Экономический рост стран Востока и Запада в долгосрочной ретроспективе тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Экономический рост стран Востока и Запада в долгосрочной ретроспективе"

3ГБ ОД

¿/ Г; 1 ^ РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

На правах рукописи

МЕЛЬЯНДЕВ Виталий Альбертович

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ СТРАН ВОСТОКА И ЗАПАДА В ДОЛГОСРОЧНОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Специальности: 08.00.29 — Экономика зарубежных стран; 07.00.03 — Всеобщая история (Средние века, Новое и Новейшее время)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва 1995

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

На правах рукописи

МЕЛЬЯНЦЕВ Виталий Альбертович

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ СТРАН ВОСТОКА И ЗАПАДА В ДОЛГОСРОЧНОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Специальности: 08.00.29 - Экономика зарубежных стран; 07.00.03 - Всеобщая история (Средние века, Новое и Новейшее время)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва 1995

Работа выполнена в Институте стран Азии и Африки при МГУ имени М.В.Ломоносова.

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук А.И.Динкевич доктор экономических наук Ю.М.Осипов доктор экономических наук А.Е.Грановский

Ведущая организация - Институт мировой экономики и международных отношений РАН.

Защита состоится " " ¿¿¿ОМА_ 1995 г.

в У/ часов на заседании Диссертационного совета по экономическим наукам Д.003.01.05 при Институте востоковедения РАН по адресу: Москва, ул. Рождественка, 12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения РАН.

Автореферат разослан

/г

1995 г.

Ученый секретарь диссертационного совета по экономическим наукам при Институте востоковедения РАН кандидат экономических наук

С Институт востоковедения РАН, 1995

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность темы. Уходящее тысячелетие оставляет много нерешенных экономических, социальных, экологических и других проблем, а также массу не разгаданных загадок. Например, далеко не все ясно, когда, почему и как одни страны, ныне развитые, а в далеком прошлом очень бедные, периферийные, сумели встать на путь современного экономического роста. Другие, в прошлом более богатые страны Востока/Юга, имевшие солидную историческую фору, разнообразные природные ресурсы, бесспорный приоритет во многих технологических и культурных инновациях, например, Китай, отстали в своем развитии. Остается, однако, непонятно, когда и почецу началось отставание стран Востока и Юга, в каких формах оно реа-лизовывалось, было ли оно абсолютным или относительным.

Несмотря на значительный объем публикаций и исследований, по-прежнему неясно, почему одни страны, например, Тропической Африки, после нескольких десятилетий самостоятельного развития едва ли в целом сколько-нибудь существенно увеличили подушевой ВВП. В то же время другие развивающиеся государства, включая новые индустриальные страны (НИС), а также такие гиганты, как Китай, Индия и Бразилия, в целом стремительно наращивают хозяйственный потенциал, диверсифицируют структуру экономики. Ответы на эти вопросы, по-видимому, могут способствовать лучшему пониманию или решению наиболее актуальных проблем современного мира. Автор, естественно, не претендуя на разгадывание всех отмеченных загадок, стремился в меру своих возможностей уточнить и скорректировать ряд сложившихся представлений по некоторым из этих проблем, опираясь на собранный им банк данных, собственные расчеты и оценки.

В качестве объекта исследования выбраны 12 крупных стран

мира - 6 ныне развитых государств (Великобритания, Франция, Германия, Италия, США, Япония) и б ныне развивающихся стран (Китай, Индия, Бразилия, Мексика, Индонезия, Египет). На первую группу приходится 4/5 численности населения и совокупного ВВП стран ОЭСР, на вторую - примерно 3/5 соответствующих показателей развивающегося мира. Отмеченные страны представляют почти все основные типы и формы регионального развития (за исключением России1, а также Тропической Африки, по которой писанная история еще сравнительно непродолжительна). Таким образом, выбранная группа государств достаточно репрезентативна для компаративного анализа долговременных тенденций, закономерностей и факторов экономического развития стран Востока и Запада.

Цель диссертации - исследовать условия, предпосылки, тенденции и факторы генезиса и распространения современного (интенсивного) экономического роста в ведущих странах Запада и Востока. В соответствии с поставленной целью автор стремился решить следующие основные задачи:

- уточнить инструментарий исследования, верифицировать принятые процедуры измерений и сопоставлений результатов долгосрочного и среднесрочного экономического роста;

- выявить возможности и ограничения факторного анализа долговременного экономического развития;

- реконструировать важнейшие макроэкономические и социально-культурные показатели по отмеченным странам (субрегиона; и регионам) за возможно более длительную ретроспективу;

- определить уровни, темпы и факторы экономического развития стран Востока и Запада в доиндустриальную эпоху, в период промышленного переворота, а также в последние десятилетия, ознаменовавшиеся началом широкомасштабной модернизации периферийных стран и возникновением основ постиндустриальной цивилизации в центрах мирового хозяйства;

I. Проблемы экономического развития России столь сложны и, как это ни парадоксально, столь недостаточно разработаны в аспекте практических измерений динамики роста, что требуют ряда специальных исследований. Сделанные автором попытки дать свою оценку некоторым параметрам экономического роста России (СССР) в ХУШ-ХХ вв., тем не менее не дают оснований для окончательных выводов по этой сложнейшей проблеме.

- выявить специфику синтеза современного и традиционного, внутренних и внешних факторов развития, материальных, социальных и духовных компонентов производительных сил стран Востока и Запада на основных этапах их экономической и социальной трансформации .

Разработанность темы. Данная диссертация, представляющая собой компаративно-ретроспективную работу, опирается на широкий круг источников и исследований по вопросам методологии и практики социально-экономических измерений, сопоставлений и факторному анализу экономической динамики; современным проблемам экономического развития стран Востока и Запада, а также всемирной экономической истории.

В российской (советской) литературе фундаментальные исследования закономерностей экономического роста (общественного воспроизводства) развивающихся стран выполнены Р.М.Аваковым, Ю.Г.Александровым, А.З.Арабаджяном, Н.С.Бабинцевой, Е.А.Брагиной, С.А.Былиняком, А.Е.Грановским, А.И.Динкевичем, С.В.Жуковым, В.А.Исаевым, А.П.Караваевым, Н.Г.Киреевым, А.П.Колонтаевым, П.П.Моисеевым, Ю.М.Осиповым, В.Г.Растянниковым, Н.А.Симонией,

A.С.Солоницкик, С.И.Тюльпановым, Л.А.Фридманом, Г.й.Чуфриным,

B.Л.Шейнисом, Г.К.Широковым, Н.П.Шмелевым, А.Я.Эльяновым, В.А.Яш-киным и др., а по ныне развитым капиталистическим странам -ш.В.Барабановым, А.З.Барышевой, Ю.А.Васильчуком, М.И.Гельванов-ским, Е.А.Громовым, А.И.Динкевичем, А.А.Дынкиным, В.К.Зайцевым, З.И.Кудровым, В.И.Кузнецовым, З.И.Марцинкевичем, С.М.Никитиным, Л.П.Ночевкиной, И.М.Осадчей, Я.А.Певзнером, А.В.Полетаевым, В.Б.Рамзесом, Р.М.Энтовым и др.

Автор также опирался на исследования и разработки российских и зарубежных ученых, посвященных измерению и моделированию экономического развития. Особую помощь оказало изучение работ А.И.Анчишкина, Б.М.Болотина, К.К.Вальтуха, Е.З.Демиденко, В.М.Зу^ бова, С.Н.Никитина, Я.Ш.Паппэ, Н.В.Суворова, Е.П.Шпаковской, а таксе М.Абрамовича, И.Адельман, Д.Ашера, П.Бэрока, М.Бэйли, Р.Бар-ро, Р.Голдсмита, Р.Гордона, Ц.Грилихеса, Э.Денисона, Ф.Джастера, Д.Длоргенсона, П.Дюбуа, Дж.Кендрика, К.Кларка, С.Кузнеца, Р.Лга-каса, А.Мэдцисона, О.Норгенштерна, К.Оппенлендера, П.Ромера, Р.Солоу, П.Студенского, М.Сыркина, Д.Триплета, Т.Хилла, Х.Чене-ри, К.Цухимуры, З.Шолинга, Т.¡Дульца, Р.Эйзнера и др.

Весьма полезными были также труды И.Крэвиса, Р.Саммерса и

A.Хестона, касающиеся расчетов паритетов покупательной способности валют, равно как и исследования по факторному анализу экономики развивающихся стран, в частности Д.Перкинса и Р.Дернбергера по Китаю, Б.Дхолакия и П.Брахыананды по Индии, Р.Луни, К.Рей-нольдса, А.Хофмана и В.Элиаса по Мексике, Бразилии и другим странам Латинской Америки, С.Радвана и Р.Мабро по Египту, К.-С.Кима, Дж.-К.Пака и Г.Ошимы по Южной Корее и Тайваню.

Важную роль при разработке темы сыграли монографии и статш российских ученых, посвященные проблемам долговременной экономической и социальной эволюции стран Востока и Запада, в особенности работы Л.Б.Алаева, К.З.Ашрафян, М.А.Барга, В.Я.Белокрениц-кого, А.А.Бокщанина, О.Г.Большакова, Е.Ю.Ваниной, Л.С.Васильева, М.ш.Зидясовой , З.Н.Галич, Н.М.Гуревича, Е.В.Гутновой, Д.Е.Еремеева, Е.Ы.Жукова, В.А.Зарина, Н.А.Иванова, Э.С.Кульпина,

B.В.Макаренко, М.С.Мейера, А.В.Меликсетова, А.С.Мугрузина, В.В.Наумкина, О.Е.Непомнина, Р.М.Нуреева, В.И.Павлова, А.М.Петрова, Л.И.Рейснера, Р.Б.Рыбакова, А.А.Сванидзе, Б.Г.Сейраняна, Н.А.Симонии, И.М.Смилянской, З.В.Удальцовой, Л.А.Фридмана, А.И.шурсова, М.А.Чешкова, А.Н.Чистозвонова, А.И.Чичерова, Г.К.Широкова и др.

