабатывались теоретические концепции и методические приемы. Следующий этап развития исторической демографии включает в себя наполнение теории конкретным содержанием, подтверждение или опровержение существующих теоретических положений на основании изучения непосредственных источников информации о населении.

В исторической демографии лучше всего изучены и разработаны источники информации о населении России, относящиеся к 1920- 1950-м гг.. Автор, собственно, подошел к проблемам источников демографической информации XVIII-XIX вв., начав с истории организации российской статистики, главным образом статистики здравоохранения, и ее состояния в 2030-е годы нашего века.

В настоящее время основные источники по истории населения России XVII 1-Х IX вв. известны и описаны. Историко-демографичеекое источниковедение в советской науке зародилось одновременно с начавшимся на рубеже 1950-60-х годов подъемом в изучении истории народонаселения. Работы В.К.Яцунского, В.М.Кабузана, Я.Е.Водарского, Х.Э.Палли и ряда других авторов, исследовавших вопросы демографической истории, внесли значительный вклад в возникновение источниковедения истории населения России.

До сих пор проблема источников в исторической демографии считалась прерогативой представителей исторической науки. В демографии же проблема источниковедения никогда не ставилась, главным образом потому, что демографы всегда предпочитали пользоваться итоговыми документами, обещающими данные, содержащиеся в первоисточниках. В связи с этим такие богатейшие источники информации, как материалы различных видов учета населения России в прошлом (ревизского, церковного, административно-

полицейского), остаются неразработанными. Они анализировались только точки зрения историков, представителей науки, цели и задачи которой ( совпадают с целями и задачами демографии, что в конечном итоге затруднж использование в демографических целях интересной и важной информаци] извлеченной историками из первоисточников. Между тем, современные зада1 демографического анализа делают актуальной проблему историк« демографического источниковедения, вызывают необходимое непосредственного обращения демографов к первоисточникам. И первым шаге в этом направлении должно стать решение методологических задач: каю-образом можно использовать источники информации о населении России, к; применить к историческому анализу демографических процессов вывод полученные на основании использования источников.

Степень изученности проблемы. По проблемам истории населения Росс1 написано немало работ, как в досоветский, так и в советский периоды; многие них можно с полным основанием отнести к золотому фонду российской наук Однако, их объединяет одна закономерность, которая в итоге негатив; повлияла на результаты всех исследований по истории российского населеш Авторы их, в зависимости от принадлежности к той или иной нау! придерживались в своих работах либо чисто исторического, либо чис статистического подхода к изучаемому объекту. Первые использова информацию о населении для иллюстрации тех или иных историческ процессов, вторые количественно описывали население в рамках теоретическ концепций своего времени. Исключением были работы ученых, стоящих истоков советской исторической демографии (В.М.Кабузан, Я.Е.Водарскк Б.Н.Миронов и др.), а также исследования, посвященные демографическ истории России XX в^ка (А.Я.Кваша, Д.К.Шелестов, А.Г.Вишневский и др.) которых плодотворно сочетались достижения обеих наук. Тем не менее, изучении демографических процессов в России мы обнаруживаем много бел пятен.

Поэтому несомненной является необходимость любых попыток изучен демографических процессов в России, начиная с возможно более рани периодов истории Российского государства. Так же очевидна необходим» сочетания в таких исследованиях исторических и демографических методов.

Количественные данные, позволяющие выявить те или иные парам« демографических процессов и воспроизводства населения в целом, всегда бу. занимать центральное место в историко-демографическом источниковедении здесь автор полностью разделяет мнение Д.К.Шелестова.1 К сожалеш

■Д.К.Шелестов. Историческая демография. М., 1987. С.113

состояние, количество и качество сохранившихся источников о населении до XVIII века не позволяют изучать этот вопрос иначе, как в самом общем виде. Но наличие таких уникальных источников информации, как ревизии населения и дополняющие их материалы церковной регистрации, должно подвигнуть исследователей на более конкретную, более подробную разработку этих документов.

Ревизии как особая форма переписей населения России в целях подушного налогообложения достаточно полно описаны в отечественной литературе: их законодательное обоснование, точная датировка с выделением так называемого "основного" года, учетные формы, принципы организации, общие итоги и т.п.

Что касается материалов ревизий как источников информации, то подавляющее большинство исследователей предпочитало работать со сводными документами, содержащими обобщенные результаты ревизий. Однако, при ближайшем знакомстве с первоисточниками - своего рода переписными листами ревизий, которые назывались ревизскими сказками - сразу бросается в глаза, насколько содержание сводных документов беднее и однообразнее, чем первоисточники. Но вследствие огромного объема информации, трудоемкости обработки, а также специфики хранения ревизских сказок в архивах, ,ни в исторической, ни в демографической науке не существует большого опыта работы непосредственно с этим видом источников.

В нашей работе мы раскрываем возможности использования таких исторических источников, как материалы ревизий населения России, для более содержательного анализа демографической истории России вХУШ-XIX вв.

На основе всего вышесказанного, целью диссертационной работы является источниковедческий анализ ревизских сказок с точки зрения методики их обработки и использования полученной информации для анализа демографических процессов в России в XVI11 - первой половине XIX вв.

