Развивающаяся Азия: социоструктурные механизмы рынка и научно-технический прогресс тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Диссертация: содержание автор диссертационного исследования: доктора экономических наук, Уляхин, Валентин Николаевич

Оглавление

Введение

Глава I. Традиционная торговая структура: сельскохозяйственный рынок

§ 1. Торговая политика в аграрной сфере

§2. Стоимостные и инфраструктурные факторы рыночного предложения сельскохозяйственной продукции 45 Совокупное предложение и фонд внутреннего потребления 47 Механизм товаризации

§3. Аграрный рынок и продовольственная проблема

Глава II. Становление внутреннего рынка промышленной продукции

§1. Постколониальная структура торгового предпринимательства

§2. Инструменты рыночного регулирования

§3. Госкапитализм и торговый бизнес

§4. Смешанный и иностранный капитал во внутренней торговле

Глава III. Восприятие НТП и структура внутреннего рынка

§ 1. Городской рынок в координатах НТП

§2. Рыночные и технологические взаимосвязи крупного и мелкого предпринимательства

§3. Межсекторная социоструктурная и рыночная 240 динамика

Глава IV. НТП и социоструктура на пороге XXI века

§ 1. Социоструктурные тенденции на макроуровне

§2. НТП и отраслевые тенденции социоструктурной динамики 288 Агросфера 288 Несельскохозяйственная сфера 290 Национальное предпринимательство

§3. Социоструктура, рынок и межукладное взаимодействие в условиях НТП

§4. Вектор социоструктурной динамики

§5. Азиатские республики СНГ: НТП и социострук- 332 тура

Диссертация: введение по экономике, на тему "Развивающаяся Азия: социоструктурные механизмы рынка и научно-технический прогресс"

Актуальность темы. Исторический опыт развития стран Востока дает немало примеров успешного совершения в сжатые сроки рыночных преобразований, позволивших ряду стран подняться на качественно новый социально-экономический уровень. Модернизация восточных обществ, происходившая с разной степенью полноты и успеха во второй половине XX века, вызывает интерес к социоструктурным и технологическим механизмам рынка, с помощью которых задержавшиеся в своем развитии страны достигли современного индустриального или постиндустриального уровня.

Этот интерес имеет не только теоретическое значение. Проблемы осуществляемых ныне Россией и другими странами СНГ коренных преобразований, долженствующих привести экономику и общество на путь современного рыночного развития, также побуждают обратиться к опыту государств, преодолевших ранее этот путь.

В первые постколониальные десятилетия настоятельная потребность ускорения экономического роста освободившихся многоукладных стран Азии вызвала объективную необходимость общегосударственного подхода к развитию внутреннего рынка, использованию в национальных интересах сложного комплекса укладных отношений, возникающих как в производстве, так и в процессе распределения и обмена готовой (или промежуточной) продукции. При таком подходе в первую очередь учитывались связи, сложившиеся между многоукладным внутренним производством и потреблением товарной продукции.

Отношения между совокупным производством и потреблением реализуются в форме предложения и спроса, взаимодействие которых составляет существо товарного рынка и определяет основную его функцию в товарном производстве. В соотношении спроса и предло1 ч жения на рынках развивающихся стран отражались экономические связи многоукладных производителей и потребителей, которые в свою очередь опосредствовали товарные отношения между укладами и внутри каждого из них.

В условиях ограниченности и дробности национальных рынков проблема соотношения внутреннего товарного спроса и предложения превратилась в одну из узловых при реализации официальных планов экономического развития и политических программ. Это объяснялось рядом факторов, из которых можно выделить, во-первых, то, что существенные количественные и качественные результаты, в конечном счете достигнутые корпоративным и госкапиталистическим предпринимательством в производственных отраслях ряда развивающихся стран Азии, не получили адекватного отражения в объеме рыночных операций и их влиянии на движение внутренних цен; во-вторых, то, что производственная, и в этом смысле односторонняя, специализация госсектора (ключевые промышленные отрасли, инфраструктура и т.д.) в большинстве азиатских стран постепенно вела к увеличению разрыва между частным и госкапиталистическим предпринимательством в пользу первого по мере сближения производства с рынком и сферой потребления. В последней трети XX века указанный разрыв во многих развивающихся странах достиг максимального уровня. В результате к середине 1980-х - началу 1990-х годов почти повсеместно в Азии возникла объективная необходимость в либерализации рыночной, монетарной, валютно-кредитной и фискальной политики, условий привлечения иностранного капитала и фиксирования валютного курса. Началась эпоха дерегулирования, деконтроля, денационализации (частичной или полной), формального ухода государства из ключевых отраслей и секторов производства и торговли. Однако это отнюдь не означало полного упразднения всех рычагов стоимостного контроля и регулирования. Последнее было невозможно на Востоке уже в силу полувекового сращивания госбюрократии с корпоративным сектором и товаропроизводящими укладами, особой роли, которую играла в экономике сформировавшаяся бюрократическая (военно-бюрократическая) буржуазия. Решение социальных проблем многоукладных стран также было немыслимо без существенных позиций государства в экономике.

Таким образом, в процессе становления внутреннего рынка на Востоке можно выделить два взаимосвязанных и взаимообусловленных периода. В течение первого периода (середина XX века, первые десятилетия независимости) двигателем рыночного развития выступал, как правило, госкапитализм. Стимулирование и регулирование внутренней торговли отвечало задачам макроэкономической политики, ориентированной на ускоренный рост, импортзамещающую индустриализацию, форсирование экспортных производств, хозяйственную стабилизацию, экстенсивное развитие важнейших отраслей, особенно сырьевого комплекса и т. д.

Второй этап (конец XX века, 1980-е - 1990-е годы) совпадает по времени с наиболее мощной волной научно-технического прогресса (НТП), углублением и интенсификацией глобализационных процессов. Ускорение развития мировых рынков капитала, товаров, рабочей силы, услуг, технологий и информации, расширение сферы активности транснациональных и интернациональных экономических и финансовых структур и институтов в возрастающей степени ориентировало развивающиеся страны на повышение качества выпускаемой продукции, рост эффективности, производительности, капитало- , торгово- и наукоемкости производства, на разнообразие рынков и потребителей. Развитие внутреннего рынка на данном этапе характеризуется тем, что наряду с корпоративным сектором в Азии прогрессирует и капитализируется средний и мелкий бизнес, способный выпускать нестандартную продукцию небольшими сериями. Вырабатывается стратегия взаимодействия всех многоукладных секторов (крупного корпоративного и монополистического, некорпоративного мелкокапиталистического и мелкотоварного, государственного), исходящая не из одномерного представления о ведущем укладе, а из интеграции (или синтезе) разнообразных, разностадиальных и самобытных укладных структур. Формируется группа новых индустриальных стран Азии, где ре-сурсозатратные, энерго- и трудоемкие отрасли сочетаются, дополняются или вытесняются энергосберегающими, трудо- и ресурсоэконом-ными постиндустриальными секторами, базирующимися на ультрасовременных информационных и коммуникационных технологиях. Ключевую роль приобретают сфера услуг, наука, образование; развивается внутриотраслевое и профессиональное разделение труда. Интенсификация производства, рост его наукоемкости фокусирует внимание на качестве рабочей силы; уровень квалификации, с разования, компетентности занятых становится макро- и микрохозяйственным критерием эффективности, экономичности и производительности.

Объектом исследования в предлагаемой работе является рыночная многоукладная экономика, предметом - взаимосвязь рыночной и социоструктурной динамики в условиях НТП и глобализации. Социоструктурные механизмы рынка рассматриваются с точки зрения экономической политики государства и анализируются с позиций устойчивого социально-экономического развития.

В данной работе фактически впервые в рамках диссертационного исследования предпринята попытка решения комплексной научной проблемы, имеющей важное народнохозяйственное значение - выявление механизма диалектического взаимодействия рыночной и социальной динамики как одного из важнейших факторов экономического роста. Опыт развивающихся стран Востока концептуально важен как для понимания основных закономерностей процесса модернизации, происходившей во второй половине XX века, так и для более полного представления о воздействии мирового глобализирующегося хозяйства через внутренний рынок и НТП на социальную и социоструктурную эволюцию восточного общества.

