Социальные проблемы приватизации в странах Центральной Восточной Европы тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Социальные проблемы приватизации в странах Центральной Восточной Европы"

СО

- - с\/ На правах рукописи

СОКОЛОВА ТАТЬЯНА ВЛАДИМИРОВНА

СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИВАТИЗАЦИИ Б СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Специальность 08.00.14. - мировое хозяйство и международные экономические отношения

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук

Москва - 1997

Работа выполнена в Институте международных экономических и политических исследований Российской академии наук

Научный руководитель:

доктор экономических наук, профессор Л.С. Дегтярь

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук, профессор Т.В.Чечелева

кандидат экономических наук И.С.Синицина

Ведущая организация -

Экономический факультет МГУ им. М.В Ломоносова

Защита состоится " "_1997 г. в_

часов на заседании диссертационного совета К 002.22.04 в Институте международных экономических и политических исследований Российской академии наук

Адрес: Москва, 117418, Новочеремушкинская ул., 46

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИМЭПИ РАН

Автореферат разослан " "_1997 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат экономических наук С.П.Петухова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы

Переход государств Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) от плановой социально-экономической системы к рыночной уникален по своей природе, масштабам, темпам осуществления, а также по своим задачам, целям и возникающим в ходе него проблемам. Решительная смена приоритетов в политической и хозяйственной стратегии в начале 90-х гг.: отказ от ведущей роли государства в сфере экономики, твердый курс на вос-создапие института частной собственности - требует внимательно всесторонне изучать возможности проведения такой политики как процесса социального переустройства.

Практика переходного периода в ЦВЕ подтверждает, что стремление придать экономической политике социальную направленность фактически полностью утратило на современном этапе развития свой прежний чисто декларативный характер и превратилось в насущную необходимость. Глобальная трансформация социально-экономической системы затронула в регионе все слои населения с их различными ценностными ориентация-ми, социальными ожиданиями, представлениями о социальной справедливости. В результате заметно возросла роль социального фактора при переходе к рынку. Снижение уровня жизни вплоть до возникновения устойчивой бедности, рост безработицы, резкое имущественное расслоение и другие острые социальные проблемы выступают труднопреодолимыми барьерами на пути социально-экономических преобразований, в том числе и для реформы отношений собственности.

Приватизация в постсоциалистических государствах согласно национальным сценариям радикальных экономических реформ выполняет функции центрального звена в длинной цепочке шагов по направлению от системы хозяйствования административно-командного типа к рыночному.

С конца 80-х - начала 90-х годов тема разгосударствления и приватизации явно превалирует как в фундаментальных, так и в

прикладных исследованиях переходных экономик, формирующихся в ЦВЕ. Однако при этом в зоне особого внимания находятся главным образом институционально-правовые и организационно-технические аспекты реформы отношений собственности. Реальные и потенциальные социальные проблемы приватизации отодвинуты на задний план, обсуждаются лишь вскользь, без серьезного комплексного научного анализа.

Вместе с тем практика показывает, что одной из основных движущих сил конфликтов, постоянно возникающих при выборе стратегии и тактики проведения приватизации в постсоциалистических государствах, является непроработанность реформы отношений собственности именно в социальном плане.

По мере нарастания трансформационных процессов становится все более очевидным, что пробуксовывание приватизации в регионе обусловлено в гораздо большей степени, чем предполагалось ранее, мощным противодействием неэластичной "социальной ткани". Опыт государств ЦВЕ убедительно доказывает, что в условиях возрастающей при переходе к рынку общественной усталости и напряженности невозможно создать оптимальный механизм реформы отношений собственности без учета его социальной значимости, перевешивающей в большинстве случаев чисто экономические критерии эффективности. Пренебрежение социальной составляющей приватизации представляется неоправданным ни в теоретическом, ни тем более в практическом плане.

В связи с отмеченными выше моментами на современном этапе развития радикальной экономической реформы в Центральной и Восточной Европе особую актуальность приобретает исследование явления "приватизация" в социальном ключе. Такой подход позволяет восполнить существующие пробелы в анализе и методах решения комплекса проблем, связанных со становлением института частной собственности в постсоциалистическом мире.

Цель диссертации состоит в изучении места и роли социального фактора при проведении приватизации в постсоциалистическом пространстве Центральной и Восточной Европы. Для

достижения этой цели автор ставит перед собой в ходе исследования следующие задачи:

* проанализировать специфику социально-экономической ситуации в странах Центральной и Восточной Европы непосредственно перед стартом радикальной экономической реформы и показать ее влияние на запуск процесса приватизации;

" выявить и проследить особенности социального восприятия реформы отношений собственности до начала широкомасштабной приватизации и на стадии непосредственной реализации приватизационных программ;

* критически рассмотреть различные взгляды на проблему согласования в ходе приватизации принципов экономической эффективности и социальной справедливости;

* показать слабые стороны, главным образом, уязвимость с социальной точки зрения отдельных моделей приватизации;

* доказать необходимость создания механизмов, упреждающих возникновение точек социальной напряженности в постприватизационном периоде;

оценить вклад приватизации в изменение социальной ситуации в регионе;

* раскрыть основные черты трансформации социальной структуры в постсоциалистических странах, обусловленные приватизацией, и рассмотреть процесс возрождения старых и формирования новых средних слоев.