Для достижения поставленной цели мы пытались решить следующие задачи:

1. Описать основные (ревизские сказки) и вспомогательные источники информации: их форму, наличие, сохранность, местонахождение и пр.

2. Определить оптимальные методы сбора, обработки и анализа информации, содержащейся в источниках данных о населении России XVIII -первой половины XIX вв.

3. Показать на конкретном примере качество информации, извлеченной из ревизских сказок, ее полноту и достоверность.,

1. /345

4. Сделать на основе ревизских сказок и метрических книг локальную оценку смертности- мужского населения, а именно помещичьих крестьян, Московского уезда, в середине XVIII и в середине XIX вв.

Объект исследования: демографическая история России XVIII - первой половины XIX вв.

Предмет исследования: ревизские сказки с точки зрения их использования в качестве источника демографической информации.

Выводы, полученные при решении поставленных задач, представляют собой предмет защиты диссертации.

Методологическая основа диссертационной работы - теоретические положения российской и зарубежной исторической демографии; достижения советского источниковедения; современные методы демографического анализа (косвенный анализ, анализ неполных данных), примененные к историческим процессам. В ходе работы над темой были использованы результаты исследований, посвященным как ревизиям в целом (А.Бушен, Д.П.Журавский, В.М.Кабузан, П.И.Кеппен, И.Н.Миклашевский и др.), так и конкретным ревизиям населения России (К.Ф.Герман, В.ЭДен, П.И.Кеппен, А-Г.Тройницкий, А.Шторх и др.). Особое внимание было уделено работам В.М.Кабузана, труды которого отличаются особенной полнотой и точностью.

При подготовке диссертации автором подробно изучены труды исследователей, главным образом историков советского периода, выполненные с привлечением материалов ревизий к описанию истории населения России (Е.Я.Водарский, НА. Горская, В.М.Кабузан, Ю.Ю.Кахк, Б.Н.Миронов, Х.Э.Палли, А.Л.Перковский, Е.П.Подьяпольская, Р.Пуллат, Н.М.Шепукова, В.К.Яцунский и др.).

В конкретной части исследования при построении таблиц смертности использованы результаты исследований российских ученых по этой проблеме (К.А.Андреев, Л.Бессер и К.Баллод, В.Борткевич, В.Я.Буняковский, К.Ф.Герман, М.В.Птухаи др.).

Фактологическая база диссертации - информация о населении Московского уезда, извлеченная из ревизских сказок III (1762-1764 гг.) и X (¡857-1858 гг.) ревизий и из метрических книг за 1851-1853 гг. Выборки по каждой из ревизий составили около 10 ООО помещичьих крестьян мужского пола, живущих в Московском уезде.2 Мы остановились на Московском уезде, потому что при верификации данных ревизий с помощью других материалов (главным

2 Сбор информации проводился совместно с с.н.с. Центра по изучению проблем народонаселения МГУ к.э.н. Н.М.Калмыжовой в рамках проекта Национального института демографических исследований (Париж) по исторической демографии

образом документов церковной регистрации) гораздо более вероятно найти в московских архивах документы именно для этой территории.

III ревизия выбрана нами для исследования потому, что при ее проведении впервые в истории российских переписей населения была использована единая для всей Империи форма, которая позволяет современным исследователям извлечь из ревизских сказок значительное количество демографической информации. X ревизия была последней из проведенных в Российской Империи, и в течение 40 лет после этого, до Первой Всероссийской переписи, численность населения России в основном оценивалась только по данным текущего учета.

Новизна исследования заключается в том, что:

- автором исследуются проблемы источниковедения с позиций демографической науки применительно к таким источникам информации XVIII-XIXbb., как ревизии населения России;

- в работе рассматриваются вопросы методики сбора, обработки и анализа информации, содержащейся в материалах ревизий;

- при анализе демографических процессов в России на основании материалов ревизий в работе использован новый для демографических исследований источник - ревизские сказки;

- на основании анализа ревизских сказок прямым методом построены таблицы смертности для России в отсутствие всеобщих переписей населения.

Полученные в ходе исследования результаты имеют практическое значение, прежде всего, для расширения перспектив дальнейших исследований в этой области. Опьгг, методы и результаты, полученные в ходе исследования могут быть использованы другими исследователями, которые, выбрав для изучения иные территории, группы населения или хронологические рамки, смогут внести дополнения в общую картину демографической истории нашего государства. Результаты исследования также могут быть использованы в учебном процессе в качестве материалов для раздела специального курса по исторической демографии и по источникам информации о населении.

Основные методологические положения диссертационной работы изложены в статье "Démographie Historique en Russie"3 ; результаты исследования доложены и обсуждены на теоретическом семинаре Национального Института демографических исследований в Париже в июне 1995 года.

