Теория и методология противодействия институциональной коррупции тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат диссертации по теме "Теория и методология противодействия институциональной коррупции"

На правах рукописи Нсх

от ,/У. ¿1- /3

Наумов Юрий Геннадьевич

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ КОРРУПЦИИ

Специальность 08.00.05-экономика н управление народным хозяйством (по отраслям и сферам деятельности, в т.ч. экономическая безопасность)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва-2014

Диссертационная работа выполнена в ФГКОУ ВПО «Академия управления Министерства внутренних дел Российской Федерации».

Научный консультант - Крылов Алексей Аркадьевич

доктор экономических наук, профессор

Официальные оппоненты: Лнтвиненко Александр Николаевич

доктор экономических наук, профессор ФГКОУ ВПО «Санкт-Петербургский университет МВД России», начальник учебно-научного комплекса экономической безопасности Потрубач Николай Николаевич доктор экономических наук, профессор ОАО «Институт микроэкономики», директор Центра образовательной деятельности

Рукнна Ирина Михайловна

доктор экономических наук, профессор АНОВПОА «Международный университет в Москве», декан факультета управления крупными городами

Ведущая организация - ФГБУН «Институт экономики

Российской академии наук»

Защита состоится 06 февраля 2014 г. в 11 час 00 мин на заседании диссертационного совета Д 203.019.05 при ФГКОУ ВПО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации» (ул. Академика Волгина, 12, Москва, 117997), зал диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГКОУ ВПО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации».

Автореферат разослан « » / 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета л .

Д 203.019.05 /с^С-^С^^^^ Карасева Марина Вячеславовна

¡и:<- !•:!!,

¡¡ЛЯ

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Коррупция в постсоветской России - это динамично растущий сектор теневой и криминальной экономики. Ее социально-экономическая сущность проявляется в деформации распределительных и организационно-управленческих отношений. Массовый и международный характер коррупции в современном обществе стал своеобразной социальной и экономической платой за привилегии цивилизации. Коррупция превратилась в одну из главных проблем XXI века дня всего мира.

Подобно тому, как экономическая безопасность является базисом системы национальной безопасности, коррупция представляет собой основу криминализации экономических отношений. В социально-экономическом смысле она представляет собой возмездные отношения, развивающиеся на основе нелегитимного использования должностных и управленческих полномочий.

В некоторых социально-экономических системах коррупционные отношения могут принимать институциональные формы, поскольку институты задают структуру стимулов, действующих в обществе, а также определяют собой характер функционирования экономики. Институты по своей сути отражают определенные запреты, структурирующие человеческие взаимоотношения через формальные и неформальные ограничения, а также механизмы, позволяющие контролировать их соблюдение.

Институциональная эволюция экономики обусловлена матрицей, где институты - это правила игры, а организации и социальные группы, которые их создают, - это игроки. По мере инсгитуционализации коррупции, она превращается в неформальный институт перераспределения прав собственности, в часть общей институциональной системы. Как конкретно-историческое явление, обусловленное объективными и субъективными факторами социального развития и общественного воспроизводства, институциональная коррупция неизбежно вызывает всевозможные деформации экономических и социальных отношений.

Государственная политика в области борьбы с коррупцией в России всегда была в числе основных приоритетов. В новейшей истории России разработка антикоррупционной стратегии наиболее активно стала проводиться в конце 2000-х гг. Однако нынешняя правительственная политика в сфере противодействия коррупции не безосновательно подвергается критике, поскольку антикоррупционные мероприятия ведут скорее к декларированию борьбы с коррупцией, чем к реальному ее осуществлению. Разработка антикоррупционных нормативных актов не подкрепляется реальными экономическими стимулами и ресурсами, поэтому масштабы коррупции не снижаются. Коррупция стала одной из наиболее эффективных средств управления обществом - латентным искусством управления (побеждать и сохранять власть).

Несмотря на изобилие исследований по различным аспектам противодействия коррупции и даже системных экономических исследований в данной области, до сих пор недостаточно работ, раскрывающих институциональные основы организации, существования и развития коррупции, механизмы антикоррупционного противодействия. Всё ещё слабо освещены такие вопросы, как экономическая сущность коррупционных отношений, место этого понятия в системе экономических категорий, особенности институционапизации коррупционных отношений, концептуальные основы и методология противодействия коррупционным отношениям, экономические механизмы противодействия различным формам коррупции, место и роль правоохранительных органов в предупреждении и борьбе с коррупцией.

Научная и практическая значимость разработки теории и методологии решения проблемы противодействия институциональной коррупции как системной криминальной угрозе экономической безопасности Российской Федерации обусловили выбор темы, ее актуальность, объект и предмет исследования.

Степень разработанности научной проблемы. Различные аспекты противодействий коррупции так или иначе затрагивались в исследованиях, посвященных обеспечению экономической стабильности и безопасности развития экономических систем, развитию различных социально-экономических деформаций и теневых экономических отношений. Так, ещё в 1960-1980-е гг. этому были посвящены труды С. Роуз-Аккерман, Г.С. Беккера, Дж. Гелбрэйта, Г.К. Мюрдаля, Л.К. Туроу, Ф.А. Хайека, Э. де Сото и др. В дальнейшем развитием анализа теневых экономических отношений занимались Дж. Гершуни, Э. Мин-гиони, Л. Мантованни, С.Х. Бернетг.

В последние десятилетия в российской экономической науке существенный вклад в исследование проблем теневых экономических отношений и социально-экономических деформаций внесли такие ведущие ученые как Л.И. Абалкин, Ю.И. Аболенцев, С.А. Глазьев, М.И. Дзилиев, В.М. Есипов, В.О. Исправников, Т. И. Корягина, В.В. Колесников, A.A. Крылов, В.В. Куликов, М.И. Левин, Р.Н. Марченко, А.К. Моденов, А.Н. Олейник, В.В. Радаев, Л.М. Тимофеев, Е.Г. Яковенко и др.

Проблемы государственной политики противодействия коррупции и теневой экономики России существенно обострились в постсоветский период, что обусловило высокое внимание к данной проблематике со стороны многих представителей не только экономической науки, но и сопряженных научных специальностей. Это отражено в работах Н.В. Азаренковой, С.Ю. Барсуковой, Н.В. Буровой, Н.И. Валенцевой, В.П. Васягина, A.C. Вахрушева, Б.В. Волжен-кина, В.А. Гамзы, П.А. Герасимова, А.Г. Грязновой, А.И. Долговой, М.В. Ершова, С.М. Ковалева, Е.Д. Кормишкина, Л.Н. Красавиной, В.В. Лунеева, С.В

Максимова, Н.И. Мельника, O.A. Мельниковой, Г.В. Остапковича, И.Н. Петренко, М.А. Пивоваровой, Я.А. Пляйса, А.П. Потемкина, Ю.Н. Попова, Б.Т. Ря-бушкина, Г.А. Сатарова, В.Я. Сквозникова, И.В. Скопиной, С.С. Сулакшина, М.Е. Тарасова, Э.Ю. Чуриловой и др.

Для изучения коррупции как реализации экономических интересов бюрократии методологическую основу составили труды Л.И. Абалкина, С.А. Булгаковой, Б.Я. Гершковича, P.C. Гринберга, А.И. Добрынина, Г.П. Журавлевой, Д.Л. Найя, А.Д. Некипелова, В.М. Полтеровича, В.В. Радаева, А.Я. Рубинштейна, И.Г. Саяпина, Г.И. Сатарова, Э. де Сото, С.Ф. Хантинтона и др.

Исследованию различных институтов и институциональной среды современной коррупции посвящены работы A.A. Алчиана, A.A. Аузана, Г.С. Бекке-ра, Д.У. Бьюкенена, С.А. Глазьева, Г. Демсеца, Г.А. Саймона, JI. Тевено, В.Н. May, К. Менара, Р.Х. Коуза, Д.С. Норта, А.Н. Олейника, М. Олсона, P.A. Познера, С. Пейовича, В.Л. Тамбовцева, О.И. Уильямсона, Дж. Уоллиса, Т. Эггер-тссона и др.

Среди современных отечественных ученых, исследующих вопросы сущности экономической безопасности страны, отдельных регионов, отраслей и механизмов ее обеспечения следует выделить работы Т.Н. Агаповой, A.B. Александрова, В.Н. Анищенко, A.B. Возженикова, В.Ф. Гапоненко, С.Ю. Глазьева, А.Е. Городецкого, И.М. Гриненко, Р.В. Илюхиной, A.A. Крылова, Е.И. Кузнецовой, Н.П. Купрещенко, Ю.В. Латова, A.B. Молчанова, Е.А. Олейникова, H.H. Патрубача, A.A. Прохожева, В.К. Сенчагова, А.И. Селиванова, В.Л. Смирнова, C.B. Степашина, А.И. Татаркина, A.B. Шестакова, Н.Д. Эриа-швили и других.

Усилиями этих ученых была сформирована методологическая база для проведения исследований теоретического и прикладного характера, позволяющих выходить на уровень концептуальных положений и методических рекомендаций по определению функций, структуры и механизмов управления в области противодействия коррупции и обеспечения экономической безопасности страны. Однако ещё недостаточно изучены условия и факторы развития институтов и механизмов противодействия системно-организованным институциональным формам коррупции и соответствующим криминально-коррупционным угрозам стабильности и экономической безопасности развития Российской Федерации.

Фундаментальные научные исследования по различным аспектам кор-руптологии ведутся в кашей стране уже более 20 лет. Однако экономическими и социальными проблемами коррупции в современной России занимаются в основном гражданские специалисты (М.И. Левин, С.Ю. Барсукова, Г.И. Сатаров, Л.М. Тимофеев, В.В. Радаев и др.) и в меньшей степени немногие специалисты из правоохранительных органов (П.П. Елесов, Ю.В. Р.В. Илюхина, Ла-

tob, Л.М. Колодкин, A.A. Магомедов, A.B. Молчанов и др.). В результате многие важнейшие аспекты, связанные с деятельностью органов внутренних дел, остаются относительно малоизученными. Между тем корруптологический анализ с позиций органов внутренних дел имеет для России очень большое значение: с одной стороны, именно органы внутренних дел (ОВД) призваны играть роль одного из наиболее активных субъектов антикоррупционной политики; с другой стороны, правоохранительные органы сами в определенной степени поражены коррупцией.

Сказанное выше определяет актуальность данного исследования не только для развития теории экономической безопасности, но и для практической деятельности различных, прежде всего, правоохранительных, ведомств.

Объектом исследования является макроэкономическая система экономической безопасности Российской Федерации.

Предмет исследования - формирование системы социально-экономических и организационных отношений по противодействию институциональной коррупции в целях обеспечения национальной экономической безопасности.

Содержание диссертационного исследования соответствует п. 12.1 «Теория экономической безопасности (категория, методология, методы, механизмы и инструменты)», п. 12.14 «Проблемы криминализации общества и ликвидации теневой экономики (инструменты, методы, механизмы)» и п. 12.24 «Организационно-методологические и методические аспекты обеспечения экономической безопасности» Паспорта научной специальности 08.00.05 - Экономика и управление народным хозяйством (экономическая безопасность).

Цель исследования состоит в решении актуальной научной проблемы -развития теории и формирования методологии антикоррупционного управления как комплексного экономико-правового механизма противодействия институциональной коррупции, основанного на современных закономерностях развития общества и направленного на повышение уровня безопасности экономики и государства.

Для достижения этой цели были поставлены и решены 4 группы задач:

1) в области обоснования актуальности и развития экономической теории в целом:

- в рамках социально-экономического подхода определены исторические и функциональные особенности развития такого явления как коррупция, исследована взаимосвязь этого явления с развитием общественных институтов;

- уточнен и расширен понятийно-категориальный аппарат экономического раздела корруптологии;

- в рамках институциональной экономической теории сформулирована концепция политико-экономической сущности коррупции;

- осуществлен сравнительный анализ особенностей отражения понятия «коррупция» в различных экономических и социальных теориях;

2) в области разработки концепции противодействия институциональной коррупции:

- осуществлена типологизация институциональной коррупции с позиции экономической теории;

- определены криминально-коррупционные угрозы развитию российской экономике и основные направления формирования концепции противодействия институциональной коррупции;

- проведена оценка влияния институциональной коррупции на организационно-экономический механизм регулирования уровня национальной безопасности;

3) в области определения методологии противодействия институциональной коррупции:

- разработана классификация рисков в парадигме обеспечения национальной экономической безопасности с учетом возрастающих угроз от институциональной коррупции;

- определены инструменты, приемы исследования, применяемые наукой для определения сущности и содержания институциональной коррупции, причин и условий её появления;

- раскрыты механизмы функционирования институциональной коррупции и процессы её дестабилизирующего влияния на социально-экономическое развитие России;

- сформулирована методология анализа возрастания угроз от институциональной коррупции в условиях глобализации экономики;

- проведен анализ современного состояния борьбы с коррупцией, его отражения в динамике развития теории и методологии по противодействию криминально-коррупционным угрозам;

4) в области практического применения:

- обоснована необходимость мониторинга общественного мнения об институциональной коррупции;

- выявлены угрозы в социальной сфере и экономике страны со стороны институциональной коррупции;

- выявлены взаимосвязи институциональной коррупции с теневой экономической деятельностью и экономической преступностью;

- определены основные направления формирования стратегии противодействия институциональной коррупции и криминально-коррупционным угрозам развития России в целом;

- разработаны предложения по совершенствованию экономических и организационных мер противодействия институциональной коррупции;

- разработаны механизмы правоохранительного обеспечения противодействия органов государственной власти и институтов гражданского общества криминально-коррупционным угрозам;

- предложены инновационные модели развития механизмов антикоррупционного управления.