Большой интерес представили выводы, обобщения и фактический материал, содержащийся в трудах зарубежных специалистов по экономической и социальной истории шра и его важнейших регионов. Следует выделить работы Ж.Абу-Лугод, П.Андерссона, Э.Бозерап, Ф.Броделя, П.Бэрока, И.Валлерстайна, Дж.Голдстейна, Ж. Ле Гоффа, Д.Гулда, Э.Джоунса, Ж.Жимпеля, Ч.Иссави, Р.Камерона, П.Кеннеди, Д.Ландеса, Дж.Мокайра, У.Макнила, М.Манна, Д.Норта, Дж.Нидэма, А.Пэйси, Л.Рейнольдса, У.Ростоу, Б.Слихера ван Баса, А.Г.Франка, К.Чиполлы, П.Шоню, М.Эльвина и др.

Особенно ценны, на наш взгляд, ретроспективные расчеты и оценки ВВП, сельскохозяйственной и промышленной продукции, физического и человеческого капитала, структуры занятости населения и ряда других показателей, содержащиеся в работах Р.Джэксона, й.Дин, Н.Крафтса, У.Коля, Ч.Харли, Дж.Хоппита, Ч.Файнстейна

- по Великобритании; М.Левилебуае, Ж.-Кл.Тутена, О.Маршана и Кл.ТелОта - по Франции; В.Хоффмана, К.-Л.Холтфрериха и Р.Тилли

- по Германии; С.Клафа, Н.Росси, Г.Тониоло, Г.Тортелла - по Италии; Р.Гальмана, П.Дэвида, С.Кузнеца - по США; К.Окавы, Р.Минами, С.Хэнли, К.Ямамуры - по Японии; Х.Зу, Д.Перкинса, Т.Равско-

го, Р.Хартвела, К.Чжао - по Китаю; А.Десаи, М.Мукхердаи, Ш.Мус-ви, С.Сивасубрамоньяна, С.Свами, И.Хабиба, А.Хестона - по Индии; Р.Луни, М.Рамиреса, Ч.Рейнольдса - по Мексике; Р.Голдсмита, Н.Леф-фа, К.Фуртадо, К.Хадцада - по Бразилии; К.Ван дер Меера, П.Ван дер Энга - по Индонезии; С.Амина, Э.Аштора, Ч.Иссави, А.Махкука, О.Окьяра, Б.Хансена - по Египту и ряду других ближневосточных стран.

Вместе с тем в отмеченных работах, а также в обобщающих исследованиях по компаративной экономической истории, выполненных П.Бэроком, К.Кларком, А.Мэддисоном и У.Ростоу, во-первых, содержится много разных, спорных, не всегда согласующихся между собой оценок уровней и темпов развития различных стран мира в XIX и XX вв., нуждающихся в дополнительном обосновании и верификации; во-вторых, отсутствуют сколько-нибудь систематизированные, даже ориентировочные оценки соотносительных уровней подушевого ВВП/ВНП и его динамики по основным странам и регионам мира (Евразии) за доиндустриальный период; в-третьих, все еще, к сожалению, превалируют западноцентричные подходы к объяснению мировой экономической динамики/истории, причем набор/число объясняющих переменных (факторов, детерминант), как правило, весьма ограничен .

Для решения поставленных задач автору пришлось проделать весьма сложную работу по уточнению многих первичных данных с использованием натуральных и стоимостных показателей. Отсутствие в российской и зарубежной научной литературе, а также в национальных и международных публикациях ряда необходимых социально-экономических индикаторов заставляло прибегать к многочисленным расчетам и оценкам на основе широкого привлечения разнообразной статистической и общеэкономической информации. Использовались материалы многотомных изданий: "Экономическая и социальная истории мира", "Кэмбриджская экономическая история Европы", "Исследования дохода и богатства", сборники по мировой социально-экономической статистике, подготовленные и периодически пополняемые Т.Лизнер, П.Флорой, Б.Митчелом. Кроме того, автор за 196СМ-начало 1990-х гг. произвел своеобразный "мониторинг" ряда ведущих экономических и историко-экономических журналов по указанной теме. Были использованы также ежегодные отчеты и обзоры МБРР и МВФ, а также других международных организаций.

Научная новизна работы определяется тем, что во-первых, на

базе самостоятельных расчетов и оценок подушевого ВВП, индекса развития (включающего материальные и социально-культурные компоненты), совокупного производительного богатства (суммарная оценка природных ресурсов, физического и человеческого капитала), трех- и семифакторных производственных функций и ряда других индикаторов автору, по-видимому, впервые удалось воссоздать достаточно широкие контуры экономической динамики ведущих стран Востока и Запада за длительную ретроспективу, охватывающую по ряду государств и субрегионов последнее тысячелетие. Во-вторых, был проведен комплексный анализ причин и факторов в целом относительно медленного развития (до последних десятилетий) стран Востока и сравнительно ускоренного роста стран Запада. В-третьих, в диссертации показано, что элементы современного экономического роста, в том числе повышение роли его интенсивных составляющих, впервые проявились не в эпоху промышленного переворота, как это обычно принято считать, а в доиндустриальный и протоин-дустриальный период. При этом, как свидетельствуют расчеты, симптомы относительной интенсификации экономического роста обнаружились впервые не на Западе,' а на Востоке, в Танско-Сунском Китае (УШ-Х1 вв.), то есть за 800-1000 лет до начала промышленной революции. В-четвертых, расчеты показывают, что Западная Европа, отстававшая в начале второго тысячелетия от ведущих стран Азии по подушевому национальному продукту по меньшей мере в полтора-два раза, сумела догнать по этому показателю Восток (Китай, Индию) не во второй половине ХУШ в., как это следует из некоторых последних публикаций (например, П.Бэрока), а двумя столетиями раньше. В-пятых, судя по рассчитанным моделям, во втором тысячелетии "догоняющее" и "перегоняющее" развитие стран Запада, а в XX столетии ускоренное развитие ряда стран Востока и Юга -Японии, КИС, Китая, Индии, Бразилии оказалось возможным не только, а в некоторых случаях не столько благодаря росту обеспеченности труда землей, сырьевыми ресурсами и физическим капиталом, сколько в результате быстрого наращивания энергоинформационного потенциала, опережающего развития социально-институциональных и духовных компонентов производительных сил.

Практическое значение диссертации. Во-первых, полученные автором теоретические и практические результаты могут быть использованы при подготовке общих и специальных фундаментальных исследований по мировой, региональной и страновой экономической

истории, а также современному положению стран Востока и Запада в глобальной системе хозяйственных координат. Во-вторых, по материалам диссертации были прочитаны общие и специальные курсы лекций: "Измерение экономического развития", "Экономический рост крупных развивающихся стран", "Восток и Запад во втором тысячелетии: уровни, темпы и факторы экономического развития", "Россия, крупные страны Востока и Запада: контуры долговременного экономического развития" - в ИСАА при МГУ, Российской экономической школе при ЦЭМИ РАН, Институте практического востоковедения, на экономическом и историческом факультетах Университета штата Нью-Йорк (г.Олбани), в Монро коллидж (г.Рочестер, США), Сгэнфорд-ском университете (зарубежный филиал, г.Москва).

В-третьих, рассчитанные автором долгосрочные и среднесрочные тренды по ВВП и его важнейшим составляющим, физическому и человеческому капиталу и другие показатели могут быть использованы при построении прогнозов экономического и научно-технического развития по крупнейшим странам мира. К тому же накопленный ими опыт развития, обобщенный в диссертации, может быть учтен при разработке долгосрочной стратегии экономического роста России.

Апробация работы. Диссертация выполнена на кафедре экономики и экономгеографии стран Азии и Африки ИСАА при МГУ, обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедры экономики и экономгеографии стран Азии и Африки ИСАА при МГУ. Основные положения диссертации изложены в публикациях автора в российских и некоторых зарубежных научных изданиях (40 работ общим объемом свыше 60 п.л.), а также в его докладах и сообщениях на конференциях, совещаниях и семинарах в ИСАА при МГУ, Институте востоковедения РАН, ИМЭМО РАН, ЦЭМИ РАН, Институте Африки РАН, в Научно-исследовательском центре Фернанда Броделя по изучению Экономики, исторических систем и цивилизаций (г.Бингемтон, США, апрель 1991 г.) и на семинаре по международному развитию в Департаменте международных экономических и социальных проблем ООН (г.Нью-Йорк, май 1991 г.).

Диссертация построена в соответствии с целью и задачами, которые поставил перед собой автор, и состоит из введения, четырех глав, заключения, приложений и списка использованных источников и литературы.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИЙ

I. Измерение и сравнение основных индикаторов экономической динаммяи. Несмотря на существенный прогресс, достигнутый в последние десятилетия в изучении, измерении и объяснении экономической динамики как в теоретическом, так и эмпирическом плане, целостная концепция долговременного экономического роста - и это отмечают многие видные экономисты и экономические историки (С.Кузнец, А.Кэдцисон, П.Бэрок и др.) - еще недостаточно разработана.

По мнению автора, существует много сложностей, связанных, во-первых, с адекватной оценкой конечного результата экономического роста. Они вызваны сохранением "затратных" методов определения многих индикаторов выпуска, особенно в третичной сфере экономики- (на которую в развитых странах приходится уже 3/5 - 3/4 традиционного ВВП); недоучетом: а) неформального сектора; б) разнообразных макро- и микроструктурных сдвигов; в) изменения качества продукции; несовершенством ценовых измерителей, а такие недооценкой реальных размеров промежуточного продукта и так называемого "отрицательного благосостояния", то есть различных ци-вилизационных и экологических затрат.

Во-вторых, немалые трудности сопряжены с выявлением реалистичного "набора", иерархии и взаимосвязи важнейших детерминант развития, а также соответствующих "вкладов" основных учтенных факторов экономической динамики, в принципе поддающихся измерению.

В-третьих, в диссертации подчеркивается, что современная система национальных счетов (СНС), включая ее новейшие модификации, принятые недавно в ООН, МВФ и МБРР, позволяет в целом произвести оценку важнейших тенденций и факторов экономического роста традиционных и индустриальных обществ, характеризующихся преобладанием экстенсивного типа воспроизводства, связанного преимущественно с увеличением затрат обычных видов ресурсов -труд, физический капитал, сырье, энергия. Однако, она не способна в должной мере отразить результативность функционирования постиндустриальной экономики, которая в последние десятилетия начала складываться в центрах мирового хозяйства и в ряде НИС.