3 A.Avdecv, A.Blum, l.Troitskaia. Démographie Historique de la Russie. // Histoire et Mésure, N VIII-l/2, 1993, p.163-180

Работа имеет следующую структуру: Введение

Глава I. Историография ревизского учета населения России

1.1. Краткая история учета населения России

1.2. Два подхода к изучению населения России по материалам ревизий

1.3. Соотношение первичных и вторичных источников в историографии ревизского учета

Глава II. Ревизские сказки как источник демографической информации

2.1. Формы ревизских сказок и информация, в них содержащаяся

2.2. Полнота, точность и достоверность ревизских сказок

2.3. Вспомогательные источники информации

2.4. Методы обработки ревизских сказок

Глава III. Локальные оценки смертности населения в XVIII-XIX вв. на основании материалов ревизий

3.1. История изучения смертности в России

3.2. Описание выборки по III ревизии

3.3. Описание выборки по X ревизии

3.4. Репрезентативность выборки

3.5. Результаты исследования Заключение

Приложение I. Таблицы смертности мужского крепостного населения

Московского уезда Приложение II. Формы ревизских сказок III и X ревизий Приложение III. Формы метрических книг Библиотрафия

2. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ

Во введении показывается актуальность исследуемой проблею раскрывается степень ее изученности, ставятся цели и задачи исследовани описывается методологическая и эмпирическая основа работы, оценивается i научная новизна и практическое значение.

В первой главе содержится обзор литературы, посвященной ревизш населения России.

Краткий обзор истории учета населения России, от татарских пере лис* до ревизий населения, позволяет объективно оценить, насколько ревизии, П] всех недостатках, были прогрессивны для своего времени и насколько бол многообразна и ценна с демографической точки зрения информаци содержащаяся в их материалах.

Хотя правительство определенно декларировало фискальную цель ревизий, очень мало использовало их результаты в целях юридических и совсем не использовало в целях административных, к итогам ревизий всегда проявляли интерес ученые, совершенно справедливо рассматривавшие численность и структуру населения как одну из основных социально-экономических характеристик Российской империи.

Литература, в той или иной степени затрагивающая ревизии населения, подробно описана и проанализирована в трудах российских историков, но их работы носят скорее историографический, чем демографический характер, и их в первую очередь интересует вклад представителей исторической науки в исследование проблем народонаселения, входящих в компетенцию исторической демографии.4 Автор попытался взглянуть на историографию ревизского учета со статистико-демографической точки зрения, с позиции сегодняшних представлений о населении и современной системы показателей, его описывающих.

Изучив литературу, посвященную ревизиям населения России, автор предлагает условно поделить все публикации на две группы в соответствии с используемым научным подходом. Первый подход, который мы определяем как формально-статистический, был широко распространен в ХУ1Н-Х1Х вв. и заключался главным образом в количественном описании населения России в самом общем виде. И хотя в большинстве своих работ сторонники этого метода последовательно придерживались статистических и демографических позиций при описании населения, они, тем не менее, оставались в рамках теоретических концепций своего времени,' согласно которым главной демографической характеристикой населения была его общая численность. Впрочем, это было характерно не только для работ, посвященных ревизиям, но и для всей литературы по статистике населения того периода (ХУН1-Х1Х вв.). Исключение составляли работы В.Я.Буняковского и его последователей в области анализа и моделирования возрастной смертности.

Другой подход к изучению ревизий населения - исторический -заключается в том, что его сторонники не ставят перед собой задачу восстановления полной картины демографической эволюции населения России, а используют те или иные показатели в качестве демографической характеристики исторического процесса: классовой борьбы, генезиса капитализма, социального расслоения крестьянства, процесса колонизации, развития системы землепользования и сельского хозяйства вообще и т.п.

4 См. НА.Горская. Демографическая история России эпохи феодализма. М., 1994; В.М.Кабузан. Народонаселение России в XVIII - первой половине XIX в. М., 1963 3-/Л УЗ'

В советский период авторами практически всех работ, посвященных ревизиям, являются историки; совершенно естественно, что исследования либо носят источниковедческий характер, недостаточно полно используя саму информацию, в этих источниках содержащуюся, либо посвящены иллюстрации исторического процесса с помощью несложного анализа демографической информации,' извлеченной из источников. Единственное исключение представляет эстонская школа исторической демографии. Эстонские историки с самого начала уделяли большое внимание количественным методам обработки источников, не упуская при этом из виду и проблемы источниковедения, и использование демографических показателей для характеристики исторических процессов в Эстонии.

Мы полагаем, что для успешного изучения демографической истории населения России необходимо сочетание обоих подходов; при этом и историки, и демографы признают, что приоритет в определении предметной области исторической демографии остается за демографической наукой. Теория народонаселения, методы демографического анализа, законы демографического развития, - без всего этого методологического комплекса исследования в области исторической демографии будут носить ограниченный характер.

С другой стороны, историки должны внести свою лепту в формирование комплексного подхода к изучению населения по материалам ревизий. Не исключено, что российские демографы до сих пор не прибегали к этому уникальному источнику информации, поскольку не имели опыта работы с источниками вообще, не знали принципов взаимной проверки и критики исторических документов, не были уверены в полноте и достоверности источников.

Несмотря на разность подходов, используемых историками и демографами при изучении итогов ревизий, следует отметить общую для обеих научных шкал закономерность: и те, и другие, изучая-население России по ревизиям, предпочитают работать с итоговыми документами: перечневыми ведомостями - результатом обобщения ревизских сказок в губернских органах управления; окладными книгами и генеральными табелями, представляющими собой результат обработки перечневых ведомостей в общероссийском масштабе. Итоговые документы содержали только общие сведения о числе душ и размерах подати; вся конкретная информация, содержащаяся в сказках, из них исключалась.