Теоретическую и методологическую базу диссертации составили фундаментальные труды основоположников и последователей теории рыночного хозяйства (Ф.Хайека, ЛЭрхарда, Я.Корнаи), раскрывающие сложный механизм взаимодействия

государственных и частных интересов, а также этапы становления рыночных отношений собственности. В ходе исследования изучены монографии и научно-аналитические работы российских ученых (Богомолова О.Т., Гельбраса В.Г., Глинкиной С.П., Дег-тярь Л.С., Дерябиной М.А., Евстигнеева Р.Н., Заславской Т.Н., Кузнецовой Т.Е., Кулигина П.И., Лившица А.Я., Майминаса Е., Наделя С.Н, Некипелова А.Д., Нестеренко А.Н, Римашевской Н.М., Рыбкиной Р.В., Сорокина Д.Е., Усиевич М.А., Шевцовой Л.Ф. и др.) и зарубежных исследователей (Альтмана Ф.-Л., Ат-кинсона А., Винецкого Я., Гумпеля В., Домбровского М., Зиберта X., Ковалика Т., Колодко Г., Левандовского Я., Липтона Д., Ос-лунда А., Рапачинского А., Саваса Э., Слэя В., Фридмана Р., Чи-лози А., Шенфельда Р., Шомбурга Я. и др.), в которых представлен анализ приватизации и социального развития в странах с развитой экономикой и постсоциалистических государствах.

Осмыслению социальных проблем приватизации в странах Центральной и Восточной Европы способствовали и результаты исследований трансформации отношений собственности в некоторых развивающихся государствах, особенно в странах Латинской Америки.

Источниками фактологических и статистических данных явились научные разработки и материалы международных организаций (Мирового банка реконструкции и развития, Международного валютного фонда), международных конференций и круглых столов, посвященных проблемам приватизации в Центральной и Восточной Европе, специальные обзоры национальных ведомств по приватизации государственного имущества, данные социологических опросов и мониторинга общественного мнения, а также научные публикации в российских и зарубежных периодических изданиях.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые:

- представлен детальный структурированный анализ слабо изученных на сегодняшний день социальных проблем, сопровождающих уникальную по своим масштабам и темпам осуществления реформу отношений собственности в Центральной и Восточной Европе;

- приватизация рассмотрена сквозь призму общественного восприятия, а не только с позиций традиционного экономико-прагматичного подхода.

Выход за пределы привычного русла сложившейся системы чисто экономических категорий и оценок позволил соискателю сделать и обосновать следующие выводы, имеющие самостоятельное научно-практическое значение.

1. Пренебрежение социальной составляющей рыночных преобразований (частично оправданное объективными обстоятельствами политического и экономического характера) тормозит их развитие, лишь усиливая тем самым социальное сопротивление, в частности по отношению к реформе отношений собственности. В связи с этим стремление провести приватизацию в сжатые сроки нереально из-за объективно низкой готовности населения Центральной и Восточной Европы адекватно воспринимать и быстро адаптироваться к новым социально-экономическим отношениям.

2. Однозначная прямая зависимость между собственно приватизацией и негативными явлениями в социальной сфере представляется весьма спорной.

3. Приватизация приводит в действие механизм радикальной трансформации социальной среды и социальной структуры в постсоциалистических государствах Центральной и Восточной Европы.

4. Необходима детальная проработка возможных социальных последствий реформы отношений собственности и создание с учетом этого общей концепции социального развития в постприватизационном периоде.

5. Ни одну из схем приватизации нельзя успешно реализовать без опоры на мощную поддержку сильной, продуманной и взвешенной социальной политики.

Практическая значимость исследования. Материал диссертации может быть взят за основу при разработке курса лекций по становлению социального рыночного хозяйства в государствах с переходными экономиками, а также использован специализированными ведомствами в качестве исходной базы для практической корректировки курса приватизации.

Выводы и рекомендации диссертации прошли апробацию в научно-аналитических работах соискателя, включенных в состав итоговых научных докладов, подготовленных сотрудниками сектора социальных проблем Центра сравнительной транзитоло-гии ИМЭПИ РАН по заказам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН (1994г.), Федеральной службы занятости РФ (1994-95 гг.), Министерства труда и социального развития РФ (1995-96 гг.). Основные положения и выводы диссертационного исследования опубликованы в научной периодической печати.

Обсуждение диссертации состоялось на расширенном заседании Центра сравнительной транзитологии ИМЭПИ РАН.

Структура работы. Диссертация состоит из последовательно раскрывающих тему введения, трех глав, заключения и статистического приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении оценивается степень изученности социальных проблем приватизации в российской и зарубежной литературе, обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цели и задачи, содержится краткий обзор использованных автором источников информации.