Теоретическую и методологическую основу исследования составляют концепции институциональной экономической теории - прежде всего, экономической теории коррупции (economics of corruption) как раздела экономической теории права (economics of law), а также теории экономических систем, теории общественного выбора (public choice), экспериментальной экономической теории (experimental economics).

Кроме того, при проведении исследования применялась система общенаучных методов и принципов познания экономических процессов. В частности, работа строилась на основе традиционной методологии исследования теории экономической безопасности. Применялись исторический и функциональный подходы, осуществлялась оценка общих категорий теории экономической безопасности и анализ частных понятий практики обеспечения экономической безопасности, классифицировалась степень проявления возможных угроз экономической безопасности и форм их проявления в социальной и экономической жизни современного российского общества. В работе для анализа конкретных экономических процессов также использовались прикладные методы исследования: экономико-правовой анализ, системный и факторный анализ состояния социально-экономической безопасности. При решении конкретных задач использовались методы научного обобщения, экономико-статистические, графоаналитические, системно-структурные, формально-юридические, сравнительно-правовые методы, а также иные исследовательские методы, при помощи которых осуществлялась теоретическая интерпретация эмпирического материала, формулировались основные положения и выводы диссертации.

Информационная база исследования сформирована на основе официальных данных и результатов исследований, представленных в печатных изданиях и в сети Интернет. Информационно-статистическую базу работы составили документы и материалы Правительства РФ, Министерства внутренних дел РФ, Федеральной службы государственной статистики России, международной организации Transparency International. В ходе работы над диссертацией были использованы положения действующего законодательства и нормативные правовые документы, касающиеся обеспечения экономической безопасности России.

В работе использованы международные правовые акты, законы и подзаконные нормативные правовые акты Российской Федерации и ее субъектов. Особое внимание было уделено международным нормативным правовым ак-

там, принятым на уровне ООН, Совета Европы и СНГ - конвенциям и модельным законам, регулирующим вопросы противодействия коррупции. В сферу анализа был включен и ряд проектов антикоррупционных законов, подготовленных в разные годы Государственной Думой Федерального Собрания РФ. Обобщена и проанализирована информация о российской коррупционной преступности с 1990 по 2012 годы.

Научная новизна исследования определяется решением крупной социально-экономической проблемы - создания научной концепции институциональной коррупции и разработки методологии противодействия этому негативному социально-экономическому явлению. Разработанная концепция включает в себя: понятийно-категориальный аппарат институциональной коррупции, исторические и функциональные особенности её развития, комплексную экономико-правовую стратегию антикоррупционного управления; систему мер, направленных на снижение коррупционных угроз экономической безопасности.

Комплексный анализ институциональной коррупции позволил получить следующие новые теоретические и методологические результаты, которые являются конкретными элементами приращения научного знания.

1. Сформулировано новое для экономической теорий и теории экономической безопасности понятие институциональной коррупции.

2. Определены исторические предпосылки, основные этапы и особенности формирования институциональной коррупции в России.

3. Осуществлена классификация типов и форм проявления коррупции, которая позволила построить иерархию перехода от не-институциональных коррупционных отношений к институциональным.

4. Определены социально-экономические функции институциональной коррупции, которым присущ дуалистический характер.

5. Доказано, что статистические колебания коррупционной преступности последних десятилетий являются формой политико-экономического цикла и относительно слабо отражают развитие институциональных форм коррупции.

6. Обосновано, что институциональная коррупция является в современный период главной угрозой национальной экономической безопасности России, создавая сверхвысокие транзакционные издержки заключения контрактов для субъектов хозяйствования и стимулируя политическое рентоискатель-ство/рентостроительство.

7. Научно обоснована критическая оценка принятой в 2010 г. Национальной стратегии противодействия коррупции, сформулированы предложения по качественной доработке этого программного документа антикоррупционной политики.

8. Сформирована методология антикоррупционной политики, основанная на развитии теории экономической безопасности: это - новая парадигма обеспечения экономической безопасности; комплекс показателей и индикаторов, на основе которых можно отслеживать изменения коррупционных угроз экономической безопасности.

9. На основе анализа взаимодействия гражданского общества и органов государственного управления как субъектов антикоррупционной политики сформулирован вывод о трех возможных (демократическом, авторитарном и бюрократическом) альтернативных путях управления антикоррупционной политикой и дана оценка их сравнительной эффективности.

10. В целях формирования и теоретического обоснования механизма антикоррупционного управления подготовлены предложения: по расширению и совершенствованию технологий мониторинга коррупционных проявлений; по внедрению институциональных инноваций в антикоррупционное управление, связанное с реформированием органов внутренних дел; по развитию имитационных деловых игр антикоррупционного стимулирования.

Полученные результаты диссертационного исследования создают теоретическую основу, а их внедрение - необходимые предпосылки для повышения эффективности комплексного противодействия институциональной коррупции в современной России.

Положения, выносимые на защиту:

1. Концепция российской институциональной коррупции прошла в своем развитии четыре этапа, в настоящее время точка зрения об институционализа-ции коррупции в постсоветской России стала преобладающей. Институциональную коррупцию следует определить как устойчивую неформальную норму взаимодействия государственных служащих с гражданами (или юридическими лицами), в основе которой лежит принцип предоставления государственной услуги за личное вознаграждение или иную корыстную выгоду государственному служащему.

2. Современная российская государственность, на развитие которой значительно повлияли институты власти-собственности, имеет генетическую предрасположенность к развитию институциональной коррупции. Ее укрепление в постсоветской России стало продолжением социально-экономических и ментально-культурных традиций предшествующего исторического развития. В эволюции коррупционных отношений в постсоветской России четко различаются два периода: если в 1990-е годы доминировала коррупция в форме «скупки государства», то с 2000-х годов - в форме «скупки бизнеса».

3. При классификации типов и форм проявления коррупции необходимо проводить разделение институциональной коррупции (коррупции как доминирующего института) и обычной коррупции. Отождествление коррупции только

с взятками скрывает масштабы институциональной коррупции, в рамках которой коррупционные отношения имеют многоаспектный характер и сложную структуру.

4. Институциональная коррупция может выступать и как важное условие внедрения институциональных инноваций, и как препятствие экономическому развитию. Конкретно в постсоветской России институциональная коррупция первоначально существенно способствовала переходу от командной экономики к рыночному хозяйству, но с середины 1990-х гг. она становится главным препятствием дальнейшей социально-экономической модернизации.

5. Анализ волнообразной динамики официальной статистики коррупционной преступности в 1990-2011 гг. показывает, что статистические колебания отражают скорее политические циклы, чем изменение реальных социальных и экономических отношений. Так, периоды резкого роста количества зарегистрированных коррупционных преступлений связаны с политическими реорганизациями (в частности, с президентскими выборами), а активная разработка антикоррупционной политической стратегии с 2008 г. оказалась связана не с ростом количества зарегистрированных коррупционных преступлений, а с её значительным спадом.

6. Институциональная коррупция как одно из проявлений «провалов государства» (government failure) является одной из главных угроз национальной экономической безопасности современной России. Она формирует режим «грабящей руки» - стабильно создает запретительно-высокие трансакционные издержки заключения контрактов для тех субъектов хозяйственной деятельности, которые стремятся к производственным инновациям, что сдерживает реальное развитие экономики и стимулирует рентоискательство и рентостроительство.

7. Принятая в 2010 г. Национальная стратегия противодействия коррупции слабо функциональна: она декларирует направления «больших намерений», но не содержит конкретных критериев и показателей их реализации. Указанная в ней цель - «искоренение» причин и условий, порождающих коррупцию в российском обществе, - является декларативной и объективно недостижимой. В качестве целевого индикатора Национальная стратегия противодействия коррупции целесообразно использовать индекс восприятия коррупции (CPI). Реальной стратегической целью противодействия коррупции в России предложено сделать сближение по уровню коррупции с Китаем, а затем со странами Восточной Европы.

8. Новая парадигма обеспечения экономической безопасности требует изменения приоритетов в предотвращении угроз — признания приоритетности борьбы с институциональной коррупцией. Необходим мониторинг коррупционных угроз экономической безопасности с использованием предложенного в

диссертации комплекса макроэкономических и микроэкономических показателей и индикаторов.

9. В России начала XXI в. в принципе возможны три пути противодействия институциональной коррупции: для демократического пути (как в Италии) и для авторитарного пути (как в СССР) не хватает объективных предпосылок, поэтому фактически реализуется бюрократический путь. На основе моделирования оптимального уровня борьбы с коррупцией в диссертации показано, что её наиболее низкий уровень обеспечивается при демократическом пути, а наиболее высокий - при бюрократическом пути управления антикоррупционной политикой.

10. Для «запуска» антикоррупционной политики необходимы стартовые институциональные инновации. Одной из них является реформирование органов внутренних дел России - в частности, создание специальных антикоррупционных подразделений, нацеленных на противодействие элитной коррупции. Создание государственной системы антикоррупционного мониторинга позволит замерять уровень развития коррупции в разных сферах жизни и регионах России на основе макро- и микроэкономических статистических показателей, а также социологических опросов общественного мнения. Имитационные деловые игры, разработанные автором и апробированные среди сотрудников полиции, могут быть инструментом анализа коррупционной пораженности и одновременно методом обучения антикоррупционному поведению. Результаты применения этих деловых игр позволили сделать прогноз о позитивных перспективах антикоррупционного реформирования правоохранительных органов.

Теоретическая значимость исследования заключается в

- развитии теории экономической безопасности и, в частности, теории институциональной экономической коррупции;

- выявлении особенностей проявления институциональной коррупции в различных сферах социально-экономической жизни;

- развитии категориального аппарата анализа экономической безопасности в части противодействия институциональной коррупции и исходящим от нее криминальным угрозам при модернизации экономики России;

- выявлении закономерностей институциональной коррупции как системно устойчивой структуры с сетевой формой организации, в основе функционирования которой лежит криминальная составляющая теневой экономики.

Практическая значимость результатов исследования заключается в решении государственно значимой задачи, стоящей перед органами власти, по обеспечению защиты экономических интересов государства, общества и граждан от преступных коррупционных посягательств посредством разработанных в диссертационном исследовании инноваций:

- методологии формирования антикоррупционной политики;

- методологии анализа формирования институциональной коррупции в условиях глобализации экономики;

- методологии мониторинга общественного мнения об институциональной коррупции;

- алгоритма моделирования результатов антикоррупционного управления.

Полученные в ходе исследования теоретические положения, сформулированные выводы и практические рекомендации позволяют повысить согласованность элементов и структуры государственной политики в области борьбы с коррупцией и обеспечения экономической безопасности, противодействия организованной экономической преступности, поэтапного совершенствования государственного регулирования инновационного развития России.

Выводы и рекомендации работы используются при обосновании государственных программ обеспечения экономической безопасности России, борьбы с организованной преступностью экономической направленности, противодействия криминально-коррупционным угрозам реализации программ инновационного развития национальной экономики, при подготовке докладов руководству МВД России и в высшие органы исполнительной власти Российской Федерации по вопросам противодействия коррупции, а также в образовательном процессе высших учебных заведений и при проведении научно-исследовательских работ в научно-исследовательских учреждениях МВД России.

Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты диссертационного исследования отражены в 9 монографиях и 50 публикациях, в их числе - 19 статей, опубликованных в журналах, рекомендованных Министерством образования и науки Российской Федерации.