Причины предпочтения итоговых документов первоисточникам очевидны. Прежде всего, это огромный объем материала. К тому же, и в прошлом, и в

настоящее время находятся исследователи, скептически относящиеся к полноте и достоверности ревизских сказок.

Кроме того, во все времена глубина разработки источников информации о населении во многом определялась уровнем развития методов анализа информации. Очевидно, что с помощью статистических методов, применяемых к изучению материалов ревизий населения в прошлом веке, можно было справиться лишь с самым поверхностным анализом итоговых документов: обычно все сводилось к определению общей численности податного населения России с распределением по уездам, сословиям и, редко, национальностям.

В наши же дни, когда уровень развития методов демографического анализа существенно выше, и даже по таким относительно неполным и дефектным материалам, как ревизские сказки, можно узнать очень многое о населении, проблема эта занимает главным образом историков, в задачи которых не входит всех использование всех возможностей, которые дают первоисточники для описания демографической истории России.

Поэтому в дореволюционной и современной литературе отмечены лишь единичные случаи обращения исследователей непосредственно к ревизским сказкам. Результаты этих исследований убедительно доказывают необходимость сочетания обоих подходов - формально-статистического и исторического - к изучению истории населения России, поскольку недостаток комплексных междисциплинарных исследований существенно ограничивает возможности применения первоисточников в ретроспективном анализе демографических процессов в России.

В нашей работе мы попытались интегрировать возможности исторического и демографического подходов к изучению населения России в прошлом.

Вторая глава посвящена описанию первичных материалов ревизий как источников демографической информации, анализу их полноты и достоверности, методам их обработки, а также дополнению их с помощью вспомогательных источников информации о населении России.

Впервые ревизские сказки стали заполняться по определенной форме в период проведения III ревизии (1762-1764 гг.). Вообще третья ревизия имела неоценимое значение в деле учета населения России: она впервые проводилась силами местных органов управления, а не присланными из центра чиновниками, что несомненно сказалось положительно на качестве и сроках сбора информации; в сказки было включено женское население.

Со временем, по мере усовершенствования процедуры производства ревизий, менялись формы ревизских сказок, расширялся круг сословий,

подлежащих переписи. И тем не менее, фискальная направленность ревизий ограничивала объем информации. Начиная с Манифеста от 20 июня 1815 года, установившего правила производства VII ревизии, законом всякий раз требовалась паяная перепись всех наличных людей податного состояния по возрасту, полу, национальности, вероисповеданию по городам, селениям и семействам, но прилагавшиеся к Манифесту формы сказок по-прежнему относились только к податным сословиям и позволяли указать только пол и возраст лиц, внесенных в сказку. Но даже из них исследователь мог извлечь следующую информацию:

1) общая численность полов; 2) число лиц по состояниям (т.е. по социальным группам); 3) средний размер семьи по состояниям; 4) число боеспособных лиц; 5) число лиц в различных гражданских состояниях; 6) среднее число наличных детей в семье по состояниям; 7) число смертей в различных возрастах со времени предыдущей ревизии; -8) повозрастной состав населения.3

Это взгляд статистика конца прошлого века, оперирующего главным образом абсолютными и средними величинами; безусловно, современный исследователь, имея в виду уровень развития методов демографического анализа, обнаружит гораздо больше возможностей для описания демографических процессов на основании ревизских сказок, прежде всего с помощью повозрастных показателей.

По мере обработки ревизских сказок на уездном и губернском уровнях из материалов ревизий исчезали все демографические характеристики, содержавшиеся в сказке: возраст - базовый демохрафический показатель, всё данные о семейной структуре, информация о рождаемости, смертности и брачности, в том или ином виде содержавшаяся в сказках.

Таким образом, итоговые документы ревизий практически непригодны для демографических исследований; этому могут служить только первоисточники, на основе которых, при применении современных методов демографического анализа, можно с достаточной степенью точности оценить следующие демографические показатели:

1) возрастную структуру населения;

2) повозрастные показатели смертности мужского населения в межревизионный период (для женского населения, которое не платило налогов, в сказках указывалась единственная информация - возраст в момент производства ревизии);

'П.И.Кеппеи. О народных переписях в России // Записки Императорского Русского географического общества по опадению статистики. Т.6, СПб, 1889

3) повозрастные показатели миграции;

4) размер и состав семьи;

5) повозрастные коэффициенты брачности;

6) показатели брачных миграций для женщин.

Дополнение информации ревизских сказок другими источниками расширяет круг вопросов, которые могут быть изучены: например, оценки детской и младенческой смертности, смертность по причинам, распределение вступающих в брак по полу и возрасту на основании данных церковной регистрации.