Нынешняя СНС явно и существенно недоучитывает значительный

рост "полезностей", производимых прежде всего в информационном секторе (1/3 - 2/5 всех занятых в развитых странах), а также в "домашнем", во многом нерыночном, сегменте экономики. В подтверждении сказанного в диссертации отмечается, что, по расчетам американских экономистов, в конце 1970-х - начале 1990-х годов реальный экономический рост США недооценивался ввиду недоучета качества выпускаемой продукции по меньшей мере на I процентный пункт (ежегодно), или почти на 1/3.

Иными словами, как бы парадоксально это ни звучало, точность экономико-статистических измерений, относящихся к (полуТрадиционным и индустриализирующимся обществам может быть в ряде случаев (при наличии определенного минимума количественной информации) не ниже, или не намного ниже, чем по современным развитым государствам.

Для выявления особенностей и факторов генезиса современного (интенсивного) экономического роста в ведущих странах Запада и Востока, рассматриваемых в диссертации, были рассчитаны и уточнены следующие'показатели по 6 крупным ныне развитым и 6 ныне развивающимся государствам за период, охватывающий несколько предшествующих столетий (а по ряду стран и субрегионов последнее тысячелетие): численность населения, подушевой ВВП в паритетах покупательной способности валют, пересчитанных в международные доллары 1980 и 1990 гг., динамика сельскохозяйственной и промышленной продукции, физического объема экспорта, валовых капиталовложений, основного производственного капитала, потребительских цен; норма и источники капиталовложений, потребление энергии; индекс развития (среднее геометрическое невзвешенное относительных показателей подушевого ВВП, средней продолжительности жизни, а также грамотности/среднего числа лет обучения взрослого населения); динамика и структура совокупного производительного богатства (исчисленного методом инвентаризации соответствующих капитальных и текущих затрат); трех-^ и семифактор-ные2 макроэкономические производственные функции.

Расчеты, ввиду отмеченных выше сложностей статистического

1. Труд, основной капитал и некоторые природные ресурсы, вовлекаемые в хозяйственный оборот.

2. Труд, основной капитал, природные ресурсы, вовлекаемые в хозяйственный оборот, а также качество труда и капитала и их межсекторная передислокация.

порядка, производились, как правило, в инвариантной форме. Ретроспективные показатели сконструированы методом итеративного последовательного смыкания прямых, а такие ряда косвенных, аппроксимирующих индикаторов, весьма часто взвешенных способом Дивизиа (по добавленной стоимости соответствующих показателей). При всей ориентировочности и/или альтернативности исчисленных индикаторов, они, как представляется автору, способны в общем и целом отразить основные тенденции долговременного экономического роста стран Востока и Запада.

2. Экономическая эволюция стран Востока и Запада в доин-дустриальную эпоху. Во многом освоив в ходе длительного исторического развития "природную машину", а таксе ряд технологических и организационных инноваций, опираясь при этом на накопленный веками и тысячелетиями потенциал культуры, опыта и знаний, страны Востока добились в прошлом значительных экономических результатов. Судя по расчетам и оценкам автора, по индикаторам подушевого ВВП, урожайности зерновых, уровня урбанизации, средней продолжительности аизни, Ханьский Китай, возмоано, в целом опережал Римскую империю эпохи раннего принципата.

Произведенные в диссертации расчеты макроэкономической производственной функции по Танско-Сунскому Китаю (750-800/10501100 гг.) показывают, что значительный для традиционной экономики хозяйственный рост (среднегодовой темп прироста ВВП 0,350,45% и подушевого ВВП 0,15-0,25%) был связан не только с затратами основных учтенных ресурсов, но и в немалой мере (на 25-35%) вызван действием интенсивных факторов.

Этот период был отмечен широким распространением технических изобретений, многие из которых появились в Европе (частично они были заимствованы с Востока) лишь спустя 300-500-1000 лет, прогрессом в накоплении знаний (изобретение книгопечатания), повышением грамотности населения; бурным инфраструктурным строительством; активизацией товарно-денежных отношений, внутренней и внешней торговли; некоторым, хотя, разумеется, и не всесторонним развитием частного предпринимательства и инициативы земледельцев, ремесленников, купцов, чиновников и ученых. Согласно оценкам, в Китае в ХП в. доля занятых в аграрном секторе экономики, возможно, снизилась до 2/3.

Ьсе это позволяет предположить, что ряд важных признаков и предпосылок перехода от преимущественно экстенсивного к экстен-

сивно-интенсивному типу экономического роста впервые обнаружился не в западноевропейских странах в условиях промышленной революции или даже протоиндустриализации, как это нередко до сих пор считается, а на Востоке, в Китае, а возможно, и не только в Китае, на рубеже первого и второго тысячелетий, то есть за многие сотни лет до начала "промышленного рывка" в странах Запада. Об этом качественном изменении в развитии производительных сил стран Востока не следует забывать в контексте общих рассуждений об относительной застойности экономических систем "восточного" феодализма (деспотизма), или "азиатского способа производства".

Судя по рассчитанному диссертантом индексу развития, к началу второго тысячелетия страны Востока (Китай, Индия, Египет) достигли в целом по меньшей мере двухкратного, а Китай, возможно, трехкратного превосходства в уровнях развития по сравнению с Западом (см. табл. I).

Вопреки некоторым имеющимся представлениям, в первые семь-восемь веков второго тысячелетия в ряде ведущих стран и регионов Востока, за исключением Передней Азии и Северной Африки, продолжался абсолютный рост ВВП (см. табл. 3). Однако, ввиду более высоких темпов увеличения численности населения (в 1000-1800 гг. в Индии и Китае - соответственно в три и пять раз), подушевая величина ВВП обнаружила тенденцию к сокращению (см. табл. I, 3). Расчеты автора показывают, что Запад сумел догнать Восток по уровню подушевого ВВП уже в ХУ1 в.

Анализируя причины возникновения и развития феномена отставания (отсталости) стран Востока, диссертант отмечает, что, судя по ряду свидетельств, описаний и исследований, для них в ХП-XIX вв. была характерна сравнительно высокая или даже возросшая степень нестабильности воспроизводственного процесса: резкие пе-пепады в численности нэоелениял уровнях производства, объемах используемых ресурсов.

В отличие от Западной Европы, расположенной в умеренных широтах на окраине Евразии, ведущие страны Востока, находясь в зоне повышенных социоестественных рисков, испытали во втором тысячелетии чрезвычайно жестокие природные и экологические шоки, связанные с засухами*, наводнениями^, землетрясениями, а также

I. По данным К.Чжао, в Х1У-Х1Х вв. частота крупных засух и наводнений в долинах Хуанхэ, вызванных не в последнюю очередь антропогенными факторами, увеличилась по сравнению с УШ-ХШ вв.

эпидемиями и пандемиями, масштабы которых, по мнению специалистов, в отдельные периоды средневековья и нового времени превосходили размах аналогичных процессов в Западной Европе-*-. Весьма важное значение имели также долговременные климатические изменения, приводившие в некоторых случаях к резкому ухудшению ведения хозяйства на обширных территориях. В ряде стран и субрегионов совокупный эффект отмеченных факторов оказал, быть может,' решающее воздействие на изменение долговременной динамики макроэкономических индикаторов (особенно на Ближнем Востоке).

Особую роль играли социальные потрясения, связанные с опустошительными набегами кочевников, которые вызвали значительные разрушения в человеческом и материальном компонентах производительных сил стран Востока^. В результате завоеваний кочевники к началу (или в начале) второго тысячелетия установили, а потом неоднократно "возобновляли" свое господство во всех трех крупнейших субрегионах Востока, воспроизводя, где это им удавалось, периферийные, архаичные формы хозяйствования.

Весьма важной чертой восточных деспотий, сложившихся в результате завоеваний номадов или испытывавших достаточно ощутимое военное давление кочевников извне была временами усиливав-

Продолжение сноски I и сноска 2 со стр. 13: В 4 раза ( Chao К. Man and Land in Chinese History. Stanford, 1986. P. 201-205).

2. В мамлюкском Египте (I250-I5I7 гг.) стихийные бедствия экстраординарного масштаба происходили столь часто, что относительно "нормальными" можно считать лишь 117 лет из 267-летнего периода правления мамлюков. (Tucker W.F. Natural Disasters and the Peasantry in Mamluk Egypt // The Journal of the Economic and Social History of the Orient. Vol. XXIV. 1981. Prt. II. P. 222).

1. См.: McNeil W.H. Plagues and Peoples. N.Y., 1976; Ashtor E.A. Social and Economic History of the Near East in the Middle Ages. Berkeley, 1976. P. 238, 302; Dois M. The Black Death in the Middle East. Princeton, 1977. P. 232, 283.

2. К примеру, монголами в ХШ в. и маньчжурами в ХУП в. было уничтожено во время установления своего господства соответственно 1/3 и 1/6 часть китайского населения. (См.: Jones e.l. Growth Recurring. Oxford, 1988. P. 109).

шаяся тенденция к ослаблению горизонтальных связей в обществе, подавлению индивида, консервации традиционных институтов, ограничивавших импульсы к развитию, а также превалированию непроизводительных, в том числе разрушительных и паразитических, функций государства над созидательными.

В результате природных катаклизмов, военных разрушений, требовавших больших восстановительных работ и значительного фонда возмещения, грабежей и экспроприации, а также паразитизма деспотов и их сатрапов размеры чистого производительного накопления на Востоке - и это парадоксально, учитывая крупные абсолютные и относительные объемы прибавочного продукта, - были в целом крайне невелики. Например, в Могольской Индии даже в наиболее благоприятные времена доля чистого накопления в национальном доходе не превышала, по оценкам, 1%.

В этих условиях основная часть жителей азиатских стран, ограниченная, как правило, в других формах экономической адаптации, приспосабливалась к нестабильной и в целом неблагоприятной социально-экологической обстановке путем своеобразных демографических инвестиций, осознанно или неосознанно стремясь к увеличению численности детей. Этот механизм социодемографической "компенсации", действовавший более или менее эффективно на протяжении многих столетий, при ослаблении мальтузианских факторов, сдерживавших рост населения, давал значительные сбои, что вызывало серьезные экономические, экологические и социально-политические последствия.