Представленные в диссертации теоретические выводы, методология и практические методы, авторский анализ институциональной коррупции прошли апробацию в выступлениях на 15 международных, всероссийских и межведомственных научно-практических конференциях с докладами и сообщениями, в том числе в Парламентских слушаниях, заседаниях комиссий и комитетов Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации по вопросам о внесении изменений и дополнений в УК РФ, о государственной политике и стратегии противодействия коррупции.

Автор исследования выступал на научно-практических конференциях и семинарах, проведенных: в Латвийском государственном университете - международная научно-практическая конференция «Государственный финансовый контроль за соответствием доходов физических и юридических лиц» (г. Вильнюс, 20-23 сентября 2002 года), в Академии управления МВД России - научно-практическая конференция «Организационно-экономические, тыловые и гражданско-правовые проблемы совершенствования деятельности органов внутренних дел и внутренних войск» (29 сентября 2006 г., 21 декабря 2007 г., 25 де-

кабря 2008 г., 29 декабря 2009 г., 24 декабря 2010 г., 21 декабря 2011 г., 6 декабря 2012 г.), международная конференция «Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов» (Москва, 19-20 мая 2008 г., 19-20 мая 2009 г., 25-26 мая 2010 г., 30-31 мая 2012 г.), международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы обеспечения общественной безопасности в кризисных ситуациях» (Москва, 30 ноября 2012 г.); в Московском университете МВД России - научно-практический семинар (Москва, 29 апреля 2010 г.); в Дальневосточном университете - научно-практический семинар (Владивосток, 26 февраля 2010 г.); в Академии экономической безопасности МВД России - научно-практическая конференция (Москва, 13 июля 2010 г.); во Владимирском юридическом институте - научно-практическая конференция (Владимир, 28 апреля 2006 г.); международная научно-практическая конференция «Легализация преступных доходов и коррупция в органах государственной власти» (Нижний Новгород, 10-11 июня 2009 г.); в Санкт-Петербургском университете МВД России - межрегиональная научно-практическая конференция «Экономическая безопасность личности, общества, государства: проблемы и пути решения» (Санкт-Петербург, 20 февраля 2013 г.) и др.

Разработанный в диссертации понятийно-категориальный аппарат и инновационные разработки прошли апробацию в практической деятельности диссертанта. Так, автор в составе специализированной группы по распоряжению Министра МВД России № 1/7055 от 6 сентября 2007 г. с сентября 2007 г. по январь 2008 г. принимал участие в работе комиссии по выявлению степени коррумпированности органов власти и местного самоуправления и выработке практических рекомендаций по документированию преступной деятельности высокопоставленных коррупционеров в Московской области и г. Москвы. В 2008 г. автор участвовал в коллективной научной работе Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования при Отделении общественных наук РАН по теме «Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России». В 2010 г. он проходил стажировку в должности заместителя начальника ОРБ № 3 (по противодействию коррупции) ГУЭБиПК МВД России и выполнил программу в полном объеме, в результате чего была разработана и принята к внедрению методика «Организация и тактика борьбы с правонарушениями коррупционной направленности ...».

Основные научные достижения в области теории и практики антикоррупционного управления и противодействия институциональной коррупции внедрены в научную и учебную деятельность Академии управления МВД России, Московского университета МВД России, практическую деятельность Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России, Главного управления собственной безопасности МВД России. Мате-

риалы диссертационного исследования нашли одобрение в Комитете Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, что подтверждается актом внедрения от 29 января 2013 года (№ 3.3-26/104).

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, 5-ти глав, включающих 15 параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений. Основные положения и результаты исследования изложены на 326 страницах машинописного текста, список использованной литературы включает 317 наименований. В текстовой части работы 20 таблиц и 14 рисунков.

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ

Введение

1. Генезис понятийно - категориального аппарата исследования коррупции

1.1. Развитие понятийного аппарата коррупции в экономических науках

1.2. Концепция определения коррупции как политико-экономической категории

1.3. Формализация антикоррупционной практики в государственном регулировании социальных и экономических процессов

2. Институциональная коррупция в системе экономических институтов российского общества

2.1. Теоретико-экономические основания трансформации коррупции в институциональное явление

2.2. Типологизация и формы проявления институциональной коррупции в сфере экономики и государственного управления

2.3. Взаимосвязь и взаимовлияние теневой экономики и институциональной коррупции

3. Анализ текущего состояния институциональной коррупции и ее роли в системе угроз экономической безопасности

3.1. Особенности официальной оценки коррупционных явлений в сфере экономики и государственного управления

3.2. Влияние институциональной коррупции на национальную экономическую безопасность

3.3. Институциональная коррупция и международная экономическая безопасность

4. Методология дальнейшего развития антикоррупционной политики

4.1. Развитие парадигмы национальной экономической безопасности

4.2. Влияние глобализации экономических процессов на национальную антикоррупционную политику

4.3. Методология анализа проявлений институциональной коррупции

5. Методы противодействия институциональной коррупции

5.1. Механизм мониторинга общественного мнения об институциональной коррупции

5.2. Институциональные инновации в управлении борьбой с коррупцией

5.3. Моделирование результатов антикоррупционного управления

Заключение

Список использованной литературы

Приложения

II. ОСНОВНЫЕ НАУЧНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ

1. Концепция российской институциональной коррупции. Институциональную коррупцию следует определить как угрозообразующую для общества, устойчивую форму отношений государственных служащих с гражданами (юридическими лицами), в основе которой лежит обмен государственной услуги за вознаграждение или иную корыстную выгоду государственному служащему.

Комплексное изучение институциональной коррупции позволяет выделить как ее общие признаки и механизмы, так и специфические, свойственные лишь отдельным разновидностям коррупции (Табл. 1).

Таблица 1

Общие и специфические характеристики институциональной коррупции

Характеристики

Виды коррупционера взяткодателя взаимодействия

коррупции коррупционера и взяткодателя

общие специфические общие специфические общие специфические

Коррупция особое пассив- нали- активное нарушение подкуп взяткодате-

как подкуп соци- ное по- чие поведе- формальных лем служащего

ально- ведение коры- ние правил, выпол-

Коррупция приви- активное стных пассив- нение нефор- вымогательство слу-

как вымо- легиро- поведе- част- ное по- мальных пра- жащим взятки

гательство ванное поло- ние ных целей ведение вил; массовый (но

Коррупция жение взяткодатель от- скрытый) и коррупционер-

как «само- власт- сутствует согласитель- госслужащий помо-

помощь» вующих субъектов ный характер коррупционных отношений гает самому себе как предпринимателю

Наиболее общие признаки институциональной коррупции сводятся к наличию:

- определенного круга специальных субъектов, имеющих властные полномочия, статус и соответствующее положение в обществе, причем данные субъекты власти неподконтрольны гражданам;

- систематического неправомерного использования субъектами коррупции служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей;

- корыстных или иных мотивов, преследующих личные или узкогрупповые (корпоративные) цели и противоречащих интересам иных лиц и общества в целом.

В рамках системы признаков коррупции особое место занимают признаки политической коррупции (Рис. 1).

Таким образом, коррупция является отклоняющимся (девиантным) поведением публичных должностных лиц, которое выражается в нарушение формальных правил по использованию имеющихся у них официальных полномочий, а также иных общественных ресурсов для получения выгоды в личных или узкогрупповых (корпоративных) целях. Ее политэкономический аспект заключается в том, что коррупция, выступая формой проявления организованной экономической преступности, препятствует реализации макроэкономической политики государства и общества, основательно деформирует структуру государственных расходов. Достижение корыстных корпоративных интересов проявляется в злоупотреблении публичным статусом лицами, уполномоченными обществом на выполнение законотворческих функций.

Огклоняющееся/деви.антное поведение, незначительный сектор которого противозаконен

Используемые ресурсы для достижения целей:

государственные;

общественные;

политические

Цель: захват, сохранение, укрепление и распределение власти как отдельными лицами, так и их группами

Рис. 1. Признаки политической коррупции

Коррупция как институционализированное теневое явление представляет собой иерархию трех уровней, каждый последующий из которых входит, образуя своего рода цепь, в составе предыдущей и является результатом, аккумулирующим аддитивный результат ее функционирования и развития.

Первая ветвь цепи - кадровая коррупция, которая основана на взаимосвязи двух субъектов: лица, обладающего правом назначения на должность, либо возможностью оказать влияния на результаты выборов, и лица, заинтересованного в получении этой должности.

Вторая цепь - это экономическая коррупция, то есть торговля коррупционными услугами, в рамках которой основная доля злоупотреблений связана с использованием полномочий по контролю и распределению финансовых потоков.

Третья цепь - коррупционные отношения, образующие взаимосвязь «бизнес - власть», которая отличается тем, что в ней лишь один субъект является носителем как коррупционного интереса, так и соответствующих властных полномочий.

Коррупция есть сложное многоаспектное явление, которое не сводится лишь к взяточничеству должностных лиц, а охватывает более широкий спектр их асоциального поведения, которое связано с нарушением формальных правил. Многогранность коррупции заключается в том, что она имеет высокий уровень организованности, твердые правила и масштаб деятельности, являясь институтом, имеющим продуцирующую способность (т.е. воспроизводящим самого себя и иные сопряженные институты).

Концепт институциональной коррупции, часто с использованием термина «политическая коррупция», получил широкое распространение в 1970-1980-е гг. в работах зарубежных обществоведов изучавших коррупцию в развивающихся странах. Исследователи коррупции в этих странах подчеркивали ее качественное отличие от коррупции в развитых странах: те явления, которые в странах с развитым гражданским обществом и с высоким уровнем жизни являются отклонением от общепринятых правил, в слабо развитых странах выступают органическим элементом повседневных «правил игры». Позже институциональную коррупцию стали находить и в развитых странах.

Научный концепт «институциональная коррупция» используется с конца 1980-х гг. (особенно активно - с 2000-х гг.) с целью характеристики сначала советской, а потом и российской национальной экономики. Анализ эволюции представлений о коррупции в России как об институционализированной практике позволяет выделить четыре основных этапа развития этих представлений.

Первый этап - это критика коррупционных злоупотреблений советского режима (конец 1980-х- начало 1990-х гг.).

В отечественной научной литературе концепции институциональной коррупции начали формироваться только в конце 1980-х гг. в рамках общей критики советского общественного строя. Одним из постоянных объектов критики в адрес коммунистической бюрократии стало обвинение ее в систематическом злоупотреблении служебным положением с целью личной выгоды (незаконные привилегии, вымогательство взяток и т.д.). Победа либералов в начале 1990-х гг. была связана во многом именно с их антикоррупционной риторикой.

Необходимо отметить, что в Советской России не существовало теоретического, обобщающего определения коррупции в системе угроз национальной безопасности, но реально действующие механизмы уголовной политики позволяли сдерживать нарастающие коррупционные процессы в стране.

Второй этап - противоборство либеральных и антилиберальных подходов к объяснению роста коррупции в постсоветской России (1992 - 2000 гг.).

Когда в 1990-е гг. стало очевидным, что ликвидация коммунистического режима привела не к снижению, а к росту коррупции, в научном дискурсе сформировались две противоположные тенденции. Сторонники либеральной идеологии рассматривали массовую коррупцию как результат сохранения (а с 2000-х гг. - усиления) государственного регулирования экономики в условиях слабого развития гражданского общества. Те обществоведы и политики, которые критиковали либералов, трактовали системную коррупцию, напротив, как продукт чрезмерной коммерциализации и деидеологизации. Как либералы, так и их противники признавали, что коррупция в постсоветской России имеет системный характер, масштабы коррупции демонстрируют тенденцию к росту.

Третий этап - это победа либеральной концепции институциональной коррупции в научном дискурсе (2000-2008 гг.).

Теории институциональной коррупции развивались в этот период под влиянием, прежде всего, либерально-ориентированных обществоведов. Важнейшим событием российской корруптологии стало почти одновременное издание в 2000 г. монографий «Институциональная коррупция» Л.М. Тимофеева и «Административные рынки СССР и России» С.Г. Кордонского. Выводы этих исследователей вскоре были дополнены сенсационными результатами социологического исследования, проведенного в 2000-2001 гг. фондом «Информатика для демократии» (ИНДЕМ): оно показало, что в России ежегодные расходы на взятки составляют сумму, почти равную доходам госбюджета страны. Во второй половине 2000-х гг. указания на институциональный характер российской коррупции постепенно стали общим местом и получили отражение даже в учебной литературе для вузов. Современные зарубежные экономисты-русисты также приходят к выводу об устойчивой институционализации в России коррупционных отношений, хотя термин «институциональная коррупция» в их трудах не получил распространения. Для понимания роли коррупции в российской модели экономики большое значение имеет сформулированная в этот период В.М. Полтеровичем концепция институциональных ловушек - неэффективных устойчивых норм, которые имеют самоподдерживающийся характер. На основании этого подхода институциональную коррупцию можно определить как одну из форм институциональных ловушек - как устойчивую неэффективную норму неформального взаимодействия государственных чиновников и политиков с гражданами, когда предоставление государственной услуги обусловлено личным вознаграждением чиновника или политика.