Что касается полноты, точности и достоверности ревизских сказок, нами были проанализированы различные мнения по этому вопросу. Исследователи, скептически относившиеся к материалам ревизий как к источнику информации о населении (АБ.Бушен, Д.П.Журавский, А.СЛаппо-Данилевский, И.Н.Миклашевский, Ю.Э.Янсон) либо основывают свое мнение о неполноте материалов ревизий на недоверии к статистике вообще, либо видят причины несовершенства ревизского учета в принципах организации ревизий.

Другие исследователи (Н.Н.Нордман, НАРожков, В.М.Кабузан и др.) придерживаются мнения о том, что, в зависимости от цели, исследования, различные ревизские материалы вполне могут бьггь использованы: итоговые документы - для общих выводов, так как они более точны; первоисточники - для решения конкретных, узких задач, так как информация в них гораздо более разнообразна.

Ревизии, при своем подчинении фискальным целям, никогда не учитывали всего населения Российской империи ни в сословном, ни в территориальном смысле, хотя подавляющее большинство населения переписывалось в ходе ревизий. Так, доля сословий, не подлежащих учету (регулярная армия и флот, дворянство, чиновники, иностранцы), обычно не превышала 5% всего населения Российской Империи. То же самое относится к территориальной полноте ревизского учета: например, население Финляндии и Польши после их присоединения к Российской Империи не вошло ни в одну ревизию, но оно преписывалось другими ведомствами, по данным которых, население этих территорий составляло около 10 % населения всей России. Но полнота в статистическом смысле, то есть наличие числа наблюдений, достаточного для обобщений, выводов и пр., всегда присутствует в материалах ревизий. Достаточно лишь оговорить, что выводы не распространяются на сословия и территории, не подлежащие ревизий.

Что касается точности ревизского учета, то есть внесения в ревизские сказки всех, кто должен быть в них внесен, практически все исследователи

совершенно справедливо оценивают точность переписей на основании дол: прописных, то есть лиц, пропущенных в сказке, но обнаруженных в процесс обязательной проверки сказок по окончании ревизии. Этот показатель н превышает 2% для всех ревизий, кроме I (около 25%), III (6.4%), и VII .(5,2%).

Главная гарантия точности учета - фискальная цель ревизий; эт отмечалось и в дореволюционной, и в современной литературе, посвященно ревизскому учету.

На вопрос о достоверности ревизских сказок, то есть о соответстви действительности информации, в них содержащейся, невозможно ответит однозначно. Многие исследователи критически оценивая достоверное! информации, содержащейся в сказках, видели причину в нерадивост чиновников, проводивших переписи. Но даже если материалы ревизий по вин чиновников искажали или неполно отражали действительность, тем не менее, ] их можно было поверить косвенными методами и 2) все намеренные искажени должны были оставаться в пределах вероятного для соблюдения правдоподобия.

На достоверность информации, содержащейся в первичных материала ревизий, положительно влияла проверка сказок косвенным путем, посредство: расспросов, а также с помощью священнослужителей. По мнени: исследователей, работавших с материалами ревизий, участие церкви в перепися оказывало положительное воздействие на достоверность результатов, поскольк священники вели метрические книги и знали свой приход.

За верностью сведений, заносимых в сказку, следили и владельц крестьян, которые тщательно фиксировали всех умерших, беглых, переселении и прочих выбывших, так как были заинтересованы в исключении их из списк лиц, облагаемых налогом. За внесением же в сказки прибывших следили лиц: ответственные за перепись, поскольку это были дополнительные источник дохода для казны.

Но даже если оставаться на критических позициях по отношению полноте, точности и достоверности ревизских сказок, правильны методологический подход все равно позволяет использовать их для анали: демографических процессов. На этих же позициях стояли Н.Н.Нордмш Н.А.Рожков и другие исследователи, успешно применявшие статистически методы в работе с источниками информации о населении России.

Мы также придерживаемся мнения, что полнота, точность достоверность информации, содержащейся в ревизских сказках, влага достаточны для анализа демографических процессов в России в эпоху ревизий.

Однако, ревизские сказки, при всей своей ценности и информативное!) не в состоянии предоставить полную информацию о демографически

и

процессах. И дело здесь не только в недоучете событий; сам принцип организации ревизий не позволял фиксировать всех изменений в населении, произошедших в межпереписной период

Поэтому для качественного анализа демографических процессов в населении информация, полученная после обработки ревизских сказок, нуждается в дополнении и, отчасти, в проверке с помощью текущего учета населения, прежде всего материалов церковной регистрации.

Обязательная церковная регистрация браков, рождений и смертей была введена в России намного позже, чем в других европейских странах. В 1702 году по указу Петра I церковная регистрация была начата для православного населения в Москве. Повсеместное же введение метрических книг (или приходских регистров) было установлено императорским Указом спустя 20 лет, в 1722 году. Однако более или менее удовлетворительный метрический учет установился лишь в 60- е годы XVI11 века.

Церковную регистрацию событий также следует рассматривать как страдающую определенной степенью неполноты и неточности. Причины те же, что и для ревизий: выключенность из системы метрического учета некоторых категорий населения России, несовершенные принципы организации учета, недостаточно сознательное отношение священнослужителей, ответственных за церковную регистрацию.