Демографические "взрывы", подобные тем, что произошли в Китае в ХУШ - первой половине XIX в., приводили в конечном счете к распашке всех возможных земель (включая неудоби), сведению лесов, ограничению поголовья скота, "конкурировавшего" с населением за ресурсы, а также тормозили распространение трудосберегающих технологий. По нашим расчетам, показатель капиталовооруженности труда в Минском и Цинском Китае в целом имел тенденцию к сокращению (его среднегодовые темпы изменения составили в 750800/1050-1100 гг. 0,35-0,45%, в 1100-1400 гг. 0,25-0,30%, в 1400-1600 гг. (-)0,1%, в 1600-1800 гг. (-)0,2% и в 1800-1900 гг. (-)0,15%).

Подчеркнем при этом, что если в УШ-Х1 вв. доля интенсивных факторов экономического роста достигала (+)25-35%, то на протяжении последующих семи столетий этот вклад был в целом отрица-

тельным, равным примерно (-)15-25%.

Таким образом, как это показано в диссертации на примере Китая и ряда других крупных стран Востока, во многих из них к моменту появления европейских и иных (например, японских) колонизаторов в целом наблюдался общественно-экологический кризис, в значительной мере обусловленный длительной экстенсификацией естественных (природных и трудовых) ресурсов в ущерб наращиванию исторически созданных, то есть материальных, социальных и духовных производительных сил.

В отличие от большинства стран Востока, западноевропейским странам во втором тысячелетии, в том числе, подчеркнем, в доин-дустриальную эпоху, удалось обеспечить более быстрый экономический рост, связанный в значительной мере с генезисом интенсивного типа производства.

Осуществление "европейского чуда" окаёалось возможным в силу ряда обстоятельств. Отчасти благодаря географическим факторам, западноевропейцы, как известно, в нынешнем тысячелетии сумели в целом избежать деструктивных социально-политических шоков, связанных с завоеваниями кочевников. В то ке время многократные попытки объединения Европы изнутри силовыми способами в конечном счете терпели неудачу. Ввиду разнообразных факторов, многие из которых, думается, еще нуждаются в уточнении (географическая фрагментация, особенности более позднего этногенеза?), в Западной Европе постепенно сложилась своеобразная1(быть может, уникальная) система более или менее равновесных конкурентно-контрактных отношений, препятствующая образованию губительной для прогресса монополии власти. Сформировались относительно независимые, децентрализованные источники силы и влияния: церковь, города, феодалы, гильдии, университеты.

В обстановке довольно острой внутренней и внешней конкуренции государство в западноевропейских странах оказалось вынуждено учитывать интересы не только верхов, но и низов: оно не только грабило подданных, но и предоставляло последним определенные экономические, социальные, политические и правовые услуги. Иными словами, западноевропейскому государству, в отличие от его восточных аналогов, были в сравнительно меньшей степени присущи черты произвола и паразитизма. В силу этого обществам ряда стран Запада в позднее средневековье и новое время удалось аккумулировать немалую социальную энергию, необходимую для трансформации

их отсталых экономических систем, запуска механизма общественного саморазвития.

Несмотря на бедность преобладающей массы населения, паразитизм основной части светских и духовных феодалов, частые войны, стихийные бедствия, например, пожары, западноевропейское общество в средние века и новое время в целом обеспечило известный рост массы и нормы производительных накоплений.

Этому способствовали социально-институциональные особенности европейского сообщества, отмеченные выше; развертывание про-тоиндустриализации, сопровождавшейся освоением ряда собственных инноваций и применением технических и технологических изобретений других, в том числе азиатских народов; рост свободных городов, региональной и межстрановой торговли, секуляризация церковной собственности, расширение практики огораживания.

Немалую роль в создании предпосылок для роста капиталона-копления сыграли такие факторы, как: повышение степени имущественной и личной безопасности купца и ремесленника; активизация предпринимательской деятельности вследствие Реформации и распространения протестантской этики; укрепление позиций "третьего сословия" в ходе буржуазных революций и реформ; колониальная экспансия европейских государств.

Обобщая оценки ряда исследователей, автор пришел к выводу, что норма чистых и валовых капиталовложений (без учета изменений запасов) увеличилась с 1-2% в Х1-ХШ вв. до 3-5% в ХУ1-ХУШ вв. и с 3-4 до 5-7%. Опираясь на эти данные, а также ретроспективные оценки Ф.Хеннинга, Р.Голдсмита и Н.Крафтса о росте основного капитала по Германии и Англии, диссертантом сделаны расчеты, согласно которым в Западной Европе в Х1-ХУШ вв. средняя капиталовооруженность труда возросла, возможно, в 3 раза (см. табл. 3). Что касается его энерговооруженности, то она, по подсчетам автора, также увеличилась в отмеченный период примерно в три раза. По ориентировочным оценкам диссертанта/ в странах Западной Европы среднее число отработанных часов на одного занятого в год возросло с 2100-2300 во П-1У вв.н.э. до 2400-2600 в ХП-ХШ вв. и до 2700-2900 часов в конце ХУП - середине ХУШ в.

В позднее средневековье жители многих западноевропейских стран стали более жестко придерживаться некоторых рациональных принципов регулирования рождаемости и планирования семьи, практикуя в зависимости от обстоятельств безбрачие (в среднем от

1/10 до 1/4 населения брачного возраста не имели семьи), более поздние браки, а также ограничение числа детей. Эти особенности демографического поведения жителей Западной и прежде всего Северо-Западной Европы в немалой мере способствовали увеличению сбережений, социальной мобильности населения, повышению его квалификационного и образовательного уровня.

В доиндустриальной Европе произошли и другие важные изменения. Судя по оценкам ряда исследователей, в том числе К.Чипол-лы и П.Бэрока, доля занятых в сельском хозяйстве сократилась с 80-84% в XI в. до 62-66% в 1800 г. Показатель грамотности взрослого населения,- составлявшей, по оценкам, в XI в. не более 1-3%, к концу ХУ1 в. преодолел отметку в 10% и к началу XIX в. достиг уровня 44-48%.

Рассчитанные автором данные о структуре совокупного производительного капитала (табл. 2) позволяют предположить, что если в средневековье происходило замещение природных производительных сил в основном живым трудом и лишь отчасти физическим капиталом, то в прединдустриальные столетия картина изменилась: живой труд активно замещался физическим (основным) и человеческим невещественным капиталом. Таким образом, в доиндустриальных обществах Запада происходило относительно быстрое наращивание материально-вещественных компонентов производительных сил. Но наиболее высокими темпами увеличивались энергоинформационный потенциал человеческого фактора и средства коммуникации, что, думается, явилось ключевым моментом в западной модели развития.

В целом в доиндустриальный период (Х1-ХУШ вв.) совокупный ВВП крупных стран Запада вырос более чем в 15 раз (табл. 3), в то время как в Китае он увеличился в 3,5-4 раза, в Индии вдвое, а на Ближнем Востоке он, возможно, сократился примерно на 1/41/3. Но и к началу XIX в. суммарный производительный и потребительный потенциал Востока оставался по-прежнему весьма внушительным. По экономической мощи Китай вдвое превосходил крупные страны Запада, которые в совокупности уступали также Индии.

Характеризуя качественные составляющие роста, автор отмечает, что Запад добился сравнительно крупных успехов еще до начала так называемого современного экономического роста. Во-первых, судя по трехфакторной модели, учитывающей ресурсы труда, капитала и земли, в Х1-ХУШ вв. примерно 1/3 прироста ВВП стран Запада была связана с ростом совокупной производительности (по

двухфакторной модели, без учета земли, этот показатель составил 15-20%). А во-вторых, судя по расчетам диссертанта, в Х1-ХУШ вв. общий индекс развития увеличился примерно в 4 раза, тогда ^ак в среднем по трем странам Востока (Китай, Индия, Египет) он в лучшем случае не изменился (табл. I). Отставая по общему уровню развития от ведущих азиатских государств на рубеже первого-второго тысячелетий в 2,4-2,6 раза, западноевропейские страны к началу промышленного переворота превзошли их по этому индикатору уже почти вдвое, в том числе по уровню грамотности взрослого населения - в 3,0-3,5 раза.

3. Генезис современного экономического роста. Промышленный переворот в ныне развитых капиталистических государствах (конец ХУШ - начало XX в.) привел к радикальному - в 5-6 раз - ускорению общих темпов их экономического роста по сравнению с соответствующими показателями эпохи Возрождения и Просвещения (с 0,30,5% в ХУ1-ХУШ вв. до 2,0-2,2% в XIX - начале XX в.). Несмотря на существенное повышение динамики численности населения, многократно (в среднем в 7-12 раз) возросли темпы роста подушевого ВВП. В период "промышленного рывка", занимавшего в каждой из шести крупных ныне развитых стран мира два-три поколения (4060 лет), они достигали, по подсчетам автора в среднем 1,4-1,5% в год.

К тому же экономический рост ныне развитых государств в период промышленного переворота был более сбалансированным и имел более широкую основу, чем это обычно принято считать. Он был в немалой мере связан с подъемом сельского хозяйства, происходившем в значительной степени во всех изучаемых странах, за исключением США, на базе его интенсификации. Быстрая трансформация экономики стран Запада и Японии определялась не только масштабами вытеснения прежних форм производства, но и достижением органического синтеза современных и наиболее продуктивных из числа традиционных факторов роста, роль которых (последних) в становлении индустриальной цивилизации и придании ей относительной устойчивости, оказалась, как показывает исследование, весьма значительной.

Однако, вопреки широко распространенным представлениям, основанным на данных о динамике выпуска продукции в современных отраслях индустрии, общие темпы роста промышленного производства ныне развитых государств в период промышленной революции

(2,7-2,9% в год в 1800-1913 гг.) были, как показывают расчеты, хотя и существенно выше, чем в доиндустриальную эпоху, но примерно вдвое ниже показателей, часто публиковавшихся в учебниках и хрестоматиях по экономической истории. При этом в отличие от агросферы, развивавшейся, как отмечалось уже во многом на основе интенсивных факторов, вклад экстенсивных составляющих в прирост продукции всего вторичного сектора достигал в среднем 3/4.