В первой главе дана общая характеристика социально-политической и социально-экономической ситуации в Центральной и Восточной Европе, предопределившей необходимость, темпы, масштабы и последовательность проведения реформы отношений собственности; раскрыты особенности социального восприятия процесса приватизации в регионе.

Показано, что приватизация в ЦВЕ — это закономерный итог длительных поисков путей реформирования малоэффективных с экономической и социальной точек зрения национальных хозяйственных механизмов. Замедление темпов экономического роста, стагнация уровня жизни населения, нарастание социального недовольства, особенно остро проявившиеся на рубеже 80-90-х гг., безоговорочно требовали радикальных изменений в политическом и экономическом курсах.

По сути, идея приватизации возникла на волне отрицания, отказа от прежних общественно-политических ценностей и установок. Приватизация рассматривалась прежде всего как мощный противовес доминирующему госсектору. Именно "усталость" общества от тотального огосударствления всех сторон повседневной , жизни и обеспечила весомую социальную поддержку идей реформы отношений собственности перед ее стартом. Кроме того, согласно данным социологических опросов, настороженное, но в целом положительное, отношение населения к намеченной приватизации, было обусловлено и ожиданиями в ходе и в результате реформы отношений собственности (как показала практика, явно завышенными) быстрого роста уровня жизни.

Относительно высокий кредит общественного согласия и доверия, четко прослеживаемый в Центральной и Восточной Европе в преддверии приватизации, не выдержал, однако, испытания на прочность при первом же столкновении с действительностью. Уже на стадии реализации первых приватизационных программ возникли труднопреодолимые социальные барьеры субъективного и объективного характера.

Субъективная группа обусловлена спецификой менталитета населения региона (консерватизмом, эгалитаризмом, патернализмом, отсутствием у большинства людей предпринимательской жилки). Основная отличительная особенность социальных барьеров этой группы — высокая степень устойчивости во времени. Как показывает практика, процесс эволюции сознания людей, их способности адаптироваться к новым социально-экономическим условиям жизни идет очень медленно.

Согласно данным социологических опросов, даже в Венгрии, Польше, Восточной Германии и в бывшей Югославии, наиболее подготовленных в силу особенностей своего социально-экономического развития к восприятию института частной собственности , подавляющая часть населения вовсе не стремилась

* В предреформенные годы в Венгрии частный сектор обеспечивал 1/3 розничного товарооборота, более половины бытовых услуг и 15% объема строительно-монтажных работ. В Восточной Германии к моменту объединения в частной собственности находилось 20% магази-

активно участвовать в предстоящем процессе приватизации, выбрав себе "скромную" роль стороннего наблюдателя.

Аналогичная ситуация прослеживается в Болгарии, Румынии, Чехии и Словакии, где традиции частного предпринимательства практически утрачены и понятие "частная собственность" ассоциируется, как правило, с социальным неравенством и социальной несправедливостью.

В целом, несмотря на определенные различия, во всех государствах ЦВЕ прослеживаются глубоко и весьма прочно укоренившиеся настроения социального иждивенчества и эгалитарная психология, что явно идет вразрез с требованиями рынка: рассчитывать в первую очередь на собственные силы, развивать личную предпринимательскую активность и терпимо относиться к неизбежно возникающей имущественной дифференциации.

На фоне стремительного снижения, вопреки первоначальным ожиданиям людей, уровня жизни в Центральной и Восточной Европе возникли и мощные объективные социальные барьеры приватизации. Серьезные просчеты в проводимой ранее в регионе социальной политике (прежде всего, ориентация на искусственное поддержание стабильного уровня благосостояния всех слоев общества и даже на его повышение при явно недостаточной обеспеченности надлежащими материально-финансовыми ресурсами) привели к тому, что экономические возможности перестали соответствовать возрастающим социальным ожиданиям. Ввиду отсутствия действенных механизмов активной социальной политики, социальной защиты населения преодоление сложившихся в государствах ЦВЕ диспропорций в социально-экономическом развитии легло, по сути, на плечи населения. Обществу приходится платить высокую социальную цену за переход к рынку. Огромные социальные слои буквально выталкиваются за борт полноценной общественной жизни.

нов розничной торговли и 40% предприятий общественного питания. В сфере бытовых услуг и ремонта удельный вес кооперативов и частников составлял 2/3. В Югославии на частный сектор экономики приходилась примерно 1/6 часть валового дохода предприятий общественного питания, гостиничного хозяйства и туризма.

В начале 90-х годов — непосредственно перед стартом приватизации — в Болгарии на уровне прожиточного минимума оказалось 40% населения; в Венгрии — около 1/3 (согласно расчетам Венгерского статистического управления за чертой бедности находилось 20% жителей республики); в Польше — 40-50% семей. В Румынии и бывшей Чехо-Словакии еще в конце 80-х гг. соответственно 40 и 10-15% населения вплотную приблизилось к границе бедности. В бывшей Югославии заработная плата у 65% занятых в общественном секторе была ниже среднеюгославского уровня, в том числе у 50% из них — на 70% (по методологии МОТ, население, уровень дохода которого составляет 2/3 и менее от среднего по стране, относится к категории бедных).