В общем, отрицательное отношение статистиков к качеству метрических книг основано на тех же доводах, что и критика ревизских сказок. Но, с другой стороны, мы можем привести те же аргументы в обоснование возможности использования метрических книг для анализа демографических процессов, что и для ревизских сказок: массовость материала, дающая достаточное в статистическом смысле число наблюдений, в сочетании с современными методами анализа.

Как самостоятельный источник демографической информации метрические книги едва ли могут быть использованы, но они являются совершенно необходимым дополнением к ревизским сказкам при анализе демографических процессов в России.

Что касается методов обработки ревизских сказок, уникальность этого источника информации не позволила автору в полной мере использовать все достижения мировой исторической демографии, прежде всего французской шкалы, методы которой ориентированы на принципиально иной вид исторических источников - материалы церковной регистрации. К тому же при современном уровне развития методов компьютерного анализа информации отпадает необходимость в промежуточном этапе обработки - разделении

информации, содержащейся в источниках, по демографическим событиям (браки, рождения, смерти), составлении отдельных учетных форм для каждого типа событий и трудоемком процессе собственно анализа демографических процессов в населении на основании этих учетных форм. В нашей работе вся без исключения информация из ревизских сказок сплошным образом переносится в компьютерную базу данных, позволяющую в дальнейшем группировать данные по любому количеству интересующих нас признаков и вычислять все возможные коэффициенты.

В третьей главе проводится конкретное исследование смертности на основании данных ревизских сказок.

В начале главы автор приводит обзор важнейших работ, посвященных изучению смертности в России в XIX вв., акцентируя особое внимание на используемых авторами источниках информации.

Наше исследование было первой попыткой построения таблиц смертности (правда, локальных по территориальному и социальному признакам) для XVIII-XIX вв. прямым методом, то есть с использованием повозрастного распределения умерших и возрастной структуры населения.

Источником данных по III ревизии послужили материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов, в фонде 350 "Ландратские книги и ревизские сказки"; копии с ревизских сказок X ревизии хранятся в Центральном государственном Историческом архиве г.Москвы, в фонде 51 "Документы Ревизского отделения Московской казенной палаты".

Мы ограничили наше исследование одной социальной группой, а именно крестьянами, по следующим причинам. Во-первых, крестьяне были основными плательщиками налогов, поэтому ревизские сказки для этой части населения наиболее многочисленны и точны. Во-вторых, во время III и X ревизий крестьяне составляли более 75 % всего населения России, и мы можем с большой степенью вероятности предположить, что демографические процессы, происходящие в этой социальной группе, практически полностью определяли демографическую ситуацию того времени.

В выборку по III ревизии вошло 9 730 крепостных крестьян мужского пола; размер выборки по X ревизии - 10 828. Формирование обеих выборок и представление информации в компьютерной форме для последующей обработки заняло около 400 рабочих часов.

Форма ревизских сказок позволяет нам получить информацию о возрастной структуре мужского населения на момент текущей и во время предшествующей ревизии, а также определить все изменения в возрастной структуре, произошедшие в период между двумя ревизиями, и сгруппировать их

по датам и по причинам. Мы можем выделить пять основных групп причин изменений в населении:

1) причины выбытия из выборки; 2) причины включения в выборку; 3) причины, по которым происходило как выбытие, так и включение; 4) причины выбытия с последующим включением; 5) причины включения с последующим выбытием.

Единственная проблема, которая осложнила построение таблиц смертности для нашей выборки - оценка смертности в молодых возрастах, поскольку дети, рожденные после проведения II ревизии (в Московской губернии это 1744 -1745 гг.), но умершие до начала III, не попадают в ревизские сказки, и смертность тех, кому было 0-19 лет в момент проведения III ревизии, оцененная на основании лишь данных ревизских сказок получается сильно заниженной. Дополнение информации о смертности с помощью метрических книг невозможно, поскольку немногие экземпляры, существующие для этого периода, недоступны из-за плохого состояния. Самый ранний год, для которого нам удалось получить метрические книги церквей Московского уезда, - 1830. В итоге повозрастные показатели смертности для возрастной группы 0-19 лет в выборке по III ревизии скорректированы нами на основании гипотезы о сохранении режима смертности в этой возрастной группе в период между III и X ревизиями. В пользу выбора такой гипотезы говорят очень близкие показатели смертности в возрастной группе 20-60 лет для обеих выборок.

Нам представляется, что информация, собранная нами для X ревизии, отличается большей полнотой и точностью, чем для III. Во-первых, межпереписной период гораздо короче: 7 лет для IX-X ревизий против 18-19 для II-III; кроме того, появляется возможность дополнить данные ревизий с помощью других источников, а именно метрических книг.

Особая трудоемкость работы с ревизскими сказками предопределяет постановку вопроса не о сплошном, а о выборочном исследовании этого вида источников.

Если локализовать цель нашего исследования как оценку смертности мужского крепостного населения в Московском уезде, размеры наших выборок более чем достаточны для получения верных выводов. По X ревизии, численность крепостных (крестьян и дворовых) в Московском уезде составила 20575 душ мужского пола. То есть, наша выборка по X ревизии оказалась не пяти-, но 50-процентной. К сожалению, нам не удалось обнаружить в литературе подобных данных дая III ревизии. Но если учесть, что численность населения Московского уезда в середине XVIII века была меньше, но доля

крепостных - выше, мы можем предположить, что наша выборка по III ревизи: также вполне достаточна для статистического анализа.