Целью диссертационной работы является комплексное рассмотрение процесса развития рыночной и социальной структуры стран Востока во второй половине XX века; вскрытие причин, характера и закономерностей воздействия НТП на социальную и рыночную динамику; оценка эффективности механизма технологической модернизации в различных социально-экономических условиях. Анализ социальной и рыночной динамики дает возможность сформулировать методологический подход к исследованию восточных обществ в процессе капиталистической трансформации путем проведения рыночных реформ. В связи с этим диссертант определил следующие задачи исследования:

- проанализировать процесс формирования государственной рыночной политики в системе государственного регулирования экономики;

- выработать понятийный аппарат, позволяющий понять и объяснить элементы и принципы взаимодействия социальной и рыночной динамики в условиях НТП, выявить закономерности этого взаимодействия в разных развивающихся странах Востока;

- исследовать значение мирового хозяйства, мирового рынка, процесса глобализации в модернизации структуры внутреннего рынка и социального состава;

- выяснить возможности реагирования традиционных рыночных структур, существующих в странах Азии, на инновационные волны;

- проанализировать синтез архаических и новейших рыночных структур и определить основные факторы модернизации социального состава;

- показать значение восприятия НТП в процессе структуризации внутреннего рынка и становления технологических взаимосвязей крупного и мелкого производства;

- исследовать роль межукладной интеграции в ускорении экономического роста, модернизации рыночной структуры и социального состава.

Научная разработанность темы. Историография. Исследование столь многоплановой темы было бы невозможно без осмысления и использования теоретических знаний и методических подходов, накопленных отечественными и зарубежными учеными в области изучения конкретно-исторических систем производительных сил, включая их рыночную составляющую, во взаимодействии с социоструктурными аспектами общественного воспроизводства. Диссертация относится к типу работ, сочетающих теоретический и конкретно-экономический анализ социоструктурной и рыночной динамики стран Азии в условиях НТП и глобализации. Работы такого плана достаточно редко встречаются в отечественном и зарубежном востоковедении, хотя число исследований по различным аспектам предпринимательства в Азии и, тем более, по проблемам технологической модернизации восточных обществ весьма велико. По мнению диссертанта, это обстоятельство вызвано меньшим вниманием со стороны зарубежных востоковедов к теоретическим аспектам социоструктурной динамики, а также ярко выраженной спецификой азиатского социума. Отечественные исследователи, напротив, заложили основы теоретического анализа хозяйственно-рыночных отношений и социальной структуры развивающегося мира как на обобщающем мирохозяйственном, так и на региональном и страновом уровнях. Это, например, работы А. Я. Эльянова [234], Р. М. Авакова [1], Н. А. Симония [175], Н. С. Бабинцевой [17], Г. Е. Скорова [178], Г. К. Широкова [234], А. М. Горячевой [42], А. П. Колонтаева [81], Ю. В. Яковца [237а], В. Д. Андрианова [11], Е. Ф. Авдокушина [1а] и др. Решая поставленные задачи, диссертант опирался на достигнутый уровень научного осмысления социальной динамики и общих закономерностей современного экономического развития восточных стран, отраженный как в индивидуальных и коллективных монографиях, так и в материалах конференций и дискуссий.

Те или иные аспекты взаимодействия рыночной и социальной динамики с различной долей обстоятельности и под неодинаковым углом зрения затрагивались в работах российских востоковедов - Н. А. Симония, Г. К. Широкова, А. И. Левковского, А. Я. Эльянова, В. Г. Рас-гянникова, А. Г1. Колонтаева, В. В. Карлусова, Н. А. Савельева, С. Ф. Левина, Л. И. Рейснера, Т. С. Покатаевой, М. Н. Егоровой, В. И. Павлова, Л. А. Гордона и др. Анализируя, в частности, полистадиальные формы производства и товарного обращения, эти авторы не оставались в стороне и от социальной структуры занятых (традиционные и современные отрасли, мануфактура, мелкая фабрика). Многие их выводы, касающиеся, например, места мелких и средних предпринимателей в низших укладах, многослойности национального предпринимательства, количественных границ и группировки городского и сельского бизнеса, сохраняют свою актуальность и в настоящее время.

Цели и задачи диссертации определили круг исследовательской литературы и источников: во-первых, это работы, анализирующие переходные процессы в социальном и экономическом развитии азиатских стран, во-вторых, это публикации общетеоретического и конкретно-экономического характера о социально-экономической модернизации и технологическом прогрессе восточных обществ з XX веке, а также обобщающие работы о становлении и развитии рынка в странах Азии.

В отечественном востоковедении историографию рассматриваемой темы можно разделить на три периода: 1) конец 1950-х - середина 1960-х годов. В этот период исследовались, как правило, общие закономерности формирования внутреннего рынка в связи с развитием госсектора, эволюцией капитализма и становлением национальной буржуазии в целом. 2) Середина 1960-х - середина 1980-х годов. Развитие внутреннего рынка в странах «третьего мира» выделяется как отдельный предмет исследования, что в значительной мере объясняется возросшим интересом к экономической и социальной динамике, низшим, средним и высшим формам капиталистического предпринимательства, с одной стороны, а также ускорением процессов транснационализации в азиатских странах, с другой. 3) Вторая половина 1980-х - 1990-е годы. Начались попытки поиска новых концепций, способных адекватно выразить ту степень переплетенности и взаимовлияния различных экономических и социальных процессов, которые активизировались в Азии на пороге XXI века.

Исследуя социоструктурную динамику восточных обществ в эпоху НТП, диссертант учитывал как интересные и многообещающие подходы сторонников цивилизационного анализа, так и активное внедрение идей теории постмодернизма. В то же время, сам объект исследования, равно как и предыдущий опыт диссертанта, побуждали к сохранению системы научных координат формационно/многоукладного анализа. Поэтому в данной работе были использованы некоторые выводы из трудов Н. А. Симония, А. И. Левковского, Р. Г. Ланды, С. А.

Кузьмина, Г. Ф. Кима, В. Ф. Ли, Л. И. Рейснера, В. Г. Хороса, С. И. Тюльпанова, В. В. Крылова, В. Л. Иноземцева, В. Л. Шейниса, И. В. Алешиной и других1.

Обширен свод работ по социальной проблематике стран Востока, вышедших в 1970-е - 1990-е годы в Институте востоковедения РАН, например, [41; 44; 48; 49; 55; 57; 63; 66; 78; 81; 82; 83; 84; 85; 93; 94; 95; 96; 97; 99; 100; 103; 105; 106; 107; 110; 112; 115; 122; 127; 130; 136; 140; 148; 151; 152; 153; 156; 175; 176; 185; 186; 187; 188; 190; 191; 203; 208; 211; 219; 221; 223; 224; 225; 227; 228; 238; 240]. Из теоретических публикаций для автора представили особый интерес исследования под руководством Н. А. Симония («Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного». М., 1982; «Город в формационном развитии стран Востока». М., 1990 и др.), коллективные монографии сотрудников ИМЭМО РАН, посвященные модернизации в странах Азии, а также материалы весьма содержательного обсуждения статьи А.И. Неклессы «Постсовременный мир в новой системе координат», опубликованные в журнале «Восток» в 1997 и 1998 годах.

Диссертант учитывал также концепции и оценки теорий модернизации, содержащиеся в работах Ю. Г. Александрова, В. А. Мельянце-ва, Л. Р. Полонской, М. А. Чешкова, А. И. Яковлева, В. А. Красилыци-кова, В. В. Карлусова, В. А. Федорова и др. востоковедов. Среди отечественных публикаций по теоретическим вопросам, появившихся в 1990-е годы, представили интерес работы Н. Н. Зарубиной, посвященные эволюции западных теорий модернизации [58], и В. Л. Иноземцева, предпринявшего попытку обновления теории общественной формации в современных условиях [65].

По изученности рыночной и социальной структуры среди всех стран Востока более всего, пожалуй, повезло Индии, которая как по численности занятых в разных экономических секторах и структурах, так и по степени развития рыночных (капиталистических, мелкокапиталистических, мелкотоварных) отношений особенно репрезентативна и при анализе общих закономерностей, и при выявлении специфических особенностей рыночного предпринимательства в Азии. Среди первых работ, обобщающих социально-экономические и исторические аспекты формирования внутреннего рынка и предпринимательства в Индии, можно назвать монографии А. И. Левковского [102] и В. И. Павлова [128].

В этих исследованиях впервые в отечественной индологии были обозначены этапы становления национального рынка в Индии, рассмотрен процесс складывания полистадиальных форм капиталистического предпринимательства. Анализируя эволюцию товарообменных отношений в Индии, А. И. Левковский, в частности, доказал, что в историческом плане выделение простого товарного производства из натурального и процесс первоначального накопления капитала, становление капиталистических мануфактур и фабрик происходили не тогда, когда подготовительный этап для каждой стадии в основном завершался, а почти синхронно; незавершенность господствовала во всем: «здание индийского капитализма воздвигалось не последовательно (этаж за этажом), а сразу (от фундамента до крыши) на куцем и неровном основании» [102, с. 180-182]. Следует отметить особое место работ А. И. Левковского в исследовании социоструктурных факторов многоукладной эволюции [105; 106; 97].