При всей значимости внешних факторов, в частности экспорта, в увеличении ВВП крупных ныне развитых капиталистических государств на отдельных, особенно начальных этапах их индустриализации, наиболее весомый вклад (5/6) в ускорение экономической динамики стран Запада и Японии, как показывают расчеты, принадлежал развитию внутреннего рынка изучаемых стран. Что касается колониальных и зависимых стран, то их роль в качестве рынков сбыта европейских и американских товаров была в целом весьма ограничена: в 1800-1938 гг. в них реализовывалось не более 1,53,0% совокупного ВВП ныне развитых капиталистических стран.

Судя по расчетам автора, норма валовых капиталовложений возросла на этапе перехода от доиндустриальной к индустриальной экономике примерно вдвое - с 5-7% ВВП в ХУ1-ХУШ вв. до 12-14%, что подтверждает версию А.Льюиса - У.Ростоу.

Хотя в целом роль внешних источников финансирования развития стран Запада и Японии в период промышленного переворота была относительно невелика, на предмодернизационном и на начальном этапах первичной индустриализации внешний финансовый и технологический импульс был, как правило, весьма важным, стимулирующим фактором, который во многом определил траекторию последующей хозяйственной эволюции.

С начала XIX по начало XX в. средняя капиталовооруженность труда в целом по шести крупным ныне развитым государствам возросла, по подсчетам автора, в 6,3-6,7 раза, а его производительность - в 3,5-4,0 раза. Произошли и другие важные структурные и качественные изменения. В частности, доля занятых в аграрных отраслях сократилась с 65-67% в 1800 г. до 38-40% в 1913 г.

Наряду с увеличением физического капитала произошло существенное наращивание человеческого капитала. Среднее число лет обучения взрослого населения увеличилось с 1,5-2 лет до 6-8 лет, или примерно в 4 раза. С учетом увеличения продолжительности "школьного года" в среднем на 30-40% и возможной недооценки рос-

та качества образования реальное увеличение человеческого капитала было намного большим. Это означает, что уровень качества рабочей силы повышался опережающими темпами по сравнению с ростом капиталовооруженности труда. По расчетам диссертанта (табл. 2), в 1800-1913 гг. в структуре совокупного производительного богатства стран Запада примерно в полтора раза возросла доля воспроизводимых физических фондов (с 13 до 20%), а удельный вес накопленных вложений в образование, здравоохранение и науку увеличился почти втрое (с 3,5 до 9%). В Японии в 1885-1938 гг. соответствующие изменения были еще более значительными: первый индикатор возрос с 14,7% до 20,7%, а второй - с 5,1 до 11,3%.

Произведенные автором расчеты макроэкономической производственной функции по 6 странам Запада и Японии показывают, что их экономический рост в период промышленного переворота носил, вопреки встречающимся в литературе суждениям, во многом экстенсивный характер: доля интенсивных факторов составляла в целом 35-40% (с учетом уменьшения продолжительности рабочего времени 43-47%).

Наибольших успехов в период промышленного переворота добились США, Германия, Япония, не столь строго придерживавшиеся ри-кардианских принципов естественных преимуществ, которые постепенно преодолели сырьевую полупериферийную специализацию своих экономик благодаря последовательной реализации национальных стратегий развития, серьезным институциональным реформам, компетентным действиям государства, его дозированному интервенционизму, направленному на формирование эффективных механизмов созидательной конкуренции, а также форсированному наращиванию инвестиций в наиболее передовые средства производства, коммуникации, а главное в человеческий капитал - образование, науку, культуру.

• Покорение и освоение европейскими и японскими колонизаторами стран Востока и Юга нанесло в целом ощутимый удар по их архаичным социально-экономическим системам, сопровождалось немалыми жертвами для коренного населения. Вместе с тем межцивилиза-ционное взаимодействие, обусловившее становление мирового рынка, придало в конечном счете определенный, хотя далеко не равный импульс развитию всем участникам этого "контакта".

После периода упадка и стагнации, продолжавшегося в целом до последней трети или четверти XIX в., в колониальных и зависимых странах обозначилось увеличение темпов роста населения и ВВП.

В 1870-1950 гг. в ряде крупных и средних стран Востока и Юга, которые рассматривались в данной работе, экономический потенциал вырос в 2,1-2,3 раза, то есть лишь не намного меньше, чем за первые восемь столетий нынешнего тысячелетия (примерно в 2,42,8 раза). Произошло также некоторое повышение подушевого дохода, правда, в еще слабой мере затронувшее основную массу коренного населения и к тому же в.ряде афроазиатских государств, прерванное в период кризиса и депрессии 1930-х гг. и второй мировой войны.

Индекс развития периферийных стран, стагнировавший в 18001870 гг., впервые стал понемногу повышаться главным образом за счет некоторого улучшения ряда социально-культурных показателей. В 1870-1950 гг. отмеченный индекс в целом по шестерке крупных и средних стран будущего третьего мира увеличился примерно на 2/3 (в Бразилии и Мексике - более чем вдвое, в Китае и Индии - на 50-60%, в Индонезии и Египте на 90%). При этом, однако, разрыв между ведущими капиталистическими державами и периферийными странами возрос по подушевому ВВП с 3,0:1 в 1870 г. до 5,1:1 в 1913 г. и 8,1:1 в 1950 г., а по отмеченному выше индексу развития - соответственно с 3,2:1 до 3,9:1 и 4,5:1.

Как показывают расчеты автора, экономический рост колониальных и зависимых стран был в целом крайне нестабильным, диспропорциональным. Несмотря на интенсивную эксплуатацию их природных и трудовых ресурсов, он имел, за редкими исключениями (главным образом будущих НИС) преимущественно экстенсивный характер: за счет затрат используемых ресурсов в конце XIX - первой трети XX в. обеспечивалось в среднем не менее 70-75% (без учета будущих НИС - около 4/5) прироста реального ВВП. Во многом это было связано с тем, что модернизация, ограниченная по своим масштабам, не привела к сколько-нибудь значительному, качественному переустройству обширных пластов традиционных обществ.

4. Тенденции и противоречия современного экономического роста в послевоенный период. В послевоенный период в развитии мировых производительных сил обозначились значительные качественные сдвиги, произошло существенное, хотя в целом далеко не равномерное их ускорение в различных регионах мирового сообщества.

Несмотря на многие тяжелые испытания, в том числе глобальные, структурные и конъюнктурные кризисы (а отчасти, возможно,

благодаря им), капитализм, как саморазвивающаяся, самокорректирующаяся система, в целом не только выстоял, но и значительно повысил свою жизнеспособность, обретя ряд новых черт и адаптационных свойств.

В результате реформ и преобразований важнейших социально-политических институтов в развитых капиталистических странах, усиления процессов интеграции, интернационализации, государственного и межгосударственного регулирования экономики, совершенствования конкурентного механизма значительно возросла мобильность товаров, услуг, рабочей силы, капиталов, технологий и информации. Заметно повысились общие темпы экономического роста, которые за 1950-е - начало 1990-х гг. в целом по группе крупных развитых капиталистических стран составили 3,5-3,6% в год, а совокупный объем товаров и услуг в расчете на душу населения в центрах МКХ возрос более чем в 3 раза. Произошло существенное сближение относительных уровней производительных сил. Так, в частности, если в 1950 г. средний невзвешенный показатель производительности труда в Великобритании, Франции, Германии, Италии и Японии составлял лишь 35% от уровня США, в 1973 г. он достиг 60-61%, а в начале 1990-х гг. - 77-78%. В определенной мере это было связано с подтягиванием Западной Европы и Японии до американского "стандарта" фондовооруженности труда. К 1990 г. Германия и Япония, возможно, даже несколько опередили США.

Важнейшим направлением рационализации хозяйственных систем развитых стран в послевоенный период стала особая форма интенсификации труда, основывающаяся не столько на экономии переменного капитала, сколько на .росте качества труда, усилении его мотивации, увеличении гибкости и мобильности рабочей силы, значительном росте ответственности, дисциплинированности и профессионализме работников.

Общие (учтенные) расходы на здравоохранение, образование и науку возросли в среднем по шести ведущим капиталистическим странам с 2,5-2,7% ВВП в 1910-1913 гг. до 7,6-7,8% в 1950 г. и 16,516,7% ВВП в 1990-1991 гг. Средняя продолжительность жизни увеличилась с 50 лет в 1913 г. до 66 лет в 1950 г. и 77 лет в 1993 г., а среднее число лет обучения взрослого населения повысилось соответственно с 7,3 до 10 и 16,2 лет (табл. I).

Судя по динамике структур совокупного производительного капитала, в период после второй мировой войны в развитых странах

происходило не только расширение доли физических воспроизводимых активов, но и существенное увеличение удельного веса человеческого невещественного капитала: в среднем по шестерке ведущих капиталистических стран - с 12-13% в 1950 г. до 22-23% в 1973 г. и 27-28% в 1990 г. По оценке автора, в США к середине 1990-х годов отмеченный показатель достиг примерно 33-35% их совокупного производительного богатства. Следует подчеркнуть, что по далеко не полным данным (расчеты произведены "затратным" методом, без учета трудовых инвестиций учащихся), в начале 90-х годов объем человеческого "невещного" капитала в среднем по группе развитых стран уже в полтора, а в США более чем вдвое, превышал объем физического (обычного) капитала.

В ведущих капиталистических странах улучшение структур общественного производства, качественное совершенствование его ресурсных составляющих, увеличение невещных компонентов накопления и богатства, применение многообразных организационных и технологических инноваций, отражающих значительный НТП послевоенных десятилетий, вызвали в целом заметное повышение доли интенсивных факторов производства, которая возросла примерно в полтора раза по сравнению с соответствующим показателем эпохи промышленного переворота, достигнув в среднем по шестерке главных капиталистических стран 58-70%, в том числе в 1950-1973 гг. 6572% и в 1973-1990 гг. 50-68% (расчет произведен по семифактор-ной модели).

В послевоенный период наиболее высокий уровень интенсификации экономического роста был характерен для европейских государств (вклад совокупной производительности составлял 70-80%), причем в 70-80-е годы во Франции, Германии и Великобритании он, возможно, не понизился, а, напротив, в целом несколько повысился (в частности в связи со снижением реальных трудовых затрат).