В работе мы рассматриваем вопрос о том, правомерно ли распространят полученные нами выводы о'режиме смертности крепостного населения и н другие социальные группы, а именно на государственных крестьян.

Тот факт, что во второй четверти XIX века абсолютная численност крепостных крестьян в России и их доля в сельском населении неуклонн снижались, по-разному интерпретировался учеными, исследовавшими это вопрос. Если по поводу причин мнение было единодушным, и все исследовател выделяли 2 группы причин: 1) естественные, т.е. более высокую смертность более низкую рождаемость крепостных крестьян по сравнению государственными и 2) механические, т.е. переход в другие сословия за сче рекрутчины, отпуска на волю, переселения в колонизируемые районы и пр., т относительно удельного веса этих факторов мнения расходились. Одни авторь не отрицая роли механических факторов, считают причиной снижени численности помещичьих крестьян невысокий естественный прирост в это социальной группе вследствие крепостничества; другие отдают приорите механическим причинам.

И те, и другие крайне редко подкрепляют свое мнение цифрами. В тех ж случаях, когда для при сравнении естественного прироста крепостных государственных крестьян приводятся какие-либо демографические noKa3aTe.nt они либо кажутся нам далекими от действительности, либо не дают основани полагать, что естественный прирост крепостного населения был существенн ниже.

По нашему мнению, результаты оценок смертности крепостног населения вполне могут быть распространены на все сельские сословия, н доказательство этой точки зрения требует специального исследования.

Используя данные, извлеченные из ревизских сказок, мы построили да таблицы смертности для мужского крепостного населения Московского уезд одну для периода 1745-1763 гг., другую - для 1851-1858 гг. Обращают на себ внимание чрезвычайно низкие показатели смертности в детских возрастах для I] ревизии - несомненно, результат недоучета детских смертей в межревизионны период. Тем же невысоким качеством учета мы объясняем более низки показатели смертности в старших возрастах для III ревизии по сравнению с 5 Но в возрастном интервале 20-60 лет показатели таблиц смертности да периодов, разделенных целым веком, очень близки. Этому может быть тр объяснения:

1) смертность в Московском уезде практически не изменилась в течение столетия;

2) качество ревизий в середине XIX века существенно возросло, недоучет смертей, значительный в эпоху Ш ревизии, снизился;

3) смертность в Московском уезде изменялась волнообразно; III и X ревизии случайно попали в "волны" одной и той же высоты.

Для проверки каждой из этих гипотез необходимо выполнить подобное исследование на материалах хотя бы одной из промежуточных ревизий. Мы склоняемся в сторону второй, объясняя незначительность различий между обеими таблицами существенным недоучетом смертей в середине XVIII века.

В табл. 1 мы приводим показатели средней продолжительности предстоящей жизни для наших выборок, сравнивая их с данными Л.Анри для населения Франции середины XVIII века, а также со средней продолжительностью предстоящей жизни, оцененной по модельным таблицам смертности Коула-Демени. Мы обнаружили, что наиболее близкими к нашим таблицам смертности являются модельные таблицы семейств East и West.

Что же касается оценок Л.Анри, мы видим, что в середине XVIII века режимы смертности в России и во Франции были очень близки, тогда как через столетие, когда во Франции продолжительность жизни при рождении выросла до 38 лет, оценки в нашей выборке практически не изменились.

Табл. 1 Ожидаемая продолжительность жизни: Московский уезд, Франция и модель Коула-Демени

Возраст Москяа 1744-63 Москва* 1744-63 Москва 1851-58 Франция 1740-49 Франция 1750-59 C4D West" CSD East"

5/6 7/8 1/2 3/4

tqO (49) 334 334 317 291 286 249 490 418

0 (3S.4) 24.9 24.8 23.8 27.1 28.6 32.5 18.4 23.2

1 (39.3) 36.1 36.0 33.6 37.0 38.9 42.1 34.7 38.6

5 (41.6) 42.9 42.8 41.2 43.8

10 41.0 41.6 41.5 40.6 42.6 39.6 41.8 39.0 41.4

20 34.2 34.6 34.5 34.2 35.9 32.4 34.4 31.8 33.9

30 27.5 27.4 27.8 31.2 30.1 26.4 28.1 25.9 27.7

40 21.0 20.8 21.3 22.5 23.9 20.7 22.0 20.1 21.5

50 15.7 14.7 16.1 15.4 16.4 14.8 15.8

60 11 9.3 11.6 10.6 11.3 9.9 10.6

* Данные для 1744-1763 гг. скорректированы с учетом недооценки смертности в молодых

возрастах на основании данных для 1851 -1858 гг. в возрастах 0-20 лет. Нескорректированные данные в предыдущей колонке заключены в скобки

** Для каждого семейства левая колонка - модель, наиболее близкая к таблицам 1744-1763 гт., правая колонка - к таблицам 1851 -1858 гг.