В работах по Индии рассматривались различные аспекты формирования внутреннего рынка, ставились и по-разному решались те или иные вопросы эволюции социальной структуры. При этом авторы сталкивались и с рядом общих, характерных для формирования рыночной экономики в странах Востока в целом социальных факторов и процессов, которые можно сгруппировать в следующие основные проблемные «блоки»:

1. Диалектическая увязка традиционного и современного в рыночном развитии разноукладных потоков предпринимательства. Формирование предпринимательских слоев при помощи традиционных и современных институтов. Этнические, кастовые и иные признаки отдельных групп предпринимателей.

2. Результаты взаимодействия традиционных институтов (община, каста, племя и др.) и современных, порождаемых высшими «побегами» капитализма (предпринимательские союзы, федерации, торгово-промышленные ассоциации и т. п.). Значение различных (по размерам и отраслевой принадлежности) групп торгового и торгово-ростовщического капитала в развитии внутреннего рынка и мелкого предпринимательства и одновременно в торможении этого развития. Роль традиционных институтов в вовлечении в рыночное производство низших укладов.

3. Разновременность созревания отдельных компонентов торгового капитала; внутренняя неоднородность, дробность крупной буржуазии как фактор, непосредственно влияющий на рост мелко-капиталистических слоев.

4. Двойственность мелкого производства в экономическом и социальном отношениях. Переходное, промежуточное положение мелкого предпринимательства между современным производством и традиционно-архаическими сферами деятельности.

5. Противоречивая роль государственной торговой политики в разных странах как фактора, в чем-то способствующего капитализации мелкого производства и (или) его трансформации в сателлитный придаток крупной промышленности, а в какой-то мере сковывающего развертывание самостоятельных конкурентных видов мелкого бизнеса как уже сложившимися группами крупной буржуазии, так и представителями бюрократической среды, связанной с госсектором.

Начиная с середины 1960-х годов растет интерес к мелкому (мелкокапиталистическому, мелкотоварному) предпринимательству и его месту в рыночной и социальной структуре [158; 171; 82; 110]. Не умаляя значения многообразия и переходности в структуризации восточного общества, работы тех лет дифференцировали укладные формы нефабричного (нецензового, неорганизованного) производства, характеризовали состав и развитие низших предпринимательских слоев, изучали социо-культурную среду, из которой выкристаллизовывались новые страты мелких и средних предпринимателей, анализировали их отраслевой состав и взаимосвязи с корпоративным бизнесом, исследовали тенденции государственной политики рыночного регулирования.

Значительное место уделялось также анализу стратегии технологического развития в связи с формированием внутреннего рынка. Так, анализируя ход промышленной революции в странах Южной Азии, Г. К. Широкое выделил следующие ее характерные черты, определившие эволюцию национального рынка: 1) становление индустриальных методов производства происходило раньше, чем сформировались местные капиталистические отношения и возникла мануфактура, т.е. отсутствовали социальные и экономические предпосылки, что вело не просто к скачку через этап развития, а к недостаточной зрелости местного капитализма в социальном и экономическом плане; 2) первоначально происходило внедрение такой системы машин, которая не вела и не могла вести к освоению их производства в будущем. Тем самым, заключал Г.К. Широков, в странах Южной Азии не произошло завершение промышленного переворота, ни в его социально-экономическом, ни в техническом аспектах [224, с. 44-47].

Комплексное исследование формирования рынка сельскохозяйственной продукции в условиях многоукладное™ было осуществлено В.Г, Растянниковым, отметившим противоречивость процесса товари-зации в агросфере: «опережающая товаризация сельскохозяйственного продукта (по сравнению с развитием общественного разделения труда) выступает следствием главным образом воздействия на аграрную экономику монополии частных докапиталистических институтов» [151, с. 219]. Такая традиционность процесса товаризации (вопреки всем попыткам модернизации, централизации или национализации оптовых, а иногда и розничных каналов) имела в своей основе объективные факторы и выражалась в разнородности товарных поступлений, противоречивой взаимосвязи между объемом производства, реализуемой долей продукции и уровнем контролируемых государством цен.

При написании диссертации важную роль в исследовании тенденции взаимодействия хозяйственной, рыночной и социальной динамики сыграли статистические материалы. Это прежде всего статистические ежегодники, тексты социально-экономических планов, справочные издания различных правительственных организаций, а также материалы полевых этнографических, социальных и экономических исследований, содержащие большой объем интересного материала по группам занятого населения, традиционным и современным социальным институтам. Сопоставление различных экономических и социальных показателей, как плановых, так и реальных, дало возможность проанализировать основные социоструктурные компоненты развивающихся стран Азии во второй половине XX века.

Зарубежная литература по проблемам социоструктурной и рыночной динамики, а также технологической модернизации стран Востока обширна и многообразна. Автор считает необходимым выделить работы С. Хантингтона, А. Кинга, Б. Шнайдера, Д. Медоуз, И. Райы* ндерс, М. Рэвелльон, И. Бонкер, А. Херман, Д. Ландес, Дж. Маассен, А

П. Медан, С. Радхакришнан, Дж. Салмон, М. Стамбули, К. Вайс . Среди зарубежных авторов можно отметить два выявившихся подхода. Первый состоит в выделении рыночной трансформации, как главного процесса развития, и капиталистического уклада, как системообраи зующей структуры: Р. Арнат [248], Дж. Дюменил [286], И. Энос [292], Дж. Эспинг [293], Р. Хаузер [322], Р. Инглехарт [337], К. Окава [379], А. Скотт [408] и др. Второй подход дает более сдержанную оценку перспектив рыночной и социоструктурной модернизации: Э. Абдель-галил [241], О. Бругман [257], Р. Дюр [288], М. Францини [304], Й. Лайтембергер [354], П. Мауро [370], Дж. Ноксбергер [378], К. Сингх [411].

Особое место в изучении социоструктурной и рыночной динамики стран Востока занимают труды индийских авторов. Их можно разделить на несколько групп. В первую входят фундаментальные работы общего характера, посвященные формированию экономической и социальной структуры развивающихся стран Азии. В них внимание индийских ученых преимущественно акцентировано на отраслевых и секторных характеристиках занятости в рамках корпоративного и некорпоративного бизнеса, например, [243; 252; 266; 282; 330]. Вторая группа исследований содержит богатый эмпирический материал о формировании внутреннего рынка и предпринимательской структуры (социологические опросы, полевые исследования, статистические разработки): [367; 374; 377; 395; 399]. Третью группу составляют работы и статьи, содержащие социально-экономическую, социально-культурную и социально-психологическую характеристику различных контингентов предпринимателей и рабочей силы формального и неформального секторов экономики, например, [348; 400; 404; 413].

В диссертации автор использует также труды западных исследователей (узкоспециальные работы и обзорные монографии), в которых анализируется широкий спектр вопросов становления и регулирования внутреннего рынка и предпринимательской структуры. Здесь можно выделить следующие основные проблемы, связанные с развитием и модификацией товарообменного процесса: воздействие на доходы определенных групп производителей и потребителей посредством регулирования рыночного предложения, инфраструктуры обращения, торговых субсидий, кредитов и т. п.; воздействие на покупательную способность различных слоев потребителей при помощи оптовых и розничных цен; улучшение условий внутренней торговли обеспечением правового режима посредников.

Необходимость стоимостного регулирования в условиях развивающейся экономики признается в большинстве работ зарубежных экономистов, хотя такое регулирование не всегда благоприятствовало созданию условий для капиталистически ориентированного функционирования механизма цен. При этом разные авторы акцентируют различные аспекты проблемы.

Д. Томпсон и Ч. Рэнд, например, разграничивают меры прямого и косвенного регулирования внутреннего рынка. В случае прямого контроля государство непосредственно фиксирует товарные цены или перераспределяет факторы производства между ключевыми отраслями. Косвенный контроль осуществляется главным образом путем фискального ограничения доходов и потребительского спроса (через изменение ставок подоходного налога, учетного и ссудного процента, регулирование свободных рыночных операций, субсидии и пр.). Прямой контроль, как правило, привязан к индивидуальным товарным рынкам и используется в тех случаях, когда меры косвенного регулирования оказываются неэффективными даже для незначительной корректировки разрыва в доходах [430, с.203; 396, с.315].