Ориентировочный расчет вкладов некоторых интенсивных составляющих экономического роста показывает, что среди них весьма значительная роль принадлежит качеству труда. Этот показатель оценивался не по динамике индикатора среднего числа лет обучения рабочей силы (который, по мнению автора, становится все менее информативным), а по темпам роста невещественного человеческого капитала. В послевоенный период в среднем по странам Запада и Японии на этот фактор приходилось 20-40% прироста их ВВП.

Судя по приведенным расчетам и оценкам, видимое (или учтен-

ное в традиционных показателях) торможение экономического роста в центрах мирового хозяйства в 70-90-е годы связано с рядом обстоятельств, в том числе: с исчерпанием эффекта передислокации трудовых ресурсов из сельского хозяйства; ухудшением внешних условий воспроизводства (энергетический шок, коллапс Бреттон-Вуд-ской валютной системы, увеличивших предпринимательские риски и общую неопределенность и неустойчивость хозяйственной конъюнктуры); массовым скрапированием производственных мощностей, обусловленным энергетической революцией; сближением уровней развития индустриально развитых стран, которое привело к относительному уменьшению демонстрационного эффекта и интенсивности диффузии технологий; ростом расходов на поддержание и улучшение экологии.

Однако в немалой мере процесс торможения экономического роста в ведущих капиталистических- государствах отражает феномен смены моделей развития, небезболезненного перехода на новые технологии, которые в конечном счете могут обусловить значительное уменьшение использования традиционных видов производственных ресурсов, а также обеспечить существенный, правда, не всегда адекватно учитываемый статистикой, рост качества товаров и услуг, происходящий ныне в обстановке прогрессирующей "дематериализации" (сервисизации) и интеллектуализации общественного производства.

Результаты экономического роста развивающихся государств неоднозначны и весьма противоречивы. Автор, однако, отмечает, что в 1950-1980-е годы несколько десятков "третьемирских" стран, сосредоточивших не менее 2/3 - 3/4 населения и валового продукта периферийной зоны мирового капиталистического хозяйства, преодолевая немалые проблемы и сложности; сумели в целом добиться существенных, хотя и не вполне устойчивых успехов в экономическом развитии.

В результате проведения ряда реформ и преобразований, мобилизации собственных ресурсов, широкого использования капитала, опыта и технологий развитых государств процесс относительно быстрой модернизации охватил не только маленьких и средних "тигров" (Сингапур, Гонконг, Тайвань, Южная Корея, Малайзия, Таиланд, Турция...), но и ряд гигантов (КНР, Индия), которые заметно активизировались в 70-90-е годы.

Все это способствовало значительному ускорению экономиче-

ской динамики "третьего мира": если в 1900-1938 гг. подушевой ВВП в периферийных странах возрастал в среднем ежегодно на 0,40,6%, то в 1950-1993 гг. - уже на 2,6-2,7%. Конечно, не во всех слаборазвитых государствах экономическая результативность была столь впечатляющей. Но средневзвешенный индикатор по "третьему миру" более чем вдвое превысил соответствующий параметр для стран Запада эпохи их промышленного-переворота и в целом соответствовал послевоенным показателям подушевого роста ВВП в капиталистических центрах. При этом некоторые индикаторы, характеризующие нестабильность, несбалансированность и диспропорциональность развития, в быстро модернизирующихся странах "третьего мира", оказались в среднем не больше, чем в ведущих капиталистических государствах на этапе их "промышленного рывка" и в послевоенный период.

К числу крупных достижений "третьемирских" стран следует также отнести существенное увеличение нормы капиталовложений -с 6-8% ВВП в 1900-1938 гг. до 21-23% в среднем за 1950-1993 гг. Это произошло главным образом за счет внутренних - как частных, так и государственных - источников финансирования, тогда как доля иностранного капитала составила в среднем не более 10-15%. Последний показатель был не выше, чем в странах "второй волны" капиталистической модернизации (Северная и Южная Европа, Канада, Австралия, Япония), осуществлявших индустриализацию в конце XIX - первой трети XX в.

В 80-е годы общий фонд развития периферийных государств, включающий обычные капиталовложения, а также текущие расходы на образование, здравоохранение и НИОКР, достиг в среднем 28-30% их ВВП. В 1950-1990 гг. в структуре совокупного производительного богатства крупных развивающихся стран, рассматриваемых в работе, доля физических воспроизводимых активов возросла примерно вдвое - с 15 до 31%, а человеческого невещного капитала -втрое: с 3 до 9%.

По расчетам автора, в "третьем мире" вдвое повысился вклад интенсивных составляющих экономического роста: если в 1900-1938 годах за счет качественных компонентов развития обеспечивалось 16-18% прироста ВВП, то в 1950-1993 гг. - примерно 32-34%. Детализированные расчеты по семифакторной модели показывают, что на этапе современного экономического роста в крупных развивающихся странах 20-24% прироста их ВВП связано с повышением качества зш-

вого и овеществленного труда (на первый компонент приходится от 1/6 до 1/5) и примерно 10-12% - с передислокацией основных учтенных ресурсов из отраслей с низкой в отрасли с более высокой эффективностью использования ресурсов.

Сравнение уровней развития шести крупных периферийных и шести крупных развитых стран свидетельствует о том, что за 19501993 гг. произошло некоторое уменьшение разрыва в показателях подушевого ВВП - с 1:8 до 1:7. Кроме того, вопреки многим пессимистическим прогнозам, развивающиеся страны достигли в целом существенного, хотя еще неустойчивого прогресса в социально-культурной сфере. В целом по "третьему миру" доля населения, живущего за чертой бедности сократилась с 45-50% в 1960 г. до 24-28% в 1990 г. Уровень грамотности взрослого населения, составлявший в "третьем мире" в 1900 г. 14-15%, возрос с 28% в 1950 г. до 69% в 1993 г., а среднее число лет обучения - с 1,6 до 5,8 (последний расчет сделан по крупным развивающимся'странам) . В странах Востока и Юга показатель средней продолжительности жизни в 1800-1913 гг. в целом не превышал 26-28 лет, но за 1950-1993 гг. он вырос почти вдвое - с 35 до 64-66 лет.

Подтягивание ряда крупных развивающихся стран к уровню ведущих капиталистических государств по некоторым важнейшим показателям развития человеческого фактора происходило в целом за послевоенный период, пожалуй, быстрее, чем по собственно экономическим индикаторам. В 1800-1913 гг. страны Запада и Япония по темпам изменения индекса развития обгоняли страны Востока и Юга в 2,5-3 раза, в 1913-1950 гг. - примерно в 1,5-2 раза, а в послевоенный период крупные периферийные государства в среднем в 1,5-2 раза опережали по темпам изменения этого индекса ведущие капиталистические страны. В результате разрыв в уровнях социально-экономического прогресса, измеренного с помощью отмеченного индекса, впервые стал, по-видимому, заметно сокращаться: если в 1950 г. он составлял 1:4,5, то в 1993 г. уже 1:2,8.

Вместе с тем в 80-х - начале 90-х годов во многих латиноамериканских и африканских государствах произошло существенное замедление экономической динамики. В результате число сравнительно быстро растущих развивающихся стран сократилось примерно с пятидесяти в 60-70-е годы до двадцати. Но на них по-прежнему приходится 50-60% населения и ВВП "третьего мира". Ряд крупных и средних стран (КНР, Индия, Индонезия, Турция, Таиланд, Пакис-

тан, азиатские НИС) провели достаточно эффективные реформы хозяйственного механизма и активизировали свой экспортный потенциал.

При этом, однако, как менее, так и более "удачливые" из развивающихся государств испытывали значительные экономические трудности, связанные с внушительными размерами внешней задолженности, оттоком и неравномерным распределением по странам иностранного капитала, нестабильностью экспортных цен, ухудшением экологической ситуации. В странах "третьего мира" насчитывается около 1,2 млрд. человек, живущих ниже порога бедности (в том числе 500 млн. в Азии и 300-370 млн. человек в Тропической Африке), более 900 млн. неграмотных. Сохраняются значительные социальные контрасты, а дифференциация доходов и потребления в ряде периферийных стран продолжает углубляться.

В особенно бедственном положении оказался, за несколькими исключениями, регион Тропической Африки. Голод, нищета, болезни, этнические и межгосударственные конфликты, проявления геноцида -таков далеко не полный список человеческих трагедий, жертвами которых оказались десятки, а может быть, и сотни миллионов людей. Применительно к ним сами понятия экономический рост, наращивание человеческого капитала теряют всякий смысл. Мировому сообществу так или иначе придется столкнуться с необходимостью решения острейших проблем жизнеобеспечения в этих странах. Таково одно из реальных противоречий современного мира.

Но было бы неправильно не видеть и того, что в целом, несмотря на трудности, сбои и попятные движения, несколько десятков развивающихся стран сумели встать на рельсы современного экономического роста. Но сделаны пока еще только первые шаги. Для создания более гибких, адаптивных социально-экономических систем необходимо многое: рациональные действия государства по демонтажу неэффективных структур, адаптации традиционных и формированию современных институтов, приватизации и постепенной либерализации основных сфер народного хозяйства, а главное - максимальному развитию разнообразных форм предпринимательства, раскрепощению созидательной инициативы людей. Привлечение ТНК, а следовательно использование передового опыта, технологий и коммерческих связей должно органично сочетаться с максимальной мобилизацией внутренних резервов, уменьшением непроизводительных расходов, сокращением престижных и малоэффективных проектов,

значительно большей концентрацией ресурсов на развитии собственно человеческого фактора, инвестиции в который, как показывает исторический опыт более развитых, а также быстро развивающихся стран, намного эффективней, чем обычные капиталовложения,

х х

х

В результате генезиса исторически созданных производительных сил, их диверсификации и усложнения происходило сначала крайне медленное, противоречивое, затем более быстрое вызревание интенсивного типа воспроизводства, характеризующегося - в тенденции - снижением ресурсоемкости экономики (не исключающей, впрочем, а предполагающей относительное расширение затрат нетрадиционных видов ресурсов), повышением роли социальных и духовных элементов производительных сил, а также существенным, хотя далеко не равномерным ускорением темпов экономического развития.