В табл.2 мы сравниваем те же показатели с оценками, сделанными на

основе таблиц смертности, построенных для России в прошлом веке методом

В.Я.Буняковского. Мы видим, что наши оценки и для Ш, и для X ревизий

довольно близки практически ко всем таблицам смертности для мужского

населения Российской Империи, построенным во второй половине XIX века (за исключением таблиц Андреева); мы наблюдаем лишь существенные расхождения для самых младших и самых старших возрастов. В средних возрастах налицо небольшая недооценка смертности в таблицах XIX века по сравнению с нашими выборками; это следствие несовершенства метода В.Буняковского. Такой вывод может вызвать со стороны исследователей, предпочитающих работать с итоговыми документами, предложение продолжать строить таблицы смертности для ХУШ-Х1Х вв. методом Буняковского, благо информацию для этого добыть несравненно легче. Но такое совпадение может быть случайным, и оценки для другой территории могут сильно отличаться от таблиц.

Табл.2 Ожидаемая продолжительность предстоящей жизни: сравнение с таблицами смертности доя России

Москва 1744-63 Москва* 1744-63 Москва 1851-58 Андреев 1851-1860 Бунякоеский 1861-1870 Борткевич Бессер и Баллод

1874-1883 1867-1890

IqO (49) 334 334 284 265 327 300

0 (33.4) 24.9 24.8 25.5 30.9 26.4 27.2

1 (39.3) 36.1 36.0 34.5 40.8 37.9 37.8

5 (41.6) 42.9 42.8 39.3 46.2 45.8 44.2

10 41.0 41.6 41.5 37.4 44.2 44.6 43.2

20 34.2 34.6 34.5 30.5 36.9 37.4 36.7

30 27.5 27.4 27.8 24.7 30.1 30.4 30.1

40 21.0 20.8 21.3 19.2 23.6 23.4 23.5

50 15.7 14.7 16.1 14.9 17.9 17.1 17.5

60 11.0 9.3 11.6 12.2 12.3 11.6 12.2

Для уточнения показателей младенческой смертности мы предприняли дополнительное исследование на основании данных метрических книг Московского уезда за 1851-1853 гг. (Исторический архив г.Москвы, фонд 203 "Московская духовная консистория"). К сожалению, принцип формирования их в тома существенно отличается от такового для ревизских сказок, поэтому идеальной ситуации - дополнения всех ревизских сказок метрическими книгами для тех же самых поселений - нам не удалось достичь. Но из 158 поселений, вошедших в выборку по ревизским сказкам, для 71 (то есть почти для половины) нами обнаружены метрические книги 1851-1853 гг. Основная информация, которая извлекалась из метрических книг - ежегодные числа смертей тех детей, которые родились после окончания IX ревизии, но умерли до начала X в возрасте до 1 года, с распределением по полу, дате и возрасту смерти (что позволяет нам разделить умерших на когорты по году рождения), а также ежегодные числа рождений дая обоих полов отдельно. Таким образом, данные метрических кнш за три смежных года позволили нам оценить младенческую смертность i середине периода, а именно в 1852 году.

Коэффициент младенческой смертности практически не отличается для обоих полов и составляет 334 на 1000 родившихся. Особенностью функции дожития в этой возрастной группе нашей выборки является ненормально низкая - на уровне 10 % - ранняя неонатальная смертность, которая обычно составляет 40-60 % от уровня всей младенческой смертности. Это, в общем, логично, и объясняется, по нашему мнению, недостаточно корректной регистрацией детей, родившихся живыми, но умерших очень скоро после рождения, возможно даже без крещения. Вероятнее всего, они записывались в мертворождения; то есть, в реальности младенческая смертность была выше наших оценок.

Мы видим, таким образом, что ревизские сказки представляют собой весьма ценный источник демографической информации, использование которого для анализа демографических процессов в прошлом не представляет особых трудностей. Методы сбора и обработки информации, содержащейся в ревизских сказках, довольно трудоемки, но не представляют проблемы для исследователя. Полнота и достоверность этого вида источников информации о населении достаточны для оценки демографических процессов прошлого; так, информация, извлеченная из ревизских сказок середины XVIII и середины XIX вв. позволяет нам описать смертность одной из групп населения той эпохи во вполне современных терминах. Наши результаты сопоставимы с модельными таблицами смертности, а также с оценками для других стран в те же периоды времени.

В заключении приводятся основные выводы, полученные в процессе работы над диссертацией.

Автором опубликовано 15 работ общим объемом 17.5 пл., в том числе по теме диссертации:

1. A. Avdeev, I.Troitskaia. Histoire de la statistique de l'avoitement en Russie et en URSS jusqu'en 1991 // Population, N 4-5, p.903-935

2. A. Avdeev, A.BIum, I.Troitskaia.Démographie Historique de la Russie. // Histoire et Mésure,N VIII-1/2, 1993, p.163-180

3. A. Avdeev, I.Troitskaia. L'avortement et la contraception en Russie et dans l'ex URSS: histoire et present // Dossiers et Recherches, N 41, Octobre 1993. Paris, INED

Типография ордена "Знак Почета" издательства НУ

II9899,Москва,Ленинские горн Заказ № 1245 Тираж юо экз.