В некоторых работах проводится различие между первичным рыночным регулированием (фактически стоимостная политика) и стоимостным планированием как инструментом ценообразования (налоговые санкции, торговое лицензирование, контроль за распределением, фиксирование цен и т.д.) [243, с.70 - 79].

В работах М. Крисберга, Ф. Майснера, Н. Дхолактии и Ф. Фирата доказывалось, что свободное ценообразование, основанное главным образом на конъюнктурных предположениях и корректируемое по отдельным товарам лишь в случае нарушения эквилибриума между спросом и предложением, не оправдывает себя в кризисные периоды экономического спада или перенапряжения; о его воздействии на объем производства и товарооборота можно говорить только в долгосрочной перспективе (см., в частности, [352, с.57 - 96]).

Д. Роджерс и Г. Херш подчеркивали, что саморегулируемое воздействие механизма цен недостаточно для оперативного выравнивания или изменения объемов производства и товарооборота. Закономерно поэтому контролируемое и планируемое (в строго очерченных рамках) использование системы цен в общехозяйственных интересах. Регулирование движения рыночных цен допустимо, если выполняются три фундаментальных условия: во-первых, совокупный денежный спрос приближается к реальному предложению товаров и услуг; во-вторых, установлены ограничения на монопольных производителей; в-третьих, прямое регулирование дополняется косвенным контролем над ценами [403, с. 17]. К условиям оптимального ценообразования указанные авторы относят межотраслевое выравнивание предельной стоимости использования производственных факторов, пропорциональность цен и предельных издержек, окупаемость производственных затрат доходами от реализации готовой продукции. При наличии данных условий рыночные посредники и частные предприниматели, стремящиеся максимизировать свои доходы, распределяют производственные ресурсы по «сознательно-оптимальной схеме» [307, с.30]. Предположения, на которых строится «оптимальное» рыночное ценообразование, конечно, далеко не всегда соответствовали экономическим реалиям развивающихся стран. О сложившейся системе предпочтений можно было говорить, очевидно, лишь в отношении какой-то очень узкой группы имущих потребителей, спрос которых во многом определялся демонстрационным эффектом, установившимися привычками или иностранными стандартами. Огромный разрыв в доходах различных слоев лишь углублял несоответствие между потребительским совокупным спросом и внутренними потребностями. Государство, таким образом, вынуждено было стимулировать потребление необходимой продукции часто посредством ее реализации по ценам ниже издержек производства, покрывая убытки за счет торговых и иных налогов.

Значительное развитие в теории рыночных отношений и маркетинга получили разнообразные неокейнсианские модели ценообразования, адаптированные для этапа индустриальной трансформации освободившихся стран (см., например, [363, с. 140 - 200; 374, с.27 - 39]). Их логика примерно такова. Финансирование крупных проектов неизбежно связано с инфляционным давлением на развивающуюся экономику, что в конечном счете ведет к удорожанию капитальных затрат. С другой стороны, в результате повышения общеэкономической активности индивидуальные денежные доходы приобретают тенденцию к увеличению. Изменяющаяся под воздействием спроса структура товарооборота в свою очередь негативно отражается на пропорциональности денежных и реальных доходов. Все это приводит к появлению значительного непокрытого спроса, и, как следствие, развивается спекулятивная и контрабандная торговля на черном или теневом рынке. Поскольку резкое увеличение поставок потребительских товаров без существеного повышения их цен невозможно в краткосрочной перспективе, возникает объективная необходимость ограничения совокупного внутреннего спроса. В результате государство берет под свой контроль ставки заработной платы и использование важнейших экономических ресурсов. Таким образом, практическая значимость ценообразования в условиях несоответствия спроса и предложения обусловливается преимущественно слабостью побудительных импульсов свободных цен для планируемого хозяйственного эффекта. Традиционный для неокейнсианства примат обращения в итоге выливается здесь в переоценку значения стоимостного и фискального контроля как стимулятора индустриализации и средства оптимального распределения дефицитных ресурсов. Противоречивый характер теоретических подходов к развитию внутреннего рынка и торговому регулированию не мог не отразиться на технике ценообразования и торговой практике функционирования госкапитализма в азиатских странах. Множественность и противоречивость практических методов торгового регулирования не в последнюю очередь объяснялись тенденцией к более или менее универсальному приложению тех или иных концептуальных моделей к нуждам индустриализации и экстенсивного роста.

Различные аспекты НТП в связи с рыночной и социоструктурной динамикой в странах Востока под разным углом зрения исследовались отечественными и зарубежными экономистами и социологами. В потоке публикаций можно условно выделить два основных подхода. Представители так называемого «микроподхода», изучавшие влияние НТП в рамках отдельных предприятий, секторов или отраслей, пытаются напрямую связать инновационные волны с динамикой социост-руктурных и хозяйственных показателей (занятость, валовой продукт, производительность, капиталоемкость, трудоинтенсивность и т.п.) [49; 85; 95; 105; 116; 153; 188; 224; 238; 248; 257; 269; 267; 361]. Данный подход отличается сильно выраженной практической ориентацией и, по сути, является ответвлением социальной инженерии. Он предусматривает многоступенчатую перестройку структуры занятости и рынка в соответствии с внедряемой технологией - сначала анализ технических и функциональных особенностей инновации, а затем рыночную оценку последствий ее освоения.

Последователи «макроподхода» на основе нелинеарного (т.е. не опирающегося лишь на количественные параметры) анализа выбирают более широкое поле исследования. X. Мирза и Р. Инглехарт, например, предлагают ввести в анализ обычно отсутствующее, но крайне необходимое звено взаимосвязи между инновационно - технологической трансформацией и социокультурным восприятием НТП, поскольку развивающиеся страны демонстрируют различные пути экономического приобщения к НТП, разнокачественные типы его социального восприятия извне (за счет в основном внешних, привнесенных форм инноваций), а также очень дифференцированные варианты рыночной адаптации к НТП изнутри (за счет в основном внутреннего механизма технологической абсорбции иностранных и собственных инноваций) [373, с.95-98; 337, с.38-40].

Наиболее значительные разбросы и лаги в социокультурном восприятии НТП, способном радикально изменить саму парадигму развития, по мнению М. Стамбули и П. Тейлора, наиболее отчетливо прослеживаются между развивающимися странами Азии, прошедшими стадию импортзамещения и приступившими к реализации экспорто-риентированного варианта развития главным образом на базе привлечения капиталов и технологического опыта ТНК, и странами, которые наряду с привнесением НТП извне создают собственный научнотехнический потенциал на базе не только самостоятельного использования технических знаний, но и их генерирования [416, с.13-17; 425, с.21-23].

Анализ технологической трансформации на базе отдельных экономических индикаторов, как отмечают К. Окава и Г. Паркер, не может служить основой для выявления взаимосвязанных социальных, технологических и интеграционных процессов на Востоке, поскольку не учитывает многомерные факторы модификации этих процессов, проявляющиеся, в частности, в изменении вариантов динамики производственных капиталовложений, производительности труда и темпов роста численности занятых в различных хозяйственных подразделениях; параметров функций, показывающих взаимосвязь между темпами расширения экстенсивного воспроизводства, характерного практически для всех секторов рыночной структуры, и динамикой капиталоемкого и трудоабсорбционного роста современной промышленности; пропорции текущих материальных затрат, конечного национального продукта и прироста ресурсов для распределения, перераспределения и потребления различными слоями населения [379, с.82-84; 383, с.90-92].

В результате кардинальное значение приобретают такие комбинированные показатели, которые характеризуют результативные признаки динамики технологических и формационных процессов, в частности расчетную производительность труда (пропорция секторного продукта и занятых), структурную производительность (соотношение условно чистой продукции и совокупных затрат) и факторную производительность (пропорция секторного продукта и средневзвешенных долей занятого труда и капитала).

Д. Рич и Г. Вильке связывают циклическую динамику хозяйственных величин и социоструктурных пропорций, характерную для третьей волны» НТП (последняя четверть XX века), с отставанием формирования структуры потребления от производственной структуры развивающихся стран Азии при одновременной интенсификации межотраслевого рыночного взаимодействия. При скачкообразных в условиях НТП изменениях в системах производительных сил взаимоприспособление отдельных социоструктурных блоков будет нарушаться намного быстрее, чем раньше. Это обстоятельство порождает объективную необходимость, чтобы функция внешнего воздействия на инновационные процессы в большей мере разделялась между корпоративно-монополистическим сектором и относительно «свободным» многоукладным рынком в виде децентрализованной системы координации экономической деятельности [401, с.32-35; 443, с. 17-20].