Четвертый этап - проникновение идей концепции институциональной коррупции в официальные нормативные акты и программные документы (с 2008 г. по настоящее время).

В официальных правовых актах проблема институциональной коррупции начала отражаться с некоторым запозданием. Показателем растущего внимания

правительства к данной проблеме стал, прежде всего, Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЭ «О противодействии коррупции». При разработке Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., утвержденной Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537, основным источником угроз экономической безопасности была названа именно коррупция. Следующим важным шагом в формировании антикоррупционной стратегии России стал Указ Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460 «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010-2011 годы». В этом документе «признание коррупции одной из системных угроз безопасности Российской Федерации» (пункт 7) четко заявлено как первый принцип Национальной стратегии.

В то же время официальное отражение концепта «институциональная коррупция» в правовых актах 2000-2010-х гг. имеет определенную неполноту. Прежде всего, в этих актах отсутствует само понятие «институциональная коррупция», хотя и указывается на ее широкую распространенность. Содержание официальных документов, посвященных антикоррупционной политике, таково, что оно фактически отрицает институциональный, ставший неформальной нормой, характер коррупции в России. В частности, в Национальной стратегии (пункт 5) заявлено, что «целью Национальной стратегии противодействия коррупции является искоренение причин и условий, порождающих коррупцию в российском обществе». Однако полностью уничтожить эти причины и условия не удалось пока ни в одной стране мира, для стран с институциональной коррупцией такая цель выглядит совершенно нереальной.

Таким образом, хотя изучение институциональной коррупции и мер борьбы с нею в СССР/России происходит почти четверть века, до сих пор остаются многие нерешенные теоретические и, особенно, прикладные аспекты анализа этого явления.

2. При анализе коррупционных отношений необходимо различать «институт коррупции» и «институциональную коррупцию». Согласно институциональной экономической теории, экономические агенты, стремящиеся увеличить свое благосостояние, демонстрируют два основных типа экономического поведения - поведение, ориентированное на производственное иннова-торство, характерное для конкурентного предпринимателя, и поведение, ориентированное на рентоискательство, характерное для монополиста. Если инновационное поведение приводит к увеличению общего благосостояния, то ренто-искательское поведение - к его перераспределению в пользу групп с особыми интересами. Монополистами-рентоискателями могут быть как государственные чиновники и политики, имеющие монопольное право на распределение и перераспределение общественных ресурсов, так и предприниматели, монополизирующие какую-либо государственную преференцию (например, право на добы-

чу и экспорт нефтепродуктов). Одной из самых распространенных форм поведения групп людей, ориентированных на поиск и получение ренты, является коррупция.

Институт коррупции - это относительно устойчивая форма организации противоправного взаимодействия производителей и потребителей государственных услуг, направленная на удовлетворение их личных интересов в ущерб интересам общества. Институциональная коррупция - система правил организации взаимодействия производителей и потребителей государственных услуг, в рамках которой коррупционные правила доминируют над некоррупционными. Если в современных развитых странах коррупция существует как один из институтов, то в большинстве развивающихся стран - как доминирующий институт, т.е. как институциональная коррупция. Коррупция как институт обязательно предполагает существование коррупционной организации как системы неформальных коррупционных связей. Формирование институциональной коррупции означает совпадение коррупционной организации с государственным аппаратом, принадлежность к которому невозможна без участия в коррупционных отношениях (или, по крайней мере, без терпимого отношения к коррупции). Высшим уровнем развития институциональной коррупции становится доминирование при клептократических режимах коррупционных мотивов принятия важных государственных решений над остальными мотивами.

Коррупция в постсоветской России имеет институциональный характер. О регулярности и обыденности коррупционных практик свидетельствует, в частности, наличие установившихся и известных заинтересованным лицам «прейскурантов» цен на коррупционные услуги: «таксы» поборов в ЖКХ, размеры взяток за поступление в вузы, нормы «откатов» при госзакупках, стоимость кадровых назначения и т.д. Институциональная коррупция вынуждает общество строить долгосрочные планы участия на коррупционном рынке услуг, начиная с устройства в родильные дома (рождения) и заканчивая выделением места для погребения на кладбище (смертью).

3. Классификацию коррупции следует осуществлять по четырем основным критериям: по характеристикам субъектов коррупции; по объектам коррупции, выгодам от них; по целям субъектов коррупции; по характеристикам организации коррупционных отношений.

Многочисленность типологий коррупционных отношений связана с множественностью видов, прежде всего, именно институциональной коррупции. Предлагаемая классификация коррупции построена по степени нарастания ин-ституционализированности. Например, денежные взятки могут быть как институционализированными (систематически-обыденными), так и не-институционализированными (эпизодически-экстраординарными), в то время

как коррупционный обмен услугами возможен только в рамках устойчивого института - системы правил (Табл. 2).

Таблица 2

Типология коррупционных отношений по институциональным критериям

Критерии типологии коррупции Виды коррупции

s S Si с Кто злоупотребляет служебным положением Коммерческая (коррупция менеджеров фирм) Государственная (коррупция госчиновников) Политическая (коррупция политических деятелей)

ä о. о X Z Б ■ 4) Кто выступает инициатором коррупционных отношений Подкуп по инициативе просителей (применительно к предпринимателям - «скупка государства») Вымогательство взяток по инициативе чиновников («скупка бизнеса»)

ё & а Кто является взяткодателем Бытовая коррупция (со стороны гражданина) Деловая коррупция (со стороны легальной фирмы) Криминальный подкуп (со стороны криминальных предпринимателей - например, наркомафии)

По объектам коррупции Форма выгоды, получаемой взяткополучателем Денежные взятки Обмен услугами (патронаж, непотизм)

По целям субъектов коррупции Цели коррупции с точки зрения взяткодателя Ускоряющая взятка (чтобы получивший взятку быстрее делал то, что должен по долгу службы) Тормозящая взятка (чтобы получивший взятку нарушил свои служебные обязанности) Взятка «за доброе отношение» (чтобы получивший взятку не делал надуманных придирок к взяткодателю)

S Я 'S « 5 5- 5 1 а к g а 1 1 и Степень централизации коррупционных отношений Децентрализованная коррупция (каждый взяткодатель действует по собственной инициативе) Централизованная коррупция «снизу вверх» (взятки, собираемые нижестоящими чиновниками, делятся между ними и более вышестоящими) Централизованная коррупция «сверху вниз» • (взятки, регулярно собираемые высшими чиновниками, частично передаются их подчиненным)

С Е ь 32 Я 2 Q. S 11 Ч й- Социальный уровень распространения коррупционных отношений Низовая коррупция (в низшем и в среднем эшелонах власти) Верхушечная коррупция (у высших чиновников и политиков)

о с Степень регулярности коррупционных связей Эпизодическая коррупция Систематическая (институциональная) коррупция Клептократия (коррупция как основной компонент властных отношений)

Составлено по: Наумов Ю.Г. Институциональная коррупция как угроза экономической безопасности: тенденции и перспективы противодействия: монография. М.: Москва, 2012; Борисов O.A. Коррупция как угроза национальной безопасности России. Дисс....к.э.н. СПб., 2009.

Понимание общей типологии видов коррупции очень важно для организации эффективной антикоррупционной политики. В частности, распростра-

ненное отождествление коррупции с денежными взятками, которые получают государственные служащие низшего и среднего ранга (именно против таких коррупционеров чаще всего работают сотрудники полиции), скрывает значительную часть «айсберга» коррупционных отношений. Чем сильнее институционализированы коррупционные отношения, тем меньше они похожи на «покупку» услуги коррумпированного чиновника/политика и тем слабее связаны с передачей наличных денег.

4. Институциональная коррупция в конце прошлого столетия в России выступала методом формирования новых бизнес-структур, которые одновременно и ускоряли национальное экономическое развитие, и тормозили его, то есть оказывала разнонаправленное влияние. Однако в 2000-е гг. коррупционные практики являются однозначно фактором торможения экономического развития.

В демократическом обществе коррупционное поведение политиков и государственных чиновников является частным проявлением конфликта принципала и агента. Речь идет о том, что политики и чиновники служат интересам граждан-принципалов, которые, однако, из-за асимметрии информации не могут проконтролировать все действия своих агентов, некоторые из которых склонны к оппортунистическому поведению. В обществе без демократических традиций, где нет гражданского контроля, использование государственными служащими своего положения для личных целей рассматривается не как оппортунизм, а как социальная норма.

Устойчивость институциональной коррупции в постсоветской России связана во многом с тем, что для российской цивилизации, как и для всех незападных цивилизаций без традиций гражданского общества, вообще характерна коррумпированность государственного аппарата. Формирование традиции брать с просителей «посулы» и «подарки» происходило в Московии в XVI-XVII вв. параллельно с формированием профессиональной бюрократии. В императорской России взяточничество чиновников воспринималось как повседневная норма, в то время как чиновник, совершенно не берущий взяток, выглядел «белой вороной». В СССР злоупотребления служебным положением являлись типичным явлением, особенно, с 1970-х гг., поскольку государственные служащие высокого ранга сформировали экономику «блата», где закрытый государство-класс (номенклатура) стремился создать для себя более комфортные условия жизни (с элементами демонстративного потребления).

С начала развития рыночных отношений развитие институциональных коррупционных отношений в России прошло следующие четыре этапа, определяемые изменением взаимоотношений между бюрократией и бизнесом:

1) первая половина 1990-х гг. - деловая коррупция в форме эпизодических взяток предпринимателей чиновникам (прежде всего, за «помощь» в приватизации) становится обязательным элементом бизнес-деятельности;

2) вторая половина 1990-х гг. - формирование системы регулярных «откатов» (взяток в форме процентов от контрактов и договоров) и устойчивых связей между политиками и олигархическим бизнесом;

3) первая половина 2000-х гг. - в условиях усиления административного ресурса происходит переход от «скупки государства» к «скупке бизнеса»;

4) вторая половина 2000-х гг. - параллельное усиление институциональной коррупции и формирование официальной антикоррупционной стратегии.

Если для формирования новых институтов коррупция во многом может быть оценена как позитивный ресурс, то для их устойчивого развития она, наоборот, не только носит отрицательный характер, но и принимает характер угрозы. Экономическая деструктивность коррупции находит выражение в том, что она не допускает развития конкуренции, повышает транзакционные издержки товаропроизводителей, дезориентирует систему государственного управления (в частности, бюджетные процедуры), разрушая тем самым программы модернизации.

Чтобы новые рыночные и демократические «правила игры» стали легитимными, они должны получить одобрение формального права и массового сознания. Поэтому многие постсоциалистические страны хотя и пережили в 1990-е гг. вспышку коррупционных отношений, но затем смогли их существенно снизить. В России же до начала 2010-х гг. не наблюдалось тенденции существенного снижения распространенности коррупционных отношений.

В России 2010-х гг. институциональная коррупция объективно играет роль рудимента командной экономики. Коррупционные институты воспроизводят отношения власти-собственности, когда доступ к собственности обусловлен доступом к власти. Это препятствует развитию модели социального рыночного хозяйства, консервируя российскую национальную экономику на стадии «бюрократического капитализма», подобно многим странам «третьего мира».

Институциональный характер российской коррупции затрудняет комплексную оценку ущерба от нее. Если коррупция не институциональна (как, например, в Швеции или в США), то оценка ущерба от коррупции означает сопоставление двух качественно одинаковых национальных моделей экономики, в одной из которых коррупции нет (идеальная модель), а в другой есть (реальная экономика). В этом случае ущерб от коррупции можно оценить как недополученные налоги от коррупционных доходов (скрытых от учета) плюс сокращение деловой активности вследствие коррупции. Если же коррупция имеет институциональный характер, то оценка ущерба от коррупции означает сопос-

тавление реальной национальной экономики с национальной моделью качественно другого типа. Гипотетическое «искоренение» коррупции вызовет очень много существенных изменений - в региональной и отраслевой структуре экономики, в бюджетных отношениях, в использовании труда мигрантов и т.д.

Поскольку полный учет различий между экономикой реальной современной России и виртуальной «Россией без коррупции» представляется крайне сложным, для приблизительной оценки ущерба от коррупции предлагается следующая методика:

1) сравнивая Россию с другими странами догоняющего развития, имеющими примерно такие же показатели ВНП на душу населения, но более низкий уровень коррупции, определить реально достижимый индекс коррупции (СР1);

2) используя сделанные зарубежными исследователями оценки эластичности различных макроэкономических показателей по индексу коррупции, дать оценку сокращения этих показателей вследствие более высокого уровня коррупции в России, чем в аналогичных странах догоняющего развития.