В результате заметно сократилось потребление населения. Например, исследования, проведенные Институтом рынка и потребления Катовицкой экономической академии, показали, что 96% польских семей ограничили в 1990 г. свои расходы на жизнь. В условиях отмены дотаций на основные продукты питания произошло значительное перераспределение семейных бюджетов в пользу продовольственных товаров первой необходимости. В Болгарии и Польше соответственно 50 и 60% зарабатываемых средств тратилось на продукты питания. (Для сравнения: в США к категории бедных относятся семьи, в которых 1/3 всех расходов связана с продуктами питания; в Западной Европе — 1/2). Такое изменение структуры расходной части семейных бюджетов неизбежно привело к сокращению расходов на духовную жизнь. Наряду с материальной появилась нематериальная, или духовная бедность.

Кроме того, в переходный период начала быстро раскручиваться инфляционная спираль, проявилась безработица, сопровождающаяся серьезными социально-психологическими проблемами из-за потери невостребованным на рынке труда индивидом своей квалификации вплоть до полной утраты профессиональных навыков в ходе структурных экономических сдвигов.

Все это способствовало угасанию интереса людей к политической жизни, усилению настроений пессимизма, неуверенности в завтрашнем дне, общему недовольству и глубокой апатии.

Страны ЦВЕ (за исключением бывшей Чехо-Словакии) не сумели в достаточной мере сгладить консервативный настрой общества, серьезно противодействующий реформе отношений собственности. Национальным правительственным кабинетам не удалось наладить систему обратной связи между реформаторами и населением, создать необходимые "информационные мосты", использовав в полную силу возможности средств массовой информации для разъяснения (доступного каждому человеку) особенностей и принципов действия механизма приватизации. И самое главное — несмотря на все социальные мероприятия, так и не удалось смягчить неизбежно возникающие при переходе к рынку в условиях дефицита материально-финансовых ресурсов негативные социальные последствия, заблокировать расширение зоны бедности и сохранить доверие людей к проводимым реформам.

Постоянно неоправдывающиеся социальные ожидания сформировали в общественном сознании образ "пугающего рынка", подорвали и без того весьма хрупкую социальную поддержку приватизации.

В целом можно констатировать, что сложившаяся в регионе в 90-е гг. нестабильная социально-экономическая и социально-политическая ситуация, с одной стороны, требовала решительных действий по кардинальной перестройке хозяйственной системы, с тем чтобы как можно более быстро преодолеть возникший общественный дисбаланс, с другой — не позволяла проводить намеченные экономические преобразования, в том числе и приватизацию государственной собственности, с высокой скоростью и методом прямой атаки.

Во второй главе представлен социальный срез моделей приватизации, реализуемых в государствах Центральной и Восточной Европы. Автор рассматривает вопрос о согласовании критериев экономической эффективности и социальной справедливости в ходе реформы отношений собственности, анализирует социальные аспекты платных и бесплатных форм приватизации.

Сложная процедура законодательного утверждения конкретных моделей приватизации в ЦВЕ показала, что во всех без исключения постсоциалистических государствах наиболее труд-

невыполнимой оказалась не столько задача по определению темпов и масштабов реформы отношений собственности, сколько достижение общественного согласия относительно форм ее проведения.

Каждая социальная группа в соответствии с присущими именно ей интересами, ожиданиями, предпочтениями, представлениями о социальной справедливости стремится обеспечить себе в ходе к в результате происходящих изменений достойную жизнь. Добьется ли она этого, во многом связано с местом (определяемым методами и принципами проведения приватизации), какое ей удастся "отвоевать" в формирующейся системе новых социально-экономических отношений. Этим и объясняется жесткое столкновение и противоборство широкого спектра подходов к выбору путей реформы отношений собственности в каждой стране.

В итоге при разработке приватизационных программ реформаторам пришлось искать сложные компромиссные решения: маневрировать между необходимостью, с одной стороны, провести приватизацию быстро, с другой — социально приемлемо.

Необходимость обеспечить социально справедливый процесс приватизации в Центральной и Восточной Европе диктуется тремя моментами: спецификой менталитета населения региона; низким уровнем жизни и явной тенденцией к его снижению; упущенными возможностями на фоне падения кредита доверия к рыночным реформам и правительству.

Как показывает мировой опыт, проблема оптимального сочетания в социально-экономической политике в целом и в стратегии приватизации в частности практически несовместимых друг с другом, требований, предъявляемых критериями экономической эффективности и социальной справедливости, не имеет однозначного решения. Выбор того или иного варианта определяется комплексом специфических особенностей национальных общественно-экономических систем: отличительными чертами истории их становления, своеобразием современного этапа развития, политико-экономическими взглядами реформаторов и своеобычием менталитета населения.