По расчетам и оценкам автора, в доиндустриальный период (1000-1800 гг.) подушевой ВВП стран Запада возрос примерно в 23 раза, а на Востоке (Китай, Индия, Египет), он, возможно, сократился в среднем на 1/5. В эпоху промышленного переворота (1800-1950 гг.) в крупных ныне развитых странах отмеченный показатель увеличился почти в 6 раз, а в среднем по шестерке крупных стран Востока и Юга он повысился лишь на 1/7. В послевоенный период ускорение экономического роста в значительной мере охватило также и страны "третьего мира". В 1950-1993 гг. в крупных развивающихся странах подушевой ВВП вырос в среднем в 3,6 раза, а в крупных развитых государствах - в 3,1 раза. В целом, как отмечает диссертант, за период времени, охваченный расчетами (1000-1993 гг.) совокупный ВВП ныне развитых стран увеличился примерно в 1540 раз (в крупных странах Востока и Юга - в 50 раз); подушевой ВВП вырос соответственно в 40-43 раза и в 3,03,5 раза; в ныне развитых странах индекс развития возрос в 30 раз, а в целом по крупным странам Востока и Юга примерно в 4 раза. Наконец, эффективность использования ресурсов в первой группе увеличилась в 10-13 раз, а во второй лишь в 1,3 раза.

Отмечая медленные эволюционные и инволюционные изменения в досовременных обществах, автор подчеркивает, что их экономические и социальные системы были отнюдь не статичны и "пассивны". Во-первых, этим обществам, причем в большей мере Востоку, чем

Западу, была присуща значительная, намного превосходящая современные масштабы неустойчивость воспроизводства, обусловленная, как отмечалось выше, природными и социальными детерминантами. Колоссальные общественные силы, труд и богатство множества людей расходовались на устранение или предотвращение различных микрокатастроф и макрокризисов. Во-вторых, досовременные общества обменивались в ходе внутрицивилизационных и межцивилизационных контактов разнообразными инновациями, темп распространения которых со временем стал постепенно ускоряться. В-третьих, на наш взгляд, относительно интенсивной была в прошлом экспансия ойкумены в пространстве ("вширь"), а также в духовной сфере ("вглубь"^ далеко не в полной мере поддающаяся квантификации, а следовательно во многом недоучтенная в экономической истории.

В силу природных и исторических факторов страны Востока в целом оказались к началу текущего тысячелетия сравнительно более развитыми, чем западные страны, расположенные на периферии Евразии, вдали от тогдашних центров мировой цивилизации. Однако в нынешнем, подходящем к концу тысячелетии именно на Западе сложились некоторые необходимые и достаточные условия для' реализации догоняющего, а затем и перегоняющего развития в результате определенной комбинации всей системы естественных, материальных, социальных и духовных производительных сил. При этом приоритетное развитие социальных и духовных компонентов производительных сил, человеческого фактора оказалось в конечном счете решающим в европейском феномене "раскованного Прометея".

В ныне развитых странах ускорение темпов роста фондовооруженности труда по основному капиталу (в 1000-1800 гг. 0,13-0,15% в год; в 1800-1950 гг. 1,4-1,6%; в 1950-1993 гг. 3,6-3,7% в год) сопровождалось постоянным опережением темпов роста фондовооруженности труда человеческим капиталом: в доиндустриальную эпоху 0,23-0,25% в год, в период промышленного переворота 1,6-1,8%, в послевоенный период (1950-1993 гг.), в который стали закладываться основы постиндустриальной цивилизации, отмеченный индикатор достиг 5,2-5,3% в год. (В целом за весь учтенный в расчетах период, в 1000-1993 гг., фондовооруженность труда по физическому капиталу выросла весьма значительно - в 130-140 раз, однако, его вооруженность человеческим капиталом увеличилась, судя по более полным оценкам, в 770-780 раз, то есть оснащение/ обогащение человека знаниями, опытом, квалификацией росло, воз-

можно, в 5-6 раз быстрее). Эта же тенденция после длительного перерыва стала наблюдаться и в странах Востока, вступивших на путь современного экономического роста (см. табл. 3).

Ничуть не идеализируя историю Запада (обреченность на развитие через бесконечные метаморфозы), не хотелось бы также излишне драматизировать печальную, но вовсе не безысходную судьбу Востока. Трансформация "восточных" систем в современные (не обязательно западные, но перспективные) формы производства и общения займет наверное немало времени, хотя, думается, с учетом опыта Японии, Южной Кореи, Китая, и не больше, чем потребовалось в нынешнем тысячелетии Западу для достижения "восточного" уровня экономического развития (не менее пяти веков) и эффективности общественного производства (семь-восемь столетий).

При этом многие ресурсные ограничители, экологические, а также некоторые социально-экономические депрессанты, с одной стороны, и расширение взаимодействия с передовыми странами (трансферт опыта, технологий, демонстрационный эффект) - с другой, могут способствовать - в тенденции - более быстрому, чем это было в экономической истории ныне развитых государств, формированию интенсивного, ресурсосберегающего типа воспроизводства, становлению основ постиндустриальной цивилизации. Вопреки ряду алармистских прогнозов, уже накопленные (хотя полностью еще далеко не реализованные), а также будущие потенции интенсивного развития ряда азиатских, латиноамериканских и ближневосточных стран "третьего мира" представляются достаточно внушительными.

х х

х

Диссертант отчетливо сознает известную условность всех приведенных в таблицах цифр, практическую невозможность ни сейчас, ни в будущем добиться "окончательной", итоговой оценки результатов экономического развития человечества за последнюю тысячу лет в его количественном выражении. Однако, поскольку десятки исследователей так или иначе оценивали темпы и масштабы экономического роста за тот или иной период, охватывающий чаще десятки, а иногда и сотни лет, диссертант счел необходимым свести воедино имеющиеся, а также собственные расчеты величины соответствующих индикаторов и наглядно показать, что в конечном

счете они означают.

На первый взгляд, цифра в 1540 раз, характеризующая масштабы роста валового продукта ныне развитых стран в 1000-1993 гг. может показаться невероятной. Однако, если мы примем, как возможные и вполне реальные весьма умеренные ежегодные темпы роста этого показателя на протяжении тысячи лет, то известное каждому школьнику правило сложных процентов неизбежно даст примерно такой результат.

Конечно, было бы неверно сводить любую, в том числе и экономическую историю человечества к какой-то одной обобщающей количественной характеристике. Но вместе с тем подобные цифры, на взгляд диссертанта, в какой-то мере облегчают понимание грандиозных сдвигов в сфере производства и потребления, затрагивающих каждого человека, равно как и силу антропогенного воздействия на ограниченные ресурсы Земли, которые впервые в нашей истории позволяют говорить о реальных экологических ограничителях индустриальной парадигмы развития.

Учитывая огромный разрыв в уровнях производства и потребления между 15% населения развитых стран и 75% жителей развивак>-щихся стран, можно и нужно указать, что прежний ресурсоемкий тип развития принципиально не может обеспечить ликвидацию этого разрыва: не хватит ни земли, ни воды, ни воздуха, ни минераль-. ных и иных ресурсов. Однако из констатации этого непреложного факта вытекает, на взгляд автора, отнюдь не пессимистический вывод. Человечество попросту обречено на иной тип, путь, характер развития. Мы не можем сказать в точности, каким он будет, но уже сейчас видны первые ростки будущей постиндустриальной, информационно-инновационной цивилизации.

Динамика индекса развития в крупных показа-!

Таблица I. ныне развитых и развивающихся странах.

таль!

1000 г. т

1800 г.

-1-

в ;

1913 г.

—I—I-1—

а ; в ; с ; б

1950 г.

1993 г.

-1-1-1-1-1-1-1-

а ; в ; с ; р ; а ; в ; с ; р

Страны

! з т; т ; ь

в

А

; о

! 9 ! 10 III ! 12 ! 13 ! 14 ! 15! 16 »17 ! 18 »19 ! 20 ! 21

Велико- л британия 1

Франция 1

Германия Г450

Италия ]

США

Япония (390)*

Средняя взвешенная5! Е: (430) ...... 1000 ( 34)

То же без

Японии 450 27 2 3,0 1120 33

1550 1030

27 2 3,0 1ога 1007

- - - 1100 ...... 630

36 33 32 30 36 (36)

55/2,0 15 4690 52 8,1 40 6350 68 10,8 54 14600 76 14,2 81

38/1,6 12 2920 50 7,0 32 4420 67 9,6 45 15600 77 16,0 86

65/2,4 14 3060 49 8,4 35 3700 67 10,4 44 168005 76 16,3 88

27/1,1 10 2290 47 4,8 26 3120 65 6,1 34 15000 78 11,6 77

58/2,1 14 5520 50 8,3 42 10250 68 11,3 64 21350 77 18,3 100

26/1,2 10 1160 51 5,4 22 1680 63 9,1 32 17650 79 15,1 89

41/1,5 12 3580 50 7,3 35 5970 66 10,0 50 18380 77 16,2 91 47/1,8 13--- - . .......

Китай 660

Ивдия 830'

Ешшт 660' Индонезия ...

28 25 9,0 23 12 7,0 23 (10) 6,0

670 610 430 630

28 20/...

23 5/...

24 3/... (23) ..

8 660 30 1,2 9

4 700 23 0,6 7

3 740 29 0,8 8

.. 880 25 (0,6) 8

640 35 1,7 II 3130 70 6,4 36

680 32 1,4 10 1430 60 4,6 24

830 38 1,6 12 1720 61 5,3 26

- 780 37 1,5 II 2560 62 5,8 31

со со

^ Продолжение таблицы I.