5. В России пока не сформирован политически активный социальный субъект, заинтересованный в эффективной борьбе с коррупцией. Содержание официальных антикоррупционных документов не соответствует их практической реализации. Антикоррупционная политика в России сводится к использованию борьбы с коррупцией для победы одних коррупци-онно-бюрократических кланов над другими для прикрытия переделов собственности и власти.

Официальная статистика коррупционных преступлений охватывает лишь 1-5% реальной коррупционной преступности, имеющей очень высокий уровень латентности. Уголовный кодекс РФ не охватывает многих форм и видов социально опасной и реальной коррупции, которая имеет, как правило, институционализированный, ставший негласным правилом, характер. В частности, в УК не предусматривается ответственности за

- коррупционный лоббизм;

- коррупционный фаворитизм (протекционизм);

- покровительство родственникам и друзьям (непотизм);

- взносы на политические цели (например, на выборы) с последующей расплатой лоббированием интересов взносодателя или государственными должностями;

- переход государственных должностных лиц сразу после отставки на должности президентов банков и корпораций;

- совмещение государственной службы с коммерческой деятельностью; и

т.д.

Таким образом, действительная общественная опасность многих видов институциональной коррупции не предусмотрена и не оценена законом. Этот правовой пробел необходимо преодолевать.

230

50 ------------------ ■ --------------------—--—-------------------------------------------------

О ......................"Г............:»........Г------г-------•------•!----------Г'----г--------->---------г----Ч-------г--------:-----г---1'—......■>---------,------,-----,-------Г----!

19ЭО 1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2СОО 2001 2СС2 2003 200* 2005 2С06 2007 2Мб 20С9 2010 20Ц Дпнамипа за регистрирован мм* преступлений в К —* 'Динамика зарегистрированных моррупционньга преступлений в К в 1990г.

Рис. 2. Базисные темпы роста общего количества зарегистрированных преступлений и динамики зарегистрированных коррупционных преступлений

Динамика официально зарегистрированной коррупционной преступности показывает, что в 1991-1995 гг. наблюдался ее резкий спад (максимальное снижение свыше чем на 15% наблюдалось в 1993 г.), хотя общее количество зарегистрированных преступлений за этот же период возросло в 1,5 раза (Рис. 2). Этот парадокс объясняется тем, что в первой половине 1990-х гг. разрушающаяся система государственного управления принципиально не могла эффективно противодействовать коррупции и даже адекватно регистрировать ее проявления, поэтому регистрируемая коррупционная преступность сокращалась, хотя происходило фактическое ее расширение.

Динамика преступлений данного вида стала более реально отражаться в официальных источниках с середины1990-х гг. Так, цепные темпы роста свидетельствуют о приростах этого вида преступлений на 13% в 1996, 1998 г. и 2000 г., на 20% в 2004 г. и на 9% в 2005 г.). Это стало отчасти следствием усиления активности правоохранительных органов, которые к этому времени смогли накопить опыт раскрытия и расследования коррупционных преступлений, объективно сложных по доказыванию. Более важно, однако, что на рубеже 19902000-х гг. произошло существенное обновление государственного аппарата, в связи с чем, в частности, произошел переход от доминирования «скупки государства» к доминированию «скупки бизнеса». Возбуждение уголовных дел по обвинению в коррупции порою являлось формой давления власти на бизнес, а

также борьбы новой политической элиты против «проигравшего противника». Определенную роль сыграло и осознание обществом угрожающих масштабов коррупции, заставившее власти демонстративно активизировать борьбу с коррупционной преступностью.

Сопоставление динамики зарегистрированных коррупционных преступлений с динамикой всех преступлений показывает, что в начале 2000 г. произошел важный структурный сдвиг. Если в 1991-2001 гг. общая преступность росла быстрее коррупционной, то в 2002-2011 гг., как правило, наоборот, коррупционная преступность обгоняла общую, что подтверждает повышение в 2000-е гг. результативности борьбы с коррупцией.

С 2008 г. количество зарегистрированных коррупционных преступлений начинает снижаться, самый резкий спад к уровню предыдущего года - более чем на 25% в 2010 г. Падение количества зарегистрированных коррупционных преступлений после активизации антикоррупционного нормотворчества, на первый взгляд, является доказательством реальной отдачи от борьбы с коррупцией. Однако экспертные оценки доказывают, что на протяжении 2008-2011 гг. резкого снижения коррупции в России не происходило - она либо оставалась стабильной (согласно индексу СР1, на уровне чуть выше 2 баллов), либо даже увеличивалась (по интегральным оценкам российских экспертов).

Наиболее активному воздействию со стороны правоохранительных органов в последние годы подвергается низовой и самый незащищенный слой взяткополучателей (врачи, преподаватели школ и вузов, сотрудники паспортных столов) и взяткодателей (например, водители автомашин, пытавшиеся «решить вопрос» с сотрудником ГИБДД). Фактически борьба ведется не с институциональной коррупцией, а с институтом бытовой коррупции. Основная же проблема заключается в реальном изобличении высокопоставленных коррупционеров, а не в показательном осуждении мелких взяточников.

6. Сопоставление периодов усиления/ослабления борьбы с коррупцией с событиями политической жизни России доказывает, что количество зарегистрированных коррупционных преступлений увеличивается в годы президентских выборов и снижается в периоды между ними.

Стремясь повысить популярность, политики усиливают регулирование накануне очередных выборов и ослабляют в интервалах между ними: это - одна из форм проявлений политического делового цикла. Во второй половине 2000-х гг. этот цикл ломается, что можно связать с общим ростом в этот период предсказуемости результата очередных выборов и снижением активности борьбы за симпатии избирателей (Рис. 3).

V А /

1990 1991 19Э4 1995 19 6 1997 1998 1999 20 О 2001 \оГ 2СОЗ 20 » 2005 2006 2007 2< а 2®9 2010 2011

ГОД

~дингмкназгрсгмстрнровамныхморрулцисмных преступлении к к предыдущему году

Рис. 3. Политический деловой цикл противодействия коррупции (вертикальными линиями отмечены президентские выборы)

Официальная статистика коррупции отражает реальную динамику коррупционной преступности неадекватно. Доля коррупционных преступлений в совокупности всех зарегистрированных преступлений выросла с 1,65 % в 1993 г. до 3,89 % в 2009 г. Однако с учетом латентности данного вида преступности реальное количество коррупционных правонарушений многократно превышает официальные показатели и составляет более 7 млн. преступлений в год.

Официальная статистика показывает изменение не столько уровня коррупции, сколько уровня демонстрации стремления бороться с ней, который, в свою очередь, определяется политическими факторами. Борьба с коррупцией развивается в режиме периодических «компаний», когда пресечение противозаконной деятельности воспринимается гражданами как инструмент борьбы политических и экономических элит. В результате происходит скорее обновление персонального состава элит, чем изменение правил их деятельности.

7. Официальная Национальная стратегия противодействия коррупции в настоящее время слабо функциональна: она декларирует нереальную цель и не содержит конкретных критериев и показателей ее достижения. В качестве целевого индикатора антикоррупционной политики целесообразно использовать индекс восприятия коррупции (СР1), а реальной стратегической целью противодействия коррупции в России должно стать сближение по уровню коррупции сначала с Китаем, а затем со странами Восточной Европы.

Чтобы стать полноправным участникам современного мирового хозяйства, России неизбежно придется осуществлять решительные антикоррупцион-

ные меры. Для формулирования основных элементов перспективных радикальных антикоррупционных реформ необходимо в первую очередь принять новую редакцию Национальной стратегии противодействия коррупции.

Современная формулировка цели Национальной стратегии противодействия коррупции - искоренение причин и условий, порождающих коррупцию в российском обществе, - является по своей сути декларативной. В ней не указано критериев, на основании которых можно было бы судить о степени ее реализации. Принятый одновременно с Национальной стратегией в апреле 2010 г. Национальный план противодействия коррупции был рассчитан только на 2010-2011 гг. За такой короткий срок, менее двух лет, можно создать предпосылки для начала реализации стратегического национального антикоррупционного проекта, однако принципиально невозможно добиться каких-либо значимых результатов. Поэтому завершение срока действия Национального плана не привело к открытому обсуждению его результатов и принятию нового среднесрочного программного документа.

Таблица 4

Индексы восприятия коррупции для некоторых стран мира

Страны мира Индексы восприятия коррупции

995 г. 999 г. »003 г. >005 г. »007 г. >009 г. ^010 г. >011 г.

Развитые страны

Швеция 8,9 9,4 9,3 9,2 9,3 9,2 9,2 9,3

США 7,8 7,5 7,7 7,6 7,2 7,5 7,1 7,1

Франция 7,0 6,6 6,3 7,5 7,3 6,9 6,8 7,0

Испания 4,4 6,6 7,1 7,0 6,7 6,1 6,1 6,2

Италия 3,0 4,7 5,3 6,2 5,2 4,3 3,9 3,9

Развивающиеся страны ■

Гонконг 7,1 7,7 8,2 8,3 8,3 8,2 8,4' 8,4

Чили 7,9 6,9 7,5 7,3 7,0 6,7 7,2 7,2

Ю. Корея ' 5,6 3,8 4,3 5,0 5,1 5,5 5,4 5,4

Индия 2,8 2,9 2,8 2,9 3,5 3,4 3,3 3,1

Нигерия 1,6 1,4 1,9 2,2 2,5 2,4 2,4

Т| эанзитивные (бывшие социалистические) страны

Польша 4,2 3,6 3,4 4,2 5,0 5,3 5,5

Грузия 2,3 1,8 2,3 3,4 4,1 3,8 4,1

Китай 2,2 3,4 3,4 3,2 3,5 3,6 3.5 3,6

Украина 2,6 2,3 2,6 2,7 2,2 2,4 2,3

Россия 2,4 2,7 2,4 2,3 2,2 2,1 2,4

Источник: Наумов Ю.Г. Институциональная коррупция как угроза экономической безопасности: тенденции и перспективы противодействия: монография. М.: Москва, 2012.

Научно обоснованной долгосрочной целью Национальной стратегии должно стать снижение коррупции до некоего социально неопасного уровня. Для измерения динамики коррупции при этом целесообразно использовать в качестве целевого индикатора «индекс восприятия коррупции» (Corruption Perceptions Index - CPI), который является авторитетным и относительно объективным инструментом международного мониторинга коррупции (Табл. 4). Хотя этот индикатор имеет существенные недостатки, в настоящее время нет другого индикатора, позволяющего постоянно сравнивать Россию с другими странами.

На основе аналогий с опытом зарубежных стран (Рис. 5) долгосрочной, на 15-20 лет, целью радикальной антикоррупционной политики должно быть снижение в России уровня коррупции до социально неопасного уровня - примерно до современного уровня стран Восточной Европы, т.е. до 5-6 баллов. В среднесрочный период, на 8-12 лет, реальной целью национальной антикоррупционной политики является более умеренное повышение CPI - на 1,5-2 балла, до уровня 3,5-4 баллов. Такая динамика в результате позволит России выйти на уровень современного Китая, где коррупция хотя и признается серьезной социальной проблемой, но всё же принципиально не препятствует социально-экономическому развитию.

О 4_--,--i----р---r---1--i---1

1995 г. 1999 г. 2003 г. ZOOS г. 2007 г. 20С9Г. 20Юг.

Рис. 5. Кластер стран с прогрессивной (по критерию CPI) динамикой успехов в борьбе с коррупцией

Достижение настолько низкого уровня коррупции, которую считают социально не опасной в развитых странах, таких, как, например, в современных Франции или США - на уровне 7 баллов, для России возможно, но это является задачей более долгосрочной перспективы. Условием этого не является жесткое

Испания 1 - Италия ...... ю. Корея

— — — Грузия

достижение Россией по всем основным социально-экономическим характеристикам показателей развитых стран. База данных показателей СР1 показывает, что добиться более низкого уровня коррупции удалось и некоторым странам, считающимся пока развивающимися (как, например, Чили).

8. Развитие методологии формирования антикоррупционной политики осуществлено на основании институциональной парадигмы национальной экономической безопасности, которая позволила научно обосновать выбор ее стратегии и тактики.

В зависимости от того, кто является главным социальным актором борьбы с коррупцией, есть два основных альтернативных эффективных пути управления антикоррупционной политикой - демократический и авторитарный. Поскольку в постсоветской России еще нет активного социального актора антикоррупционной политики, фактически в 2010 гг. реализуется промежуточный третий, бюрократический путь, при котором борьба с коррупцией по объективным причинам менее эффективна.