По мнению К. Сингха рыночная либерализация и частичная децентрализация новой промышленной активности в азиатских развивающихся странах в конце XX века знаменуют начало глобальной гомогенизации национальных производительных сил. Целостность и одновременно планетарный масштаб совокупных производительных сил обусловливает растущее значение НТП не только как механизма усиления взаимосвязей национального и мирового рынка в целом, но и как средства адаптации к коренным социоструктурным переменам, происходящим в высокоразвитых странах Запада (ослабление регулирования, частичный демонтаж государственного сектора, репривати-зация и т.п.) [411, с.92-95].

В большинстве работ, посвященных НТП в Азии, переход от экономии живого труда к экономии капитала формулируется в качестве главного фактора социоструктурной и рыночной модернизации (см. [245, с. 13-15; 262, с.25-31; 292, с.42-50; 297, с.70-73; 304, с.85-88; 295, с.32-36; 318, с.52-55; 351, с. 19-24]). Однако в востоковедении еще нет работ, посвященных анализу социоструктурных механизмов рынка в едином комплексе с эволюцией нового технологического (постиндустриального) способа производства. Данная диссертация направлена на восполнение этого пробела.

Методологической основой исследования является комплексный подход, предусматривающий всестороннее системное рассмотрение сложных явлений и процессов и исключающий их упрощенное восприятие. Данный подход основывается на описании, анализе и сравнительной характеристике явлений с использованием разноплановых источников. В то же время, для достижения поставленной цели и решения теоретических задач исследования, диссертант использовал целостный подход, сочетающий теории высокого уровня обобщений -формационную, укладную, теорию модернизации. Оценка взаимосвязи рыночной и социоструктурной динамики проводилась автором с использованием методов странового анализа и математической статистики. В работе также применялись методы сравнительно-странового анализа.

При написании диссертации автор исходил из того, что предпринятое исследование в своей фактологической части имеет значение преимущественно для сферы рыночной экономики развивающихся стран Азии, но в теоретических разделах и выводах оно может также способствовать выяснению условий взаимодействия социальной, рыночной и технологической структуры в целом с методологической точки зрения в других странах, включая Россию и республики СНГ.

Научная новизна. В работе впервые осуществлен комплексный системный анализ взаимосвязи социоструктурной и рыночной динамики в различных группах развивающихся стран Азии в условиях НТП и глобализации. На основе привлечения большого круга источников сделан вывод о том, что современная предпринимательская структура азиатских стран вобрала в себя практически все элементы и ранней, и средней, и поздней стадий как промышленной революции, так и НТП. Отсюда специфика развивающихся стран Азии - совмещение и взаимодействие во времени и пространстве всех фаз промышленной революции и последовательных волн НТП - проявляется, в частности, в том, что изменение межсекторного социального состава и товарного продукта в пользу современной индустриальной сферы и услуг происходило во многих странах Востока в 1980-х - 1990-х годах намного быстрее, чем на Западе в эпоху промышленной революции. Спрессованность во времени различных стадий становления городского предпринимательства вело к тому, что очень устойчивым и практически повсеместным в Азии становился синтез традиционных и современных технологических и предпринимательских форм промышленного, торгового, банковского и финансового капитала, старых и модернизированных каналов товарообращения, традиционных и новейших предпринимательских институтов. В этой связи рассматривается наметившаяся в развивающихся странах Азии на пороге XXI века тенденция к межсекторной технологической интеграции, которая пробивает себе дорогу сразу с двух сторон - от города и от агросферы -при продолжающемся углублении внутренней дробности двух территориальных полюсов социоэкономического пространства.

Несомненный интерес представляет развернутая характеристика современной (конец XX - начало XXI века) политики и практики вмешательства государства в сферу товарообменных отношений на многоукладном по своему содержанию внутреннем рынке в целом и отдельных рынках важнейших для развивающихся стран товаров, в частности. Сделана попытка комплексного исследования противоречивой эволюции политики и практики госкапиталистического предпринимательства во внутренней торговле стран Востока. Наряду с этим рассматриваются отдельные аспекты воздействия государственной торговли и рыночного регулирования на предпринимательские структуры и различные слои потребителей, критически анализируются современные концепции регулирования, получившие распространение в развивающихся странах.

В работе впервые дается конкретный анализ социоструктурной динамики в Азии, которая носит как временной, так и пространственный характер и выражается в том, что многоукладное общество существует, с одной стороны, по меньшей мере, в четырех временных ритмах, соответствующих хронологическому, социоисторическому, психологическому и технологическому времени; а с другой, - по меньшей мере, в трех измерениях (координатах), отвечающих основным направлениям социоэкономической, социокультурной и социоэкологи-ческой эволюции. Все это предопределило и общеметодологический поисковый характер работы с целью выявления перспектив эволюции рыночной и социальной структуры в переходные периоды от старого к новому технологическому способу производства, когда степень восприимчивости тех или иных рынков, отраслей и секторов экономики отдельных стран и целых регионов к новейшей технологии в равной мере зависит как от уровня научно-технического развития, так и от динамики социальной структуры общества.

В анализ впервые включается, во-первых, ряд новых социальных дифференциаторов и динамических параметров (с учетом сложившихся и перспективных технологических различий в функциональном разделении труда и организации национального рынка) и выделяются наряду с известными укладными образованиями также (1) вторичные социально-производительные общности, формируемые в связи с различиями в условиях и формах реализации рыночного и технического потенциала отдельных стран; (2) социальные, профессионально - квалификационные и иные группы, дифференцируемые по их месту в новом технологическом способе производства и в системе рыночных отношений; (3) складывающиеся новые национально-этнические, территориальные и другие предпринимательские общности. Во-вторых, делается попытка перехода от «плоскостного» к «объемному», многомерному анализу социоструктурной и рыночной динамики азиатских стран в контексте мирохозяйственной взаимозависимости с целью сопоставить эту динамику с рыночной и социальной эволюцией в других регионах мира. Межстрановые и межрегиональные сопоставления позволяют лучше понять рыночные и социоструктурные механизмы в процессе технологической модернизации, основные направления НТП на современном этапе и факторы его дальнейшего развертывания. Элементом новизны является и то, что диссертация сожержит первый опыт изучения взаимодействия рыночной и социоструктурной эволюции в контексте глобализации. Показаны вызревающие здесь новые противоречия, отмечены перспективы роста различных предпринимательских групп и слоев в условиях либерализации экономической политики государства и изменяющегося влияния ТНК.

Научная и практическая значимость исследования состоит в возможности его использования для разработки теории социально-экономического развития современного Востока, для выработки методологической основы подходов к модернизации незападных обществ, в качестве материала к учебным курсам по экономике развивающихся стран, экономической истории, социологии и политологии, а также для создания ресурсной базы в информационном пространстве Интернет. По теме исследования автор опубликовал четыре монографии, ряд глав и разделов в коллективных монографиях и статьи в научных изданиях общим объемом 90 а. л.

Диссертация: заключение по теме "Мировая экономика", Уляхин, Валентин Николаевич

Заключение

Современная предпринимательская структура азиатских стран вобрала в себя практически все элементы и ранней, и средней, и поздней стадий как промышленной революции, так и НТП, не пройдя до конца, не исчерпав ни одну из них. Отсюда специфика развивающихся стран Азии - совмещение и взаимодействие во времени и пространстве всех фаз промышленной революции и последовательных волн НТП - проявляется, в частности, в том, что изменение межсекторного социального состава и товарного продукта в пользу современной индустриальной сферы и услуг происходило на Востоке в 1980-х - 1990-х годах намного быстрее, чем на Западе в эпоху промышленной революции. Спрессованность во времени различных стадий становления городского предпринимательства ведет к тому, что очень устойчивым и практически повсеместным в Азии становится синтез традиционных и современных технологических и предпринимательских форм промышленного, торгового, банковского и финансового капитала, старых и модернизированных каналов товарообращения, традиционных и новейших предпринимательских институтов.

Производственное положение разных укладов в странах Востока дифференцированно проявлялось в разнопорядковой рыночной структуре, которая воспроизводила (в товарообменных отношениях) доминировавший в каждом укладе уровень производительности труда и экономической эффективности вообще. Поэтому позиции корпоративного (развитого капиталистического) и некорпоративного (мелкокапиталистического и мелк( товарного) предпринимательства на внутреннем рынке были обычно непропорциональны их удельному весу в совокупном производстве43.

Торговые компании в бывших колониях оказывали ограниченное воздействие на расширение внутреннего рынка, способствуя развитию торговых связей обычно в экспортных и сопутствующих им отраслях. Такое направление развития внутренней торговли углубляло монотоварную специализацию, но почти не затрагивало традиционные товарообменные связи. В результате во многих странах Востока в ключевых торговых сферах и на важнейших товарных рынках инонациональные предприниматели составляли абсолютное большинство и концентрировали в своих руках максимальную долю оборота.