В постсоциалистических странах частная собственность зарождается внутри чужеродной тотально огосударствленной социально-экономической системы с особой, адекватной именно ей системой ценностных ориентаций населения, совокупностью представлений о социальной справедливости, установок и стереотипов массового сознания, во многом несовместимых с развитой частнопредпринимательской средой.

В данном случае преобразования неизбежно приобретают комплексный системный характер и затрагивают при этом все пласты организации общества: экономические, социокультурные и не в последнюю очередь морально-этические. Таким образом, направление и скорость перехода к новой модели хозяйствования оказывается под сильным влиянием социальной составляющей.

В связи с отмеченным выше государства ЦВЕ в преддверии и в ходе приватизации были вынуждены буквально на пустом месте создавать условия для наименее болезненного в социальном плане качественного изменения надстроечных элементов.

Несмотря на то, что в странах региона конкретные пути выхода из сложившейся ситуации полностью не совпадают, общее направление движения и тактика действий остаются в целом одинаковыми, существенно отличаясь при этом от характерных для государств с развитой рыночной экономикой. Это обусловлено спецификой логики переходного периода в постсоциалистических странах.

За первые два года реформы реальные доходы болгар сократились в среднем более чем наполовину, в Румынии - на 3540%, в Польше - на треть, в бывшей Чехо-Словакии - на 25, в Венгрии - на 15%. Существенно возросшие на этом фоне социальная нестабильность, напряженность, неуверенность в завтрашнем дне наложили сильный отпечаток на содержание и идеологическое обоснование программ приватизации и реституции государственного имущества. В качестве центральных социальных задач в большинстве стран были выдвинуты: восстановление нарушенной в ходе послевоенной национализации социальной справедливости и сглаживание имущественного расслое-

ния, стремительно нарастающего в ходе радикальных общественных преобразований в ЦВЕ.

Все это существенно обострило объективное внутренне конфликтное противоречие между требованиями экономической эффективности и социальной справедливости, нарушило его обычную диалектику, в основе которой лежит принцип поочередной смены лидера, и заставило реформаторов действовать нестандартно, уделяя повышенное внимание вопросам социальной справедливости.

В самых общих чертах специфика приватизации в ЦВЕ состоит в сочетании уже апробированного во многих развитых и некоторых развивающихся странах выкупа с бесплатной раздачей государственного имущества, не нашедшей в мировой практике широкого применения. Взгляды на место и роль этих двух путей реформирования отношений собственности претерпели в регионе заметную эволюцию. Четко прослеживаются четыре основных этапа.

Первый (1990-1991г.) сопряжен со стремлением практически всех стран ЦВЕ найти наиболее справедливую с социальной точки зрения формулу приватизации, которая исходя из данного критерия и признается единственно верной. Реформирование отношений собственности исключительно с позиций социальной справедливости превратилось при этом в предмет острых, во многом непоследовательных, дискуссий.

В целом на первом этапе в подходах к формированию моделей приватизации прослеживаются излишний максимализм и идеалистичность:

- в качестве главного критерия оптимальности принимается возможность обеспечить социально справедливый передел отношений собственности;

- при этом в странах региона идет острая борьба сторонников полярных моделей социальной справедливости — эгалитарной и либерально-рыночной;

- в результате четко обозначаются две противоположные позиции в отношении наиболее социально эффективных форм приватизации: одна из них предусматривает бесплатную раздачу

населению равных долей государственной собственности, другая - выкуп;

- предпринимаются безуспешные попытки достичь единства противоречивых социальных интересов в рамках какого-либо одного из названных способов: Венгрия, Восточная Германия и бывшая Югославия твердо отстаивают достоинства механизма платной приватизации; в Болгарии, Румынии и бывшей ЧехоСловакии превалируют идеи бесплатного распределения большей части государственного имущества на уравнительной основе, такой подход к приватизации, правда, в более стертой форме наблюдается и в Польше;

- приверженцы этих двух вариантов практически полностью игнорируют их явную уязвимость как с социальной, так и с экономической точек зрения. В результате процесс приватизации в этот период был законсервирован.

На втором этапе (конец 1991-1992г.) формирование приватизационной концепции сопровождается интенсивным поиском, с учетом допущенных ранее просчетов, компромиссных решений с целью выхода из сложившейся тупиковой ситуации. Существенный прорыв в этом направлении — подразделение приватизации на два потока: "малую" и "большую". Первый предусматривает перевод в частные руки предприятий розничной торговли, общественного питания, сферы услуг, а также небольших (по размерам капитала и числу занятых) производств. Приоритет в этом случае отдается критериям экономической эффективности и принципу платности. Второй охватывает крупные хозяйственные единицы, приватизация которых наиболее болезненна в социальном плане, так как затрагивает огромные слои населения.

В связи с этим в рамках большой приватизации приходится сочетать платные и бесплатные формы перевода государственного имущества в частную собственность. В Венгрии произошел коренной пересмотр провозглашенных ранее жестких (безальтернативных) принципов платной приватизации; в Болгарии, Румынии, Чехо-Словакии существенно сокращена доля госимущества, которую предполагалось распределить на эгалитарной основе среди всего населения.