Качественное усиление результативности борьбы с коррупцией принципиально невозможно только усилиями сотрудников правоохранительных органов и государственного аппарата в целом. Опыт стран, которым удалось добиться существенных успехов в противодействии коррупции (Италия, Испания, Южная Корея и др.), показывает, что главным актором антикоррупционной стратегии должно выступать гражданское общество — сообщество граждан, способных к местному самоуправлению и к политическим инициативам по противодействию коррупции, хотя бы на муниципальном уровне.

Исторические примеры демонстрируют типичные ошибки отечественных «верхушечных» антикоррупционных реформ. Так, например «столыпинские» экономические реформы 1906-1911 гг. прервались на стадии попытки модернизации аппарата бюрократии самодержавия и противодействия коррупции.

В постсоветской России гражданское общество находилось в состоянии депрессии и не могло противостоять коррупции. Крупный бизнес был нацелен на рентоискательство и поэтому тотально сращен с государственной бюрократией коррупционными связями. Критика бюрократии со стороны олигархов являлась фактически призывом ослабить властную вертикаль и вернуться от «скупки бизнеса», как в 2000-е гг., к «скупке государства», на примере 1990-х гг. Мелкий бизнес, заинтересованный в снижении коррупции, не получил в постсоветской России широкого развития. До настоящего времени общественные организации, которые могли бы организовать антикоррупционный протест рядовых граждан, имеют низкий авторитет и разобщены. Политические движения нередко используют в борьбе за власть антикоррупционные лозунги, но совершенно не готовы к каким-либо практическим инициативам.

В условиях неразвитости гражданского общества критики коррупции часто выступают с требованиями к властям «проявить политическую волю». Тем самым предполагается, что высшая политическая элита может сама по себе без опоры на социальную базу существенно изменить институты государственного управления. Обобщение мирового опыта свидетельствует о том, что эффективная антикоррупционная политика в принципе возможна не только с опорой на демократические массы, но и с опорой на политическое единовластие. Это наблюдается, когда авторитарный и харизматический политический лидер может практически игнорировать региональные политические и ведомственные чиновнические элиты.

В России гражданское общество слабо развито, поэтому демократический путь возможен только в долгосрочной перспективе. Для развития по авторитарному пути тоже не хватает предпосылок. Поэтому на данный момент фактически реализуется третий сценарий - антикоррупционная политика провозглашается как одно из направлений регулирования, осуществляемого профессиональными управленцами-бюрократами без опоры на общественные организации и без ярко выраженного внимания к этой проблеме со стороны высшего руководства страны. Такой бюрократический путь борьбы с коррупцией объективно менее результативен.

Сравнение результативности разных путей организации борьбы с коррупцией осуществлено при помощи модели оптимального уровня преступности, разработанной американскими экономистами-криминологами Л. Филипсом и Г. Воти-младшим (Рис. 4).

Авторитарная и бюрократическая модели общества сдвигают влево, в сравнении с демократической моделью, кривую издержек от совершенных коррупционных преступлений У, так как государственные чиновники оказывают более сильное влияние на развитие общества, что повышает негативные последствия от их коррупционно-мотивированных неэффективных решений. Поскольку при этих моделях гражданское общество устранено из противодействия коррупции, происходит сдвиг вправо кривой издержек на борьбу с коррупцией X, причем в условиях бюрократического режима этот сдвиг сильнее, чем в условиях авторитарного режима. В результате если авторитарный путь борьбы с коррупцией может, пусть при более высоком уровне совокупных издержек, обеспечить примерно тот же оптимальный уровень коррупции, что и демократический путь (О1.2), то бюрократический путь ведет к увеличению оптимального уровня коррупции (до Оз) и оптимального уровня потерь от коррупции.

Издержки общества

\

\

У2,3

XI

Хз

О

01,2 Оз

Уровень преступности

Рис. 4. Оптимальный уровень коррупционной преступности при демократической (1), авторитарной (2) и бюрократической (3) организации борьбы с коррупцией: X - расходы на противодействие коррупции; У - издержки от совершенных коррупционных преступлений

9. В рамках каждой парадигмы экономической теории существовало свое понимание того, что является главной угрозой национальной экономике и какими методами следует с этой угрозой бороться. Приоритетное внимание к проблемам коррупции связано с усилением влияния институциональной парадигмы.

Следует выделять три основных подхода экономистов-теоретиков к проблеме угроз национальной экономике (Табл. 3):

- созданная камералистами XIX в. и возрожденная в XX в. леворадикальными экономистами концепция защиты внешнеэкономической безопасности (защиты национальной экономики от зарубежных конкурентов);

- разработанная в 1930-е гг. кейнсианцами концепция защиты национальной экономики от внутренних макроэкономических угроз (безработицы, инфляции и т.д.);

- выдвинутая в 1980-е гг. неоинституционалистами концепция защиты национальной экономики от административных барьеров (бюрократии и коррупции).

Эти три основные парадигмы национальной экономической безопасности взаимодополняют друг друга, поскольку опасные угрозы национальной экономике любой страны могут создавать и зарубежные конкуренты (по Ф. Листу), и «провалы рынка» (по Дж.М. Кейнсу), и «провалы государства» (по Э. де Сото).

Задача национальной политики заключается в том, чтобы сконцентрироваться на отражении объективно наиболее опасных угроз, не распыляя ограниченные ресурсы на противодействие абсолютно всем угрозам. Для развитых стран в современных условиях наиболее актуальна кейнсианская парадигма, для стран догоняющего развития (включая Россию) - леворадикальная и, особенно, институциональная.

С точки зрения институционального подхода, наиболее важен такой компонент экономической безопасности как минимизация административных барьеров, тормозящих эффективное развитие предпринимательства. Высокие административные барьеры привели к формированию в России экономики, функционирующей по принципу так называемой «грабящей руки» (grabbing hand как противоположность unvisible hand): государство стоит над законом и использует власть не для повышения благосостояния граждан, а для реализации целей конкретных лиц, эту власть представляющих. Как указывают зарубежные экономисты-транзитологи, в российском обществе с 1990-х гг. действуют влиятельные группы агентов, не заинтересованных в поддержке власти закона и придерживающихся идеологии «зачем создавать, если своровать проще». В результате на рынках доминируют крупные монополистические бизнес-организации, а конкурентный малый и средний бизнес развивается слабо. Из-за институциональной коррупции Россия является инвестиционно мало привлекательной страной, что препятствует реализации национальных программ долгосрочного развития.

Таблица 3

Парадигмы понимания национальной экономической безопасности

Характеристики парадигм Камералистско- леворадикальная концепция КсПнсианская концепция Неоинституциональная концепция

Время возникновения, основоположники 1840-е гг., Ф.Лист; 1970-е гг., А.Эммануэль, И.Валлерстайн 1930-е гг., Д.М. Кейнс 1980-е гг., Э. де Сото

Понимание главной угрозы национальной экономической безопасности Внешняя угроза: конкуренция иностранных государств Внутренняя угроза: «провалы рынка» - нестабильность экономического роста, безработица, инфляция Внутренняя угроза: «провалы государства» - административные барьеры, рентоискательство

Субъекты борьбы за национальную экономическую безопасность Страны догоняющего развития Развитые страны Страны догоняющего развития

Цель борьбы за национальную экономическую безопасность Экономическая независимость Экономическая и социальная стабильность «Правление права», защита прав собственности

Методы борьбы за национальную экономическую безопасность Протекционистская торговая политика, комплексное развитие национальной экономики Государственное регулирование производства, занятости и денежного обращения Снижение регистрационных процедур и платежей, борьба с бюрократизмом и коррупцией

Составлено по: Наумов Ю.Г., Латов Ю.В„ Федор А.И. Органы внутренних дел как актор обеспечения экономической безопасности России (институциональный подход). М.: Академия управления МВД России, 2013; Маркосян Г. А. Приоритеты обеспечения экономической безопасности в условиях рыночных преобразований России. Дисс. ... к.э.н. Краснодар, 2008.

В последнем правительственном документе, призванном отразить официальное понимание проблем национальной безопасности России, - «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537, - коррупционные угрозы специально не рассматриваются. Введение борьбы за «власть закона» в число основных приоритетов доктрины национальной безопасности Российской Федерации, полагает диссертант, могло бы стать знаковым событием в борьбе с коррупцией.

10. Развитая в диссертации методология противодействия институциональной коррупции включает комплекс специальных методов и позволяет сформулировать инновационные предложения по управлению борьбой с коррупцией.

В экономике переходного периода формируется переходная рента - доход от участия в реструктуризации экономики, непосредственно не связанный с

повышением эффективности производства. Чтобы не допустить неоправданной дифференциации доходов и криминализации общества, необходимо - и это одна из важнейших задач начального этапа реформ - организовать временное изъятие и сохранение переходной ренты до особых распоряжений по ее передаче в интересах всего общества. Однако на стадии осуществления переходного процесса может произойти приватизация переходной ренты. Потери ресурсов возникают не только по причине раскоординированности действий экономических агентов, но и в связи с криминальным отъемом собственности, либо латентным обменом власти на собственность. В этом случае необходим постепенный, контролируемый демонтаж неэффективных в долгосрочной перспективе институтов, где вводимые нормы должны быть временными и предусмат-риващими свою собственную автоматическую отмену.

Высокая приспосабливаемость и скрытность коррупции делает ее мало досягаемой для контроля. При латентном перераспределении общественных ресурсов с участием коррупции происходит сглаживание возникающих противоречий: коррупция примиряет участников правоотношений и формирует иллюзорное представление об экономической стабильности. Поэтому форма реагирования на латентную коррупцию должна содержаться в обязательных антикризисных и антикоррупционных экономических программах. При формировании такого рода программ необходимо учесть, что коррупционная преступность детерминируется огромным комплексом причин - экономических, организационных, социально-психологических и т.д., которые кроются во всех сферах общественных отношений и связаны с социальными противоречиями, которые остаются неразрешенными.

Преступная халатность и безответственность коррупции создает глобальные очаги бедствий и угроз для общественной безопасности. Примером может послужить установка трубопровода в Санкт-Петербурге в 2012 г. по «откатному» коррупционному сценарию, в результате которого без тепла остались жители целого района. На Саяно-Шушенской ГЭС авария привела к еще более трагическим последствиям. Причинный комплекс безответственности должностных лиц нуждается в особом осмыслении и в выработке новой предупредительной общественной стратегии.

Для «запуска» антикоррупционной политики необходимы стартовые институциональные инновации. Одной из них является реформирование органов внутренних дел России, в частности, создание специальных антикоррупционных подразделений, нацеленных на противодействие элитной коррупции. Необходимо также организовать антикоррупционный мониторинг, который будет регулярно замерять уровень развития коррупции в разных сферах жизни и регионах России на основе макро- и мезо-экономической статистики, а также социологических опросов общественного мнения.

Чтобы выйти из институциональной ловушки, которой стала для России тотальная коррупция, необходимы шоковые события, которые бы нарушили сложившееся устойчивое воспроизводство коррупционных отношений. В качестве аналогии следует обратить внимание на выход из институциональной ловушки - бартеризации в результате дефолта 1998 г. Шоком, который создаст условия для результативной антикоррупционной политики, могут стать либо массовые протестные выступления по типу «оранжевых революций» (своеобразная «революция снизу»), либо радикальные решения высшего руководства страны («революция сверху»).

Начальным элементом реорганизации антикоррупционного управления должно стать антикоррупционное реформирование органов внутренних дел. Система правоохранительных органов в настоящее время не может поставить надежный заслон коррупции, что существенно снижает ее авторитет. По данным общероссийского социологического опроса 2011 г., 36% россиян высказывают недоверие органам внутренних дел, причем главным основанием недоверия является коррупция в этих органах (так заявили 49% респондентов, не доверяющих полиции).

В настоящее время в России функция организации борьбы с экономическими и коррупционными преступлениями возложена на подразделения Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России. Однако организационно-структурное построение этих подразделений напоминает перевернутую пирамиду. Чем выше уровень системы её управления, тем больше и разнообразнее имеется в ней соответствующих оперативных подразделений. Зато на районном уровне территориальных органов внутренних дел функция борьбы с коррупцией вообще выпадает, либо возложена на одного-единственного оперативного сотрудника или небольшую группу сотрудников.