Влияние государства на становление внутреннего рынка в форме госкапиталистического торгового регулирования и ценового контроля имело объективное значение для общего развития капитализма в многоукладных странах Азии. Степень пропорциональности или диспропорциональности в эволюции коммерческих функций частного предпринимательства и госкапитализма зависела от конкретных условий каждой страны и многозначной функциональной нагрузки торгового регулирования. Опыт зарубежного Востока свидетельствует о том, что регулирование рынка, как инструмент перераспределения национального дохода, использовалось развивающимися странами для увязки задачи стратегического функционирования госсектора и необходимости внедрения в отрасли промышленности и инфраструктуры (капиталоемкие, но малорентабельные), освоение которых было не по силам частнохозяйственным укладам или не привлекало их коммерчески вследствие низкой отдачи, продолжительных сроков освоения, окупаемости и пр. Фактически госсектор нередко не только дополнял, но и замещал частный бизнес, особенно в начальных фазах развития национального предпринимательства, монополизируя рынки товаров и услуг малопривлекательных, убыточных или недосягаемых для частного предпринимательства отраслей.

В первые десятилетия постколониального развития (1950-е -1970-е годы) с помощью госкапитализма в наиболее полном объеме решались экономические и социальные задачи, связанные со становлением национального рынка. В большинстве развивающихся стран Азии госсектор был способен занимать важные или доминирующие позиции на ключевых рынках средств производства, в аккумуляции экспортной продукции или распределении импорта. Относительное и абсолютное возрастание капиталистических укладов (первоначально на традиционных внутренних рынках), как правило, вело к усиленному проникновению частного бизнеса в базисные отрасли и, соответственно, к конкуренции с госсектором. Обострение социальных конфликтов в городе и деревне заставляло государство вмешиваться также в торговлю потребительскими товарами, главным образом продовольствием44. Проблема эффективности торговых и посреднических операций относилась в первую очередь к доминировавшим количественно мелкотоварному и мелкокапиталистическому укладам, которые в результате своей товарно-хозяйственной слабости представляли наиболее уязвимый объект эксплуатации для торгового капитала45.

Как показывает практика развивающихся стран Азии, рыночное регулирование без необходимого и достаточного учета экономических факторов влекло за собой негативные последствия, отрицательно отражаясь на интересах производителей и потребителей, снижая объем товарооборота, соответственно уровень занятости и эффективности работающих на внутренний и внешний рынки отраслей и экономическую активности в целом. Отрицательные последствия негибкого регулирования и контроля проявлялись с особой силой там, где значительная доля производства находилась на стадии мелкотоварного или натурального хозяйства, способности которого работать на внутренний рынок существенно зависят от объема, разнообразия и условий предоставления торгово-посреднических услуг. Последовательное вытеснение из торговли в первую очередь крупного торгового капитала требовало одновременного внедрения (иногда весьма длительного) таких посреднических операций, которые государственные торговые организации, как правило, не в состоянии были осуществлять. В результате возникала необходимость отыскания путей и средств уменьшения остроты товарного голода и его атрибута - черного или теневого рынка, представлявшего первоочередную экономическую проблему для многих многоукладных стран.

В последние десятилетия XX века (1980-е - 1990-е годы) в большинстве стран Востока осуществлялся переход к рыночной либерализации. В технологической, рыночной и социальной динамике развивающихся стран Азии начинает прослеживаться влияние факторов НТП и углубляющегося процесса глобализации, действие которых зачастую разнонаправленно. С одной стороны оказывается, что не все быстрорастущие наукоемкие отрасли обладают сравнительными преимуществами в области эффективности производства, не во всех наблюдается долгосрочная тенденция роста производительности труда, капиталоотдачи и соответственно снижения занятости, хотя развитие, как правило, происходит на базе новейшего в моральном и физическом отношении производственного аппарата и нередко при минимальных ограничениях на сбыт. С другой стороны становится очевидным, что не во всех капиталоемких отраслях, соответствующих более ранним индустриальным технологическим стадиям, наблюдается противоположная долгосрочная тенденция к замедлению темпов роста показателей эффективности производства и спроса на рабочую силу. Как следствие этого, повышение удельного веса капитало- и наукоемких отраслей в общем объеме промышленной продукции далеко не всегда непосредственно способствует ускорению темпов роста эффективности национального производства в целом и адекватно отражается на эволюции рыночной структуры.

Таким образом, из множества показателей, характеризующих развитие рынка, необходимо выбрать те, которые отражали бы разные стороны макроэкономической взаимосвязи социальной и рыночной эволюции с интенсификацией производства, не только с ростом производительности труда, но и с направлением более глубоких структурных сдвигов во всех производственных и непроизводственных сферах экономики. Темпы интенсивного восприятия НТП, основанного на радикальной перестройке условий технического развития, в Азии, как правило, на несколько порядков выше темпов социоструктурной и рыночной реакции на этот процесс, притом что внедрение новых технологий (как зарубежных, так и «доморощенных») образует социокультурный лаг, т.е. определенное, иногда очень значительное, запаздывание изменений в социальной динамике по сравнению с темпами коренных изменений в технологическом составе. Чем больше этот лаг, тем медленнее происходит предпринимательская перестройка рынка, консервируются или даже растут традиционные социальные слои. Вызываемые техническим прогрессом изменения социальной и рыночной структуры представляют, таким образом, продукт взаимосвязи между инновационно - технологической трансформацией и социально -культурным, регионально - цивилизационным восприятием НТП.

Социальные последствия НТП тесно связаны как с процессом глобализации, так и с локально-региональной спецификой складывающихся рынков рабочей силы, высоких технологий и капиталоемкой продукции. Азиатский рынок на пороге XXI века стал во многом иным: многократно усилились «горизонтальные» и «вертикальные» связи, взаимодействие корпораций с поставщиками, посредниками, потребителями. Новая система долгосрочных соглашений партнерства становится характерной и эффективной формой восприятия НТП. Децентрализация государственного сектора в ряде стран Азии (в первую очередь в НИС), сокращение и даже минимизация участия государства (по соотношению государственных и частных затрат), растущее значение конкуренции, риска, выбора технологических переменных оказываются во многих случаях залогом модернизации социальной и рыночной структуры (в том числе в неформальном секторе, мелкомасштабном бизнесе). Одновременно подвижность внутриотраслевого социального состава как результат постоянного приспособления к требованиям рынка становится главным фактором восприимчивости к НТП для корпораций, фирм, мелких субподрядчиков и для экономики в целом.

Что касается научно-технической политики государства, то в большинстве стран Азии она по своим целям остается неизменной и в этом смысле традиционной и включает создание необходимых условий, благоприятствующих восприятию НТП, будь то финансирование фундаментальной науки (Индия, Египет), организация инновационных программ (Индонезия, Турция, Пакистан), формирование научной и информационной инфраструктуры, подготовка кадров и т.д. Существуют некоторые маятниковые движения от одних направлений к другим, но их суммарный потенциал (включая НИС) остается устойчивым, хотя ясно, что в силу самых разных причин (военных, экономических, конъюнктурных) подходы государства к НТП в разных странах резко отличаются. Можно поэтому по-разному классифицировать модели рыночного, технологического и социоструктурного развития.

Но важнее другое: выяснить, какой путь (развитие национальных НИОКР; адаптация и ассимиляция иностранного «артефакта», «гонка за лидером», селективный, ресурсосберегающий вариант инновационного внедрения технологий и т.д.) эффективнее именно в условиях перехода к новому постиндустриальному типу рыночной и социальной структуры. При сравнении опыта разных стран вопрос состоит не только в том, что из-за рубежа заимствуются подходящие формы и методы стимулирования рыночной, технологической и социоструктурной перестройки, но и в том, что формы и методы, выработанные в рамках высокоразвитой капиталистической экономики, как правило, не могут дать соответствующего эффекта в хозяйстве, длительное время развивавшемся в нерыночных координатах или игнорировавшем социокультурный уровень и исторический генотип общества.