Тенденция дополнить платные формы большой приватизации полностью или частично бесплатными, и наоборот, явилась результатом серии существенных взаимных уступок сторонников полярных точек зрения на эту проблему под давлением реальных экономических, политических, организационно-технических и, не в последнюю очередь, мощных социальных ограничителей.

На третьем этапе (1993-1994г.) в регионе удалось полностью завершить малую приватизацию и приступить к активному переводу круппых государственных предприятий в частную собственность. Здесь четко выделяются три основные приватизационные модели:

- трудовая, согласно которой владельцами госпредприятий становятся работающие на них лица (характерна для Польши и бывшей Югославии);

- массовая (народная) , предусматривающая передачу существенной доли государственной собственности всем гражданам (реализована в Чехии, начата, но затем прервана в Словакии, одобрена в Румынии);

- коммерческая, когда новый собственник определяется в ходе публичной распродажи имущества любым частным лицам (превалирует в Венгрии, Восточной Германии, намечена в Болгарии).

Все эти варианты разработаны в соответствии с различными представлениями о социальной справедливости, господствующими в постсоциалистических обществах. Так, массовая (народная) приватизация поддерживается в основном носителями эгалитарного мировоззрения; в основе идеи трудовой приватизации лежит статусно-распределительный механизм реализации требований социальной справедливости; коммерческий путь передачи государственной собственности в частные руки отражает либерально-рыночную идеологию его разработчиков.

Большой популярностью пользуется чехо-словацкая модель ваучерной (купонной) приватизации, наиболее удачно, как казалось, совмещающая в себе требования социально справедливой и одновременно экономически эффективной реформы отношений собственности.

В ходе реализации конкретных программ большой приватизации оказалось, однако, что теоретическая траектория развития приватизационных процессов в странах ЦВЕ во многом не совпадает с действительной. Объективная непредсказуемость нарастания негативных социально-экономических явлений в переходном периоде, многократно усиленная серьезными просчетами при выборе стратегии реформы хозяйственного механизма в целом, существенно замедлила процесс приватизации вплоть до его фактически полной остановки в Болгарии, Румынии, и Словакии. Назрела необходимость скорректировать направление развития реформы отношений собственности в ЦВЕ.

Первые попытки решить эту задачу активно предпринимаются в ходе четвертого этапа преобразований (1995 г. - по настоящее время). Во-первых, реформаторы дорабатывают принятые приватизационные программы в той их части, которая отвечает за обеспечение устойчивого баланса противоположных интересов различных категорий населения.

Во-вторых, под давлением углубляющегося дефицита национальных государственных бюджетов, усиления спада производства, затягивающейся структурной перестройки промышленности уделяется внимание не только требованиям социальной приемлемости, но и экономической целесообразности.

В-третьих, происходит встраивание в действующие модели большой приватизации механизмов предупреждения и блокировки негативных социальных явлений. Это правомерно расценивать как первый симптом обеспокоенности реформаторов собственно постприватизационным периодом развития общества.

Следует отметить, что эти тенденции присущи далеко не в равной степени всем странам региона. К настоящему моменту в ходе приватизации в ЦВЕ определились ее бесспорные "лидеры" (Венгрия, Восточная Германия*, Польша и Чехая)

* Уникальный опыт перехода Восточной Германии к рынку, специфика менталитета ее населения затрудняют проведение прямых аналогий с ходом постсоциалистической трансформации в других странах ЦВЕ. Однако на ее примере более рельефно видно, что узлы большинства социальных проблем, в том числе возникающих в ходе приватизации, не

и явные "аутсайдеры" (Болгария, Румыния и Словакия).

Первая группа стран полностью завершила малую и активно проводит большую приватизацию. В то время как Болгарии, Румынии и Словакии еще только предстоит пройти свой путь большой приватизации, группа стран-"лидеров" уже начинает искать пути решения не менее сложных проблем постприватизационного периода.

Третья гласа содержит анализ социальных последствий приватизации в постсоциалистических государствах. Оценивается вклад приватизации в изменение социальной ситуации в регионе, ее влияние на динамику доходов населения, становление новой социальной структуры, процесс формирования среднего класса.

В приватизации видят, как правило, практически единственного главного виновника всех социальных бед. Однако прямая зависимость между собственно приватизацией и негативными явлениями в социальной сфере не столь однозначна. В социальном плане приватизация сыграла ( даже в тех странах, где она еще далека от завершения) и немалую положительную роль:

Во-первых, произошли кардинальные изменения в менталитете населения. Сопровождающая приватизацию кампания по рекламе и внедрению в повседневную жизнь принципиально новых для жителей бывших социалистических стран видов деятельности (операции на кредитных, фондовых, валютных рынках, сделки с недвижимостью и др.) пробудила у многих вкус к предпринимательской деятельности, раскрепостила частную инициативу.