Формирование принципиально нового субъекта по противодействию коррупции, укомплектованного лучшими сотрудниками специализированных подразделений правоохранительных органов будет эффективным только при подчинении непосредственно Президенту (или премьер-министру) Российской Федерации. Примером такой инновации является, в частности, опыт Гонконга, где в 1970-е гг. была создана Независимая Комиссия по борьбе с коррупцией, подчиняющаяся генерал-губернатору Гонконга, благодаря деятельности которой удалось резко снизить уровень коррупции.

Ядром антикоррупционной политики должен стать системный анализ латентных процессов, явлений и фактов с целью выявления и решения существующих в различных сферах жизнедеятельности общества и государства проблем, через призму инновационных теоретических подходов, принципов, методов и категориального аппарата.

Планирование антикоррупционных мер должно опираться на антикоррупционный мониторинг - регулярное наблюдение, анализ, оценку, ранжирование и прогноз коррупционных правонарушений, коррупциогенных факторов и эффективных мер реализации антикоррупционной политики. Для оценки уровня коррупции в диссертации предлагается использовать (как основные) два индекса:

- индекс коррупционной пораженности населения (1С) - количество лиц, совершивших коррупционные правонарушения, выявленных в течение определенного периода и на определенной территории в расчете на 100 тыс. чел. населения.

1С--^—. где (1)

тс - число лиц, выявленных в связи с совершением коррупционных правонарушений за определенный период на определенной территории;

N - численность населения, проживающего на данной территории;

105 - единая расчетная база.

- индекс коррупционной виктимности населения (У/с) - удельный вес людей, подвергавшихся вымогательству со стороны служащих государственных и организаций или пытавшихся коррумпировать этих служащих для получения незаконных преимуществ.

^ 100%, Где (2)

п и - количество физических и юридических лиц, в отношении которых в истекший период (определенного периода) было совершено вымогательство со стороны служащих государственных и негосударственных организаций;

N - численность населения, проживающего на данной территории.

Индексы коррупционной пораженности могут рассчитываться не только для отдельных территорий, но и для отдельных государственных служб. Показатели общественного мнения о коррупционной пораженности (в частности, индекс необходимо включить в число показателей оценки деятельности сотрудников правоохранительных органов.

Наряду с микроэкономическим подходом, основанном на социологических опросах общественного мнения, мониторинг коррупции можно осуществлять на основе макроэкономического подхода - при помощи анализа региональной и отраслевой статистики. В диссертации сформулирован перечень макроэкономических сигнальных показателей, на основании которых можно отслеживать изменения коррупции в отдельных регионах и сферах хозяйственной жизни. К числу значимых «сигналов» на региональном уровне относится, например: высокий уровень расслоения (дифференциации) населения; низкий уровень (в сравнении с другими аналогичными регионами) макроэкономических показателей развития малого бизнеса, где коррупция наиболее часто про-

является и создает запретительные издержки. Деформации социальной стратификации могут найти отражение в статистической информации о неравенстве доступа к социальным ресурсам, высоком уровне бедности, взяткоемкости законодательства, низким уровнем правовой культуры и демократических свобод, деформации моральных ценностей, а также в иных показателях латентных общественных отношений.

О состоянии процессов размывания социальных групп и внедрении коррупционных отношений в формируемые институты рыночной экономики могут свидетельствовать показатели удельного веса среднего класса в системе социальной стратификации общества. При этом качество формирования среднего класса можно рассматривать как критерий эффективности всей системы государства - социальных, экономических и политических институтов. Отличительные признаки среднего класса - высокий образовательный уровень и профессионализм, социальная и экономическая активность, наличие материальных активов и др., что в комплексе может способствовать ликвидации последствий экономической нестабильности. В период модернизации российской экономики средний класс также может стать ядром в механизме развития страны при условии целенаправленной государственной поддержки предприимчивых и инициативных представителей данной социальной группы. Этот фактор обусловлен еще и тем, что общая удовлетворенность жизнью, финансовое благополучие влечет за собой заинтересованность в социальной и политической стабильности, что в итоге усилит процессы демократических преобразований в стране, следовательно, снизит проявление коррупции до приемлемого уровня. Таким образом, средний класс играет важную роль в стабилизации общества, а также может стать основным субъектом проведения антикоррупционных реформ (могильщиком коррупции).

Не менее важным инструментом распознания (анализа) коррупционной пораженное™ и одновременно методом обучения антикоррупционному поведению становятся имитационные деловые игры. Организованная по разработанной в диссертации методике экспериментальная деловая игра на практике позволила смоделировать реакции сотрудников полиции на различные антикоррупционные стимулы и показала, что отторжение коррупции распространено среди сотрудников полиции сильнее, чем среди обычных граждан. По результатам серии деловых игр сделан прогноз о позитивных перспективах антикоррупционного реформирования российских правоохранительных служб.

На основе идей основоположника экспериментальной экономической теории В. Смита в диссертации обоснована необходимость активного использования имитационных деловых игр как метода изучения реакции государственных служащих на различные антикоррупционные стимулы. Важной особенностью экспериментальных методов корруптологических исследований являет-

ся возможность с их помощью оценить в лабораторных условиях свойства конкретных социально-экономических институтов. Меняя «правила игры», т.е. имитируя институциональные изменения (реформы), можно выяснить соотношение различных стимулов и фактического поведения людей.

Таблица 5

Статистика поведения студентов и полицейских

во время деловой имитационной игры__

Характеристики Дополнительные доходы Взносы на страховку

стадия все 1 2 3 все 1 2 3

Студенты

средняя 968.95 1089 968.7 843.5 98.76 119.3 80.35 84.09

медиана 1000 1000 1000 1000 100 100 100 0

среднее квадрати-ческое отклонение 750.40 646 527.5 945 106.63 77.44 91.42 132.2

1ЛШ 0 0 0 0 0 0 0 0

шах 5000 5000 2000 4500 500 500 400 500

Полицейские

средняя 655.67 678 786.1 611.7 147.51 194.8 147.8 116.6

медиана 400 500 600 300 72.5 100 100 ■23

среднее квадрати-ческое отклонение 742.53 735.3 802.4 722.1 227.43 286.4 194.9 204.3

Ш1П 0 0 0 0 0 0 0 0

шах 4000 3500 4000 3500 2500 2500 1200 1300

N (все) = 520 (вкл. пробные), N(1) = N(2) = N(3) = 160.

В диссертации изложены результаты серии экспериментальных деловых игр, которые позволяют оценить реакцию сотрудников ОВД на различные меры по борьбе с коррупцией - изменение их поведения при усилении наказания за коррупцию, а также изменение поведения при увеличении материального вознаграждения тех, кто отказывается от коррупционных действий. Эти деловые игры проводились в 2012 г. с участием сотрудников ОВД (слушателей Академии управления МВД России) и студентов НИУ «Высшая школа экономики» (Табл. 5).

Во время первого этапа игры, который имитировал современные условия деятельности сотрудников полиции, обнаружилось, что обычные граждане (студенты Высшей школы экономики), поставленные в те же условия, что и сотрудники ОВД, оказываются в среднем даже более склонными к получению незаконного дополнительного дохода, чем полицейские. Это опровергает стереотип, будто сотрудники ОВД являются более коррумпированной, чем большинство населения страны. На самом деле коррупционное поведение есть в большей степени следствие сложившейся системы стимулов для сотрудников полиции, нежели порождение их профессиональной склонности к незаконному обогащению.

Во время последующих этапов игры, когда имитировались разные антикоррупционные стимулы и меры контроля, также обнаружилось, что доля тех, кто выбирает нулевую величину незаконных дополнительных доходов, среди сотрудников полиции оказывается выше, чем среди обычных граждан (студентов). Судя по результатам эксперимента, сотрудники полиции демонстрируют высокую степень готовности работать честно, если вознаграждение за честный труд окажется достойным, и среагируют на такое изменение в государственной политике в более объективной степени, чем обычные граждане.

Полученные результаты позволяют утверждать, что по склонности к коррупционному поведению сотрудники ОВД принципиально не отличаются от обычных граждан. Коррупционное поведение является их рациональной реакцией на сложившуюся институциональную среду и систему действующих в ней стимулов. Сотрудники ОВД достаточно быстро обучаются рациональным стратегиям. Поэтому по итогам имитационной игры сделан прогноз, о том, что сотрудники полиции в целом более адекватно и позитивно реагируют на создание сильных стимулов к антикоррупционному поведению.

Апробирование данной имитационной деловой игры выходит за рамки антикоррупционного реформирования самих органов внутренних дел. Аналогичные игры могут быть рекомендованы для проведения в профессиональной среде сотрудников любых государственных организаций с высоким уровнем коррупционных отношений.

III. ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Монографии:

1. Наумов Ю.Г., Латов Ю.В., Федор А.И. Органы внутренних дел как актор обеспечения экономической безопасности России (институциональный подход). М.: Академия управления МВД России, 2013. 180 с. - 10,51 п.л. (соавторство не разделено).

2. Наумов Ю.Г. Институциональная коррупция как угроза экономической безопасности: тенденции и перспективы противодействия: монография. -М.: Москва, 2012. 242 с.-18,0 п.л.

3. Наумов Ю.Г. Что такое «криминализация экономики России» и как с ней бороться: монография / Наумов Ю.Г., Алабердеев P.P., Есипов В.М., Гуров М.П. и др.; под ред. A.A. Крылова. - М.: Экономика, 2011. С.231-255 / 631 с. (39,5/1,1 п.л.).

4. Наумов Ю.Г. Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России: монография в 2-х томах, т.1. / Наумов Ю.Г., Сулакшин С.С., Максимов C.B., Ахметзянова И.Р. и др.; под общ. ред. С.С. Сулакшина. - М.: Научный эксперт, 2008. 464 с. - 29 п.л. (соавторство не разделено).

5. Наумов Ю.Г., Белкин Ю.В., Смоляков А.Г. Органы внутренних дел в системе государственного контроля потребительского рынка: монография. -Владимир, 2008. с. - 12, 56 п.л. (соавторство не разделено).

6. Наумов Ю.Г., Абрамов А.Т., Горошко И.В. Экономическая безопасность мегаполиса и ее обеспечение органами внутренних дел: монография. -Владимир, 2007. с. -10 п.л. (соавторство не разделено).

7. Наумов Ю.Г. Коррупция и общество: теоретико-экономическое и прикладное исследование: монография. - Владимир, 2007. 140 с. - 8,0 пл.

8. Наумов Ю.Г., Артемьев И.В., Опальский А.П. Экономическая безопасность малого предпринимательства: монография. - М.: Академия экономической безопасности МВД России, 2005. 176 с. - 8,0 п.л. (соавторство не разделено).

9. Наумов Ю.Г., Максимов В.К. Коррупция (социально-экономические и криминологические аспекты): монография. - М.: Москва, 2006. 148 с. - 10,5 п.л. (соавторство не разделено).

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России:

10. Наумов Ю.Г. Институциональная коррупция в современной России // Труды Академии управления МВД России. 2013. № 2(26). С.48-53. - 0,5 п.л.

11. Наумов Ю.Г., Латов Ю.В. Целевой индикатор и показатели российской анкоррупционной стратегии // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2012. № 2. С.64-71. - 0,9 п.л. - (соавторство не разделено).

12. Наумов Ю.Г. Глобализация: коррупция и кризис // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2010. № 12. С.59-67. - 0,8 п.л.

13. Наумов Ю.Г., Файбусович К.Б. Теоретические и прикладные аспекты рейдерства и коррупции // Труды Академии управления МВД России. 2010. № 4(16). С.53-58. - 0,6 п.л. (соавторство не разделено).

14. Наумов Ю.Г., Белкин Ю.В. Организационно-экономические аспекты противодействия коррупции и «теневой» экономике на потребительском рынке// Труды Академии управления МВД России. 2010. № 1(13). С.52-57. -0,6 п.л. (соавторство не разделено).

15. Наумов Ю.Г. Концепция антикоррупционного механизма в системе регулирования экономических отношений в России // Terra economicus (Экономический вестник Ростовского государственного университета). 2009. Т. 7. № 3. С.133-143. - 0,9 п.л.

16. Наумов Ю.Г. Коррупция как угроза международной экономической безопасности // Актуальные проблемы экономики и права. 2009. № 4. С.80-89. -0,6 п.л.

17. Наумов Ю.Г. Коррупция и организованная преступность: теоретические и прикладные аспекты // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2009. № 1. С.46-52. - 0,6 п.л.

18. Наумов Ю.Г. Методологические проблемы антикоррупционного механизма в системе регулирования экономических отношений в России // Труды Академии управления МВД России. 2009. № 1(9). С.16-20. - 0,6 пл.

19. Наумов Ю.Г.; Артемьев H.A. Коррупция в России и проблемы ее учета (продолжение) // Вестник Московского университета МВД России. 2008. № 12. С.23-32. - 0,9 п.л. (соавторство не разделено).