I J 2 i 3 I 4 I 5 I 6 j 7 í 8 I 9 I 10 ¡II I 12 j 13 j 14 j15 | 16 |l? | 18 jI9 j 20 j 21

Бразилия ......... 750 (26) .. .. 800 31 175" II 1640 44 2,1 17 5050 66 6,7 42

Мексика ......... 920 (25) .. .. 1210 32 1,4 12 1700 50 2,6 19 4420 70 7,6 43

Средняя взвеикн-

ная, Е2 810 25 17 8,0 650 26 14/(0,5) (6 ) 700 27 1,0 9 740 35 1,6 II 2640 66 5,8 32

Соотношение уровней развития 0,5-0,6 1,1 0,1 0,4 1,5-1,7 1,3 3,0-3,6 2 5,1 1,8 7,3 3,9 8,1 1,9 6,3 4,5 7,0 1,2 2,8 2,8

Н=е1:Е2

Примечания. I. Индекс развития (о) рассчитан по формуле <д в с ч 1^

где д.., в.., е.. для каждой (1) страны и для каждого (Я в.. =( • -У- • -¿¿1 • юо, %,

\А в* /

года означает соответственно подушевой ВВП в паритетах поку- 4

пательной способности валют (международные доллары 1990 г.), среднюю продолжительность жизни, а также процент грамотных среди взрослого населения за 1000 и 1800 гг.; за 1800-1993 гг. - среднее число лет обучения взрослого населения (данные по возможности редуцированы по качеству). ах, вх, сх - аналогичные показатели по США за 1993 г. 2. Все показатели округлены, в скобках оценки.

3. Средние индикаторы по группам стран взвешены по численности населения. 4. Середина XI в. 5. Данные по Западной Германии. Составлено и исчислено по материалам диссертации (гл. П-1У, Приложения 1-Ш).

Таблица 2.

Изменение структур совокупного производительного капитала*, %.

Показатели |I 41 в.н.э.| 1600 г.5 ; 11800 г§;1913 гб; 1950 г?| 1990 г?| (1913 г§ ¡1950 г? 11990 г.9

I.Земля и ис- Ныне развитые капиталистические страны. Развивающиеся страны.

пользуемые 7,5

недра 40-45 23-25 24,0 14,5 7,2 19,5 16,5 14,0

2. Физические

воспроизводи- 13,0

мые активы 3-5 9-П 20,0 13,8 18,3 12,5 15,0 31,0

2.1.Здания и

сооружения 2,0-2,5 4,5 10,0 6,9 10,5 1

2.2.Производст- У 7,0 10,0 25,5

венное обо- (1.0-1.5)10 |

рудование 1,5 5,5 3,8 6,1

2.3.Скот ... 2-3 3,0 1,5 3,5 2,0 1,0

2.4.Товарно-мате- V 3,1 1,7

риальные за- 4,0 2,0

пасы 3,5-4,5 3,0 J 3,0 4,5

3.Человеческий

капитал 52-55 64-68 63,0 65,5 78,7 74,5 68,0 68,5 55,0

3.1."Веществен-

ный"^ (63-65) 59,5 56,5 66,1 46,8 67,0 65,5 46,0

3.2."Невеществен-

ный (1-3) 3,5 9,0 1-2,6 27,7 (1,0) 3,0 9,0

Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0

Примечания. I. Исчислено методом инвентаризации различных категорий капитальных и текущих рао-

ходов, без учета жилья, военного имущества, финансовых активов. Исходные данные Р.Голдсмита о со материальном богатстве дополнены нашими оценками человеческого капитала по методу Дж.Кендрика.

2. Человеческий "вещественный" капитал - оценка капитализированных потребительских расходов на формирование рабочей силы (без учета затрат на обучение и здравоохранение). 3. Человеческий "невещественный" капитал - оценка капитализированных расходов на образование, профподготовку, охрану здоровья, а также текущих затрат на НИОКР. 4. Римская империя эпохи раннего принципата. 5. Англия и Уэльс в конце правления Елизаветы I. 6. Средневзвешенные данные по Великобритании, Франции, Германии, Италии и США. 7. Средневзвешенные данные по пяти крупным странам Запада и Японии. 8. Средневзвешенные данные по Бразилии и Индии. 9. Средневзвешенные данные по Бразилии, Мексике, Китаю, Индии, Индонезии и Египту. 10. В скобках - оценки.

Составлено по материалам диссертации (гл. П-1У).

Таблица 3.

Увеличение основных макроэкономических показателей крупных ныне развитых (А) и развивающихся стран (б) в Х1-ХХ вв., количество

раз

Периоды' Показатели ] Ю00-18001 - ! 1800-1950 1 ! 1 1950-1993 1000-1993

ВВП А 15,0 22,8 4,5 1540

Б ,2,7 2,2 8,4 50

Затраты труда А Б 6,1(7,5)* 3,4 3,6(2,5) 1,9 1,6(1,3) 2,6 35(24) 17

Основной капитал А Б 18,0 3,83 35,0 3,8 7,5 12,3 4730 180

Фондовооруженность труда по основному капиталу А Б 3.0 1.1 9,7 2,0 4,7 4,7 137 10

Фондовооруженность труда по человеческому капиталу А Б 23,54/7,0Ь -1,24/... 6,75/12,Зь 3,25/3,56 1,6&/9,0° 3,65/П,2 252/775 5 10/33

Эффективность использования ресурсов А Б 1,7(1,5) -1,3 3,0(3,7) -1,1 2,0(2,3) 1,9 10(13) 1,3

Примечания. I. Данные за 1000-1800 гг.: А - по крупным странам Запада; Б - по Китаю, Индии, Египту. За 1800-1993 гг. - соответствующие средневзвешенные данные по 6 крупным ныне развитым и 6

развивающимся странам. 2. В скобках - оценки, учитывающие затраг-ты труда в человеко-часах. 3. Расчетная оценка, учитывающая авторские подсчеты по Китаю и ориентировочные оценки по Индии и Египту. 4. Исчислено по динамике грамотности взрослого населения. 5. Исчислено по динамике среднего числа лет обучения взрослого населения. 6. Ориентировочная оценка роста капитализированных расходов на образование, профподготовку, здравоохранение и элементы НИОКР. Показатель по доиндустриальной эпохе получен на основе ретрополяции данных по Англии, Голландии и Франции ХУ1-ХУШ. вв. 7. В целях обеспечения сопоставимости результатов подсчеты произведены по двум группам стран и всем отмеченным периодам по двухфакторной модели роста,учитывающей ресурсы труда и основного капитала. По расчетам автора, эластичности изменения ВВП по труду и основному капиталу составили по ныне развитым странам за 1000-1800-1950 гг. 0,65-0,67 и 0,33-0,35, а за 19501993 гг. 0,75-0,79 и 0,21-0,25. По ныне развивающимся странам отмеченные показатели составляли в указанные периоды в среднем соответственно 0,65-0,67 и 0,33-0,35. 8. Все данные округлены.

Исчислено по материалам диссертации, гл. П-1У, Прил. I, П, Ш,

У.

х х

х

Основное содержание диссертации отражено автором более чем в 40 публикациях, общим объемом свыше 60 п.л., в том числе в следующих работах:

1. Экономический рост стран Магриба. М., 1984, 15 п.л.

2. Моделирование экономического развития стран Магриба // Вестник Московского Университета. Сер. Востоковедение, 1980,

№ 4, 0,7 п.л.

3. Роль структурных сдвигов в ускорении экономической динамики стран Северной Африки // Актуальные проблемы социально-экономической политики стран Азии и Африки. М., 1981, 0^,5 п.л.

4. Проблемы экономического и социального развития стран Магриба // Народы Азии и Африки, 1987, № 3, 1,0 п.л.

5. Некоторые вопросы экономического роста стран Магриба в исторической ретроспективе // Проблемы современной советской арабистики. Выпуск I. Ереван, 1988, 0,5 п.л.

6. Соотношение традиционного и современного в структурах

общественного производства развивающихся и ныне развитых капиталистических государств в период промышленного переворота // Цивилизации и культура в странах Востока. Материалы Ш Всесоюзной конференции востоковедов. Душанбе, 1988, 0,4 п.л.

7. Тенденции и факторы расширенного воспроизводства периферийных стран в послевоенный период // Центр и периферия мирового капиталистического хозяйства: новые взаимоотношения. М., 1989, 0,5 п.л.

8. Некоторые вопросы измерения и сравнения макроэкономических индикаторов развивающихся стран // Мировая экономика и международные отношения. М., 1989, № 9, 1,1 п.л.

9. Крупные развивающиеся страны в социально-экономических структурах современного мира. М., 1990, главы П, Ш, 1У, Приложения, 6 п.л. (совместно с Л.А.Фридманом).

10. Особенны ли особенности экономического роста развивающихся стран? // Народы Азии и Африки, 1990, Р 4, 1,3 п.л.

11. Контуры догоняющего развития в экономической истории // Развивающиеся страны в социально-экономических структурах современного мира. Углубление процессов дифференциации. М.,' 1991, 1,9 п.л.

12. Восток и Запад во втором тысячелетии: уровни, темпы и факторы экономического развития'// Восток, 1991, № 6, 1,3 п.л.

13. Оценка макроэкономической и социальной результативности развивающихся стран // Вестник Московского Университета. Сер. Востоковедение, 1992, № 2, 1,0 п.л.

14. Экономическая модернизация развивающихся стран: тенденции, факторы, социальные последствия // Восток, 1993, Р I, 1,1 п.л.

15. Экономическая динамика стран Востока в средние века и новое время // Вестник Московского Университета. Сер. Востоковедение, 1993, № 3, 1,7 п.л.

16. Россия и Центральная Азия в мировом экономическом пространстве // Азия и Африка сегодня, 1993, № II, 0,6 п.л. (совместно с Л.А.Фридманом и М.Ф.Видясовой).

17. Доиндустриальный рост стран Запада: темпы, факторы, итоги и межцивилизационные сопоставления // Востоковедные исто-рико-экономические чтения памяти В.И.Павлова. М., 1993, 2,1 п.л.

18. Экономический рост ведущих стран Запада и Японии в период промышленного переворота // Вестник Московского Университе-

та. Сер. Востоковедение, 1994, № 2, 2,0 п.л.

19. Россия, крупные страны Востока и Запада: контуры долговременного экономического развития //»-Вестник Московского Университета. Сер. Востоковедение, 1995, Р 2, 2,1 п.л.

20. Экономический рост России в сравнительно-ретроспективном ракурсе // Россия в поисках идентичности. М., 1995, 1,3 п.л. (в печати).

Кроме того по теме диссертации подготовлена монография, объемом 19,5 а.л.

Заказ 195 Тираж 120

Типография МНПО «НИОПИК» 3-й Неглинный пер. д. 5