В посление годы социальное восприятие НТП развивающимся миром становится активно обсуждаемым общественным процессом. Так, в августе-сентябре 2002 г. в Йоханнесбурге (ЮАР) прошел всемирный саммит ООН по вопросам устойчивого развития, на котором значительное внимание было уделено социоструктурным аспектам технологической модернизации стран Азии и Африки46. В документах саммита, в частности, отмечалось, что в процессе глобализации на долю развивающихся стран Азии, как правило, выпадает осуществление в рамках единой цепи производственного процесса именно тех операций, в которых применение высоких технологий оказывается экономически оправданным или выгодным в сочетании с использованием больших масс дешевого труда. При этом в полной мере учитываются возникшие и подвергающиеся постоянным изменениям местные различия в цене рабочей силы, а также конъюнктурные колебания мирового рынка. Происходящие в высокоразвитых государствах технологические сдвиги могут стимулировать некоторое (иногда значительное) сглаживание указанных различий, в частности, в результате становления качественно новых производств. И хотя базисные условия для существования и поддержания разрывов между ценами продолжают воспроизводиться в азиатских странах (главным образом экспортерах промышленной продукции), которым удавалось выстоять в конкуренции на мировых рынках, эти преимущества постепенно исчезают вследствие опережающего снижения трудоемкости конечной продукции. В итоге в рамках глобализирующегося мирового рынка социост-руктурные изменения в различных производственных и рыночных звеньях и соответственно в экономической организации труда предстают как вектор разнонаправленных сил, действующих с максимальным эффектом в развивающихся странах Азии верхнего эшелона и с минимальным (нередко обратным) результатом в странах среднего и нижнего эшелонов [348а, с.2-14].

Хотя экспансия в развивающиеся страны отраслевых интегрированных систем, прежде всего в форме технологических придатков постиндустриального производства, втягивает все новые массы местной рабочей силы, осваиваться эта рабочая сила может во многих случаях лишь на основе развития ранне- и даже дофабричных форм организации труда. Иначе говоря, в рамках создающихся отраслевых корпоративных систем происходит совмещение и взаимодействие различных технологических стадий и соответствующих им социоструктурных компонентов. Ожидается, что в ближайшие годы (2003 - 2015) развивающиеся страны Азии, сталкиваясь с необходимостью развития высокоспециализированных трудосберегающих и наукоемких отраслей, оправдывающих себя в длительной перспективе, будут вынуждены искать средний вариант восприятия НТП, который в долгосрочном плане предусматривает соединение возрастающего количества живого и овеществленного труда (при преимущественно низкой плате первого), т. е. базируется на более или менее пропорциональном сочетании трудоинтенсивных, капиталоемких и наукоемких производств, а в конечном счете рассчитан на сбалансированный рост некорпоративного и корпоративного секторов [433а, с.3-7; 436а, с.3-32]. В условиях НТП эта, по сути, фондо- и капиталосберегающая политика представляется наиболее рациональной, поскольку на уровень концентрации капитала все более влияет структура продукции, выпускаемой на основе использования современных форм специализации (детальной, узловой, модульной и иной) в рамках развитого смежного сектора, а прогресс мелкого бизнеса выступает фактически следствием того же процесса концентрации производства и капитала, но происходящего в основном за счет углубления функционального разделения труда.

Отказ государства от роли социального гаранта и регулятора, слабость правовой и институциональной базы внутреннего рынка, утверждение модели бюрократического капитализма, олицетворением которого являются узкие слои коррумпированной бюрократии и банковского капитала, как подтверждает исторический опыт развития стран Востока, служат базой антиинновационной рыночной и социальной структуры, не способной обеспечить ни устойчивый поток нововведений, ни эффективную передачу технологий, ни их быстрое освоение.

Мирохозяйственная взаимозависимость как необходимое условие инновационно - технологической трансформации в эпоху НТП предполагает не только интеграцию, глобализацию или интернационализацию производства и рынка, но и переход от экстенсивного (преимущественно межотраслевого) к интенсивному (главным образом внутриотраслевому) международному разделению труда. Это, может быть, наиболее характерное мирохозяйственное проявление НТП в Азии, по существу, только начинается, но, несомненно, имеет далеко идущие последствия: национальное по форме развитие рыночной и социальной структуры при определенных условиях может стать интегральным фактором глобализации.

В последние десятилетия XX века ускорился процесс превращения смешанной (многоукладной) экономики большинства развивающихся стран Азии из конгломерата социально-разнородных начал в их прочную воспроизводственную целостность при одновременной трансформации социоэкономических отношений и структур, связанной как с динамикой внутреннего рынка, так и с процессами глобализации и НТП. Именно данное обстоятельство позволяет говорить о многоукладном рынке как о механизме социоструктурной трансформации по мере создания соответствующих технологических и институциональных предпосылок, когда укладные различия повсеместно не стерты. При этом взаимодействие различных социохозяйственных структур, их конкурентоспособность являются решающим фактором динамичности и социальной эффективности всей рыночной экономики.

Социоструктурная динамика в Азии в условиях НТП носит как временной, так и пространственный характер и выражается в том, что многоукладное общество существует, с одной стороны, по меньшей мере, в четырех временных ритмах, соответствующих хронологическому, социоисторическому, психологическому и технологическому времени; а с другой, - по меньшей мере, в трех измерениях (координатах), отвечающих основным направлениям социоэкономической, социокультурной и социоэкологической эволюции.

Многоукладное хозяйство, как и любая самоорганизующаяся система, гомеостатично, т.е. обладает механизмом поддержания внутреннего социоструктурного равновесия. Гомеостатичность обусловливает многоукладное сопротивление, но одновременно обеспечивает и приспособление к внешнему инновационному импульсу, поиск нового режима работы системы, условий ее равновесия, более приспособленного к внешнему вмешательству. Соответственно социоструктурная и рыночная динамика в условиях НТП становится уже не просто объектом глобализации, но и непосредственной основой самоорганизации, которая не только проявляется в укладных перестройках, но и реализуется последними. Поэтому для развивающихся стран Азии сейчас все более свойственны колебательная динамика хозяйственных показателей, относительная свобода и неопределенность движения экономических параметров, многозначность зависимости между современным и традиционным рынком, крупным и мелким производством, неоднозначность реакции на мирохозяйственную конъюнктуру, своеобразные разрывы в технологических связях и временные лаги.

На макроуровне механизм технического прогресса реализуется в динамике социального состава через два процесса: во-первых, через взаимодействие с центрами мирового хозяйства корпоративного бизнеса в лице зависимого от ТНК крупного торгово-промышленного капитала и поддерживаемого государством «независимого» национального среднего и мелкого предпринимательства; во-вторых, через рост некорпоративного (неорганизованного) сектора. В целом иностранный капитал контролирует непосредственно (используя собственные торговые каналы) или косвенно (через смешанные предприятия и долгосрочные контракты) значительную часть (2/3 - 4/5) товарооборота капитале- и наукоемкой продукции. В рамках глобализирующегося мирового рынка социоструктурные изменения в различных производственных и рыночных звеньях и соответственно в экономической организации труда предстают как вектор разнонаправленных сил, действующих с максимальным эффектом в развивающихся странах Азии верхнего эшелона и с минимальным (нередко обратным) результатом в странах среднего и нижнего эшелонов.

Хотя экспансия в развивающиеся страны отраслевых интегрированных систем, прежде всего в форме технологических придатков постиндустриального производства, втягивает все новые массы местной рабочей силы, осваиваться эта рабочая сила может во многих случаях лишь на основе развития ранне- и даже дофабричных форм организации труда. Иначе говоря, в рамках создающихся отраслевых корпоративных систем происходит совмещение (наложение, напластование) и взаимодействие различных технологических стадий и соответствующих им социоструктурных компонентов.

Если сравнить реальную структуру издержек по многим видам продукции, то трудовой и (или) овеществленный компонент окажется в развивающихся странах Азии во многих случаях отнюдь не меньшим, чем в постиндустриальных государствах Запада, и не потому, что производительность труда у первых намного ниже, а скорее потому, что капиталоотдача и интенсивность использования технологий растут с неодинаковой скоростью. Другими словами, пропорции живого и овеществленного труда (т.е. техническое «наполнение» социострукту-ры) зависят от взаимодействия динамики капитало-(трудо-)емкой и капитало-(трудо-)сберегающей форм научно-технического прогресса, а не от возвратно-поступательного действия одного из факторов в пользу или за счет другого на межотраслевом и внутриотраслевом уровнях.

Кратко обобщая некоторые итоги исследования влияния НТП на социоструктурную и рыночную динамику в странах Востока на пороге XXI века, необходимо, на наш взгляд, прежде всего выделить следующие основные направления, формы и результаты воздействия модернизирующихся предпринимательских структур на социально-экономические процессы.