20. Наумов Ю.Г., Артемьев H.A. Коррупция в России и проблемы ее учета // Вестник Московского университета МВД России. 2008. № 11. С.56-61. - 0,6 п.л. (соавторство не разделено).

21. Наумов Ю.Г., Магомедов A.A. Коррупция и организованная преступность: проблемы и соотношения // Бизнес в законе. 2008. № 4. С. 15-22. - 0,8 п.л. (соавторство не разделено).

22. Наумов Ю.Г. Актуальные организационно-экономические аспекты противодействия коррупции и легализации денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем // Труды Академии управления МВД России. 2008. № 4(8). С.25-29. - 0,6 п.л.

23. Наумов Ю.Г. Коррупция и организованная преступность: методологические аспекты // Вестник Московского университета МВД России. 2008. №6. С.116-119.-0,6 п.л.

24. Наумов Ю.Г. Динамика коррупционной преступности как отражение роста криминальных угроз экономической безопасности России // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2008.. Том 6. № 1. С.94-110. - 1,5 п.л.

25. Наумов Ю.Г. Коррупция и теневая экономика: взаимная связь и обусловленность // Вестник Московского университета МВД России. 2007. № 9. С.74-77. - 0,6 п.л.

26. Наумов Ю.Г. Экономический аспект предупреждения коррупции // Вестник Владимирского юридического института. 2007. №2. С. 198-201. -0,4 п.л.

27. Наумов Ю.Г. Коррупционная преступность как угроза экономической безопасности // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2007. № 2. С.12-23. - 1,0 п.л.

28. Наумов Ю.Г. Экономико-математические методы оценки состояния оперативной обстановки (на примере коррупции) // Вестник Московского университета МВД России. 2007. № 8. С. 153-158. - 0,6 п.л.

Научные статьи, опубликованные в иных журналах и изданиях:

29. Наумов Ю.Г. Институциональная коррупция и ее глобальные последствия. Актуальные проблемы обеспечения общественной безопасности в кризисных ситуациях: материалы четырнадцатой международной научно-практической конференции (Москва, 30 ноября 2012 г.). М., Академия управления МВД России, 2013. - 164 с. С 119-125.

30. Наумов Ю.Г. Мегаэндемическая сущность институциональной коррупции. Организационно-экономические и правовые проблемы тылового обеспечения органов внутренних дел и внутренних войск: сборник научных статей по материалам межвузовской научно-практической конференции (Москва, 6 декабря 2012 г.) / Под ред. Ю.Г. Наумова, В.В. Новикова. - М.: Академия управления МВД России, 2012. С- 159-164.

31. Наумов Ю.Г. Институциональная коррупция в системе экономических институтов постсоветской России / Управление в органах внутренних дел: проблемы теории, методологии, практики: сборник статей. - М.: Академия управления МВД России, 2012. С.94-100. - 0,6 п.л.

32. Наумов Ю.Г., Костюк Е.А. Проблемы лицензирования в сфере оказания услуг связи и сетевая коррупция. Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов. Сборник трудов. 21 Всероссийская

научная конференция. 30-31 мая 2012 г. - М.: Академия управления МВД России, 2012. С. 102-105.

33. Наумов Ю.Г. Коррупция как источник фундаментальных проблем XXI века // Экономический вестник МВД России. 2011. № 5. С.32-39. - 0,4 п.л.

34. Наумов Ю.Г. Фундаментальные научные исследования коррупции // Экономический вестник МВД России. 2011. № 1. С.57-61. - 0,4 п.л.

35. Наумов Ю.Г. Материалистическая сущность коррупции / Организационно-экономические, тыловые и гражданско-правовые проблемы совершенствования деятельности органов внутренних дел и внутренних войск: сборник научных статей по материалам межвузовской научно-практической конференции (Москва, 21 декабря 2011 г.) / Под ред. Ю.Г. Наумова, В.В. Новикова. - М.: Академия управления МВД России, 2011. С. 153-157. - 0,3 п.л.

36. Наумов Ю.Г. Фундаментальность научных исследований коррупции и практика их применения в обучающих программах Академии управления МВД России / Уголовно-правовые и криминологические проблемы противодействия коррупции органами внутренних дел: сборник научных статей. - М.: Академия управления МВД России. 2011. С.31 -41. - 0,7 п.л.

37. Наумов Ю.Г. Коррупция как угроза международной экономической безопасносги / Основы обеспечения экономической безопасности: сборник научных трудов; под ред. Н.В. Артемьева. - М.: Московский университет МВД России, 2010. С.29-46. - 1,1 п.л.

38. Наумов Ю.Г., Хазин A.M. Организационно-тактические аспекты деятельности органов внутренних дел по борьбе с коррупцией в условиях преодоления экономического кризиса / Механизмы обеспечения экономической безопасности государства и крупнейших финансово-экономических проектов: сборник статей по материалам межвузовской научно-практической конференции / под общ. ред. А.Г. Хабибуллина. — М.: Академия экономической безопасности МВД России, 2010. С.286-301. - 1,1 п.л. (соавторство не разделено).

39. Наумов Ю.Г. Коррупция как угроза международной экономической безопасности / Преодоление коррупции - главное условие утверждения правового государства: методологический, концептуально-теоретический, правовой, аналитико-прогностический аспекты. Сборник статей; под ред. А.И. Комаровой. Москва, Киев - 2010. Том 2 (40) С.512-521. - 0,9 п.л.

40. Наумов Ю.Г., Файбусович К.Б. Реципроктность рейдерства и коррупции / Современные проблемы борьбы с преступлениями в сфере экономики: сборник научных статей по материалам научно-практического семинара (Москва, 29 апреля 2010 г.). - М.: Московский университет МВД России. - М. 2010. С.177-184. - 0,5 п.л. (соавторство не разделено).

41. Наумов Ю.Г., Максимов В.К. Состояние коррупционной преступности в России (1990-2008 гг.) / Антикоррупционная политика России и ее

субъектов: состояние и перспективы развития. Материалы научно-практического семинара (г. Владивосток, 26 февраля 2010 г.). - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2010. С.60-81. - 1,3 п.л. (соавторство не разделено).

42. Наумов Ю.Г. Глобализация: коррупция и кризис / Обеспечение эффективного инвестирования, бюджетирования и целевого использования средств при реализации государственных экономических проектов в условиях финансово-экономических кризисов: сборник статей по материалам межвузовской научно-практической конференции молодых ученых; под общ. ред. А.Г. Хабибуллина. - М.: АЭБ МВД России. 2010. С.549-563. -0,9 п.л.

43. Наумов Ю.Г. Информационно-аналитические аспекты деятельности органов внутренних дел по реализации национальной стратегии противодействия коррупции на 2010-2012 годы / Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов: сборник трудов по материалам XIX Международной научной конференции (Москва, 25-26 мая 2010 г.) - М.: Академия управления МВД России, 2010. С.53-59. - 0,5 п.л.

44. Наумов Ю.Г. Коррупция как угроза международной экономической безопасности // Механизм обеспечения экономической безопасности крупнейших государственных экономических и финансовых проектов России: сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции, Москва, 20 мая 2009 года. - М.: Академия экономической безопасности МВД России, 2009. С. 60-77. - 0,6 п.л.

45. Наумов Ю.Г. Методологические проблемы антикоррупционного механизма в системе регулирования экономических отношений в России / Преодоление коррупции - главное условие утверждения правового государства: межведомственный научный сборник; под ред. А.И. Комаровой. - М, 2009. Том 1 (39).с.133-137.-0,3 п.л.

46. Наумов Ю.Г. Коррупция и легализация денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем: организационно-экономический аспект противодействия / Преодоление коррупции - главное условие утверждения правового государства: сборник статей; под ред. А.И. Комаровой. - М., 2009. Том 1 (39). С.250-254. - 0,3 п.л.

47. Наумов Ю.Г., Белкин Ю.В. Коррупция на потребительском рынке как угроза экономической безопасности России / Экономические, тыловые и гражданско-правовые проблемы совершенствования деятельности органов внутренних дел: сборник научных статей по материалам межвузовского научного семинара. - М.: Академия управления МВД России, 2009. С. 112-119. - 0,4 п.л. (соавторство не разделено).

48. Наумов Ю.Г. Проблемы учета коррупции в России / Актуальные проблемы экономической безопасности и пути ее обеспечения: тезисы выступлений на межведомственном научно-практическом семинаре (Тула, 21 мая 2008

г.). - Тула: Тульский филиал Московского университета МВД России, 2009. С.140-161. - 1,2 п.л.

49. Наумов Ю.Г. Власть коррупции в России / Актуальные проблемы экономической безопасности и пути устойчивого развития экономики России: межвузовский сборник научных трудов по материалам «круглого стола» (Москва, 23 июня 2008 г.); под ред. В.Р. Беленького, Н.В. Артемьева. - М.: Московский университет МВД России, 2008. С.72-80. - 0,4 п.л.

50. Наумов Ю.Г. Коррупция и теневая экономика: эволюция взглядов // Труды Академии управления МВД России. 2008. № 1(5). С.15-18. - 0,6 п.л.

51. Наумов Ю.Г., Артемьев H.A. Современные научные тенденции создания органами внутренних дел системы профилактики в сфере обеспечения экономической безопасности России. Экономическое развитие современной России: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. Хомерики Г.В., Артемьева H.B. М.: Московский университет МВД России, 2008. С. 66-82.

52. Наумов Ю.Г. Противодействие коррупции в банковской сфере России и процесс глобализации / Вопросы обеспечения экономической безопасности России: сборник статей по материалам «круглого стола» (Москва, 28 мая 2007 г.); под ред. Н.В. Артемьева. - М.: Московский университет МВД России, 2008. С.71-77. - 0,5 п.л.

53. Наумов Ю.Г., Зубков C.B. Методологические аспекты учета коррупционной преступности в России / Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов: сборник трудов по материалам XXII международной научной конференции (Москва, 19-20 мая 2008 г.). - М.: Академия управления МВД России, 2008. С.72-76. - 0,8 п.л. (соавторство не разделено).

54. Наумов Ю.Г. Об экономической сущности коррупции / Совершенствование механизма реализации права как основа экономического развития общества: сборник статей по материалам конференции (Москва, 25 мая 2007 г.) - М.: Московская финансово-промышленная академия, 2007. С.169-174. -0,6 п.л.

55. Наумов Ю.Г., Максимов В.К. Коррупционная преступность в постсоветской России (анализ статистических данных). Теневая экономика - 2007: Научный ежегодник / Сост. Ю.В. Латов; Под общ. ред. Л.М. Тимофеева. М.: РГГУ, с. 519-548.

56. Наумов Ю.Г., Степанова О.Л. Социально-экономические проблемы противодействия коррупции. Финансово-экономические, тыловые, гражданско-правовые и финансово-правовые проблемы совершенствование деятельности органов внутренних дел и внутренних войск МВД России: Сборник научных статей. - М.: Академия управления МВД России, 2007. С- 99 - 107.

57. Наумов Ю.Г. Отечественное антикоррупционное законодательство: краткая история вопроса / Соблюдение, обеспечение и реализация прав человека как приоритетные направления уголовно-исполнительной политики России: отечественный и зарубежный опыт: сборник статей по материалам международной научно-практической конференции (Владимир, 28 апреля 2006 г.). -Владимир: Владимирский юридический институт, 2007. С.178-186. - 0,6 п.л.

58. Наумов Ю.Г. Экономико-математическое моделирование состояния оперативной обстановки и пути повышения эффективности деятельности правоохранительных органов по противодействию коррупции / Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов: сборник трудов по материалам XVI международной научной конференции. - М.: Академия управления МВД России, 2007. С.86-91. - 0,6 п.л.

59. Наумов Ю.Г., Крутиян В.И. Научная и организационно-аналитическая деятельность органов внутренних дел в сфере обеспечения экономической безопасности государства. Правоохранительные органы и общество (Текст): научный альманах. Выпуск 3; науч. ред. A.B. Чернов. - Улан-Удэ: ООО «Полигран-Сервис», 2006..С.25-39. - 0,6 п.л.

Наумов Юрий Геннадьевич

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ КОРРУПЦИИ

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Подписано в печать: 31.10.2013

Заказ № 302 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Объем: 2,89 усл.п.л. Издательство ЦНТБ пищевой промышленности 125171, г. Москва, Ленинградское ш., д. 8/2 Телефон/факс: (499) 150-19-33 E-mail: biblio@foodinfo.ru

50

1 4 - В 9 S ■

2012349874

2012349874