Существенные изменения претерпели ценностные ориентации населения: разрушилась пассивно-выжидательная позиция в плане повышения уровня благосостояния, снизились патерналистские ожидания и эгалитарные устремления. Показательно, что 78% чешских предпринимателей в качестве главной мотива-

удается быстро распутать при одной только финансовой поддержке, даже такой мощной (профессиональная и техническая помощь оценивается в 3 тыс.долл.США на душу населения в год), которую оказывает новым федеральным землям правительство Германии.

ции своей работы в частном секторе называют "желание быть самому себе хозяином".

Во-вторых, окрепший в ходе приватизации частный сектор оказал заметное влияние практически на все стороны общественной жизни: привел к возникновению альтернативных видов занятости и соответственно источников доходов, изменению качественных и количественных параметров торгового в бытового обслуживания населения и, как следствие, структуры потреблений.

Появление новых видов доходов, в том числе от собственности, "спровоцированных" именно развернувшейся приватизацией, реально расширило возможности населения, по крайней мере, подстраховать себя в случае полной или частичной потери основного источника трудового дохода, а некоторым позволило выйти даже на более высокий уровень благосостояния.

Наибольшее влияние на положительную динамику реальных доходов населения оказали главным образом малая приватизация и реституция государственной собственности. Это способствовало медленному восстановлению в ЦВЕ сословия частных предпринимателей-реапьных собственников. Малая приватизация и реституция внесли весомый вклад в диверсификацию и поддержание (а в некоторых случаях и в увеличение) доходов населения.

Вместе с тем следует признать, что допущены серьезные просчеты в стратегии и тактике приватизации. При этом традиционные институты социальной политики не смогли сгладить возникшие в ходе приватизации негативные социальные явления: предотвратить рост безработицы, углубление социальной и имущественной дифференциации, расширение зоны бедности. Как следствие, практически вне сферы положительного влияния приватизации оказались самые уязвимые в социальном отношении группы населения: пенсионеры (особенно одинокие), многодетные и неполные семьи, безработные.

Неотработанность правового механизма массовой приватизации, дополненная пробелами в знаниях населения региона правил игры на фондовом рынке, по существу, свели на нет первоначально равные шансы держателей приватизационных чеков

(купонов, сертификатов) на выгодное размещение ценных бумаг в расчете на будущие дивиденды. Провозглашенные принципы социально справедливого раздела госсобственности лишь успешно выполнили роль пропагандистского маневра, который и обеспечил положительное (на поверхности) отношение населения к предстоящей приватизации.

Результаты специальных исследований расходной и доходной составляющей семейных бюджетов, а также данные социологических опросов, регулярно проводимых в ЦВЕ, показывают, что в регионе для подавляющего большинства населения бесплатная приватизация имела краткосрочный, а не, как ожидалось, долгосрочный эффект. Многие не представляли и не представляют себе, как наиболее разумно и выгодно распорядиться обретенной собственностью (в виде недвижимости или ценных бумаг) и стремятся обратить ее в наличные деньги. В наибольшей степени такая линия поведения характерна для семей с низкими доходами, где большая часть расходов связана с приобретением предметов первой необходимости.

Очевидно, что в ходе приватизации явно недооценивается социальный фактор.

Противоречиво и влияние приватизации на трансформацию социальной структуры в государствах ЦВЕ.

С одной стороны, приватизация влечет за собой углубление имущественной дифференциации в ЦВЕ, которая идет в параллель с активной передислокацией населения по "социально-статусной лестнице". При этом в регионе ( в отличие от большинства государств с развитой экономикой) происходит резкое "сползание вниз" старых средних слоев, в которых сосредоточен основной квалификационный и интеллектуальный потенциал общества.

Как показывает мировая практика, средний класс выступает надежным гарантом социально-политической стабильности, формирует прочную социальную базу радикальных общественно-экономических преобразований. В силу специфики мировоззренческих установок, жизненных ценностей (главным образом, ориентации на получение стабильных высоких доходов путем совершенствования профессиональных навыков) именно средние

слои могли бы настойчиво и последовательно отстаивать проведение приватизации в ЦВЕ.

Однако социальные вздержки перехода к рынку многократно превысили запас как материальной, так и эмоциональной прочности среднего класса в регионе, и зона средних слоев в социальной пирамиде заметно сузилась.

С другой стороны, приватизация в ЦВЕ способствует формированию нового среднего класса. В настоящее время это уже не столько вопрос восстановления прежнего высокого социального статуса и престижа большей части населения, сколько проблема сохранения гражданского мира и согласия в регионе. Точки его роста — мелкие и средние бизнесмены, частные фермеры. Интеллигенция, высококвалифицированные рабочие, лица свободных профессий пока все еще находятся "за бортом" среднего слоя. Медленное возрождение среднего класса в ЦВЕ связано как с социально-психологическими особенностями менталитета населения, так и с чисто финансовыми проблемами, например, нехваткой стартового капитала для "раскрутки" собственного дела.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что приватизация не привела к желаемому спонтанному появлению мощного слоя реальных собственников со стабильным высоким уровнем доходов — аналога среднего класса стран с развитой рыночной экономикой. Этот процесс оказался гораздо более медленным и сложным, чем ожидалось.