1. Чем глубже сдвиги в составе занятости в пользу высокотехнологических, наукоемких секторов, тем, как правило, меньшим оказывается опережение этих секторов по росту занятости и производительности по сравнению с менее наукоемкими или более капиталоемкими отраслями. На динамику индустриальной занятости в Азии развитие наукоемкого сектора оказывало не столько прямое, непосредственное, сколько опосредованное, косвенное воздействие, способствуя социоструктурной модернизации лишь с очень заметным временным лагом. Чем быстрее, интенсивнее происходит перераспределение ресурсов между старыми, традиционными и новыми, высокорентабельными отраслями, тем обычно выше темпы социоструктурной адаптации.

2. В целом по развивающимся странам Азии соотношение занятых в наукоемких сферах (производство и сборка телекоммуникационного оборудования, компьютеров, станков с программным управлением, микросхем, компьютеров, авиационных приборов, оргтехники, медицинского оборудования, газовых турбин и т. п.) и в прочих отраслях обрабатывающей промышленности в 1990-е годы увеличилось в среднем на 8 - 10% (по сравнению с 25 - 30% в тот же период в высокоразвитых государствах Запада) и достигает 3 - 3,5% совокупной индустриальной занятости. Несмотря на то, что доля наукоемкого оборудования в общем объеме капиталовложений в промышленность азиатских стран в конце XX века неуклонно росла, а занятость в отраслях, определяющих НТП, постоянно увеличивалась, о превращении продукции наукоемких секторов в главный элемент основного капитала со всеми вытекающими для социоструктурной динамики последствиями можно говорить пока лишь в отношении очень узкого круга стран -технологических лидеров.

3. В большинстве развивающихся стран Азии в рамках «зеленой революции» значительные усилия направлялись на создание специализированных торговых организаций, перед которыми ставилась задачи стимулировать товаризацию сельскохозяйственной продукции как косвенно (через демонстрационный эффект, кредитование и т.д.), так и непосредственно путем товарных заготовок для внутреннего потребления и экспорта). Так называемая «горизонтальная торговая интеграция» предполагала совместное использование государственных торговых организаций и частных посредников в качестве агентов и субагентов, занимавшихся оптовой и розничной торговлей на основе современной коммерческой практики скидок с цен на товары с высокой скоростью оборота и надбавок на товары с низкой оборачиваемостью (Индия, Филиппины, Таиланд). Компании, открывавшие закупочные центры, получали доступ к дешевым государственным кредитам (Пакистан, Индонезия). Однако результаты подобных инноваций нередко оказывались прямо противоположными запланированным и были особенно негативны там, где значительная доля производства приходилась на мелкотоварное или натуральное хозяйство, способности которого работать на рынок существенно зависят от объема, разнообразия и условий предоставления торгово-посреднических услуг. Последовательное вытеснение в первую очередь крупных посредников требовало одновременного внедрения (иногда весьма длительного) альтернативной торговой системы. Попытки же разрыва посреднических цепей предпринимались обыкновенно с помощью насаждения малокомпетентных, неэффективных и коррумпированных торговых организаций, которые не могли конкурировать с традиционной торговлей в отношении услуг, сопутствующих аккумуляции товарной продукции.

4. Функционирование различных звеньев современной торговли, а также мероприятия государства, предпринимавшиеся в рамках «зеленой революции» с целью расширения товарного предложения агро-сферы, часто не достигали своих целей именно вследствие обычно присущей им «универсальности», ориентации на сельскохозяйственных производителей вообще, без учета, однако, характера низших укладов, их контактов с прочими структурами. Высокие издержки производства в мелких хозяйствах, иногда превышавшие уровень рыночных цен, суживали основу для товарной ориентации. Тридцатилетний опыт «зеленой революции» в Азии противоречив и нередко свидетельствует о том, что между динамикой производства и динамикой процесса товаризации может существовать значительный разрыв. Определенный, иногда весомый, эффект, достугнутый в производственной сфере благодаря разного рода агротехническим или инфраструктурным инновациям, зачастую терялся (частично или полностью) в сфере обращения.

5. В 1990-е годы во всех субрегионах Азии увеличился товарный спрос не только высших, средних, но и низших городских слоев (в Юго-Западной Азии, Северной Африке - почти на 1/3, в Южной и Юго-Восточной Азии - на 1/4). В двух последних субрегионах, отличающихся более медленными темпами урбанизации, наблюдалось также повышение доли беднейших групп в совокупных потребительских расходах. В результате ускорился процесс сокращения имущественной дифференциации (по структуре потребления).

6. На пороге XXI века в большинстве развивающихся стран Азии трудоабсорбционные возможности современного корпоративного сектора оказались в целом в 1,5 - 2 раза ниже общего прироста контингента наемного труда. Поэтому даже в тех странах Азии, которые далеко продвинулись по пути технического прогресса, преобладающим типом промышленных объектов остаются мелкие и мельчайшие заведения, на которых занята большая часть наемных рабочих. Удельный вес некорпоративного (среднего и низшего) предпринимательства в Азии составляет по численности занятых (включая наемных рабочих) 50 - 75%, по объему основного капитала - 25 - 30%, по реализованной продукции (включая потребительские товары) - 30 - 55%. Больше половины мелких предприятий зарегистрировано в капитало- и наукоемких отраслях, включая общее машиностроение (производство частей и компонентов), металлообработку, электронику и электротехнику, техническое обслуживание и ремонт, химическую, полиграфическую отрасли и др. Что касается корпоративного предпринимательства, то в среднем по Азии его доля в приросте валовой продукции составляет 70 - 80%, а в формировании рынка труда - около 1/3.

7. Переход к интенсивной модели экономического роста в азиатских НИС не оказал заметного замедляющего эффекта на сферу наемного труда, так как усиливающаяся трудосберегающая функция технического прогресса в значительной мере компенсировалась опережающим развитием тех несельскохозяйственных секторов, которые создавали относительно благоприятные условия для сохранения и даже известного расширения найма в масштабах мелкого (мелкокапиталистического и мелкотоварного) предпринимательства. В большинстве развивающихся стран Востока потребность в рабочей силе для капиталоемких отраслей удовлетворяется примерно на 2/3 в результате относительной жесткости структуры рынка труда в современном секторе, качественного несовпадения предложения рабочей силы и спроса на нее. К основным критериям пригодности к работе по найму относится не только профессиональный уровень или дефицитная специальность, но и способность адаптирования к режиму работы высокосложного оборудования. Это также способствовует многоуровневой сегментации рынка труда. Стимулируемая НТП структурная модернизация рыночных отношений ведет к дальнейшей дифференциации возможностей и условий найма. Относительно низкий уровень технологической безработицы в результате превышения роста объема производства над наращиванием его эффективности был характерен для большинства азиатских стран-экспортеров промышленной продукции.

8. Складывавшиеся веками на Востоке обычаи торгового предпринимательства, помноженные на модернизирующуюся структуру спроса городских покупателей, вели к обострению конкурентной борьбы на городском рынке. Однако в целом рыночная структура восточного города не закрыта. Среди множественных и дробных групп разноукладных продавцов и поставщиков ни одна в отдельности не располагает пока еще такой долей потребительского спроса, чтобы самостоятельно исключить вторжение новых предпринимателей на условиях, примерно равных тем, в которых находится большинство конкурентов.

Проблемы эволюции рыночной и социальной структуры любого общества всегда выдвигаются на передний план в более или менее продолжительные переходные периоды от старого к новому технологическому способу производства. В конце XX века в условиях углубляющейся глобализации НТП по-разному проявлялся в рыночном хозяйстве высокоразвитых постиндустриальных, развивающихся и переходных стран, лишний раз доказывая, что степень восприимчивости тех или иных рынков, отраслей и секторов экономики отдельных стран и целых регионов к новейшей технологии и организации производства в равной мере зависит как от уровня научно-технического развития, так и от динамики социальной структуры общества.

Социохозяйственная структура, в значительной мере оправдывавшая себя на этапе экстенсивного роста в индустриальную эпоху, оказывается, как правило, невосприимчивой к нововведениям в постиндустриальных рыночных условиях. Как показывает опыт развивающихся стран Азии, не существует и не может быть самостоятельного механизма реализации технического прогресса, оторванного от глобальных тенденций социальной эволюции. Именно динамика социального состава и структуры занятости во всех своих основных чертах определяет масштабы и темпы освоения инноваций. Поэтому технологическое лидерство - это не просто иностранные капиталовложения, диверсифицированный рынок, экспорториентация или наукоемкий сектор, но целостная система, в которой социоструктурная и рыночная трансформация, ориентированная на постоянные технологические изменения, становится не локальным явлением, а нормой процесса глобализации и НТП.

Таким образом, перспектива адаптации к глобальным технологическим переменам и формирование восприимчивой к НТП социальной и рыночной структуры создают общий узел кардинальных для Азии проблем.