Только 5% болгар вполне удовлетворены своим материальным положением, но лишь 1% может позволить себе жить по нормальным западным стандартам. В Венгрии средний слой составляет, по разным оценкам, 5-10% населения. Согласно критериям Центрального статистического управления Польши в разряд "средних" попадает около 20-25% польских семей.

В основной своей массе население Центральной и Восточной Европы остается все-таки неподготовленным ни в материальном, ни в морально-этическом плане к восприятию новой, адекватной рыночной среде схемы поведения.

Это проявляется в чрезвычайно настороженном отношении людей к происходящей в постсоциалистическом пространстве

кардинальной передислокации отдельных социальных групп вверх по социально-статусной лестнице. Чисто теоретически рост числа состоятельных людей оценивается нейтрально. Однако на практике нарождающийся класс новых бизнесменов вызывает у многих заметное раздражение.

Кроме того, передел отношений собственности в Центральной и Восточной Европе воспринимается людьми достаточно отстранении. Хотя подавляющее число жителей (не менее 2/3 в каждом государстве) одобряет общую идею приватизации, они вовсе не собираются актвино участвовать в этом процессе лично, предпочитают оставаться сторонними наблюдателями.

В целом на современном этапе перехода к рынку в ЦВЕ преждевременно говорить об окончательной социальной адаптации людей к новым жизненым реалиям. Современное состояние общества в постсоциалистических государствах можно охарактеризовать скорее как псевдоадаптивное: внешняя приспособленность к рыночным отношениям сочетается с внутренней отрицательной оценкой их норм и неприятием их требований.

В заключительной части диссертации приведены общие выводы.

• Любые приватизационные программы, составленные в отрыве от социально-политической и социально-экономической действительности, оказываются недееспособными. Стремление провести приватизацию в сжатые сроки невозможно из-за объективно низкой социальной готовности населения.

* Для успешной приватизации необходимо прочное общественное согласие, иначе даже самое разумное с теоретической точки зрения решение будет заблокировано социальным неприятием ЦВЕ.

® Слабость организационно-технического и юридического обеспечения приватизации ведет к различного рода злоупотреблениям, подрывает тем самым доверие населения к проводимым преобразованиям.

• Недооценка роли государства в переходный период, четко наметившийся его поспешный уход из социальной сферы привел к ряду перекосов и перегибов в последней. Приходящее на смену излишнему государственному патернализму стремление переложить весь груз нерешенных проблем на плечи населения, в том числе нетрудоспособного возраста, чревато возрастанием апатии людей, их равнодушия к происходящим переменам. Неизбежен учет социальной составляющей приватизации. Необходима детальная проработка возможных социальных последствий приватизации, наличие общей концепции постприватизационного периода развития.

• В настоящее время преждевревременно говорить об окончательном создании в регионе прочного механизма по согласованию экономических и социальных интересов, затрагиваемых приватизацией. Однако его общие контуры вырисовываются уже достаточно четко:

- действует ряд серьезно проработанных социальных программ, призванных защитить наиболее уязвимые группы населения от возможных негативных последствий приватизации. Это, по сути, первая попытка вырваться из образовавшегося ранее порочного круга, в котором для выполнения социальных требований уже не было достаточных материально-финансовых средств, а решительный экономический бросок все еще блокировался острым социальным неприятием и недовольством;

- постсоциалистическим странам удалось в целом достичь разумного компромисса в отношении экономически действенных методов и социально приемлемых форм приватизации с непременным учетом национальной специфики;

- при согласовании экономических и социальных целей приоритет отдается, как правило, первым. Представления людей о возможностях усилить социальную направленность государственной политики далеко не всегда ассоциируются с темпами экономического роста, поэтому для достижения социального консенсуса предпринимаются шаги, не оправданные с позиций экономической эффективности.

• Опыт государств Центральной и Восточной Европы состоит и в том, что приватизация приводит в действие сложный механизм социально-псхологической трансформации, который в свою очередь не позволяет успешно реализовать ни одну из моделей приватизации без опоры на мощную поддержку сильной, продуманной и взвешенной социальной политики.

X

X X

Основные положения и выводы диссертации отражены в : следующих статьях:

1. Социальные аспекты приватизации в странах Восточной Европы. "Радикал", 1992, № 21, 0,25 пл.

2. Ваучерная приватизация в Чехословакии: причины успехов и промахов. "Радикал", 1992, №39, 0,3 пл.

3. Формирование среднего класса в Восточной Европе. "Мировая экономика и международные отношения", 1994, № 4,1 п.л.

4. Средний класс в период рыночных реформ. "Проблемы теории и практики управления", 1994, № 3,0,5 п.л.

5. Уровень жизни: средний класс по-европейски."Дело",1994, №29,0,25 п.л.